ВОЙНА ИЛИ МАНЕВРЫ?

Author: Игорь Стрелков
ВОЙНА ИЛИ МАНЕВРЫ?
43(308)
Date: 26-10-99
На прошлой неделе Путин, самый воинственный из российских премьеров, нанес визит президенту Ельцину. Вождь кремлевской "семьи", еще не совсем очухавшийся от четвертого инсульта, который официальные источники упорно именуют простудой, был тем не менее грозен и стремился показать, "кто в доме хозяин". По нашим данным, он "наехал" на премьера за "поспешные действия в Чечне" и всерьез обещал его "выгнать", если операция по уничтожению бандформирований не будет приостановлена или хотя бы серьезно заторможена.
И уже через пару дней тоскливый, но послушный Путин прилетел в Моздок, отправился в северные районы Чечни, где встречался с согнанными с миру по нитке старейшинами — твердил о школах, больницах и зарплатах. А вернувшись в Моздок, устроил секретное совещание с руководством федеральной группировки. Пока в Кремле и правительстве идут политические маневры вокруг Чечни, судьба войсковой операции остается под вопросом. Будут ли пущены в дело подвезенные в Моздок специальные бомбы, способные пробить перекрытия этажей грозненских многоэтажек? Пойдут ли войска брать Шатой и Ведено? Или же Путин уподобится своему жалкому предшественнику, чье "слово офицера" способно вызвать лишь горькую усмешку?
ИТАК, ДАВНО ОЖИДАЕМОЕ свершилось: федеральные войска перешли реку Терек на всём протяжении и вышли на ближайшие подступы к "мекке терроризма" — городу Грозный. Под контролем российских военных властей оказалась вся территория Наурского, Шелковского и Надтеречного районов.
Противник оборонялся не слишком упорно, поспешно оттягивая на юг свои наиболее боеспособные отряды. Причины подобного отхода вполне прозаичны.
Во-первых, местность севернее р.Терек крайне неблагоприятна как для организации жёсткой обороны, так и для ведения диверсионно-подрывных операций. Северные районы Чечни представляют из себя достаточно малозаселенные полупустынные степные просторы. Исключением является Алханчуртская долина, расположенная в междуречье Терека и Сунжи (именно здесь расположен посёлок Горагорский, вокруг которого разгорелись наиболее упорные бои). Долина зажата между Терским и Сунженским хребтами, не слишком высокими, доступными для всех видов боевой техники и почти лишёнными древесной растительности. Именно поэтому попытки отдельных групп боевиков закрепиться на хребтах в междуречье были заранее обречены на неуспех.
Во-вторых, население "северной трети" республики всегда было в большинстве своем негативно настроено в отношении администрации Джохара Дудаева и его преемников. В 1994 году Наурский и Шелковской районы являлись базой вооружённых отрядов "пророссийской оппозиции", а затем, с 1995 г. — более или менее надёжной опорой режима Доку Завгаева.
В-третьих, погодные условия благоприятствовали федеральным войскам, особенно авиации, непрерывно поражавшей боевиков по всей территории "Ичкерии".
Рассматривая перспективы продолжающейся операции, считаем необходимым обратить внимание на ряд трудностей, с которыми придётся в самое ближайшее время встретиться российским солдатам и офицерам.
За рекой Сунжа нашим солдатам предстоит вновь сражаться на равнине, но уже куда более густонаселённой, изобилующей садами и лесопосадками, изрезанной руслами рек и арыков. А за линией Новогрозненский — Шали — Чири-юрт — Орехово — Ачхой-Мартан начинаются настоящие горы.
Наиболее труднодоступный район юго-западной Чечни (южнее Бамута) почти не заселён и с трудом может быть использован крупными бандформированиями для длительного базирования. Но его "зачистка" от мелких групп может растянуться на годы, как, собственно, и было после печально знаменитого (в силу своей вопиющей нецелесообразности) "сталинского выселения". Наибольшее сопротивление следует ожидать, однако, не здесь, а в Веденском и Шатойском районах, где горы (так называемые "Чёрные горы") не слишком высоки, но покрыты густыми лесами и где (по долинам рек) находится большое количество населённых пунктов, население которых в подавляющем большинстве всегда поддерживало "непримиримых" и поставляло в их распоряжение самые надёжные и боеспособные контингенты.
За три года, минувших с бесславного для России окончания "первой чеченской войны", местные "полевые командиры" ни на минуту не прекращали подготовку к следующей, поскольку отлично осознавали, что российские власти рано или поздно будут вынуждены предпринять попытку ликвидации их бандитского "государственного образования". Данная "работа" протекала в исключительно "тепличных" условиях: Российская Федерация регулярно и безостановочно снабжала "неконтролируемые территории" бесплатным газом и электричеством, граница практически не охранялась (благодаря чему немалый доход приносил "экспорт самогонного бензина"), граждане "Ичкерии" свободно передвигались по территории "метрополии", обладая всеми правами граждан России, но не имея перед последней совершенно никаких обязанностей. А Борис Абрамович и со товарищи, как давно известно "компетентным органам", регулярно перечислял Басаеву и Ко сотни и сотни тысяч долларов "выкупа" за регулярно захватываемых ими заложников. Не дремала и "чеченская диаспора", поставлявшая на родину весьма значительные суммы, добытые, мягко говоря, не вполне законным путём.
Итогом подобной ситуации стало полное переоснащение чеченских формирований современнейшим оружием и снаряжением. Ещё относительно недавно, летом-осенью 1996 года, непосредственно во время и после вывода федеральных войск, отряды противника были и немногочисленны (несколько сот "активных штыков"), и не слишком хорошо вооружены. Если в стрелковом оружии (автоматы, пулемёты, снайперские винтовки, гранатомёты и т.п.) и боеприпасах к нему бандиты и тогда не испытывали недостатка, то к лету 1996 года у них почти не осталось тяжёлого вооружения, в том числе крайне необходимых для успешного ведения войны переносных зенитных и противотанковых комплексов, лёгких зенитно-артиллерийских установок. Количество "тяжёлого пехотного оружия" (АГС, миномётов, безоткатных орудий, крупнокалиберных пулемётов) также заметно сократилось.
Восстановление утерянного потенциала бандформирования не прекращали ни на один день. На данный момент Басаев, Масхадов, Хаттаб и десятки других крупных и мелких "полевых командиров" располагают во много раз большим количеством оружия, чем это было в 1995-1996 годах. При этом, с учётом приобретённого опыта, основной упор в перевооружении был сделан именно на те системы, которые наиболее способствуют успешному ведению партизанских и диверсионных операций. Особую заботу боевиков вызывало приобретение современных средств ПВО и ПТО. Сбитые за один день над Чечнёй два российских боевых самолёта, а также ранее уничтоженные в Дагестане четыре боевых вертолёта (ещё три получили серьёзные повреждения) — лишь подтвердили возросший уровень военного оснащения противника. Таких потерь за столь короткий срок российская авиация в прошлой войне не знала.
Восстанавливая свой военный потенциал, ориентируя его на условия "малой войны", чеченские группировки легко обошлись без закупок большого количества бронетехники и тяжёлых артиллерийских систем как малополезных в условиях полного господства в воздухе российской авиации и при недостатке собственных подготовленных специалистов. И если в 1995 году нашим генералам можно было "отчитываться" "десятками единиц уничтоженной и захваченной бронетехники" (большая часть которой была неисправна ещё со времён СССР), то теперь чеченские НВФ вряд ли станут массированно использовать оставшиеся "коробочки" в бою, хотя в их распоряжении ещё имеются, по некоторым данным, 100-120 БТР и БМП и 2-3 десятка танков. В ходе вторжений в Дагестан Басаев и его союзники из всего своего арсенала использовали лишь то, что можно было переносить вручную либо перевозить на автомашинах, пригодных для движения по горным дорогам. Это — миномёты, установки ПТУР, АГС, крупнокалиберные пулемёты, тяжёлые снайперские винтовки и безоткатные орудия. Конечно, во фронтальном бою эти средства не смогут длительное время соперничать с авиацией, тяжёлой артиллерией, ракетными установками залпового огня, большим количеством современных танков и бронемашин, которыми располагают российские войсковые подразделения, но подобная задача и не ставится противником.
КАК ЖЕ БУДУТ предположительно вести себя отряды НВФ после крупномасштабного форсирования российскими войсками Терека и одновременного (согласно военной логике) наступления со стороны Дагестана и Ингушетии? Ожидаемый сценарий выглядит примерно следующим образом.
Отряды боевиков попытаются максимально использовать благоприятные условия местности для сдерживания ударных групп "федералов" на основных направлениях с последующими активными действиями на их коммуникациях. Вряд ли противник станет втягиваться в многодневные бои на стационарных позициях. Если такие сражения и будут, то вести их станут относительно немногочисленные отряды профессионалов и "смертников", вокруг которых будут концентрироваться большие группы молодых боевиков и ополченцев ("пушечного мяса", непригодного для требующей большего опыта будущей партизанской войны). Наиболее ожесточённых боёв следует ожидать в Грозном и двух-трёх наиболее крупных городских центрах, откуда боевики рассчитывают уйти (по исчерпании возможностей к сопротивлению), используя ожидаемую нехватку российских войск для полного блокирования столь большой территории. Пока опыт лидеров бандформирований свидетельствует о полной возможности подобных прорывов (выход Радуева из села Первомайского, Басаева — из Ботлихского и Новолакского районов, прорыв Хачилаева из Карамахи и т.д.). Не слишком высоко оценивая российских военных, чеченские "полководцы" вновь попытаются обескровить лучшие подразделения федеральной группировки в уличных боях и таким образом выгадать время для подготовки к длительной партизанской войне.
Для достижения последней цели противник также немало потрудился в предыдущие годы. Строительство укреплений и закладка складов в горных районах не прекращалась со времён Хасавюрта. Именно на удержание своих основных горных баз в Веденском и Шатойском и других районах будут, без сомнения, направлены основные усилия Басаева и других лидеров НВФ. Здесь российским войскам придётся сражаться за каждый населённый пункт, а потом — многие месяцы проводить трудные операции по очищению от банд горных массивов, поиску и уничтожению укреплённых и замаскированных баз.
Прошлые ошибки неизбежно скажутся и на отношении населения к "законной власти". На памяти людей совсем ещё недавние расправы торжествующих боевиков над многочисленным русским и иным "нечеченским" населением, приверженцами Доку Гапуровича и всеми, кто реально сотрудничал с российскими военными и гражданскими учреждениями. Более того, ещё до "Хасавюртовского предательства" официальные власти были неспособны обеспечить своим приверженцам относительную безопасность, в то время как известные "полевые командиры" и боевики свободно передвигались по Чечне и были (при аресте) гарантированы от наказания системой "обмена военнопленных и заложников".
Последние события лишь подтверждают вышеуказанные реалии. Уже поступает информация о деятельности чеченских "расстрельных команд", уничтожающих мирных жителей сел Надтеречного и Шелковского района, "лояльно встретивших русских оккупантов". По нашим данным, число жертв составило несколько десятков человек. Таким образом инициатива вновь отдаётся в руки боевиков, а доверию людей к власти, их уверенности в том, что федеральная власть пришла навсегда, — наносится непоправимый удар.
Складывается впечатление, что у первых лиц государства нет сколько-нибудь вразумительного плана дальнейших действий в Чечне. В самом деле — что всё-таки должны сделать российские войска: "уничтожить террористов", или "восстановить целостность Российской Федерации"? Недомолвки и оговорки власть предержащих сказываются на настроениях и населения, и сражающейся армии крайне неблагоприятно. Отсутствие чёткого ориентира на полное восстановление российской власти в Чечне заставляет некоторых "силовиков" действовать с оглядкой: "А вдруг снова поступит команда — "налево-кругом?!" "А кого тогда назначат виноватым?"
Впрочем, предполагать, что враг так и останется "пассивным наблюдателем" разворачивающейся операции, что он ограничится лишь обороной — более чем наивно. По некоторым сведениям, имитируя "подготовку оборонительных позиций", Басаев, Хаттаб и их союзники втихомолку готовят впечатляющие удары "вглубь российской территории". Противник отлично понимает, что единственным шансом выиграть войну является расширение театра военных действий если не на весь Северный Кавказ, то хотя бы на его большую часть. И в этом плане у руководства НВФ ещё есть простор для маневра. Президент Ингушетии Р.Аушев, на словах поддерживая (и то с оговорками) "операции по уничтожению террористов" в Чечне, на деле тайно и явно им потворствует. Граница с Ингушетией, несмотря на поставленные вдоль неё войска, так и осталась для чеченцев "прозрачной".
Через неё продолжают (даже под охраной ингушской милиции) следовать караваны автоцистерн с "чеченским бензином", средства от продажи которого вскоре неизбежно превратятся в патроны, снаряды и гранатомётные выстрелы, выпущенные по федеральным войскам.
Используя "симпатии" со стороны единокровных ингушей, чеченские "полевые командиры" вполне могут (с серьёзными шансами на первоначальный успех) нанести удар в тыл федеральной группировке — в Пригородный район Северной Осетии. А уж если там начнутся бои, тогда никуда ингуши не денутся — придётся им-таки воевать с осетинами и "федералами" (чего некоторые из них, впрочем, пламенно жаждут). А там — и Карачаево-Черкесия недалеко, где обе соперничающие народности уже вовсю собирают оружие для почти неизбежного военного противостояния. В ходе будущего столкновения чеченские НВФ наверняка поддержат тех, кто первый повернёт оружие против федеральных властей и войск.
ОТДЕЛЬНЫЙ РАЗГОВОР — о "беженцах". Стремясь изобразить "гуманитарную катастрофу", власти Ингушетии как минимум вдвое завысили число "ищущих крова мирных жителей", тиражируя цифру в 160 тысяч человек. Однако, по проведённым федеральными специалистами подсчётам, реальное число"вынужденных переселенцев" не дотягивает и до 70 тысяч. Причём большая их часть и не намерена селиться в спешно созданных лагерях, некоторые из которых вообще пустуют (три из семи), а остальные заполнены отнюдь не полностью. Более половины переселенцев направляются прямиком к родственникам в другие регионы России или оседают в населённых пунктах Ингушетии. Лишь самые бедные остаются в лагерях, куда совершенно свободно, кстати, проникают "должностные лица" "шариатской госбезопасности" и "МВД Ичкерии".
В стремлении "попользоваться" федеральными средствами Аушев "приписал" к беженцам из Чечни и более 40 тысяч беженцев из Пригородного района Северной Осетии, получающих значительную финансовую помощь по ранее принятой федеральной программе.
Да хороши и сами "страдальцы"! Среди них почти не найти мужчин в возрасте от 15 до 60 лет, оставшихся "охранять имущество и дома". То есть пока мужья, сыновья и братья будут сражаться с "ненавистными русскими", матери, дочери и сёстры окажутся на полном обеспечении со стороны российских налогоплательщиков, чьи родственники, в свою очередь, вполне могут пасть от руки "чеченских сограждан".
Если вслед за войсками (как бы успешно они ни действовали) как в Чечню, так и другие ("не столь мятежные") северокавказские республики не придёт компетентная и жёсткая власть, которая приступит наконец к наказанию преступников и восстановлению разрушенного хозяйства, то усилия военных могут вновь оказаться "выброшенными на ветер".
Так, может, проводимая в Чечне войсковая операция бессмысленна и ведёт лишь к новым жертвам? Ничуть не бывало! Каждый убитый боевик, каждый разрушенный нефтеперегонный заводик, каждый метр очищенной от противника земли разрушает планы наших врагов, направленные на отделение от России Северного Кавказа. Даже первая война в Чечне, при всей бездарности её ведения и всех преступных изменах политического руководства, всё-таки приостановила "конфедерализацию" региона. И каждый очередной мощный удар по террористам и бандитам заставляет "поджимать хвост" многих и многих их вероятных подражателей. Об этом должен помнить каждый солдат и офицер сражающейся Русской Армии.