Весной 20-го года, с приходом в нашу жизнь карантина, все мы, напрягшись, следили за новостями и всем тем, что говорят осведомлённые люди. Накал и шквал истерии был знатный. Что-что, а это наши СМИ умеют.
Признаюсь, воссев на иглу страха незнания, я тоже поначалу включала телевизор аж на двух политических ток-шоу и вечерних новостях. На кухне почти безостановочно вещала радиостанция "Говорит Москва". Ну и весь этот коктейль лакировал лавинообразный новостной спам Интернета.
Нам ежедневно показывали устрашающие апокалиптические картинки исхода стариков и оповещали о роковых эквилибрах медицинской статистики. Нам говорили о 20 процентах бессимптомников и параллельно сообщали о превалирующем числе молодых пациентах, умирающих на ИВЛ. Мы ничего не знали, ничего! - и при этом не переставали смотреть новости, которые нам объективно врали, противореча сами себе. Эксперты и комментаторы говорили и писали про свой ужас, расстерянность, экономический и медицинский коллапс, некоторые, с особо щедрым воображением, - про обвал всего вообще.
Я отдавала себе отчёт, что все эти высокопрофессиональные ребята ничего не понимают и не знают, но с завидным упорством продолжала вполуха слушать и вполглаза читать, надеясь вычленить из всей этой размазанной прогоркшей каши зерно истины для своего понимания и стабильности. И, как не странно, мне это удалось!
Как-то днём, после очередной разрушительной волны чёрных новостей на "Говорит Москва", в передаче "Умные парни" появился человек, имя которого я забыла, директор чего-то там очень умного. Знаете, есть такой знаменитый приём-кадр в целом ряде голливудских фильмов - замедленная съёмка, вокруг полный атас с дымом, взрывами и кровью, а в центре кадра, в особом столбе света он - идёт вперёд, ничего не страшась, расправив плечи, за щитом своей веры и знания, и ни одна пуля, ни один осколок и враг не могут его достать. Вот этот человек производил то самое впечатление.
Он единственный из всей многочисленной братии журналистов и телевизионных учёных, на первой или второй неделе карантина в марте 20-го года спокойно сказал, что да, болезнь опасна, будут потери, но Россия первая создаст вакцину и выйдет из кризиса. И возможно не одну. Так будет. Точка.
В подтверждение своих слов он долго и подробно рассказывал о том, как и кто победил страшную лихорадку Эболу в Гвинее. Я, например, не знала, но оказывается, это сделали наши ученые в ещё тогда никому неведомом центре эпидемиологии и микробиологии имени Гамалеи. Наши! За очень короткий срок они первыми в мире разработали вакцину от Эболы и под их контролем была проведена широкомасштабная вакцинация в Западной Африке. Об этом не говорят в мире, потому что это сделала не "всемирная организация", не США, ЕС или Великобритания, а Россия, страна санкций и Путина.
Лаборатории иммунологии в России - сильнейшие в мире. Мы пока ещё видимо не привыкли к тому, что где-то, помимо вооружения, мы первые. Мы особо не верим в свои силы, и потому что повязаны комплексом неполноценности (заработанным в 80-90-е), и потому что об этом нам сообщают журналисты, увы, не раз и не два попавшиеся на грубой и лживой пропаганде и подтасовках. А сами врачи молчат, им не до того, да и этика не позволяет. Однако это так.
Возможно кто-то не заметил как отреагировало наше медицинское научное сообщество на истеричные сообщения мировых СМИ о "новом, более опасном штамме короновирусной инфекции"? Сначала наши ученые молчали. Потом, когда журналисты их допекли, сказали: "Да, конечно, штаммы есть разные. Наша вакцина борется и с ними, и с британским штаммом, в частности, тоже. Ничего страшного в этой мутации нет, она не более опасна чем другие. Мы их все давно уже наблюдаем. Если вы так боитесь именно этого штамма и много смотрите Euronews и BBC World News, то мы разработаем тест". Разработали и зарегистрировали первую в мире тест-систему на выявление британского штамма. Спокойно, по-деловому, без лишних телодвижений.
Европейские новостные каналы не смотрю, но что-то подсказывает, что и сейчас они распространяться об этом не будут.
Вообще врачи - особая каста людей в России. Как правило, немногословные, закрытые, строгие люди, чья работа - ежедневно бороться с человеческими страданиями и смертью. Этика общения с пациентами у нас дореволюционная. Старая школа и те, кто причастен к ней, учась в старейших медвузах, предполагают неразглашение так называемых "врачебных тайн" и очень специфическое общение с больным. Это подробные и внимательные расспросы по факту и очень дозированная обратная информация о лечении и диагнозе (в Германии, например, подход принципиально другой). Наш врач редко когда рассказывает пациенту какие именно таблетки и капельницы ему прописаны, а уж о ходе операции и других сложных манипуляциях - тем более. Здесь и тщательное охранение душевного равновесия пациента, и строгая, почти военная дисциплинарная дистанция между знанием и тёмным невежеством больного и его окружения.
Разрыв в преемственной связи опыта и традиций есть, но он, слава Богу, минимален. Благодаря этому драгоценный и главный наш ресурс - люди, в данном случае - врачи, остаётся неизменным нашим богатством. Сим победиши!
А что касается новостей... После весны 20-го я для себя поняла, что как только мы перестанем смотреть новости - мы начнём знать. И наше знание будет истинным и спасительным. Тишина даёт шанс родиться собственному мнению. И оно, родившись, окутывает нас и защищает, поскольку своё, родное. Живите своим умом и представлением. Информация - совсем не знание и далеко не всегда правда!
