Давно мечтал побывать в Южном Ливане, среди гор и долин, где в 2006 году состоялось вторжение израильских войск: двигались армады танков "Меркава", ревели винты вертолётов, израильская артиллерия сметала ливанские городки и селения. Воины Хезболлы — герои сопротивления, разгромили многотысячную группировку евреев, повернули её вспять. И непобедимая доселе армия Израиля, оставляя горы дымящей брони, стеная и огрызаясь огнём, откатилась назад, заслонилась возведённой вдоль границы железобетонной стеной, ворохами колючей проволоки, вышками с пулемётами, тепловизорами, телевизионными камерами, зализывая страшную нанесённую рану. Миф о непобедимости Израиля был развенчан, а вместе с ним был развенчан и миф о богоизбранном непобедимом народе, получившем от Бога право оккупировать арабские земли, убивать и пытать арабов, демонстрировать миру своё мессианство.
И вот я — гость Хезболлы. Двигаюсь по Южному Ливану среди зелёных лесистых гор, плодородных ущелий, плодоносных долин. Побывал у пограничной бетонной стены, за которой прячутся израильские поселения. Пообнимался с миротворцами ООН, которые курсируют на уродливых бронетранспортёрах вдоль линии границы. Был приглашён на победное праздненство по случаю разгрома агрессоров в маленький приграничный городок Бинт-Джубейль, куда съехалось двадцать тысяч ликующих победителей. На ветру трепетало бессчетное множество знамён Хезболлы — нежно-золотых с изображением автомата Калашникова. В небо взлетело сонмище воздушных шаров: белых, голубых, розовых. И ветер понёс их через границу в сторону оккупированной Палестины, именуемой государством Израиль. В прошлом году, когда через границу полетели такие шары, Израиль поднял в небо перехватчики, привёл в боевую готовность ракеты ПВО, решив, что Хезболла применяет неизвестное доселе оружия.
Я слушал выступление на празднике генерального секретаря Хезболлы шейха Хасана Насраллы, который обращался к народу из огромного плазменного телевизора, так как в целях безопасности уклоняется от израильских подрывников и диверсантов. Насралла не выходит на прямые контакты с людьми, ибо два предшествующих лидера партии были уничтожены агентами израильской разведки. Хасан Насралла — великолепный оратор, страстный проповедник, утончённый аналитик, народный трибун — предупреждал Израиль на случай повторения агрессии. Говорил о возросшей военной мощи Хезболлы. Если Израиль уничтожит ракетой дом в Ливане, говорил Насралла, Хезболла уничтожит дом в Тель-Авиве. Если израильский снаряд упадёт на ливанский завод, снаряд Хезболлы разрушит завод в Израиле. Если Израиль ударит по ливанскому морскому порту, ракеты Хезболлы разгромят израильские морские порты.
Народ, ликуя, приветствовал лидера. И среди ликующей толпы были те, кто в случае агрессии нажмёт ракетные пуски, ударит противотанковыми снарядами по лязгающей "Меркаве", накинет мешок на голову пленного израильтянина.
Я двигался среди горных дубрав, где бойцы Хезболлы устраивали засады, долбили в камнях туннели, устраивали лагеря и базы, откуда уходили на задания малыми группами, появляясь и исчезая, возникая из-под земли и скрываясь под землю, поджигая машины и уничтожая пехоту. Новая тактика Хезболлы учитывала опыт всех партизанских войн нынешнего и прошлого века: войну вьетнамцев, сломивших американскую силу, советских партизан, воевавших с фашистами. Шестьсот бойцов Хезболлы, действуя в передовом эшелоне, выдвигаясь на линию огня, сдерживали многотысячную группировку противника, не позволив ей продвинуться дальше, чем на семь километров. Этот новейший опыт войны ещё будут изучать военные историки, его включат в хрестоматии и учебники боевых действий: когда мобильная неуловимая армия, оснащённая современным оружием и религиозной идеей свободы, противостоит авианосцам, воздушным группировкам, танковым армадам.
На горе Млита я видел кладбище израильских танков "Меркава", что в переводе с еврейского означает "колесница Бога". Эти перевёрнутые днищами вверх обугленные ржавые танки напоминали инвалидные коляски, на которых увозят в небытие государство Израиль. Я был на другой — высокой, поросшей лесом — горе, с которой видна вьющаяся в ущелье дорога. На этой горе в укрытии сидел боец Хезболлы, управлявший противотанковыми ракетами "Корнет". Эта ракета, построенная в Туле великим русским оружейником Аркадием Георгиевичем Шипуновым, была главной силой, остановившей стальные "колесницы Бога". С этой горы, стреляя "Корнетами", оператор уничтожил 11 израильских танков, которые дымились, запрудив дорогу. Теперь эту гору называют "гора Шипунова". Стоя на склоне, я достал мобильный телефон и позвонил Шипунову в Тулу, рассказал о подбитых "Меркава", о ракете "Корнет", изображение которой можно увидеть во всех городах, на всех перекрёстках, и о том, что он, Шипунов, далёкий русский конструктор, является национальным героем Хезболлы. Конструктор спокойно выслушал мой сбивчивый пылкий рассказ и в ответ произнёс: "Хорошо".
В Хезболле исповедуют культ героев. Их имена выбиваются золотом на могильных плитах. Их молодые лица смотрят с портретов, висящих на перекрёстках дорог, многолюдных улицах городов. Хезболла — организация, приносящая жертвы. Эти жертвы приносят молодые бойцы, которые, опоясав себя взрывчаткой, кидаются под танки. Эти жертвы приносят лидеры партии, за которыми израильская агентура охотится иногда десятилетиями и взрывает их на дорогах или в секретных штаб-квартирах.
Я был в мавзолее, поразительной по своей красоте мечети, где покоится генеральный секретарь Хезболлы Сейед Аббас аль-Мусави, убитый на военной дороге израильской ракетой. Я был в другом мавзолее в центре Бейрута — со множеством надгробных плит, среди которых могила сына Хасана Насраллы. И тут же похоронен Имад Мугния — глава военной разведки, командующий боевым крылом Хезболлы, которого Израиль выслеживал десяток лет и взорвал в Дамаске.
Израиль начинал своё вторжение на юге Ливана с чудовищных бомбардировок Бейрута. Тысячи бомб и ракет обрушились на южный пригород ливанской столицы, чьи жители поддерживали Хезболлу, где находилась её штаб-квартира. Несколько дней грохотали взрывы, и не было видно солнца. Это была Герника, это был Сталинград. От высотных домов остались скелеты, район был уничтожен дотла. Это была акция устрашения, акция геноцида. Семьсот тысяч беженцев покинули разгромленный район, унося с собой ужас и чувство катастрофы.
Хезболла, разгромив противника на поле боя, отстроила район. Эти новые великолепные здания, комфортные квартиры, возвращённые людям жилища были триумфом победы. Так возрождались в Советском Союзе разрушенные фашистами города. Так из пепелища возник восхитительный Минск. Так восстанавливались Киев, Одесса и Харьков. Хезболла — это организация, которая способна воевать, способна строить города и дороги, способна открывать университеты и школы. Организация, имеющая своё телевидение и газеты, корпус рафинированных дипломатов, депутатов в парламенте и министров в правительстве, создающая уникальную идеологию и философию, неповторимую религиозную этику.
Люди Хезболлы, с которыми я встречался, будь то члены боевого крыла или архитекторы, мэры городков или освобождённые узники израильских лагерей, инвалиды войны, лишённые глаз и ног — все они, рассказывая о боях или нынешних повседневных заботах, начинали рассуждать на религиозные темы. Связывали свою повседневную жизнь с божественным промыслом, рассматривали служение партии как служение господу Богу. Они понимают мир как схватку добра и зла, битву света и тьмы, понимают своё сопротивление как сражение за божественную справедливость. Ту справедливость, которая была заложена в мир при его сотворении, справедливость, которая управляет человеческим обществом и небесными светилами. Справедливость, которая каждый раз попирается и восстанавливается через жертву и подвиг.
Хезболла — это организация нового типа, где структура деятельности, воспитание членов партии подчинены высокому религиозному принципу, где каждый, начинающий партийную жизнь человек, чувствует своё мессианство. Эта организация построена, как алтарь, где земное встречается с небесным, человеческое — с божественным. Это организация, которая переводит категорию смерти в категорию жизни вечной, где жертвенный поступок поддерживает мироздание, ход небесных светил, продолжение человеческого рода.
Воины Хезболлы воспринимают смерть как награду за праведную жизнь. Как чудо, после которого начинается жизнь вечная. Герои Хезболлы — это мученики, которые действуют, "смертию смерть поправ". На крестьянском подворье засохло плодоносящее дерево. Несколько лет оно оставалось мёртвой сухой корягой. И случился бой, и на глазах у отца израильской пулей был сражён сын. Кровь сына окропила сухое дерево, и оно расцвело среди жаркого лета.
Солдат Хезболлы, приходя в военный лагерь, первым делом роет себе могилу. В этой могиле он живёт, молится, а в случае гибели здесь же его погребают.
Отряд бойцов, уйдя на задание, погиб, в живых остался один человек. Тот, излечив свои раны, приходил к могиле и укорял её, говоря: "Могила, могила, что я сделал тебе плохого? Почему ты не взяла меня, почему ты не перенесла меня с земли на небо?" Так он приходил к своей могиле и молился многие дни.
Сын генсека партии Сейеда Аббаса аль-Мусави видит убитого отца во сне. Отец предупреждает его об опасностях, грозящих движению. Лидер партии Хасан Насралла узнаёт о содержании снов и учитывает их в управлении партии. Так убитый лидер, пребывая на небесах, по-прежнему руководит работой движения.
Мировоззрение Хезболлы — это учение о жизни и смерти, о мистическом таинстве, где смерть и гибель, совершённая во имя Бога и родины, превращаются в бессмертие.
Опыт Хезболлы будет востребован в будущем, когда на смену истлевающей либеральной модели явится новая глобальная модель, исповедующая принцип справедливости, преобразующая хаос несовершенного, наполненного противоречиями мира, в гармонию, где торжествует высший божественный мир. Хезболла в том виде, в каком она сейчас существует — это ответ на жестокий вызов израильской агрессии, ответ на израильскую оккупацию арабских земель. В будущем человечеству придётся ответить на глобальные вызовы, стремящиеся истощить и уничтожить саму планету, само живущее на ней человечество. И будущая организация мира потребует от людей высочайшей жертвенности, религиозной морали, небывалой солидарности, которая возможна лишь в случае, если людскими деяниями управляют религиозные смыслы.
Я двигался по югу Ливана, сидел за крестьянскими трапезами в долине Бекаа, отдыхал на камнях, изрезанных стальными осколками, говорил с муллами и командирами Хезболлы и думал о моей России.
Моя родина пребывает в беде и горе, являет собой царство вопиющей несправедливости. Будущая Россия соединит в себе социальную справедливость — с божественной. Социализм, устанавливающий гармонию в мире людей, — с религиозным сознанием, объясняющим смысл человеческого существования как служение Богу.
