ЗА «ДЕРЕВНЮ» БИЛИ И СУДИЛИ
Предлагаю читателям это небольшое исследование, состоящее из двух частей. Начну с некоторых итогов, в которых попутно будут даваться разъясняется. Во второй – обратимся к страницам нашумевшей повести Светланы Викарий «Вот моя деревня».
Когда в России безнаказанно били автора за написанное? В точку попал? Очень похоже получилось? Посмотрели на себя со стороны и ужаснулись?.. Пожалуй, и то и другое и третье.
Сегодня между писателем Светланой Викарий и сельчанами поселка Калужское Калининградской области идет настоящая объявленная война.
Автор оказалась не готова отражать агрессию, потому что не полагала, что данная публикация будет стоить ей «покоя, отдыха и сна». Теперь, чтобы себя защитить, она будет вынуждена подать встречные иски на бывших истцов, обратиться за поддержкой в федеральные СМИ и творческие организации России и Европы.
Напомним еще раз эту пронзительную скандальную историю, ставшую самой громкой в Интернете в сентябре 2013 года. И добавим, что она еще не закончилось.
Часть 1. «Пристрастный федеральный судья»
В ноябре 2013 года жители пос. Калужское Черняховского района Калининградской области: Халимон Н.И, .Лезная Т.В, Бондарева Л.Г. Колесникова М.А., Колесников Е.А. обратились в исковым заявлением в суд о защите чести и достоинства, указав в основании своих требований, что путем публикации в сети Интернет на сайте Проза.ру повести «Вот моя деревня», Светланой Викарий были распространены сведения не соответствующие действительности.
Предметом судебного разбирательства по категории дел о защите чести и достоинства является факт распространения ответчиком порочащих сведений, который обязана доказать сторона истца. Истцы утверждали, что обжалуемые ими сведения, которые они считают порочащими их честь и достоинство, опубликованы на сайте Проза.ру С.Викарий и относятся к ним как личностям непосредственно. Истцы сочли, что автор произведения отрицательно оценил их с моральных позиций общества, нанеся этим ущерб их достоинству.
Обращению в суд предшествовало избиение автора в пос. Калужское, толпой разъяренных поселян, недовольных тем, что они, якобы, узнали себя в персонажах произведения. Этот факт имел широкую огласку в СМИ, все федеральные и коммерческие каналы отразили его в пользу автора, пытаясь объяснить прототипам, что речь идет о художественном произведении и писатель не имела умысла оскорблять их. Канал « Россия-1» пригласил ее и пятерых обиженных на программу, где они вели себя некорректно, оскорбляли автора в прямом эфире, клеветали на нее и детей и даже допускали хулиганские действия.
Однако она всеми силами пыталась уладить конфликт. Призывала к мировому соглашению, обещала, что не подаст встречные иски по поводу клеветы, хулиганских действий, оскорбления и нанесению ущерба деловой репутации, а также здоровью.
Но все это не возымело действия. Ей пришлось бросить дом, забрать сына из школы (она опекун одиннадцатилетнего детдомовского ребенка) и переселиться в городскую квартиру в г. Черняховске. И даже после этого подавать иск в суд (хотя были на руках документы медэкспертизы) писательница не стала, надеясь на то, что люди поймут свою неправоту.
Но, поддержанные местным депутатом Горохом А.И. (фракция «Яблоко»), пятеро истцов обратились с исковым заявлением, где требовали от С.Викарий публичного извинения в СМИ и материальной компенсации в пятьдесят тысяч рублей каждому.
Рассматривала дело федеральный судья Коржакова Ж.И. Она приняла сторону истцов изначально. С самого начала судья выказывала писателю явную антипатию. Не давала возможности говорить, отстаивать свои суждения, защищать себя (два заседания она не имела защитника, так как не считала себя виновной), путем нажима судья пыталась привести автора к необходимому ей ответу, практически бросила ей в лицо копию диплома Литературного института имени М.Горького, который доказывает, что она является профессиональным литератором, а также копию запрошенного письма с сайта «Проза ру» о том, что сайт не является средством массовой информации.
Пользуясь юридической неподготовленностью, сторона истцов и суд в заседаниях, состоявшихся в 2013 году, давая объяснения по иску и адресуя Светлане Викарий вопросы, ссылались на текст приложения, которым располагали только суд и сторона истцов. Оглашавшиеся в суде сведения приходилось воспринимать на слух. Таким образом, по воле суда она была лишена возможности защищать свои права в условиях состязательности и равноправия сторон, гарантированных ст. 12 ГПК РФ. Участники процесса, поощряемые судом, стремились лишить ее возможности на защиту, сбить с логики и запутать, чего, в конечном счёте, и добились в течение двух первых заседаний.
В соответствии со ст. 8 Закона РФ «О статусе судей в РФ» судья приносит присягу: «Торжественно клянусь честно и добросовестно исполнять свои обязанности, осуществлять правосудие, подчиняясь только Закону, быть беспристрастным и справедливым, как велит мне долг судьи и моя совесть».
В соответствии со ст. 1 – 4 Кодекса судейской этики «в своей профессиональной деятельности и вне службы судья обязан соблюдать Конституцию РФ, руководствоваться Законом РФ «О статусе судей в РФ» и другими нормативно правовыми актами, правилами поведения, установленными настоящим Кодексом, общепринятыми нормами морали, способствовать утверждению в обществе уверенности в справедливости, беспристрастности».
«Судья при исполнении своих обязанностей по осуществлению правосудия должен исходить из того, что защита прав и свобод человека и гражданина определяет смысл и содержание деятельности органов судебной власти».
Очевидно, что вышеуказанные нормы не распространяются на судью Коржакову Ж.И.
Все попытки писательницы доказать авторское право на использование деталей окружающей ее действительности, не возымели действия. Истцы твердили, что они узнали себя. Она же утверждала, что речь в произведении идет о совершенно других людях, имеющих другие вымышленные имена и фамилии. А часто персонажи повести и не имеют их вовсе. Фамилия Халимон, используется как кличка, в оригинале текста фамилия воспроизводится, как Халимонос, и происхождение этой фамилии объясняется автором, что в переводе с арабского звучит, как «приятный», что соответствует создаваемому образу деревенского безобидного фантазера. И те схождения, на которые опирались истцы, совершенно типичны для жизни России, где бы то ни было. И у нее совершенно не было намерения оскорблять людей, с которыми она жила в одном поселке. Однако истцы эти аргументы не сочли, как оправдательные. Поддерживаемые депутатом, они не сомневались в том, что судья вынесет решение только в их пользу. Коржакова Ж.И. очевидно доказывала это своим поведением в процессе заседаний. Не видеть это было невозможно, так как на заседаниях присутствовали московские и калининградские журналисты, в перерывах не раз возникали конфликты между ними и депутатом.
Когда автор предложила сделать лингвистическую экспертизу текста, судья ответила, что стоимость будет равна 100 000 рублей!
Далее, она предложила суду экспертизу текста сделанного членом Союза писателей России О. Каштановым, доказавшим, что обвинения истцов надуманны и выдвинутые ими фрагменты повести не несут в себе оскорбительной лексики. Судья проигнорировала этот довод, способный стать реальной защитой.
По сложившейся в Российской Федерации судебной практике, в целях исключения фальсификации доказательств, факт наличия публикации в информационной сети Интернет удостоверяется нотариально заверенным протоколом с использованием специальных технических средств автоматизации нотариального действия; в протоколе указываются место, дата и время осмотра соответствующего сайта, использованные программные средства, процессор, оперативная память, жёсткий диск, видеокарта, сетевое оборудование, принтер и операционная система, а также использованная программа доступа к информационной сети Интернет, тип системы автоматизированного нотариального действия и провайдер, предоставлявший услугу доступа к сети Интернет. Такого протокола осмотра доказательств истцы суду не представили, что выяснилось лишь после неоднократных ходатайств, заявленных С.Викарий и ее представителем в судебном заседании 5.02.2014 (лист 3 протокола судебного заседания от 5.02.2014), когда ей наконец-то позволили ознакомиться с материалами дела. Копию же приложения к исковому заявлению после неоднократных отказов суд вынужден был выдать ей 5.02.2014, но только после окончания судебного заседания.
Судья взяла на вооружение систему изматывания ответчика, не желая принимать во внимание, что речь идет о художественном произведении, и имена истцов, персонифицировавших себя с персонажами, не соответствуют их реальным именам, состав их, «так называемых семей» совершенно иной, и сами события повести не имеют к ним отношения, являясь вымышленными. Попытки объяснить законы творчества, право списывать с картины жизни, опираясь на прототипов, были ею грубо пресечены.
Судья постоянно одергивала, делала замечания. Тот факт, что писательница стала жертвой избиения жителями пос. Калужское, в числе которых была Бондарева Л.Г., не смутил судью. В нарушение всего, судья не приняла в расчет ответ сайта «Проза ру», что произведение удалено и предоставить оригинал сайт не имеет технической возможности. А значит, на основании статьи закона, нет и факта распространения.
Сама же автор представила оригинал произведения в компьютере, который отличался от распечатки, представленной истцами, но судья снова трактовала этот факт в пользу копии, не имеющей заверенного протокола.
В конечном итоге, судья Коржакова вынесла решение о возмещении якобы причиненного ущерба истцам в размере по десяти тысяч каждому.
***
Произведение «Вот моя деревня» Светланы Викарий было одобрено многими значимыми российскими писателями. Полосы центральных газет были посвящены отражению этой беспрецедентной истории. Это дело стало нонсенсом, как в юридической, так и в писательской практике. Судья Коржакова не просто не справилась с ним. У федеральных журналистов, отражавших ход дела в СМИ, и у нее самой сложилось впечатление, что судья намеренно применила к автору столь несправедливое наказание, так как интересы истцов представлял депутат от «Яблока
«Считаю, что действия судьи Коржаковой Ж.И., направленные на откровенную поддержку депутата Гороха, дискредитируют само правосудие. Согласно Кодексу судейской этики, судья должен избегать всего, что могло бы умалить авторитет судебной власти, - сказала Светлана Анатольевна мне по телефону. - Поэтому буду писать в судейскую коллегию Калининграда, губернатору области и президенту страны. Повесть «Вот моя деревня» является художественным произведением, литературные герои которого являются вымышленными. По этой причине само повествование не может быть отнесено к распространяемым сведениям. Повесть написана мною на основе жизненного опыта, она явилась результатом длительных наблюдений за нравами жителей российской глубинки. Обобщённые литературные образы могут быть узнаваемыми миллионами сельских жителей нашей страны, не только истцами, имена и фамилии которых в произведении не названы, но которые якобы узнали себя в повести. Полагаю, исковое производство инспирировано заказчиком, фамилию которого, кстати, в суде фигурировала, на него ссылалась сторона истцов (лист 4 протокола судебного заседания от 5.02.2014). Мои права профессионального писателя были грубо нарушены, искажены все представления о писательском труде и свободном творчестве».
Добавим, что данный судебный процесс вполне можно назвать политическим, с помощью него конкретный гражданин пожелал заработать славу народного заступника, заручиться на будущее поддержкой избирателей. Именно с этой целью и был сфабрикован текст якобы «произведения». Полагаю также, что достаточно низкий духовно-образовательный ценз судьи также сыграл свою немаловажную роль. Она не сумела отличить художественного произведения от реальных событий, с которыми всегда была связана житейским шаблоном.
В литературе сегодня часто встречаются реальные имена и реальные фигуры выдающихся людей, и выглядят совершенно естественно со всеми их достоинствами и недостатками. В нашем случае речь шла о вымышленных персонажах, по собственной воле персонифицировавших себя с героями книги.
***
Писательница вынуждена изменить образ жизни, продать дом, так как находиться на одной территории с поселянами, уверенными в своей победе, а теперь и безнаказанности, не представляется возможным. И может иметь самые драматические последствия. Более того, истцы попытались отнять у нее ребенка, в своих жалобах в опеку, мотивируя тем, что писательница – безнравственная женщина, не имеет право воспитывать детдомовских детей. То есть, это поведение назвать иначе, как местью, травлей и преследованием просто нельзя.
Часть 2. «Узнали себя и ужаснулись»
Последние двадцать лет книг о жизни деревни в русской литературе не появлялось. Жанр этот практически умер. Светлана Викарий взяла на себя смелость показать жизнь современной России. Получилось не просто печально. Больно.
«Эх, если б Вовушке знать, что наилучший наставник- это родная кровь, с которой он вышел на поле брани. Но Вовушка с молодости драку путал с боем. В драках он участвовал, а вот до боя не допустили смотрители небесные. Слаб был Вовушко духовно. Уподобился к старости комару, сосущему кровь ближнего. Его сестра честно делила свой мир с ним и с ближними людьми. Она трудилась аки пчела и воодушевляла ближних своих. Ибо она звалась Надеждой».
Это фрагмент из произведения, ставшего в этом году самым скандальным в Интернете. Его автор Светлана Викарий. И дала она название ему простое, до боли знакомое.
Все, кто отказывались говорить о своей родине без фальшивого умиления, рано или поздно оказывались побитыми. Так случилось и с писателем Светланой Викарий. На сегодня она - самая одиозная фигура Интернета. Ее веселое повествование об умирающей России уже полгода читают миллионы пользователей сети. Я бы сказал, наконец, русскому читателю дан мощнейший импульс вернуться к чтению деревенской прозы, посмотреть на себя со стороны и вооружиться методом самокритики.
Натура русского человека всегда смущала, как и наших исконных писателей, (Достоевский - да, широки мы, полюбите нас черненькими, а беленькими нас всяк полюбит). Тем более, удивляла иностранцев своей крайностью. Как понять ее, если сам русский не понимает, что творит? Уже целым поколением мужское хамство и грубость возведены в ранг брутальности, а женский феминизм вылился в вульгарность и агрессию. Сексуальная распущенность возведена на пьедестал. Все лучшие качества человека замещены погоней за удовольствиями. В менталитете новых русских людей почти не осталось базовых ценностей.
А что делают сегодня современные писатели? Они развлекают своего читателя изо всех сил - вот вам Дарья Донцова, мало чем отличная от нее Устинова. Читатель склонен верить убаюкивающим сказкам, типа, богатые тоже плачут… О себе знать правды он не хочет.
То есть творчество подменено определенными шаблонами, дабы не замечал человек своей убогости, обезличивания своей повседневности. Поэтому в стороне стоят Людмила Улицкая, Вера Ларионова, Дина Рубина. Их проза отражает правду жизни, размышление о ней на кромке боли за судьбы личности, социума, страны…А Светлана Викарий написала правду о дне деревни, как увидела ее, так и написала. Не могла не написать, когда поняла, что Русский Крест реально существует! Она не сделала ничего нового. По телевизору люди каждый день видят опустившихся деревенских жителей в репортажах журналистов. Они сидят у магазина, сосут из бутылки свое пойло и созерцают мир остатками зрения. Душа в этом процессе уже не участвует.
Анализируя современную русскую литературу, становится понятно, что страстного, смелого отображения жизни современный русский человек в силу своего эгоизма боится. Потому что он привык к своей повседневности, давно утратив способность оценивать ее критически. Отсюда этот шок при прочтении - успокоительным иллюзиям о своей нормальности противостоит писательская правда об их жизни! Как же расстаться с самообманом?- я ведь хороший, но есть и хуже меня.
Годы нашей жизни - это время кризисов и трансформаций, разрушение культурной идентичности, видимо оттого так существенно изменилось и состояние женской литературы. Но что видит женщина в реальном и метафорическо-символическом зеркале собственной прозы? Видит уничтожение рода человеческого, и не может смотреть на это равнодушно. Именно поэтому сегодня женская проза выглядит значительно интереснее мужской. Женщин писателей упрекают в «безудержной женской болтовне», в дневниковой исповедальности. Настоящих достоинств их творчества не видят. А они в социальном диагнозе, произведения современных авторов-женщин являются «документами» времени.
Я вспоминаю очень пронзительную главку повести « Вот моя деревня» «Немушка родила!» Там даже Синепупая Халимындра выглядит Мадонной, когда кормит младенца молозивом. Даже в ней, грубой, опустившейся женщине читатель может увидеть ростки человеческого чувства.
А финал, где Надя соединяется с любимым Славкой, который ждал ее четыре года - разве это не катарсис, разве не утверждение силы человека через любовь и верность? А Ленька Коршелев по прозвищу «Вака»? Этакая смесь Синей Бороды с мальчишкой, гоняющимся под дождем за самым длинным выползком. И ему, которому не дано природой иметь детей, жены которого умирают, автор дает шанс перейти в новое качество, потому что в самом затаенном уголке его души сохранилась любовь к матери-кукушке.
В. Ерофеев в предисловии к сборнику «Время рожать» пишет о радикальном сломе культурной ситуации в России. Именно женщины «рожают» новую русскую культурную парадигму, черты которой – здоровье, свобода от идеологии, защита жизни, организация хаоса, восстановление доверия к жизни, внимание к «тварным», «теплым» мелочам и деталям жизни.
Всеми этими качествами, на мой взгляд, обладает проза Светланы Викарий. Произведение жесткое, жизненное, предельно правдивое.
***
Закон прототипа для писателя это и Альфа и Омега. Писатель видит человека, его уникальное зрение способно уловить психологические подробности, элементы внешности. А слух- стиль речи, манеру изъясняться, мыслить. И… Дальше надо вспомнить классика русской реалистической литературы Максима Горького, именем которого был назван Московский Литературный институт. Сплошные знаменитости - Белла Ахмадуллина, Евгений Евтушенко, Николай Рубцов, Расул Гамзатов, Роберт Рождественский…
Светлана Викарий тоже закончила Литературный, причем поступала с деревенскими рассказами, рекомендовал ее главный редактор казахстанского журнала « Нива», ныне покойный Владимир Гундарев, тот, который написал стихи для песни «Деревня моя деревянная, дальняя». Виль Липатов одобрил кандидатуру будущей писательницы. Но училась она у профессора М.Лобанова, авторитетнейшего знатока классической русской литературы.
К чему я рассказываю это читателям? Сейчас все поймете.
Светлана Анатольевна Викарий купила домик в деревне Калужское Калининградской области и решила на покое заняться творчеством – багаж накопился серьезный. Человек деятельный – она отремонтировала дом, обустроилась . Жить бы да жить…Топить печечку, мочить яблоки, ну и отдаваться прочим деревенским радостям. Но писатель, в отличие от остальных, видит типическое, свойственное и не перенести свои ощущения на бумагу (то бишь компьютер) он не может.
Вот Лешка Хромой опять запил. Облеванный, грязный валяется в сквере Героев Второй Мировой войны на плите братской могилы. И это символично. Под ней 112 погибших русских солдат, защищавших это местечко. Пил опять с туберкулезниками. Нет, не понимают молодые, следующие не по тому пути,- быть им убогими. Хотя живут в деревне нормальные люди. И это тоже черным по белому написано. Есть учительница, глубокий, нравственный человек, миссия которой принимать своих односельчан в таком виде, какой есть, молиться за спасение их душ. Учить их детей, не способных к обучению, они ведь зачаты в пьяном угаре и живут в нищете такой, что у нее душа обрывается. Есть безобидные одинокие женщины в сельсовете, которые возвращаются в свои холодные дома, топят печки и ждут звонков своих детей. Есть, наконец, такой же безобидный Халимон, чудак, гуляет с козой по деревне в гавайской рубахе, ну и что? Да и Король червей вполне положительный образ. Он и дрова продает, он и червей добывает для рыбачков. Тем и живет. А мать-то у него алкоголичка, и у жены его Мары не лучше. А Мара - красавица, ноги как у Волочковой, и ревнует он ее и любит. А какая любовь случилась у Вовки с Настей! Искренне влюбился Вовка, хотя красотой Настя не обладала, но, увидев ее глаза только, понял он, что поедет за ней куда угодно.
И еще одна любовь - у пожилых Вани Чибиса и переселенки Тамары. Но она обречена, потому что дети с двух сторон объявили оборону. В итоге, Тамара продает дом, чтобы многодетной дочери помочь, дочь обещает взять ее к себе, но Тамара понимает, что не нужна ей. Понимает и прощает. Человеческая трагедия. Предательство дочери, нищая старость.
В чем проблема нашей сегодняшней литературы? Хорошо изучив господствующие вкусы, многие сочинители выработали различные шаблоны, которыми подменено творчество.
Из-под пера многих литераторов сериями выходят однотипные романы, где читателя убеждают, что все русские - порядочные и честные люди. Самые умные. Самые талантливые, лучшие жены - наши женщины и первые красавицы. Эти убаюкивающие сказки любит наша публика, потому что боится со стороны взглянуть на самого себя и понять, до чего убога, монотонна и безлика его повседневность. Он ведь к ней привык, как доярка к калошам, топчущим навоз, давно утратив способность оценивать эту грязь под ногами критически.
И вот другая литература незнаменитого писателя, где успокоительным иллюзиям противостоит горькая правда о жизни. И прототип (он же читатель) испытывает состояние шока! Узнав себя, он не хочет верить в то, что это единственная правда. Его страшит расставание с самообманом и тогда защитной реакцией выступает ярость, агрессия. Писателя, показавшего ему правду, писателя, который не уклонился от своего нравственного долга говорить правду, он называет циничным и делает своим личным врагом.
Вот что произошло с писателем Светланой Викарий.
В первую очередь я должен указать на позицию автора. Это неравнодушие, переживание за те или иные ситуации, в которые автор вынуждена по законам творчества ставить своих персонажей. Автор глубоко входит в их внутренний мир, чтобы найти там человеческие качества. Например, детские воспоминания Ваки о матери, спасшие его от зверства. Его брат не имел этих воспоминаний, а только обиду, в итоге он казнил мать. Не простил мать, которая отвезла его с братом в детский дом.
«Севка пьяным становился особенно зол на мать, бил ее до бесчувствия, пока кто-нибудь не оттаскивал. Однажды, он повесил мать на кухне, сделав петлю из бельевой веревки. Сгнившая под дождями веревка не выдержала, мать кулем свалилась с высоты стула, ткнулась головой в металлический угол печки. Алая жидкая кровь вытекала из ее головы и длинным ручейком бежала в мышиную норку под стеной».
Вака - новая формация асоциальной личности. Он - представитель поколения перестройки, алкоголик во втором поколении. Страдает крипторхозом яичников и жены его умирают в канавах. Сама болезнь Ваки, смерть его жен – социально-духовный символ. Ваке запрещено иметь детей свыше, ведь дети неизбежно повторят его судьбу. Такими детьми переполнены детские дома России.
По сути одна из главных задач писателя показать, как люди падают на дно, какие предпосылки их к этому подвигают. А это безработица, уничтожение культуры на селе, вырождение крестьянских традиций, неуважение к интеллигенции, отсутствие хозяина в поселке, безделье, наконец, безверие и бездуховность.
«А Вика считала прихожан, вернее, прихожанок. Из мужского состава деревни в наличии был только Ваня Чибис, как всегда чисто выбритый и опрятный. Остальные двадцать девять, она дважды пересчитала, были женщинами. И не просто женщинами, а пожившими тетками и глубокими старухами. И это на семьсот жителей поселка!
А где же остальные? Где Кумариха, где Рыжий, где Буренок со своей неразлучной Лялькой? Где Шурочка? Где Галя в Шляпке? Где Лешка Хромой? Где? Где?.. Где все они - убогие и неумытые, обманутые и лживые, немилосердные и покинутые, ленивые и завистливые, отчаявшиеся и грешные…Батюшка говорил об общине, сожалел, что нет здесь церкви. А она думала: «Сколько ж надо церкви пустой простоять, дожидаясь своих прихожан? Сколько ж надо ждать, когда измученное сердце прикажет ногам пойти в церковь и посмотреть в глаза Спасителю?»
В этом отрывке боль автора выражена настолько сильно, что мне трудно припомнить аналогичный текст у известных авторов-деревенщиков прошлого.
- Женька, он неплохой, - шептала Надя, закусывая салатом. - А мать пьяница, в Маевке живет. Он почему здесь дом строит на свои червивые деньги? С мамкой нелады. Сам-то он употребляет очень умеренно. Молодец.
- А Мара?
- А Марка эта тоже алкогольщиков дочка. Валяется мамка ее в канавах. Еще увидишь.
В эпизоде свадьбы автор говорит о не деревенской красоте Мары. Жизненная же правда оказывается в том, что выдержать красивую позу нелегко. И Мара постепенно превышает норму алкоголя. Далее, как на любой русской свадьбе, - раскованность, свобода, мордобой, обида, ревность и пр. Эпизод свадьбы - литературный прием призванный сказать, что молодые в зоне риска, над ним всегда висит Домоклов меч расплаты за родительские грехи. Выдержат они или нет, зависит только от них.
В образе Любани Продуманной мы видим мать-жертвенницу.
«Прозвище это дала ей Аля Хромова, в прошлом доярка, тоже певунья и щедрая хозяйка. Стол у нее всегда был готов к приему и дорогих и случайных гостей. А вот Любаня делала все продуманно - лишних денег не пропьет. Лишнюю банку с огурцами на общий стол не принесет. Вот отсюда и Продуманная. Аля Хромова при своем большом хозяйстве так и сидела при старых дверях и мебели. А Любаня евроокна поставила, двери поменяла. Правда, двери оказались консервными банками. Продали их как родные, русские. А они оказались китайскими».
Любаня любит свой поселок, детство ее и вся жизнь прошли здесь. Однако, в доме у нее неблагополучно. За зятя платит кредит из своей пенсии, спасая семейную жизнь запуганной дочери, которую он подвергает шантажу (он даже в дом приводит любовницу), в итоге Любаня соглашается продать ему дом за материнский капитал. Виноват опять алкоголь, именно он помог уговорить ее. Зять отбирает и деньги, и она оказывается изгнанной из собственного дома. Она потеряла все - дом, семью, внуков, друзей. Ее захлестывает отчаянье, а из него единственный выход - уйти из жизни.
Автор сочувствует персонажу, слова находит для выражения ее боли - точные, скупые, выразительные. «Под вечер, когда тихий закат окрасил низкое небо в грязно-розовый цвет и люди устроились перед телевизором смотреть сериал о таежной любви, Любаня купила в красном магазине конфет, самых дорогих. И бутылку водки. Немногочисленные покупатели заметили, что была она слегка не в себе. Может, с бодуна Любаня, подумал каждый про себя, но пошутить не решился никто. Она вышла из магазина, рассеянным взглядом обведя односельчан. Потом вернулась, споткнувшись о порог, попросила пластмассовый стаканчик. Села за стол на террасе, откупорила бутылку. Пила с каким-то одичалым остервенением, пока бутылка не опустела. Шатаясь, добрела до дома. Во дворе играл Игорек, внук Любани, пацанчик был мелкорослый, хорошенький. Белая машина зятя, за которую Любаня уже год расплачивалась своей пенсией, как всегда стояла у порога. Она присела перед внуком. Хотела на коленки, а завалилась.
- Неловкая я. Всю жизнь такая неловкая.
- Ты не неловкая. Ты, баба, пьяная, - сказал умный мальчик.
Она согласилась.
- Пусть. Ешь, Игорек, ешь, конфеты. Ты бабу любишь?
- Люблю. Ты хоть и пьяная, а хорошая.
- Вот и люби меня. Всегда.
В этой сцене боль безысходности, понятно, что трагическая развязка близка. Любаню нельзя по-человечески не пожалеть. А ведь звалась Продуманной!
И напоследок об отличительных чертах женской прозы. Если повествование шокирует психологически острой откровенностью или эманацией чувственности, уходящей корнями в нечто первозданное, но при этом трогает мистическим, всепрощающим или одаривает чем-то чарующим и по-матерински нежным, спасительным – то тогда, да, женщина права. И это не я сказал, а классик.
И еще один фрагмент в завершении:
… « Наде надо было проститься с подругами и всеми жителями поселка, ведь среди них кроме Али Хромовой, Вики и Натальи Сидоровой, ставшими ей дорогими, тоже жили неплохие люди. Со своими недостатками, но и здесь жили люди обыкновенные, мечтающие о счастье, путающие понятия, но это совсем не важно! Таких людей была полна вся Россия. И они держали ее, больную, полусумасшедшую, на своих плечах, совсем не зная мифа об Атлантах. Откуда им знать! Оттого и падали, оттого и пили, надорвавшись держать».
Алексей Пройдаков
