Британская корона против Руси
Владимир Карпец 16 ноября 2011 года Номер 46 (939)Продолжение. Начало — в №№ 35–36, 38–41, 43–45
В своем письме к Константину Петровичу Победоносцеву Витте предлагал «организовать крестовый поход против врагов порядка». Что такое «крестовый поход»? Кто такие «враги» и какого «порядка»? В этом самый главный вопрос.
Впервые нечто подобное «Священной дружине» мы встречаем в Европе ХI века, в пору так называемой «папской революции». Это «Священные легаты» — организация, созданная папой Римским Григорием VII Гильдебрантом, направленная на то, чтобы усмирять непокорных ему князей, королей и даже императоров. В составе организации ведущую роль играли ассасины — члены особого ордена «крайнего действия», профессиональные «ликвидаторы». «Священным легатам» принадлежит основная заслуга в борьбе пап с Гогенштауфенами — германскими императорами, взбунтовавшимися против тогдашнего мирового порядка после «папской революции». Напомним: именно Григорию Гильдебранту принадлежит идея о том, что церковная власть это «солнце», а империя — «луна», светящая отраженным светом.
Само название «Священная дружина» принадлежит обер-прокурору Священного Синода Константину Петровичу Победоносцеву по аналогии именно со «Священными легатами»: как раз в это время Победоносцев занимается переводом знаменитого католического трактата XIV века «De imitato Cristi» («О подражании Христу» — на самом деле следовало бы переводить точно — «Об имитации Христа»), принадлежавшего католическому теологу Фоме Кемпийскому. Был ли на самом деле Константин Петрович монархистом, каким его часто представляют, или его политический идеал лежал в иной плоскости? Воздержимся от окончательных суждений.
Кто же вошел в «Священную дружину», предложенную к созданию молодым Витте и названную так Победоносцевым? Формальными организаторами были великие князья Владимир и Алексей Александровичи, родные братья Александра Третьего, граф Петр Павлович Шувалов, Петр Андреевич Шувалов, граф Илларион Иванович Воронцов-Дашков, генерал Ростислав Андреевич Фадеев — родной дядя С.Ю. Витте, обер-прокурор Синода Константин Петрович Победоносцев и ряд других руководящих лиц Империи. Обратим внимание на то, что предки Шуваловых и Воронцовых-Дашковых окружали Екатерину Вторую и входили в масонские ложи «елагинского согласия», в которых в свое время формировалась вся высшая бюрократия. В свою очередь «елагинские ложи», как мы уже говорили, получили легитимацию в Англии.
«Священная дружина» появилась (точнее, про-явилась) сразу же после гибели Александра Второго. Все эти лица составляли и ранее так называемый «ближний круг наследника», будущего императора Александра Третьего. В последний год царствования Александра Второго двор разделился на «партию наследника» и «партию Юрьевской», которую возглавлял назначенный «диктатором» граф Михаил Тариэлович Лорис-Меликов. При этом Лорис-Меликов, действительно, стремился к «конституции» европейского типа. Еще раньше он вел двойную игру: с одной стороны, «организовывал» обеспечение и поддержку будущей коронации светлейшей княгини, с другой — в качестве чуть ли не «вознаграждения» самому себе за эти «услуги» предлагал один за другим проекты ограничения верховной власти. В конце концов император остановился на казавшемся компромиссным, а на самом деле очень радикальном, но вовсе не в смысле западного парламентаризма, варианте — законосовещательном собрании по типу старомосковских Земских соборов при Государственном совете. Вместе с таким Земским собором он и предполагал решить вопрос о новой, коренной русской, как он сам подчеркивал, династии, юридически преемствующей Романовым без нарушения присяги Собора 1613 года. Это и означало бы освобождение государства вместо освобождения от государства, чего на словах — только на словах — добивались революционеры. Освобождение от «романо-германского плена» и восстановление преемственности от Московского царства и Киевской Руси. Но переход к монархии с Земским собором был неразрывно связан с династическими переменами. Только прямой потомок разбившего Хазарский каганат и изгнавшего его верхушку с Русской земли Великого князя Святослава мог бы, как власть имущий, продиктовать свою волю мировой «финансовой аристократии» и британскому двору, и обеспечить России подлинную свободу и независимость. В противном случае, Земский собор неизбежно выродился бы в парламент, начал диктовать власти волю партий (частей) и привел бы к распаду империи. Только через воссоединение Домов Романовых и Рюриковичей могло прийти освобождение
Иными словами, земская, «народная» (если говорить словами Ивана Солоневича) монархия без Рюриковичей невозможна. Именно это и имел в виду император Александр Второй, когда говорил, что сыну своему Георгию Александровичу Юрьевскому (1872–1913), прямому потомку Святослава, русские люди скажут: «Этот — наш».
Вышло иначе. Потребовалась искупительная жертва. Принесены были царь-мученик Николай Второй, царица-мученица Александра Феодоровна (принцесса Алиса Гессенская) и их августейшие дети. Царство «ушло на небо».
Но в этом случае возникает и такой вопрос: быть может, и брак с княжной Долгоруковой (тоже, кстати, Екатериной) Петра Второго, прерванный ее быстрой смертью, и первый брак первого Романова, Михаила Феодоровича, с Марьей Владимировной Долгоруковой, которая странным образом заболела через несколько дней после свадьбы, а через пять месяцев умерла, летопись крайне многозначительно называет эту смерть карой Божьей (чьей, на самом деле, карой?) — стоял на чьем-то пути к некоей власти — возможно, мировой — или, по крайней мере, угрожал некоему порядку (вспомним слова Витте)?
Итак, кара Божья. Не больше и ни меньше. Но кара — какого Бога?
Перефразируя?, спросим: какая историческая сила выносила решение покарать русских царей? И за что?
Что же до «монархической» «Священной дружины», то она выпускала в Женеве газету «Правда», в которой царь — Александр Третий, верховный покровитель — или только как бы покровитель — «Дружины» именовался «коронованным тромбонистом», а главный редактор «Правды», некто Иван Климов (не сам ли Сергей Юльевич Витте?), в своих передовицах писал: «Говорят, что Александр Третий последнее время особенно занят разучением на тромбоне похоронного марша. Уж не инстинктивное ли это предчувствие? » (см. Б.В. Ананьич, Р.Ш. Ганелин «Сергей Юльевич Витте и его время», СПб, 1999).
Они писали от имени революционеров, компрометируя последних в глазах так называемой публики, или все же для революционеров? Вот вопрос.
Только через три года после восшествия Александра Третьего на престол состоялось венчание его на царство — случай совершенно не виданный в истории не только России Романовых, но и вообще монархических государств. Это может означать только одно: по каким-то причинам новый император боялся — или просто не хотел — принимать венец и державу. А когда принял — не процарствовал (хотя царствовал на редкость успешно, почти триумфально) и десяти лет.
Агентом «Священной дружины», который приезжал в Женеву наблюдать за работой прессы, был человек под кличкой «Антихрист». Это был сам Сергей Юльевич Витте, значившийся в «Дружине» «братом № 113» (см. Б.В. Ананьич, Р.Ш. Ганелин, Указ. соч, сс. 17–36).
Роль Витте в разрушении Российской империи уже в XX веке хорошо известна. Именно он был фактическим автором гибельного «Манифеста 17 октября», содержавшего в себе вопиющую государственно-правовую неопределенность в виде положения о том, что «Император законодательствует вместе с Государственной Думой», что, по сути, подвесило Россию в состояние «между монархией и республикой». Государь попытался исправить это положение «третьеиюньской системой», но было уже поздно. «Раскачка», усугубленная войной — против континентальной Германии, в союзе с Англией, которая в это же время через своего посла в Петербурге Дж. Бьюкенена готовила Февральскую революцию, пошла. Всё это уже хорошо, слишком хорошо известно.
Продолжение следует
