БОГАТСТВО РОССИИ

| | | | |
Николай Чернышов
БОГАТСТВО РОССИИ
Современная цивилизация не может существовать без использования минерально-сырьевых ресурсов, прежде всего — энергетических. Мне представляется, по крайней мере, четыре взаимосвязанных проблемы в этой области, которые мы будем особо остро ощущать в XXI столетии.
Сегодня на каждого жителя Земли приходится свыше 400 тон перемещенной горной породы, а масса извлекаемой и перерабатываемой человеком сырья в 10 раз больше, чем извергают вулканы. Промышленные отходы горнодобывающих предприятий только в России превышают 45 млрд. тонн. Это гигантские цифры, которые поневоле заставляют вновь и вновь обратиться к идеям великого русского ученого академика Владимира Ивановича Вернадского, который выделял ноосферу как отдельную область влияния человека на природу, на нашу планету.
Естественно, в XXI веке масштабы подобного влияния будут только возрастать. Это связано и с увеличением численности населения Земли, которое, как предполагается, в 2005 году достигнет 6,5 миллиарда человек, и в не меньшей степени со снижением первичной концентрации металлов, углеводородов и других полезных компонентов из добываемого сырья. В частности, совсем недавно оптимальными для разработки считались месторождения с содержанием никеля в руде не менее 1%, а сегодня эта цифра опускается на уровень 0,5%. Значит, для сохранения производства нужно вдвое увеличивать объемы добываемой руды, а следовательно — и отвалов так называемой "пустой породы", увеличить площади пахотной земли под них. Это если идти по экстенсивному пути.
Извлекаемость полезных ископаемых с применением традиционных технологий удручающе низка. Так, при добыче теряется около 12% угля, 3% меди и 4% железа, значительное количество нефти. Высокими остаются потери металлов при обогащении и производстве ряда дефицитных металлов, в том числе благородных. Словом, отвалы и промзоны при освоении многих коренных месторождений этих металлов можно рассматривать сегодня как богатейшие техногенные месторождения, разработка которых должна вестись не просто на основе ресурсосберегающих технологий, позволяющих повысить извлекаемость сырья, но и комплексно, а не однокомпонентно.
Такой опыт имеется в ряде зарубежных стран. Так, финская компания Outocumpa при добыче медно-никелевых руд получает до 11 других видов продуктов, что резко повышает общую рентабельность производства и снижает ущерб для внешней среды. К числу крупных техногенных месторождений следует отнести отвалы Норильского комбината, которые представляют собой богатейшее техногенное месторождение цветных и благородных (прежде всего платиноидов) металлов, вполне пригодное для вторичной эксплуатации.
Для более густонаселенных регионов — скажем, района Курской магнитной аномалии (КМА) — остро стоит проблема рекультивации земель, поскольку здесь расположены богатейшие уникальные черноземы, реальная стоимость которых намного больше стоимости добываемого карьерами железа. К этому следует добавить, что значительные площади пахотных земель съедают и "пустые породы" и продукты переработки железных руд. Другой вопрос, что сегодня эти черноземы используются не слишком продуктивно, но мы ведь должны думать категориями не только текущего, но и завтрашнего дня. Кроме того, в добываемых железных рудах железо присутствует в двух формах: магнетита (Fe3O2) и гематита (Fe2O3). Магнитной флотацией извлекается только магнетит, остальное железо и другие металлы уходят в отвал, причем эти металлы представлены собственными минеральными фазами и тем самым создаются предпосылки их попутной добычи.
В "хвосты" Лебединского и Михайловского ГОКов уходит примерно 3-5 тонн золота и платиноидов ежегодно. За более чем тридцатилетний период разработки эти отвалы тоже превратились в месторождения благородных металлов. Нам удалось выявить в железистых кварцитах и продуктах их переработки минеральные формы золота и платиноидов с размером частиц более 30 микрон. Теперь слово за технологиями. Кстати, такая же проблема стоит перед геологами Урала и Сибири, где сосредоточен ряд железорудных месторождений.
Должен особо подчеркнуть, что исследования по платиноносности не только железорудных, но и других типов месторождений, осуществлялись в рамках общероссийской программы "Платина России", основы которой были заложены в октябре 1992 года. Специалисты в области геологии месторождений цветных и благородных металлов собрались тогда в Воронеже, чтобы обсудить перспективы этой отрасли. Итогом этой встречи стала записка Председателю Комитета по геологии и использованию недр РФ (ныне МПР РФ) Виктору Петровичу Орлову. По его распоряжению была подготовлена и утверждена эта Программа. Научное руководство Программой было поручено мне и член-корреспонденту РАН Додину Давиду Абрамовичу ("ВНИИОкеангеология", Санкт-Петербург). До недавнего времени в ее реализации принимало участие свыше 20 академических и отраслевых институтов, 4 ВУЗа. Целью Программы являлось развитие и рациональное освоение сырьевой базы платиновых металлов России — металлов, играющих важную роль в валютных запасах государства и во многом определяющих современный уровень научно-технического прогресса в промышленности и новейших технологиях.
Конъюнктура мирового рынка в те годы, да и сейчас, определяется двумя странами — ЮАР и Россией. Россия была и остается палладиевой державой, обеспечивающей свыше 60% потребности мирового рынка. Доля поставки на мировой рынок платины — около 20%, родия — 34%. ЮАР поставляет на мировой рынок более 60% платины, более 23% палладия и 53% родия. Очень важным для нас было и остается не потерять эти позиции. Но в РФ работает практически единственная база по никелю и платиноидам — это Норильск. Не дай Бог там что-то случится — позиция России моментально обрушится и по меди, и по никелю, и по платиноидам. Норильск — вообще уникальное природное явление, там производится 96% всех платиноидов. Месторождения Кольского полуострова давно эксплуатируются и их запасы невелики.
Кроме Норильска и Кольского полуострова, платиноидно-никелевые месторождения есть и в Центральной России. Все они сосредоточены в Воронежской области. Здесь находится 5 разномасштабных по запасам и ресурсам месторождений и свыше 30 рудопроявлений (для ряда стран это ранг месторождений), вполне пригодных для разработки. На крупном Еланском месторождении руды залегают на глубине 250-260 метров (это восток Воронежской области, Новохоперский и Борисоглебский районы). Помимо никеля и меди в них есть кобальт, молибден, платиноиды, золото. На юге области имеется еще одна группа месторождений, где глубина залегания рудных тел не превышает 60-80 метров. Но это Придонье — богатейшие черноземы, заповедные места, трогать которые следует только в случае крайней необходимости. К нашим месторождениям присматривались американцы, канадцы, финны, приезжали представители "Норникеля".
Конечно все воронежские месторождения — далеко не гиганты, да и ожидать открытия новых, подобных Норильску сульфидных платиноидно-медно-никелевых месторождений в ближайшей перспективе маловероятно. Представляется, что нам следует учитывать современную мировую тенденцию — освоение незначительных по запасам (подчас менее 100 тыс.т. никеля) месторождений. Их эксплуатация приносит меньший экологический ущерб.
Если вернуться к Программе "Платина России", то результаты этих исследований воплощены в впервые составленную карту платиноносности России, выполнена геолого-экономическая оценка минерально-сырьевого потенциала платиновых металлов страны на рубеже XXI века, определены приоритетные направления научных и геологоразведочных работ по расширению Норильской и Алданской, возрождению Уральской, созданию Карело-Кольской, Курско-Воронежской, Южно-Сибирской и Корякско-Камчатской баз платинодобычи с целью прироста ресурсов, запасов и увеличения платиновых металлов России.
В частности в Курско-Воронежском регионе помимо сульфидных платиноидно-медно-никелевых месторождений в последнее десятилетие выявлен крупный объект золота и платиноидов в пределах КМА, в Тим-Ястребовской структуре, в которой содержится уже не сотни, а тысячи тонн этих металлов. Находятся они в углеродистых черных сланцах. Нам удалось установить в этих рудах около 20 собственных минеральных фаз золота и платиноидов. Но чтобы извлечь эти металлы из руды, находящейся в черных сланцах, требуется внедрение новых экологически чистых технологий. Не случайно в середине 90-х годов ЮНЕСКО выдвинуло проблему возможного экологического ущерба от освоения подобных объектов. Месторождения многих металлов, сосредоточенных в черных сланцах, давно эксплуатируются в Канаде, Китае, США. Словом, необходимы новые подходы.
В нашем регионе, в Павловском гранитном карьере во вскрышных породах есть пласты титановых руд. Известно, что этот металл Россия частично приобретает за границей. Но собственников карьера титан мало интересует. Их интересует щебенка, а титаносодержащие руды идут в отвал. Между тем ни одна цивилизованная страна не использует гранит в качестве щебня. Гораздо выгоднее из него изготовлять облицовочные плиты. Павловские граниты сформировались более 2,5 млрд. лет назад. В районе Дона есть несколько гранитных выходов. Это уникальные памятники природы, но часть из них продана для такой вот, с позволения сказать, эксплуатации.
Словом, проблема комплексного освоения недр ныне приобретает особое значение. Ведь богатства недр — не вечны. Правительство России наконец-то (хочется верить в это) начало осознавать необходимость возрождения геологической службы и геологической науки, осмысление состояния минерально-сырьевой безопасности страны. У нас 10% мировых запасов нефти, 33% — газа, 14% — угля, и непонятно, почему мы в России должны платить такие деньги за электрическую и тепловую энергию.
Ныне мы ведь живем за счет ресурсов, но ресурсы, это вместе с тем, будущее России. И если здесь допустить провал, он может оказаться невосполнимым. А в 90-е годы произошел именно провал. Сейчас разрабатывается то, что было открыто и изучено геологами советского периода. Между тем, в России еще со времен Петра Великого было принято, что у нас по всем видам стратегического сырья — от пеньки и до нефти — запасы были на 30 — 50 лет. Чтобы государство могло уверенно смотреть вперед. А когда начались массовые перестройки — реформы, горе — реформаторы как-то забыли, что надо не только добывать те же нефть и газ, но и создавать заделы на будущее: разведывать новые месторождения, готовить кадры геологов.
11 ноября 2004 года Министр природных ресурсов РФ Юрий Петрович Трутнев заявил о том, что до 2015 года суммарные затраты на восстановление геологических работ составят 1,8 триллиона рублей. Но эти деньги должны идти не только на разведку и поиски новых месторождений, они призваны обеспечить научный задел, необходимые научно — методические разработки и подготовку кадров. И для этого нужны не только деньги. Чтобы научить человека науке и искусству искать полезные ископаемые, необходимо 10-15 лет.
Когда в 90-х годах начались тихие "похороны" геологии, из нее ушло очень много специалистов, потому что прекратилось финансирование. А молодежь не дошла, и если завтра скажут вернуться к тому или иному объекту — возникнет та же проблема, что и с квалифицированными токарями или слесарями: одно поколение ушло, а достойной смены им нет. Геолог без производственной практики все равно, что хирург-заочник. Но я был и остаюсь оптимистом, несмотря на все потери последних лет. Конкурс на геологические факультеты страны не уменьшился. Сеть геологических экспедиций хотя и поредела, но все-таки не была окончательно уничтожена, связь поколений сохранилась.
Сейчас, когда все поняли, что к ресурсам нужно возвращаться, иначе мы можем из богатой страны превратиться в нищую, эти островки уверенно растут. Министерство природных ресурсов, крупные компании начали оплачивать учебную практику и проезд наших студентов.
Но ситуация в целом остается тяжелой. Сегодня, например, восполняется разведкой только 85% добываемых объемов нефти, поэтому запасов "черного золота" хватит лишь до 2015 года. В советское время в качестве такого рубежа назывался 2040 год, потом появился 2025, а теперь прогнозируемый горизонт снизился буквально до 10 лет. И это в России, где сосредоточено, повторюсь, 10% мировых запасов нефти. Если взять за 100% объем разведанных запасов на 1990 год, то по ряду стратегически важных металлов эта цифра опустилась до 60%. Уместно отметить, что на поиски и разведку месторождений России были затрачены многие миллиарды рублей. Это были деньги, грубо говоря, из общего котла, деньги народа. А теперь вдруг оказалось, что они — не в счет. Можно продавать месторождения без учета этих затрат.
Мне кажется, что эту проблему надо как-то решать — не забирать ранее проданные месторождения в государственную собственность, а находить способы и механизмы перераспределения доходов от эксплуатации природных богатств страны в пользу общества. Почему только 52% нефтеприбылей поступает в распоряжение правительства, а 48% — монополиям? Баррель нефти на первом этапе приватизации оценивался в несколько центов, а сегодня его цена далеко за 50 долларов. Вы понимаете, откуда у нас появляются все новые и новые долларовые миллиардеры, по числу которых мы уже занимаем третье место в мире, уступая только США и Японии? По среднему уровню жизни мы, между прочим, только 54-е. А ведь по природным ресурсам на 1 жителя России приходится 160 тысяч долларов, в Америке — около 20 тысяч, 4 тысячи долларов — в Японии и только 2 тысячи долларов — в Китае.
Дмитрий Иванович Менделеев, восторгаясь природными богатствами России, всегда говорил, что всё это — от Бога, всё это должно принадлежать народу России. Как мы можем говорить о создании гражданского общества, если полезные ископаемые оказались в руках ничтожного числа крупных собственников? Это положение должно быть изменено.
Автор — член-корреспондент РАН, д.г.-м.н., Заслуженный деятель науки РФ, заведующий кафедрой ВГУ