«Как звали собаку? –Багадур!»
(«Призрак Замка Моррисвиль»)
Новый век начинался без новизны. Молодые щеголи на крыльце суши-бара перетаптывались как плененные «фрицы» в постановочной кинохронике. Десять лет назад точно так же топтались у стен Макдональдса их старшие братья, а еще раньше – замужние сестры выстраивали за билетом на «Интердевочку» очередь, способную, казалось, привести в Мавзолей.
Скучал в Калашном переулке еще не арестованный Эдуард Лимонов. Наталья Медведева продолжала свою «майн кампф» с внутренними и внешними упырями. Все были на местах, живы и по мере возможностей здоровы, но как отметил поэт, знавший демонов не понаслышке: «Русский человек устал». Не хватало чего-то консервативно-оригинального, желательно из местных бездн, но можно и с Запада. Разве не оттуда вернулись в превосходной форме те же Мамлеев с Лимоновым?..
Век двадцатый, отступая в прошлое, неожиданно пробудил проамериканские настроения там, где их либо не было вовсе, либо их было принято тщательно скрывать как от соратников, так и от традиционного врага. Только на сей раз симпатизировали не борцам за мир и прочим нахлебникам Юнеско и Коминтерна. Не голубой виртуоз Ван Клиберн и не симплициссимус Дин Рид, тем более, не подозрительно упитанные борцы за равноправие рас, а некие абстрактные «патриоты» пробудили в наших сердцах иллюзию «общего дела».
Законодателем новой моды выступил с присущей ему отвагой и блеском, Проханов, поздравив Джорджа Буша с избранием на пост Президента США. Солдат Империи должен мыслить парадоксально, опережая соображения как противников, так и конформистов «справа». Писатель говорил изящно, но по-мужски:
«В моем кратком послании нет места для более детальных суждений, которые я надеюсь высказать Вам при личной встрече. Мы можем повидаться в уютном техасском городке Абелин, куда я летел на двукрылой развалюхе авиакомпании "Америкен игл" и где у меня много друзей, с которыми мы говорили о Вас на ранчо среди золотой техасской пшеницы как о настоящем техасце и американском патриоте. Или же заглядывайте в нашу редакцию "Завтра" в Москве, где мы угостим Вас отличным пивом, отменным барбекю и всласть постреляем из пистолетов по техасской шляпе, которую напялим на голову Козыреву. Не бойтесь промахнуться и взять дюймом ниже. Ведь Козырев, увидев Вас, все равно будет улыбаться, даже с пулей во лбу.
Пожалуйста, не обижайте своего соотечественника Дюка, который вовсе не член Ку-клукс-клана, как его изображают здесь, в России, гомосексуальные прослойки на телевидении. Он славный парень, и после первого стакана виски, надев на голову белый остроконечный колпак с прорезями, забавно объясняет, чем ваш Либерман отличается от наших Блюмкина и Ягоды».
Эпоха выдвинула двух кандидатов на роль «наших людей» за океаном. Одним, естественно, был Буш – военный, летчик, техасец. Другой – моложавый и обаятельный куклуксклановец Дэвид Дюк. Grand Wizard (кудесник по-ихнему) одиозной организации, воспетой кинематографическим гением Гриффита.
«Какой симпатичный Кудесник!» с улыбкой Мефистофеля сказала про Дэвида Дюка десятью годами ранее диктор Миткова, выросшая в Швейцарии, где совсем недавно повесился гей-перебежчик, не встретивший понимания на родине европейской демократии и часов с кукушкой. Но – в девяностом году Симпатичного Кудесника просто не заметили. Народ ждал, когда откроют все тот же Макдональдс, где в каждом гамбургере вместо салата лежит «грин карта».
Мы тоже побывали на встрече с Симпатичным Кудесником в ДК на Дубровке. Параллельно там проходил конкурс кавказских танцев. Кудесник явился без колпака и балахона, танцоры выступали в аккуратных папахах.
Будущее маячило на пороге, за витриной кафе, манило серийной экзотикой кимоно и хватательных палочек, но арсенал идей для продолжения борьбы устаревал с каждым днем нового года.
Год начинался оптимистично для Буша с Дюком, но спокойней всех смотрел в будущее совсем маленький скотч-терьер по имени Барни. С хозяевами ему определенно повезло.
«Не все ли равно, про кого говорить, заслуживает того каждый из живущих на земле».
Судьбы людей более-менее известны хотя бы их родным и близким. Пока москвичи и гости столицы репетировали на посещении Макдональдса очередь за визой (не обязательно в Штаты), была жива уйма народа: тихий Битл Джордж Харрисон, матёрый нацист Дегрель (один турист даже торговал его рукопожатием: «эту руку жал сам Фюрер!»), Майкл Джексон, считавший фюрера непутевым, но все-таки гением. Еще не был повешен в колонии несчастный Осташвили, и в правозащитных центрах еще не отпраздновали это событие вечеринкой с «Абсолютом» и анашой…
Гораздо трудней выяснить участь пускай знаменитой, но – чужой собаки или кошки. Не сбесился ли пес «Шарик» из «Четырех танкистов»? Кому на самом деле принадлежала собака по кличке «Собака» лейтенанта Коломбо? Были ли щенки у Марты, которую увековечил в одной из песен Пол Маккартни? Сколько прожил кот Сапирштейн – любимец Романа Полански и Шэрон Тэйт? Как звали боксера, чья двусмысленная поза смущала зрителей венгерского детектива «Профессор преступного мира»? Куда, в конце концов, пропал мой приятель и ровесник любимой собаки Буша-младшего – бездомный уродец по кличке Черный Парасюк?
Тринадцать лет – целая эпоха для четвероногого существа. За такой срок даже человек делается неузнаваем.
Скотч-терьер Барни пережил такое количество знаменитых и заслуженных людей, что для их захоронения не хватило бы Кремлевской Стены. Первая декада нового столетия свела в могилу Саддама и Милошевича, Рейгана и Арафата, Летова и Магомаева. Не говоря уже о людях попроще, но не безразличных для узкого круга тех, кто их знал, любил или ненавидел.
Впрочем, рядовой гражданин тоже сильно продвинулся за эти годы в плане саморекламы. Бытовое убийство на почве личной неприязни затмевает кончину интереснейшей и весьма популярной (в прошлом) личности. Покушение на Рейгана и мордобой эстрадного певца у бензоколонки выглядят примерно одинаково.
Проблем с мемуарами и мемориалом больше нет. Заглянем в видеоархив обывателя – столько не снимали (причем в цвете) ни Гитлера, ни, тем более, Сталина.
Плюс музеи личных вещей (и каких!) – протохипстерские парочки, стыдливо приобретавшие сушители для отсыревшей обуви в год появления Барни на свет, сегодня не мыслят свою жизнь без целого арсенала протезных устройств и механизмов. Куда там Джеймсу Бонду, тем более – Мересьеву. Вот она – повесть о настоящем сверхчеловеке трансгуманитарного типа. Наш современник способен заявить о себе даже в расчлененном виде.
Никто больше не настраивает гитару на слух – человеческое ухо далеко от совершенства. С помощью тюнера и надежней и солидней. Хорошо сохранившаяся дама выбрасывает роскошную фонотеку на дорогих (подарки поклонников) кассетах – напоминают о возрасте. Убийца забивает жертву башмаком, ради которого всю жизнь пели патриотические песни артисты, достойные (как им казалось) площадок Лас-Вегаса и Сан-Ремо.
Иная собака на скверу одета лучше и дороже столичной путаны семидесятых.
«Что же получается, Ложкин Софрон? Папиросы вот дорогие куришь, а жизнь все равно – собачья?»
Любой человек может вывернуть себя наизнанку, и лишь четвероногие друзья хранят молчание.
«Если бы Барни всей земли…» – мы бы узнали массу любопытного о времени и о себе. О необъяснимых и невидимых параллелях, по которым семенят наши лапы, к неведомой цели, ориентируясь то по зрению, то по чутью…
У самого одинокого, ненавистного абсолютно всем чудовища, от которого отвернулись даже вероломные бесы, всегда есть бессловесный друг, преданный ему, «как семьсот пуделей» или «сорок тысяч братьев».
Заглянем в типичный клуб – покамест на верхотуре кейфуют от заморской дивы (второй, как правило, свежести) наследники Маши Троекуровой-Дубровской, на первом этаже, слева от гардероба, отплясывают, встав на задние лапы, под бесконечные ремиксы «Песняров» и «Самоцветов» потомки псаря Парамошки.
При этом оба сословия демонстрируют слепую, собачью преданность кумирам, как бы провинциально и мизерабельно они не звучали. “His Master’s Voice” по-прежнему вне критики.
«Но уже на его горло легли руки первого господина, а второй вонзил ему нож глубоко в сердце и повернул его дважды. Потухшими глазами К. видел, как оба господина у самого его лица, прильнув щекой к щеке (чем не свадебное фото!) наблюдали за развязкой. «Как собака», – сказал он так, словно этому позору суждено было пережить его».
Как собака? Нет – Барни умер как джентльмен. Как собаки умирали при Кафке. Сейчас «как собаки» живут, путешествуют, терпят необходимые уколы и побеждают на конкурсах. А тем временем педоватые дубровские с троекуровыми умело стравливают метисов, иногда выдавая на расправу Гаагскому трибуналу очередного «псаря Парамошку с повинной».
Кстати, про «сорок тысяч братьев». Армия Обороны Израиля заказала ровно столько (по-моему, все-таки просто сорок) собак, «способных находить людей под завалами». Надежда встретить человека среди руин умирает последней.
Тем более, если этот человек вы сами.
Георгий (Гарик) Осипов – музыкант, писатель и культуролог, в девяностые ведущий популярных радио-шоу «Трансильвания беспокоит» и «Школа кадавров».
