Продолжения интервью с БИЗНЕС Online. Начало здесь
«Тот сценарий, который был, когда делали правительство, он уже списан. Правительство себя показало откровенными вредителями» — считает Михаил Хазин.
В ходе интернет-конференции Хазин рассуждает, какие сигналы Путин посылает либералам, почему мировая экономика в нынешнем закритическом состоянии не продержится и двух лет и зачем Китай и Турция переходят к системе единоличной власти.
«Особых репрессий в стране не было, народу сидело меньше, чем сейчас»
— Михаил Леонидович, Путин неоднократно высказывался о Сталине и его методах подъема экономики. На последней по счету прямой линии президент России сказал, что прорыв можно сделать и без репрессий. А как поднять народ на «прорыв»?
— Мы с вами знаем, что, если не считать конкретных историй 1936 — 1938 годов, когда организатором репрессий была политическая группировка, которая своей целью ставила снести Сталина, особых репрессий в стране не было. Формальной причиной стало то, что Сталин принял Конституцию, в которой были конкурирующие выборы. Ну и все эти ветераны Гражданской войны, старые большевики осознали, что за них народ не проголосует. Поэтому они устроили большой террор с целью свалить Сталина, у которого в тот момент в Политбюро большинства не было — лишь три человека из восьми.
Все остальное же время народу сидело меньше, чем сейчас. Что у нас сейчас — кровавый террор? Можно, конечно, сказать, что какие-то отделения полиции превратились черт знает во что, но это не имеет никакого отношения к террору. Я бы даже сказал, что это такое средневековое явление: ну сидит там какой-то «нехороший» человек, мы знаем, что он занимается скупкой краденого. Мы его начинаем выколачивать, а он, сволочь такая, ничего не говорит. Таких историй много, поэтому это не издержки ни социализма, ни капитализма, это скорее издержки феодализма — не побоюсь этого слова — родоплеменного строя. Поэтому — да, с этим нужно бороться, но это не имеет никакого отношения к кровавым репрессиям.
— То есть Путин по-прежнему заблуждается?
— Он не заблуждается, он просто доносит до некоей группы некий месседж: я не хочу устраивать террор, но и вы сами-то поймите, что нужно что-то делать для страны, а иначе террор устроить придется. На самом же деле Путин им делает предложение, как говорится, от которого нельзя отказаться, а они отказываются. А завтра их посадили: «Ребята, ну вам же говорили!»
— Как вы считаете, в репрессиях 30-х годов Путин прекрасно разобрался?
— Ну, конечно. У него достаточно информации. Все уже известно: кто, что... Понимаете, об этом у нас не принято говорить, но положение летом 1941 года — это результат заговора.
— Тот же самый генерал Павлов...
— Тот же Павлов, их там много. Сложно понять, кто реально участвовал в заговоре, не изучая дела. Как всегда, когда рубят с плеча, и невинные попадают, и виноватые выскакивают. Всякое может быть. Поймите, когда машина репрессий создана, ее остановить невероятно сложно, единственный способ — ее ликвидировать. Поэтому было много людей, которые пострадали ни за что, ни про что.
— Как считаете, поднимать народ на «прорыв» не сложно и без всяких репрессий?
— Абсолютно! Скажите сейчас народу, что можно работать, можно компенсировать то, что отобрали пенсии...
«Путин понял, что пенсионная реформа — это подстава»
— Путин долго не высказался о пенсионной реформе, Песков говорил: «Президент в это не вмешивается...»
— Дело в том, что Путин понял, что это подстава. Но надо понять, какова эта подстава, как они будут выкручиваться; надо понять, как они вскроют ситуацию. Это же инициатива Медведева, вот пускай они и покажут. Ну и, кроме того, я не исключаю, что они уже приняли решение, что это правительство — это ошибка. Это же ошибка по той же самой причине, чтобы дать элите возможность отползти. Вот этой вот либеральной и семейной группировке. Им сказали: «Ребята, я не хочу устраивать террор, ну отползите». А они вместо того, чтобы отползти, устроили пенсионную реформу, подняли цены на бензин, начали наезжать на дачников, начали наезжать на индивидуальных предпринимателей. У вас не ужесточились санитарные нормы для тех, кто выращивает свиней или барашков?
— По-моему, это давно уже идет.
— Это же бред! Всю жизнь у вас было индивидуальное мясное производство. А они сейчас говорят: «Если вы выращиваете одного-двух барашков, то у вас должна быть санитарная зона 500 метров. Вы должны следить за тем, чтобы ни одна тварь там не пробежала». То есть стоять непрерывно и отстреливать каждую крысу или мышь, которая там бегает. Потому что она может принести коровий грипп или еще чего-нибудь в этом роде. Бред какой-то. Это же целенаправленно. И плюс к этому — повышение НДС, пенсионная реформа.
Поэтому я не исключаю, что они заставят Путина делать репрессии. Ну, репрессии в каком смысле? Достаточно только принять предложение, что у коррупционеров конфискуется все имущество, включая ближайших родственников. Это международная практика. И это уже коррупционеры будут называть Путина кровавым палачом.
— Все-таки с пенсионной реформой что будет? Путин подпишет, не подпишет, чуть-чуть отыграет назад?
— Я не знаю, какое он примет решение. Я думаю, что она не будет подписана. Потому что никакой экономической целесообразности в этом нет. Почему именно сейчас она возникла? Минфин должен возвращать деньги накопительные, пенсии, которые были фактически украдены у пенсионеров. Надо возвращать, а в бюджете этого нет. В бюджете на следующий год, когда первый пенсионер, у которого взяли деньги, выходит на пенсию, нету денег на возврат им этих накоплений. Одно из двух: или они должны пересматривать бюджет и людям отдать, либо они должны принимать реформу. Вот такая картина.
— Но все-таки пенсионный бюджет объективно дефицитный...
— Во-первых, они уменьшили трансферты, которые платит бюджет в пользу пенсионного фонда. Во-вторых, давайте перейдем к экономике роста. Может, тогда хватит денег? Падающей экономике ни на что не хватает.
«В пенсионном фонде сидит целая куча дармоедов»
— А для запуска экономики они не видят механизмов?
— Давайте смотреть на жизнь трезво. Где решение? Первое — в связи с нехваткой денег в пенсионном фонде надо дворцы фонда приватизировать, а деньги — в пенсионный фонд. Почему они хотят приватизировать Сбербанк и не хотят приватизировать дворцы пенсионного фонда? Это много денег. Второе — снизить зарплату председателю пенсионного фонда до 30 тысяч рублей в месяц. Представляете, сколько можно сэкономить денег? Почему они этого не делают? А народ резонно говорит: раз такого приказа нет, значит, у пенсионного фонда все нормально. И с точки зрения здравого смысла, если у вас в фирме нет денег, не можете содержать такое количество дармоедов.
Третье — у нас есть же социальные службы, которые при министерстве социального развития, давайте им поручим исполнять пенсионные функции. Там одна единственная функция добавляется — разобраться, когда человек выходит на пенсию, какой у него стаж. Сегодня в пенсионном фонде сидит целая куча дармоедов, которые специально в вашем стаже убирают годы, когда у вас максимальная была зарплата, и категорически отказываются принимать все ваши доказательства, что вы работали.
— На «прямой линии» Путин сказал, что Россия не просто должна впрыгнуть в последний вагон нового технологического уклада, а выступить в роли паровоза. Но для этого народ должен быть свободным.
— Это все правильно. И это все возможно. Почему? Потому что модель этого самого уклада — стимулирование спроса — больше работать не будет. Люди перестанут покупать. Вспомните у нас 1998-й год — сколько людей отказались от мобильных телефонов? Потому что дорого. Люди будут требовать: мы хотим, чтобы телевизор работал, а он ломается, почините нам его. Будут снова возрождаться «вечные» продукты. Основное требование было к телевизору, к ботинкам — минимум прибамбасов, максимум долговечность.
— Почему же на деле всё наоборот – свободы сокращаются?
— И свобода сужается, и денег нет. Это всегда так бывает: когда денег становится меньше, то свобода сужается. Поэтому надо переходить к политике экономического роста. На 25 лет 5 — 7 процентов экономического роста можно делать легко. Фактически весь тот рост, который был у Запада с1981-го года, с начала «рейганомики», мы можем вложить в эти 20 — 25 лет. Построить ту же инфраструктуру, сделать все то же самое и обеспечить 25 лет экономического роста. Да, при этом нужен минимальный суверенитет, потому что иначе попытаются отобрать. Но это скорее всего возможно в рамках нынешней ситуации.
— Чтобы к росту перейти, нужно менять бюджетное правило?
— Нужно все менять. Нужно менять кредитно-денежную политику, налоговую политику, бюджетную политику, и нужно, наконец, менять социальную политику. Потому что у нас сегодня чиновник — это человек, который искренне убежден, что у него есть поле кормления, и каждый человек, который к нему приходит, — это тот, кто должен ему дать. Поэтому, когда к нему приходит человек и говорит: «А вот вы должны!» Он: «Я должен?! Охренел что ли?! Ты, холоп! Ты мне конверт принес? Не принес! Тогда гуляй отсюда». Ну, а дальше понятная форма: купи чего-нибудь у моего племянника или возьми на работу мою племянницу. Понятно, что за конвертом бдят, а за такими формами не бдят.
«Ощущение, что все будет очень плохо, все нарастает и нарастает»
— Недавно Эрдоган получил полноту власти в свои руки. И Китай так поступил, и Турция, в России де-факто уже давно так. Это мировой тренд? Без такой диктатуры власти невозможно поднять экономику на более высокий уровень, какие-то прорывы сделать или это защита от внешнего воздействия?
— Это же совершенно типовая конструкция, это как в поговорке: «Коней на переправе не меняют». Все понимают, что ситуация крайне напряженная, все понимают, что у власти находятся не люди, а группы. Все понимают, что смена группы — это не революция, конечно, но довольно сильные пертурбации. Конечно, можно заменить человека на другого человека из группы. Но мы же все понимаем, что в своем окружении Путин — самый сильный человек. Абсолютно аналогичная ситуация с Эрдоганом. И по этой причине все понимают, что в нынешней ситуации любая смена может завершиться крайне сложной и серьезной проблемой. Помяните мое слово, в США еще будут думать, что делать, чтобы не менять Трампа!
— Дать ли ему третий срок, как Рузвельту?
— У Рузвельта было четыре срока, но Трампу лет будет сколько — под 80, когда второй срок закончится. Тут непонятно, что делать. Как и Леонид Ильич Брежнев, который до 76 лет с трудом дожил. Это реальная проблема, потому что ощущение, что сейчас все будет очень плохо, все нарастает и нарастает. Если вы читаете мой сайт, то там почти каждый день мы публикуем переводные западные статьи, в которых истерика: всё пропало, гипс снимают, клиент уезжает... А вроде ничего не происходит, сколько месяцев прошло.
На самом деле их просто нужно правильно понимать. Это статьи, в которых объясняется, что современное состояние экономики находится на закритическом уровне с точки зрения современной экономической науки. Мы сейчас даже не будем объяснять, чем отличается наша теория от Economics, экономика всё равно на запредельном уровне, то есть мы вообще не понимаем, почему она еще существует, почему она до сих пор не грохнулась. Это отдельная тема, отдельное исследование, почему до сих пор не грохнулась. Кто-то пытается придумать: а в чем проблема, будем печатать деньги без конца. Но мы же понимаем, что это невозможно.
— Как-то Олег Григорьев сказал: мы думали, что доллар и Америка грохнутся, а они не грохнулись. Мы спросили его, с чем это связано. Он ответил: мы поняли, что не учли фактор Китая. В нулевых так было.
— Понимаете, у каждого человека имеются свои слабости — Олег Григорьев хочет получить Нобелевскую премию.
— Он говорит, что он — новый Маркс...
— Ну хорошо, пусть будет Маркс, нам не жалко. Но когда человек начинает ставить перед собой такую цель, он начинает действовать в соответствии с ней. Это означает, что он должен вписывать свои конструкции в тот язык, который поймут те, кто дает премию. Мне не нужна премия, поэтому я могу говорить, что эти ошибаются, эти идиоты, и никаких проблем при этом у меня не возникает. При этом мои тексты начинают там воспринимать ровно потому, что они сейчас ищут что-то такое. А Олег с года 2010 — 2011 пытается перевести на их язык те исследования 2000-х, в которых мы опережали мир на десятилетия. У меня даже есть текст, он у меня на сайте, он вышел как глава в книжке, которую издал 4 — 5 лет назад Новороссийский морской университет о методологии экономической науки, где я подробно объясняю, чем политэкономия от Economics отличается, причем отличается идеологически, это очень важно. В Economics тема конца капитализма табуирована, а в политэкономии Маркса это ключевой философский вопрос. Грубо говоря, каждая наука должна ответить на какой-то вопрос. Политэкономия после Маркса должна ответить на вопрос, как будет выглядеть мир после капитализма. Но на этот вопрос пока нет ответа.
— То есть современного Карла Маркса не появилось?
— Совершенно верно. А Олег Григорьев хочет пытаться на языке Economics, в котором нет конца капитализма и быть не может, потому что он табуирован на идеологическом уровне, дать ответ на вопрос, что будет после капитализма, и в результате сам себя загоняет в тупик. Он методологически очень хорошо отдельные вопросы описывает, очень хорошо описано взаимодействие внутри капиталистической системы, более развитых территорий с менее развитыми. Он очень подробно и качественно объясняет, что в рамках капитализма менее развитая система существовать не может, ее ликвидируют. Но это при условии, что она не использует внеэкономические методы, как Россия сегодня, как Китай сегодня — но не вчера. Вчера он работал чисто экономически, потому что есть два фактора производства — труд и капитал. И США с Китаем их разделили.
США монопольно контролировали капитал через ФРС, но сейчас там после выбора Трампа война началась с теми, кто пытается контролировать в рамках личных интересов, противоречащих интересам США, которые отстаивает Трамп. Я думаю, что Трамп ее выиграет по банальной причине, потому что аппараты МВФ, Мирового банка и ВТО находятся под контролем американского казначейства. Нужно много времени, чтобы поставить представителя другой команды. Я думаю, что Трамп это сделает.
А Китай контролирует дешевый труд, поэтому они могли соревноваться на равных. А что придумали США? Они решили перенести труд в другие страны Юго-Восточной Азии. Под это был проект Тихоокеанского партнерства — Малайзия, Индонезия, Вьетнам. А Китай пускай идет вниз. И вот тут-то неожиданно выяснилось, что имеются проблемы, и Трамп уже от этого отказался, Трамп уже фактически возвращается в индустриальную парадигму.
В чем была Бреттон-Вудская модель? Это была конференция, в 1944 году, на которой американские финансисты решили сделать доллар, который они на тот момент контролировали через частную структуру ФРС, мировой валютой. Для этого была придумана схема: вывозим капитал долларом, дальше создаем там наши предприятия, то есть контролируем их деятельность, продажи, дальше эти предприятия продают товары в США более дешевые, за счет чего увеличивается покупательная способность граждан и растут финансовые активы, после чего можем эмитировать под эти активы, делать новые деньги, новые инвестиции. Иными словами, платежный баланс Америки всегда положительный, а товарный — отрицательный.
А Трамп сказал: возвращаемся в индустриальную парадигму, мне плевать, какой у нас платежный баланс, доллар — внутренняя валюта США, а вот торговый баланс я хочу, чтобы был как минимум сбалансированным. С точки зрения всего мира это катастрофа, потому что они-то живут за счет того, что продают в США, получают поток долларов. Этот поток долларов они частично инвестируют в себя, а частично направляют обратно на финансовый рынок. Можно сколько угодно ругать Трампа, что типа он не понимает будущего, но мне кажется, что он в рамках своей схемы вполне адекватен, поскольку финансовая схема больше не работает, реальные доходы американцев падают — не будем говорить про фикции. В этом смысле я всем рекомендую смотреть сайт http://www.shadowstats.com, потому что там американские эксперты методиками 70-х оценивают все макропараметры: ВВП, денежную массу, доходы-расходы населения и так далее. И у них получается, что экономика США падает больше 10 лет.
«Как для Турции закрывается евросоюз, так для Японии закрывается Америка»
— Как вы считаете, куда движется вообще Турция и союзник ли она России все-таки?
— С ней все понятно. Турция — это страна, которая еще в 70-е годы была нищей. В Болгарии было промышленного производства больше, чем в Турции и Греции вместе взятых, потому что Болгария жила на внешнем рынке. Как только этот внешний рынок кончился, она умерла. Турция встраивалась в Евросоюз. В 80-е годы на фоне «рейганомики», на фоне резкого ужесточения противодействия США СССР она, пользуясь тем, что была союзником США, влезла на европейские рынки, и за счет этого уровень жизни в Турции сильно поднялся. Плюс к этому не забудьте, что Турция — это один из крупнейших дешевых курортов, но в 70-е годы не было этих курортов, этих отелей. Это все построили в 80-е годы на «рейганомике». Мы про это забыли. У нас почему-то ощущение, что эти курорты были всегда. Их не было! Их все построили — самое ранее время — в начале 80-х, то есть в тот момент, когда людям стали давать много денег и появилось большое количество свободных средств. Кстати, бóльшая часть этих курортов принадлежит курдам. Надо учесть это обстоятельство. В результате Эрдоган понял, что Турция может выжить (в современном смысле) только в рамках наличия у нее внешних рынков. Я думаю, что он начал понимать это еще лет 15 назад, когда начал свое политическое восхождение.
Это, кстати, не понял, например, Саакашвили. Он уничтожил Грузию. Почему? По банальной причине — потому что Грузия не может конкурировать с Турцией по производству чего бы то ни было. Все, что производит Грузия, Турция производит больше и дешевле. По этой причине единственный шанс Грузии был на неформальные отношения с севером, то есть с Россией. Вместо этого Грузия испортила отношения с Россией, более того, она сделала страшные вещи (грузины должны сказать «большое спасибо» Саакашвили): она создала русофобию и запретила молодежи учить русский язык. То есть даже если теперь они быстро захотят подружиться — типа мы были идиоты, ну пустите нас — у них нет шансов, потому что непонятно, с кем разговаривать. Все старики, которые могли бы, уже давно живут в России. Те, которые в Грузии, — ну вот вам Вахтанг Кикабидзе... А что делать-то? Нет, ребята, надо же думать. Ну хорошо, да, вас обидели, реально обидели. Но при этом, правда, 70 лет не обижали, а вкладывали в вас деньги. Могли бы сказать спасибо! Саакашвили считал, что у них есть шанс получить деньги от Соединенных Штатов Америки. Но деньги, как полагается, разворовали. Построили отель. Ребята, опять та же самая картина: в Турции лучше и дешевле.
— С Грузией понятно. А где внешние рынки у Турции?
— После того, как ее не приняли в Евросоюз...
— И не примут, да?
— Нет, не примут. Евросоюз ее боится. Представьте себе, что у вас легально открыты границы для турок, и завтра приедут 10 миллионов молодых турок с разрешением на работу. Это просто ужас! При этом нужно понимать, что уровень их активности куда выше, чем у немцев. Они при этом умеют работать. Это вам не негры. Турок вполне себе может заниматься тонкой механикой. Если их пустить, они через 10 лет получат 20 процентов германской промышленности, через 20 лет — половину. К тому же не забывайте, что большая часть тех, кого мы сегодня называем турками, на самом деле византийские греки. То есть на самом деле там в этом смысле все очень любопытно.
А какие еще варианты внешних рынков? У Эрдогана был план сделать Османскую империю. Хороший план, разумный с точки зрения истории. Просто есть, что называется, экономико-географические области, которые в истории раз за разом восстанавливают экономические империи. Классический пример — Восточно-Европейская равнина. Она все время экономически пытается сделать единый кластер. Украина может сопротивляться сколько угодно — это безнадежно, ее попытка сдружиться с Западом экономически не обоснована. Аналогичная история с Польшей. Невозможно — граница идет: справа — одна геоэкономическая зона, слева — другая. Вот здесь граница климатическая: там тепло, а правее — холодно. Другая экономика. Малая Азия тоже все время вокруг себя образует империю: экономическую — быстро, а политическую — медленно. Тот же Эрдоган в личных беседах объяснял, что они уже подмяли под себя и Грецию, и Сербию, и Болгарию. Это было 10 лет назад, поэтому сегодня уже, наверное, доели и Румынию. То есть они экономически Османскую империю восстанавливают, но есть проблемы...
Чтобы восстановить Османскую империю, нужно получить арабские страны юга. Он же ради этого плана с Израилем поругался. А в арабских странах юга ислам воинствующий. Эрдоган пытался изобразить из себя мусульманина, говорил: я — ваш брат-мусульманин. Но это невозможно: Турция — светская страна. И по этой причине все понимают, что все вот эти имамы и прочие муфтии помнят, каково было положение ислама в Османской империи: такое же, как положение православия в Российской империи после Петра Первого, это было министерство. Министр — светский человек. Хочу — назначу мусульманина министром, хочу — еврея, а хочу — вообще буддиста. Для мусульман сама мысль, что главным начальником будет буддист, невозможна.
По этой причине дальше была еще одна идея — это пантюркизм. Началось все с Азербайджана, который сказал: нет, а мы не хотим. Потом казахи сказали: а мы не хотим. Про якутов мы даже говорить не будем — эти вообще китайцев боятся больше. В результате Эрдоган понял, что единственный шанс — это не тюркский мир, где им просто не дадут стать главными. Он понял, что единственный вариант — это евразийское пространство, где Турция не доминирует, а является одним из участников. Кроме того, не забудьте, что там еще Япония, которая тоже с тюркской кровью...
— Предпосылки есть для этой конструкции?
— Во-первых, как для Турции закрывается Евросоюз, так для Японии закрывается Америка. На юге появляется феноменальная по мощи государства объединенная Корея. Скорее всего, Трамп как бизнесмен для получения выигрыша в виде денуклеаризации Кореи согласится на объединение Кореи. Я думаю, что он даже будет готов убрать военные базы, потому что они ему, по большому счету, не нужны, а выигрыш колоссален. Трамп будет говорить: вот смотрите, вот вы идиоты все, не можете решить проблему, а я ее решил. И он на этом едет в Белый дом на белом коне. Именно поэтому приехал глава Южной Кореи к нам в Москву. Теперь вопрос: зачем Трампу нужно объединение? Казалось бы, убери базы в обмен на то, чтобы Ким Чен Ын убрал свою ядерную программу.
— Это появляется новая альтернатива Китаю?
— Совершенно верно, потому что Северная Корея — под Китаем, а объединенная Корея может быть от Китая независима. И Южная Корея поехала в Москву, потому что ей тоже нужен экономический партнер. Поэтому железная дорога уже строится из России в Южную Корею. Как только объявили, что ее строят, я сказал: все, они уже договорились. Дальше там технические детали. Собственно, чего Трамп-то поехал встречаться с Ким Чен Ыном? Он должен был изобразить, что он тоже при делах, потому что те решения были приняты без него.
— По вашему мнению, турки стремятся в этот союз?
— Турки сюда стремятся — у них нет другого выхода. Для Эрдогана этот вектор. Вы поймите, в Турции невероятно сильны вот эти коммерческие люди. Ислам же религия торговых наций. Если вы посмотрите шариат, то там производство — это не самое хорошее дело, если это не индивидуальное производство, а фабричное, а вот торговля — это святое. И по этой причине тут абсолютно очевидно все. Есть еще один вариант: Эрдоган в рамках своих внутренних интриг может Турцию разорвать. И тогда это такой аналог Севрского договора столетней давности. Но тогда все равно там усиливается Греция, там усиливается Россия.
«Санкции? Вы что, охренели, что ли!»
— Возвращаясь к Трампу и Европе... Трамп швырнул в Меркель какие-то конфеты. Что это: президент США просто псих или он это все продумал? Этот раскол между Евросоюзом и Америкой имеет характер не фейковый, а системный?
— Руководители европейских стран — это люди, которые выращены в рамках западного глобального проекта. У этого западного проекта есть замечательное слово — фининтерн, финансовый интернационал, то есть это люди, которые контролируют мировую долларовую систему, и они считают, что контролируют всё.
Вдруг неожиданно, как черт из табакерки, выскочил Трамп. Ну мы-то с вами понимаем, что он выскочил не как черт из табакерки: предпосылки были, интенсивные экономические процессы... Неважно — Трамп появился. И вот теперь мы видим картину. С точки зрения Трампа и Клинтон со своими агентами — в ФБР, в американской финансовой системе и прочем — что там Меркель, Трюдо, Мэй, Набиуллина и Кудрин, Чубайс, Волошин — это все одно и то же. Это все наемные менеджеры фининтерна, которые искренне ему служат, потому что они настолько сидят у них на крючке, что дернуться не могут. Как только кто-то из них дернется, им немедленно будет предъявлено: раз, два, три, четыре, пять... Беда для европейских лидеров в том, что им ЦРУ тоже может предъявить «раз, два, три, четыре, пять», а ЦРУ контролируется Трампом.
Наконец, третье: у них есть свои избиратели, которые говорят: «Санкции? Вы что, охренели, что ли! Что это за бред такой? Что вы несете пургу?» У меня есть знакомый бизнесмен в сфере IT, у которого офисы по всему миру. Я его попросил поговорить в Лондоне на предмет Скрипалей. Реакция его партнеров и клиентов была следующей: «Забудьте! Это политические игрища. Это не имеет отношения ни к нам, ни к вам. Спите спокойно. И мы спим спокойно. Если они попытаются выйти за рамки своих политических игрищ, мы эту Мэй скинем просто немедленно, потому что она дура». Вот они «злые»: их, как англичан, раздражает, что Мэй демонстрирует всему миру, какими англичане оказались в этой ситуации. То есть она просто опускает престиж нации. Но при этом бóльшая часть СМИ контролируется банками, отсюда вся омерзительная вакханалия.
Все эти Меркели и прочие — они же должны слушаться: «У нас есть о вас информация, я всё про вас знаю — кто, с кем, когда, куда...» И так далее. Меркель и все остальные крутятся, потому что им говорят: «Не делайте „Северный поток“!» А Меркель не может его не делать, потому что ее снесут тут же, и придет новый чиновник, который может оказаться уже не под таким контролем и ЦРУ, и фининтерна. А фининтерн на нее тоже давит и говорит: «Не смей! Санкции нужны обязательно, потому что Россия — это враг».
Почему такая картина? На самом деле, знаете, коридор возможностей у Меркель и компании в Западной Европе уже отрицательный, то есть любое действие одного из трех участников не понравится двум другим. Поэтому они все в таком идиотическом состоянии. Единственный, кто спокоен, это премьер Японии Синдзо Абэ.
«Уже можно создавать небольшие запасы еды и воды»
— Ваш прогноз – как поведет себя доллар и цена на нефть к осени? Какие факторы повлияют на них?
— Я даже не знаю. Потому что мне абсолютно понятно, что тот сценарий, который был, когда делали правительство, он уже списан. То есть он уже не проходит. Правительство себя показало откровенными вредителями. Я не уверен, что правительство доживет до ноябрьских праздников. Но пока доживет до дня рождения Путина. То есть у меня ощущение, что до дня рождения доживет, а до ноябрьских уже нет. Но они могут что-нибудь еще придумать. У них же «креатифф».
— Девальвация рубля возможна, как вы считаете? Или укрепление?
— Им надо пополнять бюджет. Девальвация — это инструмент. Кроме того, прошла информация, что в МВФ кто-то прочитал очередную инструкцию, что надо девальвировать. Но вы же понимаете, что это очень страшно. Потому что народ начнет вопить.
— Тем более нефть растет.
— Нефть растет? Она сейчас упала чуть-чуть. Но все равно она высокая. Но, правда, Трамп пытается ее немножко опустить, но несильно. Не может опустить нефть, условно говоря, ниже 65 долларов. Ему нужен коридор 65 – 70, чтобы сланец окупался.
— Получается, этот тренд России выгоден?
— Он нормальный. Но другое дело, что когда начнет все рушиться, то и нефть подскочит, и доллар подскочит. Но это все будет локально. Самое главное, план у нас есть? У нас правительство, у которого нет плана! Чем вы занимаетесь? Мы идем. Куда идем? Не знаю. Мне это очень напоминает, когда люди, которые никогда в лесу не бывали, начинают блуждать по кругу. По три раза на одном и том же месте.
— Когда начнет рушиться финансовая система, как считаете?
— Мы с этого начали. Нет никаких оснований считать, что у нас есть методики, которые позволяют ответить на этот вопрос. Может, завтра. А может, осенью. А может следующей весной.
— А может и через 10 лет?
— Нет. Я думаю, что больше двух лет эта штука не протянет.
— Это мы говорим в первую очередь об американской финансовой системе?
— В данном случае это мировая. То есть темпы ускоряются, это мы видим. ВТО уже рушат ведь. Если рушат ВТО, значит, начинают рушиться базовые институты системы.
— То есть это торговые войны? Это распад ВТО фактически?
— Да, конечно.
— Россия в конечном итоге все равно выиграет от этого распада?
— Конечно, выиграет.
— К чему готовиться простому российскому народу?
— Готовиться к тому, что будут большие проблемы. Я думаю, что уже можно создавать небольшие запасы еды и воды — не на месяцы, а на три — четыре дня. У нас в стране нет проблем с тем, чтобы накормить, у нас проблема с доставкой. Может оказаться так, что все магазины закроются в окрестности вашего дома. А потом через два — три дня приедет машина, из нее будут раздавать еду, и все эти вопросы будут решены. Но вот эти три — четыре дня лучше иметь запас.
— Ну, для россиянина это вообще чепуха...
— Для россиянина — да, чепуха, а для американца — смерть. Народ у нас точно знает, что спасение утопающего — дело рук самого утопающего. Я читал воспоминания какого-то военного эксперта, почему Фридрих Великий все время проигрывал сражения русской армии. Хотя фельдмаршалы одни и те же, генералы, офицеры одни и те же. Иногда даже физически одни и те же, поскольку они переходили из одной армии в другую. И каждый раз все воспоминания такие: Фридрих серией гениальных маневров поставил русскую армию в наихудшее возможное положение перед началом битвы. Потом начало битвы, хаос. Дальше хаос заканчивается, и Фридрих серией гениальных маневров уводит остатки своей разбитой армии... Вопрос — почему? Потому что в армии Фридриха дисциплина была железная, солдат должен бояться палки фельдфебеля больше, чем неприятельских солдат. А у нас любой унтер-офицер знал точно, что как только драка начинается, спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Он переставал слушать всех, и начинал действовать по обстоятельствам. И выигрывал. Сила русской армии всегда была в менталитете унтер-офицера, который четко понимал, что если он на себя инициативу не возьмет, то каюк. Как вы понимаете, по части креативности у нашего большого народа все хорошо.
— На этой оптимистической ноте мы и закончим нашу беседу...
