Северная Корея и по сей день остаётся самым закрытым от любопытных глаз и обособленным государством на планете. Неудивительно, что знания простого россиянина о ней до сих пор весьма обрывочны и ограничиваются набором стандартных штампов о диктатуре, диковинной идеологии чучхе и династии Кимов. Насколько близки к истине эти штампы? Корреспондент «Завтра» попытался это выяснить, проведя беседу со студентами МГИМО, жившими в КНДР в течение двух месяцев и воочию познакомившимися с бытом и культурой этой удивительной страны. На вопросы «Завтра» отвечают студенты МГИМО Владислав Сорокин и Василий Габец.
"ЗАВТРА". Ребята, с какими ожиданиями вы ехали в КНДР и насколько они оправдались?
Владислав СОРОКИН. В первую очередь мы ожидали получить хорошую языковую практику, как следует погрузившись в атмосферу изучаемой страны, и это нам полностью удалось, но, я так понимаю, в первую очередь тебя интересует облик Кореи и то, насколько он отличается от общепринятых представлений? Что ж, можно сказать, что на нас не давили те стереотипы, которые формирует у обывателей японская или американская пресса, да и наши собственные либеральные издания. Всё-таки уже два года мы изучали Корею – как Южную, так и Северную – знакомились с историей, культурой этих стран, штудировали серьёзные книги, написанные экспертами-корееведами, а не обычными журналистами, которые, может, и не были никогда в КНДР. Поэтому наши ожидания были совсем не столь пессимистичны, какими они могли бы быть у людей, с Кореей вообще не знакомых. Тем не менее, на подсознательном уровне мы всё же сомневались: «А вдруг это всё-таки правда, и там действительно творится полный кошмар?», хотя бы потому, что пока не увидишь что-то своими глазами, убедиться в этом на сто процентов невозможно. Это также было одной из важных целей нашей поездки: увидеть всё изнутри, понять, что действительно происходит «там». Но кромешной тьмы и бедности никто из нас увидеть не ожидал. Собственно, мы их и не увидели.
"ЗАВТРА". И что же вы увидели вместо этого?
В.С. Мы увидели страну, которая, безусловно, в сознании русского сразу ассоциируется с советским прошлым. Сам я в СССР не жил, но на страну из рассказов родителей, дедушек, бабушек Северная Корея очень похожа. Лозунги, пионеры, красные галстуки… приятно удивляющая чистота на улицах. Но при этом эта страна вполне динамично развивается, мы видели в Пхеньяне немало недавно построенных домов, вполне сравнимых по уровню с небоскрёбами «Москва-Сити». И главное, мы видели северных корейцев, которых СМИ привыкли изображать как людей запуганных и зомбированных. Поэтому, может быть, для меня стало небольшим шоком, что северные корейцы совершенно не такие. Обычные люди, весёлые, ну или грустные, разные… в общем, никакого тоталитарного гнёта не чувствуется, такие же люди, как мы.
"ЗАВТРА". Как ещё вы прокомментируете стереотипы, ореол которых окружает КНДР?
Василий ГАБЕЦ. Стоит сразу оговориться, что помимо Пхеньяна мы побывали только в Нампхо и Вонсане, тоже достаточно крупных городах, так что, скажем, о том, как обстоят дела в северокорейской деревне, судить мы не можем. Но что касается городов, жизнь там действительно совсем не похожа на картину, которую рисуют медиа: полуразрушенные здания, где живут люди, которым приходится питаться чуть ли не травой, несчастные и невежественные. На самом деле, северные корейцы – далеко не тёмные и не забитые люди, в чём-то они показались мне даже более открытыми и дружелюбными, чем южные корейцы, по крайней мере, с русскими студентами они были очень приветливы. У северных корейцев вообще очень тёплое отношение к России по многим причинам: советские войска освобождали Корею от японской оккупации, благодаря СССР КНДР отстояла свою независимость в Корейской войне, да и восстановилась страна после войны благодаря советской помощи. В Северной Корее до сих пор это помнят и уважают.
Что касается стереотипов о голоде и бедности: да, и голод, и бедность там действительно были, и очень сильные, но всё это осталось в 90-х годах, когда из-за развала СССР и распада социалистического блока все внешнеэкономические связи КНДР были фактически разрушены. Сейчас они живут не то что бы богато, но мы никаких следов голода не заметили и условия жизни там, где мы были, вполне приемлемые. Практически у всех есть мобильные телефоны, многие ездят на автомобилях, которые, как правило, выдаются на предприятиях или организациях. Автомобиль в личном пользовании, конечно, есть далеко не у каждого, но назвать машину редкостью сейчас уже нельзя. Причём из легковых машин преобладают немецкие марки, российских и китайских автомобилей мы видели меньше.
А некоторые истории о КНДР иначе, как откровенной выдумкой, вообще не назовёшь. Взять, например, публикацию в английской The Sun о том, что в Пхеньяне существуют только две рабочих станции метро, на которых возят исключительно туристов, и соответственно, всё это – не более чем способ пустить пыль в глаза, искусственная декорация. На самом деле, метро работает точно так же, как в России или любой другой стране. К тому же оно очень красивое, даже красивее, чем в Москве.
"ЗАВТРА". Опишите, пожалуйста, типичный день русского студента в северокорейском университете и вообще в Северной Корее, то есть чем вы там занимались, учились, что делали после учёбы, в свободное время.
В.Г. День действительно был достаточно типичным: просыпались мы около половины седьмого, шли на завтрак в столовую общежития, где нас бесплатно кормили, дальше – институт, где нас ждали две пары корейского языка: на одной уделяли внимание разговорному корейскому, на другой в основном читали и переводили тексты.
"ЗАВТРА". Кстати, насколько учёба в Пхеньянском университете отличалась от того, к чему вы привыкли в МГИМО?
В.Г. Каких-то бросающихся в глаза отличий не было, обучение языку и там, и там основано на достаточно сильной советской школе. Единственная северокорейская специфика – даже в обучении языку много идеологии: мы читали учебники, посвящённые жизни революционеров, антияпонской борьбе и тому подобное.
После пар мы распоряжались временем по своему усмотрению: читали, делали уроки, гуляли, посещали экскурсии, вечером смотрели телевизор: он есть в каждой комнате общежития. Предпочитали, естественно, местные каналы. Кормили ужином нас тоже бесплатно и по расписанию, но на ужин мы часто ходили в какой-нибудь местный ресторан или кафе, чтобы попробовать новые блюда и лучше узнать, как живут местные жители.
"ЗАВТРА". Вкусно кормят?
В.С. Вообще да, но корейская кухня сама по себе достаточно острая, это на любителя. А так кормили хорошо, голодным встать из-за корейского стола невозможно. После обеда, кстати, сделав уроки, мы часто гуляли по Пхеньяну.
"ЗАВТРА". То есть вас никак не ограничивали в передвижениях?
В.С. Нет, ни в коем случае не ограничивали. Шли, куда хотели, на метро тоже катались свободно, хотя, как нам рассказывали, в предыдущие годы иностранцев туда не пускали. А сейчас входили совершенно свободно, покупали билет, стоящий три копейки на наши деньги, и ехали куда угодно, до любой станции (которых всё-таки семнадцать, а не две), фотографировали в метро тоже свободно. Достаточно много времени проводили в посольстве, там могли пользоваться Интернетом, общаться с нашими дипломатами, играть в футбол, волейбол.
"ЗАВТРА". Дипломаты рассказывали что-нибудь интересное об опыте работы в Северной Корее?
В.С. Ну, дипломатам на самом деле особо распространяться о своей работе нельзя, особенно в беседе с простыми студентами. Как кажется лично мне, работа очень непростая. Совсем не из-за «кровавых ужасов диктатуры» или из-за того, что КНДР является ядерной державой и «повсюду цезий», а из-за местной, достаточно специфичной, системы власти. К примеру, северные корейцы очень чувствительны к любому упоминанию Ким Ир Сена, практически как мусульмане – к упоминанию Аллаха, Ким Ир Сен для них – не просто человек. Он, конечно, и не бог, но отрицать колоссальное значение его личности и имени для корейцев бессмысленно. Плюс к этому, северные корейцы очень чувствительны к протоколу, формальностям, каким-то малейшим деталям. Как я заметил, ещё одна их черта – стремление показать, что они не просто «как все», а что они лучше всех в мире. Допустим, в любом большом городе любой страны есть центр, а есть окраины, где стоят дома не самого презентабельного вида: и в Москве, и в Нью-Йорке, с его downtown и uptown, и в Пхеньяне. Это нормальная ситуация, но жители Пхеньяна очень стесняются этого несовершенства окраин, хотя, на мой взгляд, можно было бы куда спокойнее к этому относиться. Тогда, может, было бы куда меньше слухов и стереотипов о стране.
"ЗАВТРА". Жители КНДР действительно настолько единодушны в верности идеям чучхе, как мы привыкли считать? Или в стране всё же существует какая-то оппозиция, недовольные режимом?
В.Г. Судя по тому, что мы видели, никакой оппозиции в стране действительно нет. И не похоже, чтобы это достигалось репрессиями, дело, скорее, в постоянной идеологической работе с населением. Каждый северный кореец на самом деле доверяет своему вождю, верит, что особый путь их страны – это правильно. Как мне сказал один северокорейский знакомый, корейцы вовсе не отрицают трудностей своей страны, но верят, что их руководству под силу это преодолеть Важно отметить, что неверны стереотипы о том, что идеология чучхе непременно подразумевает агрессию по отношению к соседним странам. Наоборот, сама суть чучхе заключается в том, что они должны жить так, как хотят, но всем остальным странам позволить идти по своему собственному пути. Чучхе – это вообще идеология опоры на собственные силы: на себя полагается отдельный человек, на свои силы полагается и государство.
"ЗАВТРА". Вы уже не первый год учите корейский, знакомились с корейской историей, культурой. Сейчас вы сами побывали в Северной Корее – вы встретили там что-то, что по-настоящему впечатлило? То есть что-то уникальное, что-то, что не найдёшь нигде, кроме этой страны, и о чём положа руку на сердце можно сказать: «да, это здорово».
В.С. Первое, что приходит в голову – это шоу «Ариран», в котором участвуют сто тысяч человек. Всё это проходит на огромном стадионе имени Первого мая, в шоу задействованы как танцоры, выступающие на поле, так и зрители на трибунах – они переворачивают цветные щиты и выкладывают некие лозунги, картины, рассказывающие о корейской истории, о проблеме раскола Кореи, о дружбе с Китаем и Советским Союзом и так далее. Конечно, это впечатляет, когда видишь такое количество людей, которые настолько синхронно отработали все эти сложные действия. Это просто поразительно. Вообще же северокорейское искусство ничуть не уступает лучшим образцам южнокорейского и привлекает своей самобытностью.
"ЗАВТРА". Вы немало общались с простыми северными корейцами. Что они думают о расколе своего народа и о соотечественниках к югу от границы?
В.Г. Северные корейцы, как и большинство южан, очень тяжело переживают этот раскол, они до сих пор считают себя единым народом и надеются на объединение. Что касается реальных перспектив, здесь всё намного сложнее. Дело в том, что северные корейцы о южных знают очень мало, равно как и наоборот. Идёт идеологическая война, поэтому в КНДР тиражируется в основном очень негативная информация о южнокорейском правительстве, органах власти и так далее. Соответственно, и на Юге тоже господствуют строго отрицательные отзывы о Северной Корее. Забавно, что на самом деле северо- и южнокорейская пропаганда очень напоминают друг друга: схожа структура, подача, образы отрицательных героев, обоюдные обвинения. Но что касается простых южан, никакого негативного отношения к ним нет, северяне верят, что большинство их южных соплеменников действительно хочет воссоединения (и это действительно так), но определённые политические силы этому мешают. В нынешней КНДР можно скорее говорить о негативном отношении к нынешнему президенту Южной Кореи и его партии, чем к южнокорейскому народу.
В.С. Действительно, к простым южным соотечественникам всегда относились очень тепло, в КНДР не меньше, чем на Юге, надеются на воссоединение корейской нации. Ни о каком применении силы, понятное дело, речь не идёт, имеется в виду именно мирный путь. Но как должно произойти это великое объединение, никто себе не представляет до сих пор, по обе стороны границы. Даже преподаватели в Пхеньянском университете говорили нам: «Ребята, когда станете дипломатами и будете так или иначе принимать участие в формировании отношений России с обеими Кореями, пожалуйста, не только укрепляйте двусторонние отношения, но и постарайтесь по мере сил содействовать нашему объединению». Это крайне трудноразрешимый вопрос, что уж говорить.
"ЗАВТРА". Ни для кого не секрет, что недавно в КНДР пришёл к власти новый руководитель Ким Чен Ын, во многих источниках говорится, что это стало причиной некоторых изменений в северокорейском укладе жизни, началась постепенная либерализация. Это соответствует истине?
В.С. Да, это так, даже наши дипломаты об этом упоминали. Одежда становится всё более разнообразной: появляются новые модные фасоны, как китайского производства, так и местного. Открываются новые рестораны, в том числе и частные. Не так давно, но ещё при жизни Ким Чен Ира в Пхеньяне появились гамбургерные. Люди стали куда более открытыми. Если раньше они боялись разговаривать с иностранцами, идти на контакт – всё-таки при Ким Ир Сене режим был гораздо жёстче – то сейчас мы легко общались с местными жителями. Как-то раз к нам в метро сами подошли корейские студенты и заговорили по-английски – хотели попрактиковаться во владении языком. И надо сказать, мы были приятно удивлены их уровнем английского!
В.Г. Я согласен с Владом, но говоря о моде, не стоит думать, что раньше ситуация с этим была намного жёстче. Мировые СМИ несколько недель обсуждали тот факт, что жена Ким Чен Ына появилась на публике в брюках и видели в этом чуть ли не сигнал о том, что грядут революционные изменения в стране. На самом деле, северокорейская мода консервативна, но одежда, которую носят корейцы, так строго не регламентируется:
что касается брюк, то их носит чуть не третья часть женщин, нередко можно увидеть школьниц на высоких каблуках и так далее. Кстати, нередко можно встретить и детей на роликах, это одно из самых популярных там развлечений. Судя по словам наших дипломатов, всё это можно увидеть в Северной Корее по крайней мере, с 90-х.
"ЗАВТРА". Вы описали жизнь в КНДР достаточно ярко, и картина получилась куда позитивнее, чем то, в чём нас убеждают медиа. Но, тем не менее, даже на солнце бывают пятна. Было ли что-то в Северной Корее, что вам не понравилось, какие-то очевидные минусы?
В.Г. На мой взгляд, главный минус КНДР – это, всё-таки, материальные проблемы. Конечно, страна, как я уже говорил, далеко не настолько бедная, как рисуют её на Западе, но всё-таки небогатая, отрицать это бессмысленно: у них практически нет собственных топливных ресурсов, а внешняя торговля развита достаточно слабо. К тому же в Северной Корее катастрофически не хватает электричества, так что когда говорят, что там включают насосы, качающие воду по трубам, лишь несколько раз в день по расписанию – это чистая правда. Но причина этих бедствий не столько в ошибках северокорейского руководства, сколько в жёстких экономических санкциях, которые некоторые государства используют против КНДР в надежде заставить их изменить политический курс. Вероятно, нужно отказываться от мышления эпохи холодной войны и противостояния систем и уделять больше внимания диалогу. Если бы акцент делался не на "борьбу с тоталитарным режимом", а на сотрудничество по отдельным вопросам и сближение позиций, ситуация в регионе могла бы быть куда спокойнее, КНДР не была бы вынуждена тратить большую часть ресурсов на оборону и северные корейцы могли бы жить значительно лучше
В.С. А я бы упомянул в качестве главного минуса закрытость, которая хоть и уменьшается с течением времени, но всё-таки остаётся неотъемлемой частью северокорейского общества. Допустим, попасть домой к северному корейцу почти не возможно - разве что на уровне высокопоставленных лиц. Причём дело не в том, что это запрещено – корейцы сами очень стесняются показать какое-то возможное несовершенство. Или другой пример: белым иностранцам, в отличие от китайцев, не разрешается ездить на такси. Но я думаю, что рано или поздно, скорее даже рано, они поймут, что закрытость и опасения перед иностранцами – это архаизм, отживший своё и станут более открытыми.
В.Г. Насчёт этого хочу сказать, что в общении с нами корейцы в столице были, как правило, дружелюбны, но у большинства из них чувствовалось нежелание сказать что-либо неправильное, обидеть иностранца, его страну и политический строй или уронить себя и свой народ. Тем более, часто нас принимали за на молодых дипломатов или предпринимателей, нередко за американских или западноевропейских, поэтому держаться старались аккуратно. Когда же узнавали, что мы русские, тем более русские студенты, отношение к нам сразу становилось более дружеским, неформальным, местные жители как-то расслаблялись, становились гораздо разговорчивее. В свободное время я и Макс Клочихин, наш сокурсник, часто ходили пострелять в тире вместе с отдыхающими солдатами северокорейской армии. А на пляже в Нампхо корейцы, которые устраивали пикники на берегу, звали нас вместе поесть, выпить и вместе спеть.
"ЗАВТРА". Есть что-то, чему Россия могла бы поучиться у КНДР? Другими словами, есть ли какой-то опыт, который ты бы перенял, что-то, почему вы, вернувшись в Москву, скучаете?
В.Г. Если говорить о быте, то в Корее мне очень понравились бесплатные общежития и столовые для студентов, порядок, чистота на улицах. Отсутствие преступности на улицах – тоже безусловное достижение Северной Кореи, которым мы похвастаться совсем не можем. Не хватает и общего тёплого отношения граждан этой страны друг к другу, их взаимной поддержки и чувства локтя, приветливости по отношению к иностранцам. А если говорить о мелочах, то я уже немного скучаю по пионерам, дружно шагающим по улицам, и по очень вкусному северокорейскому лимонаду. Жаль, что в Россию его не продают.
В.С. Вообще сравнивать Россию и КНДР не совсем корректно, очень уж они разные с точки зрения размеров, истории, менталитета, условий, в которых происходило их становление.
По моему личному мнению, в чём КНДР, безусловно, стоит позавидовать, так это, в верности идеологии, потому что у нас с некоторого времени в этой сфере наблюдается полный вакуум. Россия всегда несла особую историческую миссию: со времён Ивана III как крупнейшее православное государство, а во времена СССР - как крупнейшее социалистическое. Это давало стране импульс, важный не только для выживания и развития, а для того, чтобы активно функционировать в мире, и эта самоидентификация помогала русским во всех сторонах жизни – давала стимул к труду, цель впереди, к которой можно было стремиться. Такое действительно было. Можно дискутировать о том, почему со временем всё пришло в упадок, и наша страна погрузилась в идеологический вакуум, но факт остаётся фактом: если мы идеологию потеряли, то северные корейцы сохранили. У этих людей есть смысл жизни, и они понимают, в чём он заключается. Можно спорить о том, верен ли этот смысл, но, по крайней мере, они понимают, для чего живёт их страна, и это на самом деле здорово. А возвращаясь в Россию, я не вижу этого... Я вижу агрессивную пропаганду потребительского образа жизни и очень мало людей, которые жили бы идеей и ставили нормы морали выше любых других. Именно это меня больше всего не устраивает в современной России и вообще в современном западном мире, если хотите. А в КНДР идеология есть. И пусть кому-то она кажется неправильной, но, на мой взгляд, само её наличие – уже очень большой плюс.
Материал подготовил Олег ЕГОРОВ
