На днях умерли две знаменитости отошедшей эпохи – Шеварнадзе и Новодворская.
Несколько слов о том, как я впервые услышала о той, и о другом.
Про Новодворскую я впервые услыхала от одноклассницы. Помню, было отчётно-перевыборное собрание, на котором нас обеих выбрали в школьное комсомольское бюро. Выходим мы с того собрания, день такой славный, весенний, а она мне, понизив голос, рассказывает, что-де есть такая Новодворская, и она – представляешь? - против советской власти говорит. Я, помню, очень удивилась и подумала: дура. Новодворская в смысле - дура: какая ей ещё нужна власть? Советская власть казалась чем-то вроде климата: ну есть он и есть. Может, кому и не нравится, но что поделаешь? Капитализм ведь всяко хуже. Мы, советские дети, считали капитализм ужасным строем: нам рассказывали, как страдали дети и во время промышленной революции в Англии, и крестьянские дети у нас до революции, да и в за границей страдают. А нашей, совсем недурной жизнью (она называлась «счастливое детство») мы были обязаны советской власти. Так что какая-то Новодворская, которая говорит против советской власти, никакой симпатии не вызывала, так – незначительно любопытство. Да и то, я вскоре о ней забыла.
Потом я училась в вузе, жила мелкими, вполне застойными, интересами: экзамены, подружки, кавалеры, походы в кафе «Метелица» на Калининском проспекте. Диссидентами я не интересовалась, потому о Новодворской забыла на целое десятилетие. Только потом, когда начались перестроечные разговоры, вспомнила то отчётно-перевыборное собрание и подружкины рассказы. Я прочитала какие-то статьи Новодворской, и они показались мне мало интересными, а сама Новодворская – обрюзгшей старухой. Кстати, поэтому я очень удивилась, что ей всего 64 года: была уверена – гораздо больше. Так мы с нею и существовали в параллельных реальностях.
Имя Шеварнадзе я впервые услыхала тоже в былинные времена. Было такое кафе «Лира», на Большой Бронной, почти на самой Тверской (тогдашней ул. Горького) – где сейчас Макдональдс, кстати, первый в Москве. В этом кафе вечерами собиралась молодёжь, пили коктейли, танцевали. Так вот на танцевальном пятачке случился скандал с участием, видимо, грузин. И, помню, один из участников кричал не вполне трезвым голосом: «А ты знаешь, кто я? Я – племянник Шеварнадзе!». «А кто такой Шеварнадзе?» - спросила я своих друзей. Никто не знал, но кто-то посторонний ответил: «Это первый секретарь ЦК Компартии Грузии». «Врёт он всё», - подумала я о скандалисте. Так я узнала о существовании Шеварнадзе. В Перестройку это имя было на слуху: сначала как министр иностранных дел, соратник Горби, провозвестник новой внешней политики, а потом, развалив всё, что было возможно: от Берлинской стены до Советского Союза, он отбыл в независимую Грузию и в России упоминался мало. Там, порулив некоторое время, он передал дела американскому наёмнику Саакашвили, который даже речи произносит по-английски, чтоб, наверное, не затруднять своих работодателей переводом. В общем, вырастил смену.
Но всё это так, присказка. Эти воспоминания я привела лишь к тому, что никакого личного отношения у меня к этим персонажам нет. «Only business», - так сказать. Вот тут начинается нечто интересное.
Родным и близким покойных наш Президент выразил официальное соболезнование. Конечно, по-человечески мы все сочувствуем потерявшим родных и близких. Но это – по-человечески. А тут официальное – государственное! – соболезнование.
Я не знаю, какова процедура выражения соболезнований. Может быть, есть какой-то столоначальник, который сочиняет от имени Президента соболезнования по своему почину; может, есть кем-то утверждённый список тех, по чьему поводу следует соболезновать: вряд ли Путин думает об этом хотя бы секунду.
Но как бы то ни было, соболезнование, официальное, президентское, выражено. Это не телеграмма тётушке в Тамбов: «Скорбим вместе с вами по случае кончины незабвенного дяди Пети». Это совсем другое дело, это маленький, но политический демарш. А политический демарш, по идее, должен что-то значить, содержать какое-то, как нынче принято говорить, послание. В чём же это послание? Если Президент официально соболезнует, то это, надо понимать, означает, что усопший – принёс пользу стране. Что он - герой, достойный подражания. А как иначе-то? В этом смысл наград, памятников, почётных званий – показать народу «делать жизнь с кого».
Герои есть у каждого народа. Общеполитические и, так сказать, «отраслевые»: великие учёные, знаменитые врачи, учителя. Известные всей стране и местные. Например, у нас в посёлке жила героическая лётчица, погибшая в 42-м году в Крыму, чей памятник стоит в школьном саду. В школе – её музей. Когда первоклассники поступают в школу, их первым делом ведут в этот музей. В эпоху демократических реформ пытались его закрыть, но не закрыли, а теперь он, говорят, даже расширяется. А вот на незалежной Украине другие герои. Главнейший – Степан Бандера.
По тому, какие герои нынче подняты на щит, понятно, куда идёт народ, к чему стремится. Ведь история, что ни говори, всегда «политика, обращённая в прошлое». Во всяком случае, история не научная, а ходовая, народная, школьная. Так что выбор героев ясно показывает вектор устремлений народа и государства.
Кто-нибудь креативный на этом месте непременно хмыкнет: народ-де нельзя отождествлять с государством: у народа могут быть одни герои, а у государства – другие. Государство и общество – это разные вещи. Да, некий зазор есть, но пора бы оставить эту интеллигентскую привычку мысли – свысока третировать государство. Народ может существовать и реализовать себя только в государстве, поэтому государство надо укреплять и совершенствовать, а не презирать и расшатывать. Государство – это высшее воплощение народного духа, - считал Гегель, и правильно считал. Интеллигентская привычка презирать государство коренится, с одной стороны, в марксизме: Маркс не любил государство и сулил его отмирание. С другой стороны, в каждом русском есть элемент природного анархизма, позыв всё бросить и бежать куда-то в степь, на Дон, за Урал и зажить там по высшей правде и безо всякого начальства. Так что в отношении к государству в интеллигентском сознании господствует смесь пугачёвщины с марксизмом. Гордиться тут нечем, а надо понемножку изживать.
Вернёмся, впрочем, к героям.
Простейший пример, притом иностранный, чтоб не затронуть ничьи дорогие убеждения. В каждой деревне в Италии есть улица или, чаще площадь, Гарибальди, часто с памятником. Что это значит? Да простую вещь: ставя на площади статую борца за объединение Италии, народ вновь и вновь подтверждает, что желает быть единым. Таков смысл существования героя.
Герой, существующий в народном сознании, - может не совпадать до деталей с реальным человеком, со своим историческим прототипом. Становясь героем, реальный персонаж приобретает свойства персонажа литературного. Герой – это всегда символ. Становясь символом, он теряет свои личные, житейские качества, а также свойства, не работающие на символ, оставляя лишь те, что требуются для его жизни в качестве символа. В этом смысле герой мифологический, сказочный, вроде Ильи Муромца, ничем не отличается от реального и даже исторически недавнего персонажа – Зои Космодемьянской или Алексея Маресьева.
Герой - это знамя народа (или его части – если речь о местном герое). «Переформатирование» народа всегда сопровождается сменой героев и, возможно, такая смена – это пусковой механизм переформатирования. Недаром в Перестройку велась мощная кампания дискредитации всех советских героев. О ком не удавалось нарыть или сочинить ничего плохого, было объявлено, что они погибли совершенно бессмысленно. Напрасно погибли, лошки совковые. Ну а те, кто считался «злодеями», персонажами отрицательными, - тех срочно отряхивали от нафталина и наделяли самыми слащавыми добродетелями. Надо сказать, что дело отцов Перестройки продолжается. Сериалы, посвящённые историческим фигурам прошлого: Сталину, Жукову, Фурцевой – изображают всех советских лидеров как мелких пошлых людишек, погружённых в служебные интриги и непрерывные любовные похождения. Забавно, что делается это, сколь я понимаю, за казённый счёт и в рамках Года истории.
Так вот какие герои у нашего народа сегодня? Наш национальный лидер нам показал, какие: Новодворская и Шеварнадзе. Какую пользу они принесли Отечеству? Они что – сделали его сильнее, богаче, культурнее? Нет, они делали ровно противоположное: Шеварнадзе просто сливал страну американцам, пользуясь своим высоким постом и большим влиянием. Например, подарил Америке 34 000 кв. миль нефтеносного района в Баренцевом море в обмен на устное обещание не расширять НАТО на восток. И это не единственный его подвиг.
Новодворская таких возможностей, конечно, не имела; не было у неё административного ресурса. Поэтому она просто подзуживала: хвалила американскую демократию, ругала советскую власть, превозносила капитализм. Она так пылко любила свободу и так хвалила капитализм, что можно было ожидать, что «в первый русский вольный день» она непременно откроет хоть малую лавочку, хоть химчистку, хоть пирожковую. Надо же как-то воспользоваться обретённой свободой! Не воспользовалась… А жаль: предпринимательский опыт необычайно прочищает мозги.
Новодворская продолжала подзуживать, и делала это до последних дней жизни. Уже в самые новейшие времена, во время Крымских событий, она высказалась так: «Сегодня каждый порядочный россиянин должен желать поражения своему Отечеству… Мы всецело на стороне Украины, мы солидарны с её новой демократической властью и уверены, что российский агрессор встретит должный вооружённый отпор». Бабушка русской демократии оказалась радикальнее большевиков эпохи Первой мировой: те желала поражения всё-таки своему правительству, а эта – прямо Отечеству, чего уж мелочиться. Впрочем, поражения своему Отечеству она желала не только «сегодня», но, похоже, и всегда.
Говорят, что тем самым она хотела это Отечество – улучшить. Но что она для этого делала? Сажала деревья? Учила детей? Хоть мостовую мела? Нет, ничего такого она не делала, а единственно – подстрекала народ на разрушение той жизни, которая была. Более ничем она на протяжении жизни не занималась. И за это мы должны быть ей благодарны и почтительно помнить это великую деятельницу. По-моему, тут какая-то неувязка: благодарны ей должны быть наши геополитические противники, а вовсе не мы. Наверное, они и благодарны, но мы-то при чём?
С их точки зрения, мы должны чествовать этих деятелей за достойный вклад в уничтожение гидры коммунизма и разрушение тюрьмы народов - Советского Союза. Но при этом наш национальный лидер назвал разрушение СССР крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века. Значит, мы должны их чествовать за вклад в катастрофу. Ну, чисто логически так получается. То есть за вклад в катастрофу, положим, теплохода «Булгария» – виновных судят и сажают в тюрьму, а за вклад в разрушение страны – чествуют.
И это очень небезобидно.
Пока мы не определимся, кто наш друг, а кто наш враг, кто герой, а кто, наоборот, пособник неприятеля – идти вперёд нам будет крайне затруднительно. Народ, молодёжь в первую очередь, получает абсолютно противоречивые сигналы. Невозможно понять, какова государственная точка зрения на самые важные и насущные вопросы современности. Что должен думать простой человек: разрушители Советского Союза – враги или друзья? Те, кто сдавал интересы страны Америке, – они правильно поступали или нет? Если они поступали правильно, значит, надо продолжать в том же духе, не так ли? Если они поступили неправильно, за что мы должны их уважать и прославлять?
«Креативные» ответят: пускай думают, как хотят, на то и плюрализм. На самом деле, в ситуации такой идейной неразберихи простой человек думает единственно возможную вещь: «Все врут». И делает вполне логичный вывод: «А пошли вы все!». И впадает в тупую апатию, погружаясь в свои мелкие делишки. Из такого состояния поднять его на великие дела и исторические свершения – ох, боюсь, что трудновато придётся. А ведь нас, весь народ, вполне вероятно, ждут грозные испытания: не игрушечная война подступила к самой границе, снаряды рвутся уже на нашей территории. Пока что единичные…
Но и без особых испытаний нам насущно нужна большая и трудная работа, всенародная – если хотим сохраниться как народ, если хотим развиться и пойти вперёд. В любом случае, нам нужен экономический рывок, для чего нужна всенародная мобилизация. По-другому не получится. А для этого с народом надо объясниться. Кто мы? Откуда и куда идём? Каковы наши цели? И, разумеется, кто наши герои? Сегодня такого объяснения нет и не предвидится.
Вот на такие размышления наводят случившиеся в малом временном отдалении друг от друга две смерти. Может показаться бестактным плохо говорить о покойниках. Даже латинская пословица есть: De mortius aut bene, aut nihil – “О мёртвых либо хорошо, либо ничего». Это верно, но касается житейских бытовых дел и событий. Когда речь идёт о делах народа и государства, то тут De mortius sicut de vivius nil nisi verum – О мёртвых, как и о живых, ничего кроме правды.
Про смерть многих заметных людей журналисты наладились говорить, что-де вместе с имярек умерла эпоха. Такой уже сложился устойчивый штамп. Хорошо было бы, если бы вместе с этими персонажами, сведёнными судьбою в датах смерти, действительно, умерла эпоха. И это было бы вовсе не печально, а очень благотворно. Умерла бы эпоха всенародного позора и предательства. Эпоха бездарной потери себя и продажи своей страны даже не за стеклянные бусы, а лишь за невнятные обещания. И особенно прискорбно, что на них купились когда-то мы все. Очень хочется верить, что вместе с этими двумя персонажами мы похороним наши безответственные иллюзии, пустые надежды и возьмём наконец собственную судьбу в свои руки.
