Российская политика характеризуется немыслимым разнообразием. Не мыслимым ни в одной из стран, примеривающей на себя демократические одежды. У нас есть политики, главным качеством которых является хорошая растяжка. И прогиб — гибкость гуттаперчевая. Итальянцы сообщили, что в российском парламенте у нас заседало самое большое количество депутатов, снявшихся для "Плейбоя" и вообще в стиле "ню". Ню что вы хотите от молодой демократии? Резвится. Политический товар — лицом. Вернее, другими частями тела. Интересно, за те съёмки наши политики получали деньги или участвовали в развращении народа ради удовольствия? Вот почему так много спортсменов, активистов и просто красавцев в законодательном собрании! Чтобы фотосессиями весь мир дивить. Вот, мол, ты какая, российская политическая система! Да поистине тебе равных в мире нету.
Если наши демократические партнёры в мировом сообществе не понимают, как мы готовы перед ними прогнуться, на авансцену выходят специальные политики с хорошей растяжкой и выполняют важную политическую задачу — продемонстрировать готовность нашу к диалогу. Дескать, вот так! Ни одной стране политикам не удавалось эдак. Здесь мы впереди планеты всей. Что да, то да. Никто не прогибался так перед ними, как российская политическая элита. Нечего о загогулинах воздух сотрясать! То было начало российской демократии. Давайте загогулину — на политическую сцену! Эвона!
Что с людьми делает власть! Конечно, делает красавцев, богатеев. Недавно список единороссов пополнился депутатом-миллиардером. Да плюс депутатская зарплата. Да плюс вспомоществования по оплате коммунальных услуг. Послабления они и миллиардеру приятны.
Но вот был человек, не единоросс, а даже его идейный оппонент, искренно болел за народ, его положение, поскольку сам был в положении. Народа. Говорил, не боясь. Правда — матка, не могу молчать, прочая романтика. Скромен в быту. Добился! Ныне в Думе! Уже руку подаёт, как дама для поцелуя. Уже этакая в глазах прищуристая мудрость, мол, знаем мы вас… Наскрозь видим! Некая ленца в отношении народа, общения с ним, с народцем этим самым, и умеренность пыла. Да и пройдёт, отвернётся как бы невзначай, не заметив. С высоты такого положения и не приметит, конечно. Уже вкус к течениям моды: костюмы, баретки, пальто с бобровыми воротниками. Уже загар везён не с шести соток, а с правительственного санатория или из Италии. Тоже по приемлемым ценам. Уже, хотя и риторика, но добровольно ограниченная в пафосе и разоблачительстве: как бы власть не осерчала да не дала пинка. Из кресла на митинг — ужас, как не хочется! Нет, на трибуну — хорошо. Мол, доколе, мол, не можем терпеть! Мол, ужо вам!
Но ведь, если раззадоришься да перестараешься, переусердствуешь на ниве защиты народа, то можешь оказаться на митинге не "на", а "под" трибуной, внимать среди простых людей таким вот счастливчикам, каков ты сейчас. Оппозиционность — дело тонкое! Было время, когда понимал и ощущал: так жить нельзя. А сейчас уже совсем другое положение и мировосприятие, ощущение, что так жить можно. И очень хочется жить именно так. Разве случайно лоббирование со стороны высших чиновников права выхода на пенсию в 70 лет? Уж как хочется рабами-то на галерах! Уж так невмоготу солёным трудовым потом пополиваться — душа просит! Неужели, если бы чиновники не хотели так себя напрягать, то с подобной инициативой — продлить высшим чиновникам до 70 лет не отдавать никому самозахваченных высот, кто-то выступил бы?
Это же Ресин с Шевцовой обратно побегут из Думы на чиновничьи места. Им же разрешили на народ вкалывать! Если учесть среднюю продолжительность жизни освобождённого россиянина, то до гробовой доски сейчас крапивному семени дозволили народ жалить, на волдыри его изводить. Чиновничество же не мыслит себя без служения и горения на рабочем месте! Не поймёшь, честное слово. То говорят, мол, надо омолаживать. Дескать, у нас столько молодых кадров желающих: 70 % выпускников школ мечтают стать чиновниками. И, разумеется, от высшего звена не отказались бы. Но когда теперь старых переждёшь? Они же все будут до 70 лет сидеть. Дома на диване сидеть тоже хорошо, тоже ничего не делаешь. Но дома тебе за ничегонеделанье не платят, а тут— и зарплата, и премия, и взятки, и подношения… Стало быть, выход один: увеличивать число чиновников. Навстречу пожеланиям народа!
Все хотят в Думу. Но, видимо, не на любое место молодёжь рвётся. Была я на мероприятии в Московской Думе. Пошла в столовую. Длинноногие девушки балуют себя разносолами — работницы Думы. Их мечта о тёплом местечке сбылась.
Посуду моет, опершись на раковину, буквально повиснув на ней (спина не держит), женщина лет за 70. Для таких работников и до президентского решения, видимо, ограничений для работы в высших органах власти (в зданиях, по крайней мере) не было. Зримо и доказательно: можно в Думе было и раньше до 80 лет работать. Но только на тех местах, куда молодые, что "Наши", что "Спляшем" не рвутся.
Да и те из чиновников, кто прикипел к месту, чувствует в себе ещё силы и желание работать на пользу обществу, мол, не хочу расставаться, не ждал бы высших указов, а плавно перетекал бы из кабинета в столовую, в столярные мастерские, в котельную, где погорячей... Но нет, в жаровню не хотят!
А ведь не отвертитесь, милые, придёт время.
