КНИГИНЯ РУССКОГО ПИСЬМА

Она получила по-настоящему всероссийскую известность после того, как возглавила штаб полковника Владимира Квачкова на выборах в Государственную думу по 201-му федеральному округу. Не исключено даже, что победа "партии власти" в этой кампании окажется пирровой для неё, ибо оскал "управляемой демократии" по-кремлёвски выявился здесь на редкость рельефно и полно. Треть голосов в университетском округе столицы за офицера-десантника, обвиняемого в "покушении на святое" — на "самого" Чубайса! — чего-то, наверное, да стоят…
С этой кампании и для меня лично, и, наверное, для многих моих соотечественников "феномен Квачкова" уже неотделим от "феномена Мироновой". Что я знал об этой женщине?
Жена экс-министра печати Российской Федерации Бориса Миронова. Того самого, который давным-давно, одиннадцать лет назад, еще при Ельцине, хотел закрыть газету "Завтра", а теперь объявлен в розыск по всё той же печально известной статье о "разжигании межнациональной и социальной розни"… Мать офицера-десантника Ивана Миронова, который теперь тоже разыскивается Генпрокуратурой — по "делу Квачкова". Доктор филологических наук, специалист по памятникам древнерусской литературы. Пожалуй, всё…
Татьяна Леонидовна Миронова — коренная москвичка. Выросла в районе Автозаводской, там же и школу закончила. Без всяких уклонов — хотя родители принадлежали к славной когорте советских оборонщиков, разрабатывали разные системы вооружения, кое-за что (СС-20) даже Государственные премии СССР получили. Шестнадцати лет от роду, еще будучи школьницей, крестилась. Сама, сознательно. Поступила на филологический факультет МГУ. Тоже сама. Тогда это еще было в порядке вещей. В восемнадцать лет вышла замуж — за корреспондента "Правды" Бориса Миронова. "Так определилась моя судьба", — говорит она. Сразу же пошла на курсы машинописи — чтобы печатать работы мужа. Родила сына и дочь. Воспитывала их, занималась домом, семьей. В свободное от этих главных занятий время закончила университет, аспирантуру, защитила кандидатскую диссертацию (даже трудно представить себе, что это значит, но не поверить невозможно). Тема кандидатской — формы глаголов в памятниках древнерусской письменности. Семнадцать лет преподавала церковнославянский язык в Свято-Тихоновском богословском институте — высшем учебном заведении Русской Православной Церкви. В 1997 году вышел фундаментальный труд — комментированное издание одного из древнейших памятников русской культуры, Архангельского Евангелия 1092 года. За него коллектив авторов, среди которых была и Татьяна Миронова, получил Государственную премию РФ. "Наверное, в родителей удалась", — мягко улыбается она. В 2000 году родилась еще одна доченька. Через три года защищена докторская диссертация. Тема — археография древнейших памятников славянской письменности. Если по-простому — Миронова решила всё-таки выяснить, какой тип азбуки был создан "учителями словенскими", равноапостольными Кириллом и Мефодием: глаголица или кириллица, и как они соотносятся между собой. "Мне кажется, я это установила и доказала свою точку зрения", — спокойно, как о чем-то само собой разумеющемся, говорит она.
"Конечно, первоначально была создана глаголица. Это явно миссионерский алфавит. Он символичен, и символика эта отчетливо христианская. Первая буква, "А", "аз", изображается в виде креста. Нигде больше такое начертание не встречается. Слово "Иисус" сокращенно пишется в глаголице через два противоположных друг другу знака, состоящих из треугольника и круга. Треугольник — это символ Троицы, а круг — символ вечности. Общий же смысл — нисхождение Троицы из вечности и восхождение к вечности. Разумеется, исходить при решении данной проблемы исключительно из соображений символики нельзя, но и вовсе не принимать их во внимание — тоже неверно. Важно то, что символическое первенство глаголицы дополняется первенством археографическим. Известны десятки памятников древнеславянской письменности, на которых глаголические тексты затерты и поверх них написаны тексты кириллические — но нет ни одного обратного примера. Кроме того, в кириллице используются некоторые буквы глаголицы, а в глаголице нет ни одной кириллической буквы. Всё это, а также ряд других специальных моментов, на которых нет особого смысла останавливаться, и привело меня к выводу об историческом первенстве глаголицы по сравнению с кириллицей. Изучение истории позволяет предположить, что так называемый кириллический алфавит был создан на основе греческого алфавита учениками Кирилла, изгнанными из Моравии и нашедшими приют в Сербии, а особенно — в Болгарии, где до того была широко распространена именно греческая письменность, знаки которой частично приспособили под передачу аналогичных звуков славянской речи, при этом для звуков, не существующих в греческом языке, использовали специальные буквы, частично заимствованные из глаголицы, а частично — созданные на основе греческой графики".
Она не "деловая женщина" — это видно сразу и бесповоротно. "Деловые женщины" — это четкие функции. Функции карьеры, функции денег — и как будто ничего больше. Выжженная пустыня. Здесь — другое. Если бы не аура какого-то домашнего тепла и спокойствия, которая распространяется вокруг нее, Татьяну Миронову, наверное, можно было бы отнести к типу "железной леди". Но она — не леди. Леди — это что-то чуждое, заморское, недоброе. Да и попросту мелкое. Нет, вот такими, наверное, были в старину истинные русские княгини. Та же Ярославна, что на стене Путивля заклинала солнце, ветры и все стихии спасти от неминуемой гибели своего любимого мужа, а свою любимую землю — от неминуемого разорения. Движения — легкие, глаза — то сияют лучисто, то полыхают далекими тревожными зарницами. Третий раз в жизни встречаю такой тип русской женщины, но знаю его, по милости Божией, очень хорошо — сам женат вот уже двадцать лет. И радуется сердце за незнакомого мне лично опального ельцинского министра Бориса Миронова — именно радуется: как если бы встретил далеко-далеко на чужбине старых добрых друзей…
Мы живем в оккупированной стране. На Родине — и на чужбине одновременно. Оккупированы мы не чужими войсками — это было бы, наверное, в чем-то даже проще и понятнее. Нет — мы оккупированы прежде всего чужими словами, чужими смыслами ("правилами игры"), и деньги у нас поэтому — чужие, какие-то насекомые доллары с непонятными надписями типа: "This note is legal tender for all debts, publics and privats". Приблизительный перевод гласит: "Эта бумага — законное средство для всех платежей, общественных и частных". Законное — где? Законное — почему? Ни слова в ответ. Мол, не любо — не слушай, а врать не мешай. И на рубли нынешние посмотришь — там еще хуже: вообще никакой информации, кроме того, что это "билет Банка России", а "подделка билетов Банка России преследуется по закону". Чем обеспечены эти "билеты", вы знаете? Они обеспечены… долларами, граждане, долларами! — и больше ничем. Вот сколько у наших банкиров долларов в кармане — столько они могут напечатать для нас рублей, и ни копейкой больше. Единственная отрада — обменный курс рубля устанавливают пока не в открытую из Америки, иначе была бы здесь полная currenсy board, "валютная доска". Будто в Аргентине какой-нибудь. Или в другой какой "банановой республике". Но и так рубль наш — уже не рубль сам по себе, под его личиной действует сожравший его доллар. Только название осталось прежнее, а суть — уже совсем другая. И так — со многими словами нашего языка, и не вчера это началось.
О "подмене слов" Татьяна Миронова может говорить, наверное, часами. И говорить более чем увлекательно, как полагается истинному мастеру своего дела. "Русское православие всегда было православием воинствующим — иначе бы никакой России в истории и быть не могло. Поэтому сегодня очень многие русские люди, особенно молодежь, ударяются в неоязычество, пытаясь в нем найти то, чего не находят в официальной церкви — дух Жизни Вечной. А ведь все эти недоразумения — от простой подмены слов. Вот, например, смирение. Его сегодня пытаются трактовать как высшее терпение, путают смиренных со смирными. А ведь в греческом тексте Евангелия на этом месте стоит хорошо нам знакомое слово "симметрия", а в древних русских текстах оно писалось через "ять", как "смЂрение". И когда инок Пересвет выходил биться с Челубеем, он были именно "смЂрен", т.е. находился в полном внутреннем равновесии, в симметрии, в гармонии с самим собой и миром. Вот что на самом деле значит "смирение", а не терпение, не покорность судьбе, как нам пытаются внушать.
Или другое, столь же значимое слово — "покаяние". Его сегодня чаще всего трактуют как: вот убил, покаялся в церкви — мол, прости, батюшка, больше не буду — и всё. Нет, "покаяние" — это другое. Ты должен деятельно возместить нанесенный ущерб, а не просто выказать сожаление и "больше так не делать". Если убил — прокорми вдову, воспитай сирот, а только потом можешь идти в церковь со своими словами. Отсюда же — такие слова, как "окаянный", "неприкаянный". Даже "казнь" раньше писалась как "каязнь" — насильственное приведение человека к покаянию ценой его собственной жизни, раз не может справиться с грехами своего тела и своей души.
И еще, насчет "прощения" и связанного с ним христианского "всепрощения" дело тоже обстоит более чем интересно. Нас, православных, очень любят этим самым "всепрощением" погонять: мол, готовы простить всех и за всё. Да, конечно, готовы. Но "простить" в русском языке издавна имело и другое, некогда главное значение — исправить, сделать простым, то есть прямым. В этом смысле — да, мы как православные христиане, действительно хотим всех простить, то есть исправить, и должны быть готовы "положить живот свой за други своя". Кстати, слово "други" в русском языке было тесно связано с понятием воинской, княжеской "дружины" и имело вовсе не какой-то абстрактный, отвлеченный, а самый простой и всем понятный смысл".
Наверное, если бы не всё это, я бы и не задал Татьяне Леонидовне — уже на прощание — этого больного для меня вопроса. Но "кто старое помянет — тому глаз вон, а кто старое забудет — тому два вон", как же так получилось, что Борис Миронов, в бытность свою министром, грозил закрытием газете "Завтра". Ответ, слава Богу, был таким же простым и прямым: "После публикации в вашей газете статьи Зиновьева, в которой говорилось, что спасти Россию может только гражданская война, Ельцин вызвал моего мужа к себе и потребовал закрыть газету. Если бы Борис отказался, его бы тут же уволили, а газету всё равно закрыли. Поэтому он использовал все свои возможности для того, чтобы дело ограничилось вынесением официального предупреждения".
"Я ведь женщина, поэтому просто не имею права богословствовать. Богословие — дело монашеское. Но я — профессиональный филолог, и на некоторые ошибки перевода или изменения смысла употребляемых слов не только имею право, но даже обязана указывать. Вот, например, мы привыкли слышать: "Всякая власть — от Бога". Поэтому, получается, идти против власти — то же самое, что против Господа идти. Но давайте откроем евангельский текст, найдем слова апостола Павла. Что там говорится? "Несть власти аще не от Бога". То есть дословно: "Нет власти, если не от Бога". Это совершенно другой смысл, чем упоямнутый выше. Если власть не от Бога — это не власть, вот что сказал апостол. Кто, когда и зачем постарался извратить его слова, кто и зачем продолжает извращать их поныне? Кому это выгодно?"
Поэтому к демократии как системе власти, системе управления, Татьяна Леонидовна относится, мягко говоря, без всякого энтузиазма, полностью разделяя сказанные одним из святых отцов слова: "Демократия — в аду, а на Небе — Царство". Написала даже книгу под весьма красноречивым названием "Диагноз — электорат". Почему же она обратилась к этому самому "электорату", пошла на выборы, возглавила избирательный штаб?
"Вся выборная система — это чистой воды обман избирателей. Любая избирательная кампания — дело не христианское. С вашими душами пытаются играть, их улавливать самым настоящим образом. Но — не бывает правил без исключений. Выборная кампания полковника Квачкова была именно таким исключением из правил. Во-первых, потому, что мы не лгали. Ни в одну секунду я не позволила себе ни одного слова лжи. Мы честно говорили: "Вот кто такой наш герой. Вот в чём он обвиняется". И мы честно говорили: "Давайте сделаем так, дорогие избиратели. Вы поможете нам выпустить полковника Квачкова на волю из тюремного плена, а мы постараемся посадить Чубайса. Поменяем их местами. Это было честное предложение избирателю. Насколько в наших силах это? Уже в июне 2005 года мы зарегистрировали и основали Фонд народной поддержки полковника Квачкова. Фонд был основан со специальной целью — показать, что неприязнь, ненависть к Чубайсу высказывает подавляющее большинство населения России, и на самом деле это так. А ведь полковнику "шьют" что? Личную неприязнь к Чубайсу, на основе которой он пошел на Митинское шоссе. И мы честно стали собирать, накапливать свидетельства этого народного протеста. И у нас за эти неполные полгода скопилась масса соответствующих писем, которые мы пустили в печать. Писем людей, которые говорили: "Отплатите за нас!" Это и вдовы погибших, это и дети-сироты — например, у нас было письмо от девочки, родители которой погибли во время пожара одного из общежитий в городе Кызыле, когда там произошла энергетическая авария. Вот это мы старались делать еще задолго до выборной кампании и, собственно говоря, выборная кампания стала логическим продолжением этих наших действий. Накануне выборной кампании, еще не подозревая, что она будет, мы провели так называемую показательную казнь Чубайса. Это был народный театр, феерия, в ходе которой отрубили голову кукле, похожей на Чубайса. Привели его к покаянию путем "каязни", так сказать. Его это, кстати, взбесило. Он — человек очень самолюбивый, и в конце концов, уже в день выборов, у него не выдержали нервы. Чубайс появился на четвертом телеканале, НТВ, и начал публично оскорблять Квачкова. Мы ему этого тоже не спустим, будут иски обязательно, потому что налицо вопиющее нарушение действующего избирательного законодательства. Во всяком случае, у нас эта война шла давно. И мы избирателю говорили: "Освободите полковника Квачкова из тюремного плена, отплатите Чубайсу — за ваучеры, за приватизацию, за дефолт, за энергокризис". Чем мы обманывали избирателя? Ничем. И мы победили — благодаря нашей честности и прямоте, благодаря тому, что мы русские люди и знаем, на каком языке говорят наши соотечественники и как они думают. И мы постарались говорить с ними на нашем родном языке — языке, который сегодня называется языком возмездия, языком расплаты. Это у всех болит. Это всем дорого и этого все уже ждут. Поэтому я считаю, что наша кампания была единственным за все 15 лет "демократии" исключением из общего правила. Совесть моя чиста, душа моя пряма, и я готова врубаться в новую кампанию с теми же воинскими лозунгами, с теми же призывами к избирателям. Но самое главное, уникальность этой кампании, — заключаются в том, что нам удалось поднять народ.
Во-первых, люди пришли и проголосовали. Фальсифицировать властям удалось процентов двадцать голосов, не больше. При всём желании не дотянули своего кандидата до убедительной победы. А на деле, по нашим подсчетам, мы получили около половины голосов. Естественно, эту нашу победу власти пока не признали, да и не могли признать. Они проявили тут, прямо скажем, дремучую глупость. Вот что бы я сделала на их месте? Дать пройти выборам, как они прошли. Выпустить полковника Квачкова на волю. Это было бы разумно. Они тем самым сразу убили бы всех зайцев. Во-первых, народ бы поверил, что выборы — справедливая и честная штука. Во-вторых, народ бы поблагодарил власть, которая в его глазах из сборища жуликов и шулеров выросла бы в некую законную и конституционную силу. В-третьих, власть могла бы тем самым поставить на место Чубайса, причем поставить народными руками, а не собственной волей, которой в данном случае почему-то нет. Но они пошли своим, тупиковым путем, потому что такой запрет, такие прещения, в конце концов, подняли имя полковника Квачкова на недосягаемую теперь высоту. И какие бы они сейчас вбросы компрометирующих материалов ни делали — это уже не перешибить. Потому что трудно обвинить, скажем, в провокаторстве человека, который сидит по "расстрельному" обвинению в тюрьме. Трудно обвинить в провокаторстве меня, а есть такие попытки, у которой по той же статье муж и сын в розыске. Это называется: хорошую жизнь я себе заказала. Так что в этом смысле мы абсолютно чисты и прямы, мы не играем в эти игры. Мы идем тем путем, который подсказывает нам жизнь, который дает нам Господь. У нас есть возможность обнародовать свои программы, говорить о своем неприятии властей, и это нам удается". Храни Вас Господь на этом Пути, Татьяна Леонидовна!