«ЗАВТРА». Валентин Евгеньевич, более пятидесяти лет Вашей жизни связаны с Петербургским государственным университетом, эволюция российской науки и образования проходила на Ваших глазах. Связана ли современная наука с реальной жизнью общества, способна ли решать актуальные проблемы?
Валентин СЕМЁНОВ, доктор психологических наук, профессор.
60-е годы, когда я учился и начинал работать в области социальной психологии, были вдохновенным временем, когда мы думали, что способны переделать весь мир, помочь ему стать совершенным. В НИИ комплекса социальных исследований, куда я пришёл младшим научным сотрудником, а потом стал директором этого института, разрабатывались планы социального развития - в стране, благодаря им, появлялась новая социальная среда, люди начинали по-другому относиться друг к другу. И когда на моих глазах руководитель предприятия приходил с букетом цветов поздравить простую работницу и делал это искренне, это тоже был результат. Мы просто учили людей понимать, что все нуждаются в понимании и доброте, и самый маленький подчинённый на самом деле личность.
Но постепенно эта человечность начала выветриваться, а самое удивительное и ужасное, что после перестройки, которую, откровенно говоря, мы ждали, потому что, конечно, надоел бюрократизм, «дорогой Леонид Ильич», застой, что мы увидели? Во что превратился и наш университет, и другие научные организации? У меня вот много знакомых в Академии наук, в Институте психологии. Так вот, мы снова увидели бюрократическую систему, но заимствованную на Западе, где она устарела.
Менталитет наших чиновников – это что-то потрясающее, эта генетика социальная, которая передаётся из поколения в поколение. Вы знаете, что писал Иван Аксаков: «Веруя безусловно в преимущества европейской цивилизации, наши доктринеры-чиновники с жадностью хватаются за разные образчики европейского прогресса… Для них, проповедующих уважение к личности человеческой, народ – tabula rasa, на которой вырезай резцом что хочешь! Уроки истории – им решительно нипочем!»
Фурсенко, Ливанов – им уроки истории тоже нипочём абсолютно. Всё повторяется! Посмотрите, что произошло: в 60-е, в начале 70-х годов, когда наша теория практически влияла на человеческие отношения, она привела к тому, что люди стали друг друга очень хорошо понимать. Мы замечали это на предприятиях, где консультировали служащих, наблюдали за обстановкой много лет. Сейчас мы видим отчуждение: руководство - одно, подчинённые – другое. К сожалению, это происходит и в Академии наук, в образовании. В конце 2007-го года в нашем учебном заведении были ликвидированы все научные институты, уцелел один наш, самый маленький, единственный социально-гуманитарный институт. Да и то лишь потому, что мы вошли в состав факультета социологии. Решили, что так будет экономичней.
И мы пришли к грантовой системе науки. Причём западные учёные, с которыми я работал, общался, рассказывают, что у них «длинные гранты» - то есть гранты выделяются длительный период времени, можно работать пятнадцать лет. А сейчас грант выделяется на два-три года, работают над проблемой пять-семь человек, что за это время можно изобрести, сделать?
Ещё один аспект: в Советском Союзе успехи науки трактовались по результату, а сейчас трактуются исключительно по публикациям! Только бумажная публикация и является конечным продуктом и рейтинг, индекс Хирша. У меня есть и индекс Хирша и зарубежные публикации. Но я вижу, что всё это блеф. Сейчас, к сожалению, возникли журналы, которые за деньги публикуют людей, и у нас, и за рубежом, но какой смысл в таких публикациях, в сомнительной известности их авторов? Это напоминает коррупционную схему. А конечный результат никого не волнует! Мне трудно смириться с таким положением дел. В феврале 2015 года я уволился по собственному желанию из университета, которому посвятил десятилетия.
Сложно работать в атмосфере, когда наука стала только бумажной, когда критерием её достижений стала оценка так называемого «мирового сообщества», которое нам сейчас оппонирует, и которое вряд ли способно понять социально-психологические проблемы российского общества – они в упор не видят их, ведь у нас другой менталитет, другая идеология! А идеология в гуманитарных науках неизбежна.
Ещё одна беда - в научной среде возросло количество бюрократов, теперь юрист на каждом факультете, отдел кадров на каждом факультете, какие-то девочки бегают с папочками туда-сюда, абсолютно бессмысленная деятельность.
Всё это ведёт к упадку науки. Народ у нас мудрый, и выражение «эффективные менеджеры» переиначил на «дефективные менеджеры», «дефективный менеджмент».
К сожалению, индивидуализм, который долгое время культивировался в научной среде, теперь мешает учёным выступить против этих проблем сплочённой группой и победить.
Источник http://www.dentv.ru/
Примечание: h-и́ндекс, или и́ндекс Хи́рша — наукометрический показатель, предложенный в 2005 году аргентино-американским физиком Хорхе Хиршем из Калифорнийского университета первоначально для оценки научной продуктивности физиков. Индекс Хирша является количественной характеристикой продуктивности учёного, группы учёных, научной организации или страны в целом, основанной на количестве публикаций и количестве цитирований этих публикаций.
