СУД. Судить, суживать о чем, понимать, мыслить и заключать; разбирать, соображать и делать вывод; доходить от данных к последствиям до самого конца; сравнивать, считать и решать; | толковать, рассуждать, выслушивая мнения, советы, убеждения.
Судить кого, делать разбирательство над обвиненным, дознавать расспросами степень вины его, оправдывая или обвиняя, и приговаривая его к наказанию.
Суд, приговор, решенье. Весь ход мыслей, последовательность выводов. Разбирательство и приговор по спорному делу, или по проступку и преступленью, рассмотренье и решенье дел, где есть истец и ответчик. Гражданский суд решает тяжбы, уголовный судит за преступленья, военный, уголовный же, для воинских чинов. До суда идет розыск и следствие, за приговором суда следует расправа.
Толковый словарь живаго великорускаго языка В.И. Даля
Окружной суд Осло в пятницу признал Андерса Брейвика, обвиняемого в терроризме и убийстве 77 человек, вменяемым и назначил ему максимальное наказание - 21 год тюрьмы.
Брейвик будет содержаться в тюрьме Ила, где он провел больше года с момента задержания. Здесь будут созданы специальные условия для содержания опасного преступника. По истечению срока заключения, суд сможет его продлевать, если будет признано, что Брейвик представляет опасность для общества, передает РИА Новости.
Таким образом, суд фактически признал, что вменяемый Брейвик, считая, что " действовал во благо страны, чтобы предотвратить большую катастрофу", совершил то, что совершил: взрыв в правительственном квартале Осло, а затем расстрел участников молодежного лагеря Рабочей партии - образец западного мультикультурализма.
Брейвик неоднократно заявлял, что считает себя психически здоровым, и что вердикт "невменяем" стал бы для него унизительным. В случае вынесения такого вердикта он был намерен обжаловать его. "Норвежский стрелок" настаивал, что своими действиями пытался привлечь внимание правительства и общества к проблеме исламизации Европы, засилья в стране мигрантов и вырождения норвежской нации.
Цели своей он достиг: суд и вынесение приговора освещают сотни журналистов, а сам процесс был максимально открытым.
Андрей Фурсов, историк, директор Центра русских исследований Института фундаментальных и прикладных исследований Московского гуманитарного университета:
- История с Брейвиком – это каскадное, многослойное событие с несколькими, по-видимому, заказчиками. Оно имело несколько целей. Та цель, которую заявил сам Брейвик – протест против мультикультурализма – да, безусловно. Я думаю, что это кассета, которую ему вложили. Мне уже приходилось писать о том, что история с Брейвиком имеет, как минимум, ещё один аспект. Ведь пострадали в основном дети не из простых семей – это дети из элитарных норвежских семей. То есть, это некий знак элите. Грубо говоря, руководству этой элиты.
В современном мире идет противостояние двух курсов развития мировой экономики и мировой системы в целом. Либеральный курс, ядром которого является Великобритания и англо-американских финансистов, и антилиберальный курс, который поддерживает Китай, Германия. Отчасти Обама к нему склоняется.
Посыл Брейвика – это прямая черная метка династии, которая правит в Норвегии – династии Глюксбургов. С 35-го года по королевской прокламации они были объявлены Виндзорами, в силу давнего родства. Именно британская королева, именно Виндзоры сегодня олицетворяют торжество неолиберального курса, которому противостоит антилиберальный.
Прямых доказательств нет, но по всем косвенным, думаю, что второе дно акта Брейвика – это черная метка сторонникам неолиберального курса, причем очень жёсткая, по принципу «возьмем даже детей, не надо упорствовать».
На поверхности, действительно, бунт против мультикультурализма, который показывает, что Европа зашла в тупик. Собственно и европейские лидеры это признали, об этом сказали Меркель, Кэмерон, Саркози.
Однако, как говорится: «Поздно пить «Боржоми», когда печень развалилась». Теперь этих людей – курдов, африканцев, арабов – невозможно убрать из Европы. Это можно сделать только в рамках жестких право-авторитарных режимах, которые чем-то напоминают национал-социалистические.
В связи с этим возникает вопрос. Есть ли социальная база у людей типа Брейвика? Здесь с сожалением нужно констатировать, что если сохранится тенденция развития Европы, которая имеет место быть сейчас, то социальная база брейвиков будет расти. В принципе для того, чтобы в Европе начались очень серьезные столкновения на социально-расовой основе (я подчеркиваю, что не просто расовой, а социально-расовой, потому что здесь не только расовый момент, но и социально-экономический), нужно, чтобы количество людей со взглядами Брейвика достигло 7-8%.
Вопрос в том, найдется ли в Европе 7-8% людей, готовых как Брейвик начать стрелять? Если найдется, то можно считать, что социальная база у этого движения есть.
Хотя возможен другой вариант. Например, мне рассказывали, что молодые образованные португальцы уезжают сейчас в Анголу и в Бразилию, и находят там высокооплачиваемые места, а бразильская и ангольская беднота едет в Португалию и пополняет там число безработных, которые живут на подачки системы.
Происходит очень интересный отток белого населения из Европы и получается, что у белых в Европе две стратегии. Одна – условно, стратегия Брейвика – начать стрелять. Причём, Брейвик стрелял не в темнокожих людей, он стрелял в детей элиты.
Ведь огромная волна миграции в Европу – это же не мигранты сами пришли. Их тащит европейский капитал, потому что удобно этих людей эксплуатировать, платить им копейки и так далее. То есть, краткосрочная выгода, которая оборачивается по сути дела цивилизационной смертью для Европы.
Я очень большой пессимист по части Европы. Когда я последний раз был в Париже, смотрел на всё с грустью.
Думаю, что европейцы едут с ярмарки истории и думаю, что Брейвик – это последняя отчаянная попытка европейцев. Попытка очень негодная, потому что насилие не решит проблему. Это крик отчаяния европейцев, над которыми вот-вот сомкнется волна мигрантов со всеми вытекающими последствиями. Потому что как только количество перерастет в качество и европейский ислам станет не таким мягким, и многое другое произойдёт, то будет уже совсем другой разговор.
К сожалению, Брейвик – это трагическая ситуация, в которой виновата европейская и американская верхушки, в которой виновата бюрократия Евросоюза. Эта бюрократия загадила Европу, и единственная альтернатива Евросоюзу – это Соединенные Штаты Европы. Если они состоятся, то непонятно, как они будут решать проблему оставшихся мигрантов. Я думаю, что эти проблемы неразрешимы и Брейвик – это проявление неразрешимости этих проблем, потому что решение, которое заявил собой Брейвик – это не решение, это путь в тупик.
Борис Куприянов, директор проекта «Фаланстер»:
- Самый примитивный ответ, на котором многие будут настаивать, заключается в том, что норвежский убийца – псих и маньяк. Такой ответ меня не устраивает: я не верю в «сумасшедшего», которой может методично и хладнокровно в течение полутора часов расстреливать безоружных подростков. Конечно, что-то должно было приключиться с его психикой, но мне кажется, что разгадку его поведения нужно искать в другом.
Чтобы понять причины ужаса в Осло, надо попытается определить причины, этот ужас вызвавшие. Я возьму на себя смелость предположить, что «поправение» современного мира связано с фрустрацией – фрустрацией как отдельных членов общества, так и общества в целом.
Крушение системы ценностей, пускай и весьма условной, после распада СССР привело Европу в состояние полной растерянности. Конечно, сначала была эйфория и «благоденствие», но вскоре все закончилось. Конец системы был неожиданным, но предсказуемым. Механизмы, настроенные на борьбу с коммунизмом, социализмом, альтернативной системой мироустройства, а заодно и вообще всем «левым» продолжали действовать. Однако не идеологические, не виртуальные, но вполне реальные ресурсы, созданные для борьбы с СССР, остались вроде как и не у дел. Отпущенные в свободное плавание, они могли либо бороться с устойчивой большой системой, либо вписываться в нее. Только сейчас в мире начинают понимать, что разрушив Советский Союз, Запад в некотором смысле совершил стратегическую ошибку.
К несчастью, мир после 1991 года не стал лучше. Разочарование простых людей ничуть не меньше, чем у жителей многих стран третьего мира. Но разочарование американцев, французов, греков, норвежцев нельзя объяснить происками какого-либо конкретного врага. Сербия, Северная Корея, Ирак, Афганистан, Ливия, Сирия могут отвлечь на время обывателей, но не смогут объяснить несправедливость современного мира.
Западные левые в значительной степени интегрированы в капиталистическую неолиберальную систему запада и, как это ни комично, не менее топ-менеджеров и прочей обслуги системы заинтересованы в сохранении статус-кво. Не стоит забывать о том, что западная элита со времен RAF и 1968 года приложила гигантские усилия для дискредитации левого движения и создания этаких интеллектуальных гетто, комфортных университетских кампусов для инакомыслящих. Однако уже далеко не одним теоретикам очевидно, что дальше так продолжаться не может.
Проблема нам мой взгляд заключается помимо прочего в том, что мы, левые, «приватизировав» критический дискурс, не преуспели в его распространении. Нам не удается просто и доходчиво объяснять современную ситуацию, популист Жижек воспринимается публикой как удачливый клоун – если что и вызывает зависть, то только размеры его гонораров. Да и выступления его адресованы в первую очередь не обывателям, его остроумные речи произносятся не на митингах. Мы молимся на марксизм, забывая, что это в первую очередь не священные папирусы, а метод. В результате у того самого «простого» человека фактически нет возможности разобраться в сложившейся ситуации – он должен пойти к «левому» гуру за порцией цитат и высказываний, зачастую ничего не объясняющих и не отвечающих на вопросы современности.
Левые не только лишают «простецов» доступного анализа, но и невысоко ценят их интеллектуальные способности. А люди, даже если они не читали Маркса или модных современных философов, нуждаются в объяснениях. Что будет, если не мы поможем им разобраться в нашей сегодняшней жизни? А вот что: люди пойдут за объяснением к тем, кто сможет предложить им простой и связный анализ. Такие «учителя» по-простому объяснят обществу, что все их проблемы в заговоре темных сил, т.е. в инородцах. Конечно, ничего логичного в этом анализе нет: националисты меняют причину и следствия местами – простейшая манипуляция первого порядка. «Причина твоих проблем не в наличном социальном и экономическом порядке, а в приезжих, которые приезжают на твою землю не почему-нибудь, но только для того, чтобы захватить твою русскую/французскую/норвежскую/итальянскую землю». Наглядно и просто.
К каким результатам приводит такая «логика», мы знаем, результаты эти – настоящий ужас, не кино. Расстрелянные на острове подростки не встанут после окончания съемочного дня.
Андрей Смирнов, обозреватель «Завтра»:
- Манифест Брейвика в 1500 страниц и его речь в суде – важнейшие документы времени, мира, в котором мы живём.
Видно, что Брейвик много читал, видно, что он неравнодушен, и что в голове у него не всё так однозначно, как он сам заявляет. Я не имею в виду обвинения в психической несостоятельности, вовсе нет. Но противоречий в его идеях и формулах хватает. Хотя в логике ему не откажешь:
«Первый вопрос: Считаете ли вы недемократичным, что норвежский народ никогда не имел возможности провести референдум о превращении страны в полиэтническое и поликультурное государство? Разве недемократично обращаться к собственным гражданам за советом?
Второй вопрос: Демократично ли никогда не спрашивать у граждан собственной страны готовы ли они приветствовать у себя дома африканских и азиатских беженцев, более того, превращать коренных граждан в меньшинство в своей собственной стране?».
И зачастую правым оппонентам системы, нападающим на мигрантов, бросают упрёк – вы боретесь не с причиной, но со следствием. А здесь Брейвик атаковал элиту. Взрыв в Осло мог нанести куда больший ущерб, если бы террорист не попал в пробку, а бойня на острове Утойя – преднамеренное убийство молодых активистов и будущих функционеров правящей партии.
Аргумент, что националист не стреляет в своих, опровергается историей – в гражданской войне (Америка, Россия, Испания) и не такие жестокости бывали.
Если пытаться понять его логику, он хотел добиться шокового эффекта. И он его устроил.
40 тысяч норвежцев, исполнявших в апреле перед зданием суда в Осло, где проходили слушания, песню Лиллебьёрна Нильсена "Дети радуги», которую Брейвик ненавидит, могут быть очень довольны собой. Но что они споют, когда их собственные дети, дети их соседей или друзей уйдут в брейвики?
Ведь Брейвик при всём своём «тамплиерстве» – вполне типичный норвежец. Брейвик – это вопрос. Вопрос без ответа. Ответ даст сама жизнь.
