Эдуард ЛИМОНОВ. Illuminationes. — М. : Ad Marginem, 2012, 224 с.
Когда три года назад вышла книга "Ереси", один мой друг вздохнул: "А ведь Лимонов был европейским интеллектуалом". Он имел в виду, что Лимонов всегда крайне иронически и скептически относился к излюбленным в России темам, без долгих разговоров отсекал космизм, конспирологию. Помню, как Лимонов с издёвкой охарактеризовал модного среди радикальной богемы чилийского визионера Мигеля Серрано: "Лунатик". На фоне нынешних лимоновских прозрений Серрано — не самая захватывающая вариация.
Ещё один друг удивился: "Какая стратегия-31, когда вокруг плазмозавры, биороботы и живая вселенная инженера Ковалевского". Факт, идея борьбы за честные выборы и право свободно собираться на площади сильно блекла на фоне вселенских озарений. Если только не считать Путина, Медведева и прочих, например, гностическими архонтами. Во всяком случае, у Лимонова пока это не прописано. Хотя идея перспективная и в политическом отношении.
Лимонов хорошо известен как очень дисциплинированный человек. В значительной степени именно его строгость некогда сформировала НБП — Лимонов ежедневно писал десятки писем в регионы, без которых в доинтернетную эпоху организации было не создать. В книге "Охота на Быкова" оказалось, что Лимонов вдохновенно способен копаться в документах и постановлениях. В "Illuminationes" Эдуард Вениаминович погрузился в религиозную литературу — он хладнокровно анализирует священные тексты, спорит с отцами церкви, изучает историю ересей.
Книга Бытия и пророк Мани, катары и конфликт как закон бесстрастной Вселенной, драконы и лживый "отец религии безбожия" Дарвин. К слову, Лимонов яростнее, чем любые креацио- нисты, нападает на теорию эволюции.
В "Ересях" Лимонов касался, среди прочего, и истории, в варианте морозовско-фоменковской ревизии. "Illuminationes" — полноценное развитие главной темы — космологической, религиозной. Источники здесь самые разные, в том числе и вполне "трэшовые". Например, в "Ересях" Лимонов некритично цитировал статью, автор которой умудрился "объединить" американского исследователя Арктики Роберта Пири и английского покорителя Антарктиды Роберта Скотта. Так что и в новой книге наверняка можно найти какие-то натяжки и ошибки. Другое дело, что факты, даже крепко подбитые, здесь важны весьма относительно. Главное, что движет Лимоновым, — это убеждение, что известный нам с рождения мир совсем не таков.
"Illuminationes" можно читать как продолжение "Другой России". Вслед за политико-социальными идеями освобождения Лимонов выдвигает религиозную. Любой носитель Традиции здесь только нахмурится. А уж "Универсальная Религия", наброски которой делает Лимонов, вызывает однозначно зловещие ассоциации. Лимонов привычно лишён политеса, потому без проблем может поставить в затруднительное положение даже своих соратников, ориентированных на христианство или ислам.
"Рождение Богдана разбудило дремавшее во мне давно подозрение, что мы, люди, — существа, изобретённые некой сложнейшей цивилизацией, контролирующей планету Земля и, возможно, нашу и ещё несколько расположенных рядом систем. Те, кто нас создал, — не единственные энергетические сверхсущества, населяющие Великий Хаос, простирающийся во всех направлениях от Земли".
"Я утверждаю, что Создатель не благонамерен и не злонамерен. Он эгоистичен и потому безразличен к нам, бегающим по поверхности Земли инкубаторам, в которых он выращивает души — свою энергетическую пищу", — квинтэссенция лимоновских изысканий. Задача человека — преодолеть в себе биоробота, вступить в схватку с Создателем и победить.
Бога в лимоновской религии нет, сам человек — сверхъестественная сила, которая будет объектом обожествления. Закономерный итог гуманизма. Однако в нынешней постхристианской цивилизации все эти идеи практически реализованы — отличие только в объектах преклонения — это не пророки и воины, но артисты и магнаты.
"Ad Marginem", никогда не отличавшееся издательской робостью, не обошлось без поясняющего предисловия: "Перед нами гностическое учение о смысле и предназначении человеческой жизни, проповедь, рассказанная задиристым и себялюбивым старцем, не устающим ниспровергать предшественников и не стесняющимся увидеть мистическую подоплеку в самых, казалось бы, бытовых моментах собственной биографии. Когда Лимонов предложил рукопись к изданию, мы долго колебались. На прямой вопрос: "Зачем вы это написали и надо ли это издавать?" — Эдуард ответил, что он осознает необычный характер книги, но доверяет собственной интуиции, которая говорит, что о таких сюжетах только так и можно писать. Мы оставляем читателю право самому убедиться в точности авторского предположения. В конце концов, место Лимонова в истории и литературе, и общественной жизни страны — особое. Во многом за счет личной храбрости и амбициозности задач, которые он перед собой ставит".
В начале ХХ века роль религиозного пророка почти примерил на себя Лев Толстой. Пресловутое "отлучение" было всего лишь констатацией факта — великий русский писатель удалился от врат Церкви. Спустя век гордый Эдуард Лимонов не удовлетворился идеями народничества, непротивления и провозгласил идею Мятежа.
