Пока весь мир следит за событиями в Сирии и Ливии, президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган запускает строительство 45-километрового канала "Стамбул", который должен пройти параллельно проливу Босфор и соединить Чёрное море с Мраморным. Завершить стройку планируют в 2023 году, к 100-летию образования Турецкой республики. По замыслу лидера Турции, новый канал должен облегчить путь торговым и грузовым судам и разгрузить Босфор, который якобы находится под постоянной угрозой экологической и техногенной катастрофы. Такие опасения не лишены оснований. Так, в начале 2019 года в Чёрном море произошло возгорание нефтяного танкера, которое привело к полному прекращению судоходства в проливе. 27 декабря 2019 года турецкие власти временно закрыли Босфор из-за инцидента с либерийским контейнеровозом, который врезался в берег у крепости Румели.
Между тем, турецкая оппозиция активно выступает против строительства Стамбульского канала. По её мнению, новый канал может нанести вред водоснабжению и экологии города, а также уничтожить имеющиеся в этом месте археологические памятники. Более того, оппозиционные политики прямо обвиняют правительство в стремлении обогатиться за счёт этого проекта. К примеру, Берат Албайрак, зять Эрдогана и нынешний министр финансов Турции, приобрёл несколько лет назад огромный участок земли на месте строительства будущего канала — очевидно, с целью последующей его перепродажи.
Во главе противников канала — кемалист Экрем Имамоглу, мэр Стамбула, избранный в июне 2019 года. Он пытается добиться проведения референдума по данному вопросу и убеждает население крупнейшего мегаполиса Турции выступить против плана Эрдогана. В то же время, исследовательская компания A&G рекомендовала правительству не выносить этот вопрос на публичное обсуждение, а тем более — на референдум.
По мнению турецких социологов, большинство граждан страны не поддержит строительство такого канала, поскольку этот проект выглядит неоправданно масштабным и дорогостоящим на фоне тяжёлой экономической ситуации в стране. Более того, проект имеет государственный, а не муниципальный статус, и формально не зависит от воли оппозиционных политических сил. Именно по причине неспособности предотвратить строительство канала политическими методами оппозиция во главе с Имамоглу рассчитывает на широкий общественный резонанс и активно агитирует население, используя все доступные медиа-ресурсы. Одним словом, история вокруг канала "Стамбул" обещает быть громкой и может закончиться вовсе не в пользу действующей власти.
двойной клик - редактировать изображение
Но Эрдоган упорно продолжает настаивать на строительстве новой водной артерии. Строительство канала было анонсировано им ещё в 2011 году, в бытность премьером Турции. По-видимому, турецкий лидер воспринимает данный проект как своё главное детище, необходимое ему для претворения в жизнь своего политического курса. Причём касается это не столько дел внутриполитических, сколько внешнеполитических материй. На данный момент внешнюю политику страны как нельзя лучше характеризует старинная турецкая пословица: "Как ни высоки горы — перевал найдётся". Вполне вероятно, что канал "Стамбул" — это как раз "перевал", ведущий в обход какого-либо препятствия. Но какого? Ответ на этот вопрос давал сам Эрдоган. Он неоднократно подчёркивал, что на новый канал не будет распространяться Конвенция Монтрё. Это международный документ 1936 года, регулирующий правила прохода военных и гражданских судов через проливы Босфор и Дарданеллы. Согласно ему, Анкара, имея суверенитет над Босфором и Дарданеллами, обязана предоставлять торговым судам всех стран свободу прохода как в мирное, так и в военное время. Черноморские государства, в число которых входит и Россия, также могут проводить через проливы в мирное время военные корабли любого класса. В то же время для военных судов нечерноморских стран введены существенные ограничения по классу и сроку пребывания в акватории Чёрного моря (не более 21 дня).
Этот самый документ Эрдоган призывает пересмотреть. Недавно турецкий лидер адресовал своим согражданам вопрос: "Что дала нам эта конвенция, и что мы потеряли?". Бывший соратник президента, а ныне — главный его критик Эртугрул Гюнай заявляет, что строительство канала "Стамбул" прямо нацелено против Конвенции Монтрё. Подразумевается, что новый водный путь развяжет турецким властям руки и в вопросе распоряжения Босфором, позволяя им в одностороннем порядке, без оглядки на мировое сообщество изменить порядок прохода через него торговых и военных судов других стран. Также только от Турции будет зависеть допуск в Чёрное море каких-либо военных кораблей нечерноморских держав.
Новое положение вещей будет, прежде всего, не в интересах России, чьё военное присутствие в Чёрном море и свобода выхода в Средиземное раздражают как турок, так и американцев. Возвращение Крыма в состав Российской Федерации серьёзно изменило баланс сил в регионе. Москва получила плацдарм для развёртывания вооружённых сил и потенциал для укрепления позиций как на локальном, так и на глобальном уровне. Свой протест США выразили сразу же, послав в Чёрное море фрегат USS Taylor. Действуя в союзе с Анкарой, американская сторона на протяжении 33 дней (вместо трёх недель, допустимых Конвенцией Монтрё) продолжала "акцию устрашения" крымских берегов. На заявления российской стороны о нарушении международных договорённостей турецкие власти уже тогда отвечали тем, что Конвенция якобы не запрещает Турции в случае непосредственной военной угрозы пропускать через проливы военные суда союзников на неопределённый срок. Однако Конвенция Монтрё продолжает ограничивать класс допускаемых через проливы кораблей. Кроме лёгких надводных, небольших и вспомогательных кораблей, право прохода имеют лишь линкоры и подводные лодки. Основную же мощь военного флота США составляют авианосцы, для которых по классу и тоннажу доступ в Чёрное море закрыт. По этой причине американцы не имеют возможности создать реальную угрозу военному присутствию России в регионе.
Таким образом, главным потенциальным бенефициаром канала "Стамбул" выступает не только Турция, но и США. Вероятно, строительство новой водной артерии необходимо Анкаре и Вашингтону главным образом для постановки вопроса о пересмотре или даже отмене Конвенции Монтрё. В таком случае у них есть все шансы на успех, поскольку в настоящее время большинство черноморских стран (Румыния, Болгария, Украина и Грузия) являются сателлитами американцев. Ряд российских военных экспертов признаёт, что такой сценарий несёт в себе определённую угрозу для безопасности РФ.
Несмотря на то, что военно-морские силы России в три раза больше турецких, в акватории Чёрного моря из 279 судов у нас всего лишь 52 боевых корабля. В 2020 году их число должно пополниться ещё на 50 кораблей и судов обеспечения (число боевых неизвестно). В то же время весь флот турок составляет более 100 кораблей (ядро — фрегаты) и 13 подводных лодок. Безусловно, он рассеян между Чёрным, Мраморным и Средиземным морями, но Турции не составит большого труда и времени сосредоточить все свои силы против одной черноморской державы.
При этом наши дипломаты продолжают занимать принципиально иную позицию. Так, недавно российский посол в Турции Алексей Ерхов заявлял журналистам, что наличие или отсутствие дополнительной водной артерии в виде Стамбульского канала не изменит международно-правовой режим Конвенции Монтрё, и призвал "не поддаваться на разные спекуляции". Скепсис Ерхова основан на том, что техническая сторона проекта ещё неизвестна, а тендер на строительство не объявлен. Тем не менее, турецкие власти в середине января анонсировали готовность к началу строительства и соответствие проекта техническим, а также экологическим нормативам.
На руку России играет чрезмерно долгий процесс разработки проекта Стамбульского канала и отсутствие единодушия по данному вопросу внутри самой Турции. Очевидно, что на его реализацию потребуются огромные средства, которых в бюджете страны может и не оказаться. Даже после завершения строительства нового водного пути далеко не факт, что Турции и США удастся изменить статус Дарданелл, поскольку проход через этот пролив всё ещё будет регулироваться Конвенцией Монтрё.
Несмотря на то, что строительство канала "Стамбул" ещё не началось, Реджеп Тайип Эрдоган уже вовсю разыгрывает эту карту. Считая себя наследником османских султанов, он руководствуется во внешней политике принципами неоосманизма и турецкого реваншизма, суть которых заключается в тоске по потерянным провинциям, некогда входившим в состав Османской империи, и желании во что бы то ни стало вернуть региональное лидерство. Ради этой цели турецкий лидер держится независимо на концерте мировых держав и лавирует между ними, используя их противоречия в своих интересах. Это полностью соответствует древнеримской формуле "Разделяй и властвуй!", перешедшей от Первого Рима ко Второму, а затем и ставшей общим правилом любой имперской дипломатии.
Османская империя никогда не была надёжным союзником и страстно желала всех перехитрить. Современная Турция хочет идти таким же путем, вслед за своим новым "султаном". Как уже отмечено выше, он проводит хитрую политику лавирования в Сирии, теперь пытается сделать то же самое и в Ливии. Ранее он умело использовал проблему беженцев в переговорах с ЕС. Теперь одновременно разговаривает с Москвой в Астане и ведёт переговоры с Киевом о совместной обороне "против российской агрессии", приветствуя караул военнослужащих ВСУ бандеровским лозунгом.
Не удивительно, что и в вопросе строительства новой водной артерии президент Турции пытается играть на противоречиях между Россией и США, ставя своей целью ослабление российских позиций в Чёрном море и изменение баланса в пользу Турции. В этом контексте Стамбульский канал представляет собой потенциальный рычаг давления на переговорах с Москвой и Вашингтоном. Он — тот самый перевал, через который можно пройти самые высокие горы международной политики. Но удастся ли Эрдогану реализовать этот масштабный проект и совершить очередной обходной манёвр, не утратив при этом доверия своих сограждан? Вопрос остаётся открытым.
