Цифровое противостояние – термин, которым можно описать современное состояние отношений между США и КНР в сфере информационных технологий. Имеется в виду экономическая и политическая конкуренция между двумя государствами в сфере разработки, производства, использования и контроля за цифровыми продуктами и социальными сетями. Вашингтон, стремясь сохранить свое лидерство в мире, пытается сдержать информационную активность Китая и поставки его цифровой продукции широкого потребления как в сами США, так и в регионы и страны, которые представляют особую заботу национальной безопасности США. Цифровое противостояние между этими странами имеет два уровня – это рынок и пользователи социальных сетей в США, а также рынки и целевые аудитории для американских или китайских ценностей в других странах. Противостояние охватывает не только технологии, но и политическую культуру двух стран. Доминирование цифровых продуктов Китая в мире даст возможность Пекину усилить легитимность модели государственного капитализма, а американская победа в деле распространения своих продуктов и технологий позволит США показать преимущество рыночной либеральной демократии. В ходе противостояния решаются вопросы о том, на компьютеры какой страны – США или Китая – будет собираться информация о пользователях в других странах. Кто из них – США или Китай – будет передавать свои технологии, мобильные телефоны и платформы социальных сетей в третьи страны, например в Европе, Африке и Латинской Америке? Китай не опережает США в области создания передовых технологий, но наращивает объем торговли цифровыми продуктами внутри страны и на зарубежных рынках. Объем цифровой экономики КНР растет на 10.3% в год, а США – на 9.8%; ее доля в ВВП Китая составляет 41.5%, а в США – только 10% ВВП. Однако США остаются источником инноваций для цифровой экономики, лидером в создании новых направлений технологического развития, включая компьютеры, телефоны, функционал социальных сетей. Китай занимает 12-е место в мире в области создания продвинутых технологических решений. Китай оказался единственным конкурентом США по масштабам создания цифровых продуктов, которые продаются на глобальном рынке. Ни Россия, ни страны Европейского союза не сумели сформировать устойчивые глобальные продукты, которые бы охватывали все рынки. Продукция Apple или социальная сеть Twitter, продукция Huawei или китайская платформа Weibo имеют своих потребителей во всех странах мира. Глобальное первенство США в цифровой сфере может быть поколеблено. Тем не менее Вашингтон пока имеет серьезные преимущества: Google, Apple, Amazon, Microsoft, Intel, IBM остаются мировыми лидерами. Именно американские, а не китайские производители определяют новейшие тенденции в мире социальных сетей и телекоммуникационных продуктов.
В силу наличия двух типов экономики в цифровой сфере – инновационной в США и экспансионистской в КНР – сложилась уникальная система отношений, которую можно обозначить как борьбу за технологическое лидерство между двумя странами, обладающими противоположными политическими культурами и ценностями. США сделали ставку на создание цифрового разрыва, используя различные конфликтные ситуации для расширения санкций против Китая и отказа в передаче ему технологий. Китай ставит на проведение скрытой агрессивной киберполитики и гибкой традиционной политики с целью не потерять доступ к инновационной экономике США. Вопросы технологического противостояния и экономической конкуренции поднимались экспертами в области изучения США и международных отношений. Однако результаты политики цифрового противостояния (технологического и информационного сдерживания) еще не рассматривались российскими и зарубежными учеными.
КИБЕРСИЛА КНР: НАСТУПЛЕНИЕ НА ЛИДЕРСТВО США
Наличие китайских аппаратных средств и социальных сетей в других странах, включая США, а также использование анализа больших данных существенно расширили потенциал китайской киберсилы. Этим термином обозначают возможности государства оказывать политическое влияние на зарубежные страны при помощи таких инструментов, как цифровые продукты, электронная коммерция, средства связи, армия хакеров и троллей, информационные кампании и т. п. Во-первых, в Китае, в отличие от многих стран, созданы национальные технологические гиганты, способные внедрять собственное оборудование в других странах. Цифровой Шелковый путь связан с экспортом, а порой и с навязыванием бедным странам телекоммуникационного оборудования и инфраструктуры, подводных оптоволоконных кабелей, мобильных сетей, электронной коммерции и умных городов. КНР старается замкнуть на себя технологическое развитие целевых стран, что выгодно с идеологической и экономической точек зрения, хотя чревато политическими издержками для них. Более 80 государств охвачены китайскими технологиями, включая сети и видеонаблюдение, что заставляет правительство США задуматься о сдерживании подобной цифровой силы. В течение последних лет китайские компании расширили рынок посредством обеспечения доступа к интернету в развивающихся странах, что позволило продвигать ценности политического характера. Здесь нельзя не упомянуть, что передача технологий как средство распространения политической культуры являлась изначально американской идеей. В период первой администрации Б. Обамы в рамках закона о финансировании внешнеполитических ведомств появилась программа “За свободу в интернете”, через которую финансировалась передача технологий организациям и странам, продвигающим либеральные ценности. Китай скопировал этот подход: государственно-аффилированные предприятия, такие как China Telecom, China Unicom, China Mobile, Huawei и ZTE, участвуют в тендерах по всему миру, содействуя продвижению национальных технических средств и политической культуры. Например, Huawei занимается строительством подводных интернет-кабелей в странах АТР, что позволяет Китаю мониторить трафик данных и прививать свои практики использования цифрового контроля в сети интернет. Часто говорят о том, что Пекин построил глобальную инфраструктуру для поддержки дружественных стран, а цифровое господство Китая представляет угрозу кибербезопасности США, поскольку Пекин быстро внедряет свои стандарты управления интернетом в других странах. Поэтому американские эксперты больше озабочены не экономической конкуренцией с Китаем, а политической: деятельность Китая в цифровой сфере противостоит американским цифровым продуктам, ограничивает движение ценностей и снижает политическое влияние США. Во-вторых, Китай может осуществлять кибератаки, что делает его участником новой системы цифровых международных отношений. Только в 2020 г. было выявлено около 1800 случаев кибератак со стороны Китая (по мнению американских специалистов) с охватом 200 млн американцев. Однако проблема атрибуции атаки остается самой серьезной в области цифровых международных отношений. Невозможно уверенно утверждать, что именно Китай, Россия, Иран или страны Европы осуществляют те или иные атаки, поэтому повестка по вопросам кибербезопасности в дипломатии проседает и заканчивается декларациями. Тем не менее постепенно формируется кибердипломатия, или технодипломатия (cyberdiplomacy, или techplomacy). Около 30 государств создали новую дипломатическую должность для транслирования технических проблем в политическую область и сформировали переговорную позицию. Содержание переговоров между Китаем и США показывает, что стороны ищут пути для создания регламента и норм поведения в сети интернет. Однако до сих пор не существует критериев соблюдения норм поведения государств в киберпространстве. В-третьих, наличие национальных социальных сетей и разработанные средства анализа больших данных пользователей в других странах усиливают эффективность распространения прокитайской информации. В противостоянии между китайскими и американскими платформами (например, Weibo, TikTok или YouTube) решается вопрос о том, кто – США или Китай – получит доступ к данным пользователей социальных сетей в различных странах, а значит, к возможностям масштабного влияния на них.
Изначально китайское правительство выстраивало политику мягкой цифровой силы в виде распространения позитивной информации о Китае в социальных сетях, включая целевые аудитории в США. Изменение произошло примерно в 2018–2020 гг., когда Китай взял на вооружение наступательную тактику при помощи специальных информационных кампаний. Были созданы официальные учетные записи в социальных сетях США, таких как Facebook* и Twitter, а министерство иностранных дел КНР инициировало распространение китайской позиции по актуальным вопросам, причем часто посты носили антиамериканский характер. В китайской цифровой дипломатии прослеживается следующий алгоритм: единовременное создание учетных записей; их длительное бездействие, а затем одновременная активация; быстрая и последовательная реакция на посты китайских дипломатов, а также схожие языковые выражения и термины в постах. Наступательная цифровая дипломатия с использованием агрессивных информационных кампаний, международного вещания, покупки контекстной рекламы и координированного распространения пропаганды многочисленными активистами стала значимым инструментом представления национальных интересов КНР зарубежной аудитории. Самая известная цифровая кампания, которая приписывается американскими экспертами Китаю, – это влияние на результаты президентских выборов в 2020 г. якобы около 2 млн пользователей распространяли сообщения против избрания Д. Трампа. Непредвзятый подход к информационной активности Пекина в социальных сетях показывает иную картину. Проведенный авторами машинный анализ всех постов основного канала международного вещания Китая, прежде всего China Xinhua News на платформе Twitter, в марте 2023 г. указывает, что они не получают значительного отклика со стороны читателей. Несмотря на наличие более 12 млн подписчиков, ежедневные посты издания имеют лишь около 20 “лайков” и репостов (цитирований). Это свидетельствует о слабом проникновении прокитайской информации к пользователям, а также о том, что число подписчиков искусственно завышено. Такой вывод коррелирует с результатами информационной активности Пекина на Тайване. Правительство КНР задействовало значительные ресурсы по продвижению тезиса о необходимости объединения. Однако посты о едином Китае вызывают положительную реакцию только на платформе Weibo, контролируемой Пекином.
США: ПОЛИТИКА ЦИФРОВОГО РАЗРЫВА
США стремятся снизить потенциал для развития экономики и вооруженных сил и участие Пекина на глобальном рынке. Современную цифровую политику США в отношении Китая можно разделить на пять элементов. Первый элемент – стратегический, отражает взгляд администрации США на цифровое противостояние и цифровой разрыв с Китаем; второй – меры, призванные сдержать технологический рост КНР и создать антикитайскую цифровую коалицию; третий – региональный (распространение цифровых продуктов США и Китая в Азиатско-Тихоокеанском регионе); четвертый – отношения между США и КНР по вопросам политического вмешательства через социальные сети; пятый – ограничения на распространение китайских цифровых продуктов и социальных сетей в США. На стратегическом уровне американский подход к Китаю сместился от сотрудничества к противостоянию в цифровой среде. Это совпало с ростом числа китайских технологических компаний на мировом рынке, которые расшатали цифровую монополию США на аппаратную продукцию, интернет-коммуникации и социальные сети, сложившуюся в 2010-е годы. Политика вовлечения основывалась на ожидании, что Китай будет политически либерализовываться, станет ответственным игроком и будет соблюдать международные правила и нормы, поддерживаемые США. Однако китайское руководство, наоборот, усилило внутренний контроль, осуществило односторонние меры в Южно-Китайском море и расширило масштаб кибератак для похищения американской технологической и финансовой информации. Негативное влияние оказали вбросы о китайском вмешательстве в американские выборы. В то время как администрация Трампа сосредоточилась на тарифах и торговых спорах, администрация Байдена показала новый подход к формированию коалиций для ограничения технологического развития Китая, особенно в военной сфере. Однако весной 2023 г. появились заявления о точечном ограничении технологий для китайской военной промышленности, в обеспечении цифровыми продуктами в других сферах. Это свидетельствует о том, что администрация Байдена идет на диалог для сохранения давления на складывающийся цифровой альянс между Пекином и Москвой. Со своей стороны, Китай также стремится к сохранению доступа к американским инновациям.
Второй элемент деятельности США – меры по снижению потенциала КНР в проведении активной киберполитики и созданию антикитайской цифровой коалиции. Формирование такой коалиции началось еще в период администрации Д. Трампа, когда США стали лоббировать отказ от китайского оборудования для 5G-сети среди европейских стран. Администрация Байдена подняла вопрос об антикитайском цифровом союзе на новый уровень. В июле 2021 г., когда США в очередной раз обвинили Китай в кибератаках, команда Байдена начала собирать коалицию стран из числа членов НАТО и Евросоюза. К ним присоединились Австралия, Великобритания, Япония и Новая Зеландия. В декабре 2021 г. было объявлено о создании “альянса свободного интернета” – союза государств, которые будут использовать только американские цифровые технологии. В Госдепартаменте даже появился новый отдел – Bureau of Cyberspace and Digital Policy. Одна из его задач – убеждение союзников следовать за точечными ограничениями США в области сдерживания технологического роста КНР без ущерба для торговли. США определили критические технологии, которые не должны быть доступны Китаю: суперкомпьютеры, анализ больших данных, искусственный интеллект и биотехнологии. Основой стали шаги администрации Трампа, ограничившей доступ китайских специалистов к получению средств обработки и анализа видеозаписей с дронов наблюдения, созданных и управляемых Algorithmic Cross-Functional Team. На несколько лет был приостановлен широкий доступ к технологиям искусственного интеллекта. Европейский конфликт и китайская позиция пророссийского нейтралитета поспособствовали Вашингтону в осуществлении политики отказа в передаче новых разработок в Китай, например в ограничении доступа китайских ученых к моделям квантового компьютера.
Третий элемент цифрового противостояния США и Китая – борьба в Азиатско-Тихоокеанском регионе за распространение своих продуктов на целевые страны. Формирование группы стран – потребителей американских цифровых продуктов, объединенных в единую сеть, является региональным ответом США на цифровой вызов. Еще в 2018 г. госсекретарь М. Помпео приступил к реализации проекта единого цифрового пространства в АТР. Администрация Дж. Байдена объявила о создании там системы “цифровой связанности” (digital connectivity) в рамках группы стран, ориентированных только на американские технологии. Соглашение с Сингапуром и программы помощи Филиппинам позволили расширить широкополосную сеть и переориентировать потребителей на американские продукты. Во Вьетнаме Национальная корпорация по электроэнергии полностью обновила оборудование и перешла на американские компьютерные стандарты. На Филиппинах Агентство международного развития США привязывает местные платформы электронной коммерции к американским данным. В Бангладеш происходит формирование американской цифровой финансовой системы и интернет-услуг. Четвертый элемент цифрового противостояния с Китаем – вопросы взаимного политического вмешательства через социальные сети. Выше было отмечено, что США обвиняют КНР во вмешательстве в свои выборы в 2018 и 2020 гг. Пекин, со своей стороны, обвиняет США в оказании влияния на молодежь через социальные сети. Ведомства США использовали их для распространения информации среди китайских пользователей о протестах в Гонконге в 2019 г., что также указывалось в отчетах американских фондов как финансирование медиакампаний и обучение китайских журналистов. Пятый элемент цифровой политики США против КНР – ограничение доступа китайских цифровых продуктов, информации и социальных сетей на территорию США. Американское общество находится под давлением “расследований” о вмешательстве Китая во внутриполитический процесс. Доказательства скупы, ведь любое государство способно осуществлять информационные цифровые кампании. Однако политическая истерия оказывает влияние на принятие решений и приводит к нарастанию антикитайских настроений: сегодня около 82% американских граждан высказывают негативное отношение к Китаю. Это самый высокий процент с начала 2000-х годов, когда средний показатель находился на уровне 35%.
Комитет по иностранным инвестициям в США и представитель США по торговле являются основными инициаторами ограничений на доступ цифровых продуктов на американский рынок. Заблокированы десятки сделок, а в 2018 г. был инициирован законопроект о рисках иностранных инвестиций. В нем обозначен список конкретных цифровых продуктов, которые повышают возможности КНР в киберпространстве. Обсуждение застопорилось, но часть разделов о средствах электронного характера (electronic warfare capabilities) пополнила Закон о национальной обороне. Версия Закона от 2019 г. расширяла ограничения на использование китайских технологий видеонаблюдения и телекоммуникационного оборудования внутри США, а также на экспорт американских цифровых продуктов в Китай. Были устранены цепочки китайского оборудования, которое раньше использовалось в компьютерах правительственных и неправительственных ведомств. Список “нежелательных” китайских компаний, с которыми американские агенты не могут торговать без лицензии правительства, содержит около 60 наименований по состоянию на 2023 г. Именно так Белый дом ограничил экспорт микрочипов, которые необходимы для производства смартфонов и других продуктов Huawei и ZTE. Им запрещено покупать американское оборудование и технологии, а их телефоны и приложения нельзя использовать в государственных учреждениях. Можно сказать, что американским специалистам и надзорным органам удается контролировать трансфер китайских гаджетов в критически важные сферы на территории США. Однако остается значимый вопрос, который возник впервые в истории технологического развития США: как остановить популярность социальных сетей КНР?
Правительство США оказывает давление на китайские компании, которые владеют платформами социальных сетей, таких как TikTok или Weibo. Слушания в Конгрессе в 2022 и 2023 гг. относительно приложения TikTok показали публичный и удачный рейдерский захват компании в части контроля данных о пользователях со стороны США. Казалось бы, основной причиной давления на китайские социальные сети является экономический протекционизм. Но нельзя сказать, что TikTok получает больше дохода или популярнее своего конкурента – американской платформы YouTube. По статистике доходы YouTube, получаемые от рекламы, превышают доходы компании TikTok (около 29 млрд против 9.4 млрд долл.). YouTube занимает второе место среди самых популярных платформ социальных медиа в США. Однако TikTok, использующая модель коротких видеороликов и сгенерированных лиц, остается крайне популярным среди молодого поколения американцев от 13 до 35 лет. Визуальная пропаганда и аккумуляция данных об американских пользователях раскрывает перед Пекином значительные возможности для продвижения своей повестки. Россия, которую огульно обвиняли во вмешательстве в выборы США, не имела национальной платформы, которая могла бы действовать в США. Китай вышел на другой уровень киберполитики, используя платформы социальных сетей, которые используют американцы. По признанию администрации TikTok, около 20% инвестиций компании принадлежат Пекину, а китайские специалисты работают в штаб-квартирах компании в разных странах, что может оказывать влияние на передачу данных о пользователях в Пекин. В итоге кампании против TikTok ее администрация согласилась сотрудничать с федеральными надзорными органами США и гарантировать отсутствие связи с китайским правительством. Запреты вводят и на уровне штатов. Техас и Аризона запретили приложения TikTok на устройствах, используемых в органах власти, в Монтане запрещена работа приложения на всей территории штата. Правда, правительство США не может полностью контролировать социальные сети в силу первой поправки к Конституции, а также раздела № 230 в Законе об этике коммуникационной деятельности 1997 г. Интернет-провайдеры и онлайн-платформы имеют защиту от юридической ответственности за контент, который размещается пользователями. Поэтому все слушания и расследования в Конгрессе начиная с 2017 г. касаются попыток выстроить канал взаимодействия с руководством технологических гигантов, понять их этические нормы и оказать давление для контроля информационных потоков. Таким образом, основной способ заглушить прокитайскую информацию – технические средства.
Политика технического подавления нежелательных информационных потоков координируется Центром глобального взаимодействия (Global Engagement Center). Взаимодействие с технологическими гигантами, включая Google, Facebook, Twitter и прочих, является единственным способом ликвидации нарративов, направленных против американского лидерства или ценностей неолиберального общества. Это взаимодействие началось в период Б. Обамы, когда технологические гиганты помогли справиться с пропагандой ИГИЛ** и “Талибан”** в социальных сетях при помощи закрытия учетных записей. Платформы установили собственные нормы, которые следуют за потребностями внешней политики США.
Социальные сети США активно участвуют в различных технологических проектах Госдепартамента, которые связаны с публичной дипломатией, помогают в реализации политики информационной стрессоустойчивости Европы против России, наладили сеть влиятельных блогеров в странах Ближнего Востока и отчитываются о закрытии нежелательных аккаунтов, которые распространяют прокитайские нарративы. Например, в 2023 г. специалисты компании Google отчитались в Конгрессе о блокировке более 100 тыс. учетных записей, связанных с китайским правительством. YouTube заявил, что использует особую тактику по подавлению нежелательного контента и поощрению тех пользователей, которые распространяют лояльную для США информацию (их ролики искусственно делают трендовыми). YouTube заблокировал более 24 тыс. пользователей, сославшись на то, что их деятельность была скоординированной операцией Китая. Есть многочисленные примеры того, что американские социальные сети старательно выполняют политические запросы, идущие со стороны Белого дома или Конгресса США. Остается вопрос, который определит эффективность китайской информационной деятельности в США и наоборот, – об использовании искусственного интеллекта в цифровых информационных кампаниях. На слушаниях в Конгрессе создатель некоммерческой организации OpenAI С. Олтмен заявил, что единственной возможностью остановить китайскую “дезинформацию” является создание особых алгоритмов при общении нейросети с человеком, что позволит ограничить появление нежелательных ответов или антиамериканских позиций для использования Китаем. Поэтому на новом витке цифрового противостояния между двумя странами будет решаться вопрос, нейросеть какой страны – США или Китая – станет наиболее популярной в мире, что позволит встроенным алгоритмам содержать проамериканскую или прокитайскую позицию и навязывать ее потребителю.
РЕЗУЛЬТАТЫ И ВЫВОДЫ
Экономическая конкуренция в цифровых технологиях, которая наблюдалась в период администраций Обамы и Трампа, переросла в политическое и идеологическое противостояние между США и Китаем в киберпространстве в период администрации Байдена. Китай оказался единственной державой в мире, которая способна использовать свои национальные социальные сети, а также цифровые продукты на территории США и в других странах. Наличие суверенного интернета, национальных платформ и аппаратных средств общения сформировало мощнейшую киберсилу Китая, которая подрывает лидерство США в технологической сфере. Китай и США столкнулись не только на американском и китайском рынках, но и стали соперниками на рынках других стран. Сегодня их противостояние идет по двум направлениям. Первое – создание коалиции дружественных стран, которые технологически будут привязаны либо к США, либо к Китаю. Это противостояние заметно в странах Латинской Америки и АТР. Второе – это осуществление цифровых информационных кампаний и выдавливание чужих социальных сетей с внутреннего рынка. Единственное направление, которое связывает США и Китай, – это кибердипломатия, в рамках которой стороны пытаются найти точки соприкосновения и решить вопросы кибератак и кибершпионажа. Технологический уровень Китая достиг той точки, когда торговых войн, запрета на цифровые продукты и других экономических драйверов уже недостаточно. Администрация Байдена осуществляет политику цифрового разрыва, направленную на отрезание Китая от передовых технологий, что значительно понизит его киберсилу в перспективе следующих 3–5 лет. Политическая позиция Китая в отношении региональных конфликтов оказывает прямое влияние на действия США. Китай понимает зависимость своего цифрового развития от курса США в отношении России, АТР и других регионов мира, поэтому будет проводить сбалансированную политику, чтобы сохранить доступ к американской инновационной экономике.
* признана экстремистской и запрещена в РФ
** запрещённые организации в РФ
Цветкова Наталья Александровна – доктор исторических наук, профессор кафедры американских исследований СПбГУ
Сытник Анна Николаевна - ассистент кафедры американских исследований СПбГУ
Источник: журнал «Мировая экономика и международные отношения» № 11 2023
