Авторский блог Евгений Маликов 15:32 8 апреля 2013

Балет. Анатомия

Танцовщицы же любят тех, кто говорит с ними на одном языке, а если пишет, то картинками. Поэтому симбиоз фотографа с балериной установился едва ли не сразу в тот момент, когда танцорку удалось усадить в студийное кресло. Да, в то время было трудно снимать «красоту в движении». Длинные выдержки, знаете ли, не способствовали. Зато если балерина попадала в мастерскую художника, тот делал с нею все, что его артистической душе вздумается. И рисовать мог, и фотографировать. Результаты часто ошеломляли

Наконец-то современный арт добрался до Томска. Не партизанскими тропами, как раньше, когда энтузиасты устраивали в кинотеатрах постфестивальные показы голландского видеоарта от новосибирского Бюро современного искусства или сверхкороткие фильмы от смотра Димы Булныгина, а институционально. Теперь данную делянку призван возделывать Сибирский филиал Государственного центра современного искусства, руководство которого сидит в Новосибирске, а вот выставочные площадки расположены в Томске. Наперсточникам арт-рынка отданы Гороховские склады, и это следует признать хорошим делом. Посудите сами: не отдай город контемпорари арту это помещение, затейники «совриска», пожалуй, и художественный музей попросили потесниться. А это ни к чему. Апартеид должен быть тотальным: здесь – симфония и фигуративное искусство, там – шансон и условный гельман.

Еще одно обстоятельство примиряет с данным вторжением: первая же выставка филиала стала событием. Два зала областного краеведческого музея отданы под 54 работы фотопроекта Евгения Иванова «Анатомия балета». Дополненного шестнадцатью работами, продолжающими эксплуатировать «Эру милосердия» на балетной ниве. И коснувшегося «Лебединого-91».

А я Иванова люблю. И как фотографа, и как хорошего человека. Поэтому не поленюсь еще раз рассказать о нем. Вообще и новой выставке в частности.

Итак.

Еще в 10-е годы ХХ века руководства к женской красоте рекомендовали дамам не думать, не водить машину, не работать, не читать.

Кто станет в здравом уме отрицать, что балерины красивы? Никто. А все потому, что следуют балетные девчонки установкам еще царской России в области гигиены. То есть читают по слогам и то лишь в выходные. Понемногу, дабы избежать мимических морщин.

И это правильно. За то и любим.

Танцовщицы же любят тех, кто говорит с ними на одном языке, а если пишет, то картинками. Поэтому симбиоз фотографа с балериной установился едва ли не сразу в тот момент, когда танцорку удалось усадить в студийное кресло. Да, в то время было трудно снимать «красоту в движении». Длинные выдержки, знаете ли, не способствовали. Зато если балерина попадала в мастерскую художника, тот делал с нею все, что его артистической душе вздумается. И рисовать мог, и фотографировать. Результаты часто ошеломляли. К числу подобных историй можно отнести фотосессию Тамары Карсавиной от художника Вильгельма-Альфреда Эберлинга. Остальное в балетной светописи начала ХХ века было менее удачным. Больше достижений было в живописи – искусстве скорее воображения, нежели факта. Тут всех била наша Зинаида Серебрякова. С нею ни француз Дега, ни американец Сарджент не способны были состязаться.

И все же, почему живопись, а не фото?

Ясно: и холст, и масло предполагают известное обобщение. А пленка? Краткий миг жизни. И, поверьте, очень немногие из фотографов достигают в своих работах уровня абстракций и типизаций. Чтобы остановить мгновение в его наиболее характерный миг.

Евгений Львович Иванов из таких.

Есть фотографы, которых интересуют балеринки голенькие. Это «эстеты», сосредоточенные на половых признаках. Ни слова против, но их работы обязаны украшать анатомические атласы. В лучшем случае. Про худшие промолчим.

Есть фотографы, которых интересуют танцорки одетые. Это «психологисты», сосредоточенные на лицах и их выражениях. Они ищут балеринскую «душу», ибо убеждены, что в балете «танцуют душой». Ни слова против, но их работы должны иллюстрировать производственные романы в стиле социалистического реализма. В лучшем случае. Про худшие промолчим.

Лишь уверенный в себе человек, беззаботный путешественник по жизни, способен на высокую бездуховность взгляда. Он точно знает, что в балете танцуют не душой, а ногами. Что голова балерине нужна в основном для того, чтобы в нее есть (а адский труд балетных – уж поверьте! – предполагает в качестве диеты вовсе не утреннюю росу с комнатных растений). Что изнанка балетного мира привлекательна лишь для взора патологического.

Такого фотографа интересует танцовщица в сценическом костюме. Не более.

На снимках такого фотографа балетных не обливают кислотой, не застают в неловких позах, не смакуют его физиологических проявлений. На таких фотографиях отсутствует пот, в них нет сопутствующей тяжкой физической работе грязи. Такие фото прозрачны, стерильны, бездуховны в высочайшем смысле этого слова. Когда дух, творящий искусство, остается вне медиума, а сам медиум становится инструментом духа.

Это настоящий балет. Точно схваченный камерой Евгения Иванова. Который снимает свою серию «Анатомия балета» только на моей памяти уже более двенадцати лет.

Будучи мастером, Евгений Львович не опускается до дилетантских попыток зафиксировать движение во времени, зная бесплодность данной затеи, зато умеет схватить точку, в которой производная танца существует точно. А ведь балет – такая функция, которая непрерывна не всюду. Далеко не всюду, если сказать точнее.

Так вот: оказаться в нужной точке танца – талант, доступный немногим. Евгений Иванов из последних. Впрочем, не пренебрегает он и студией с пленером.

Но здесь Евгений Львович перестает быть фотографом Новосибирского оперного театра и превращается в фотомастера арт-группы «Синие носы».

«Синих носов» я знаю примерно с их младенчества. Всегда внимательно следил за развитием группы. Она единственная из всех индивидуальных и коллективных акторов современного искусства казалась мне интересной. Я не ханжа, меня голыми тетками не смутишь. А программная двусмысленность почти всех произведений «Носов» так и вообще меня очаровывала всегда.

За годы менялся состав «Синих носов», кто-то даже трагически погибал (Максим Зонов), оставались постоянно двое: Слава Мизин и Женя Иванов. Для меня, проведшего в Новосибирске несколько важных лет своей жизни, это было понятно: и Мизин, и Иванов – новосибирцы.

Москва сблизила с еще одним «Носом»: Александром Шабуровым из Екатеринбурга. «Синие носы» превратились в международный бренд и коммерчески успешный продукт, но для меня остались по-прежнему предприимчивыми шарлатанами, возделывающими ниву мировой культуры на своей особой делянке и в своих, конечно же, интересах. Интеллектуалы. Распределение ролей в группе таково. Если Мизин и Шабуров могут считаться почетными докторами искусствоведения «Синих носов», то Иванов – безусловно, почетный доктор технических наук. В его руках – камера, под рукой – компьютер, над руками – голова. И всем и со всем он умеет работать.

Балерины в группе «Синие носы» ничуть не похожи на балерин. Они, скорее всего, и не балерины вовсе. Балеринского в них – пачки. И занимаются они делами отнюдь не балеринскими, если не считать позирования. Но позировать любая дама любит. Короче, ничего специфического. Зато уж «синеносного» навалом!

Одной из моих любимых работ «Носов» является фотография «Эра милосердия» («Целующиеся милиционеры»), которая лишь на первый взгляд – реплика с граффити Бэнкси. А уже на второй – социалистическая утопия всеобщей любви и братства, особенно для и среди «своих». Фотография не устарела со сменой экономической формации. Наоборот, она приобрела новый смысл беспредельной любви и беспредельного милосердия в отдельно взятой социальной группе. Сеять ненависть ни к одной из которых не разрешено ныне законом. Вот «Синие носы» и не сеют ее! Наоборот, всячески культивируют любовь. А чтобы было ясно, что полиция не при делах, на фотокартинах арт-группы целуются кто угодно. В том числе, балерины.

К слову, увидеть целующуюся балерину столь же невероятно, сколь и «плачущего большевика» (привет от Маяковского!). Работы «Синих носов» не покидают контекст родной культуры, находя в ней универсалии и приобретая тем самым общеевропейское звучание.

Полуощипанные лебеди, шарахающиеся по лесу, не являются ли воплощением советской мечты каждой девочки стать звездой в той отрасли народного хозяйства, в которой мы по-прежнему опережаем всех?

Вот и примеряют на себя пачки и пуанты девчонки с окраин. Это их балет, это анатомия того танца, который лишен радости, который безнадежен для своих исполнительниц, а сами танцовщицы его скорее похожи на собирательниц пустых бутылок в пригородной лесополосе, чем на легких сильфид.

Эта часть «Анатомии балета» может быть названа «Балет с чужого плеча».

Неудобная территория, не каждый сунет сюда нос. И уже совсем редкий увидит жажду красоты среди выросших на замусоренных окраинах. Поймет их идеализированное представление о балете, как о мире, в котором все чисто и благородно, в отличие от того, что окружает повседневно жителя предместья.

Это больше, чем жизнь – балет!

Итак, Евгений Львович Иванов – встречайте!

Томск – Москва

1.0x