«Настоящее уныло…».
А.С.Пушкин.
«Да, были люди в наше время,
Не то, что нынешнее племя».
М.Ю.Лермонтов.
У художника Василия Максимова есть примечательная и всем знакомая картина – «Всё в прошлом». Искусствоведы сообщают, что перед нами – усадьба Любша и обожаемая тёща самого мастера, которая, вероятно вспоминает свою ушедшую молодость, уездные маскарады, гусарскую мазурку и выписанные из Парижа кружева-блонды, шляпки с баволетками и атласные бальные башмачки. И ещё пышную коронацию Александра II, впоследствии названного Освободителем. А что сейчас? Сейчас можно только восстанавливать в памяти всю эту полную событий жизнь, почивая рядом с одряхлевшей служанкой. Запущенный сад, однообразное старческое бытие и - малопонятные настроения у молодёжи. Всё – в прошлом. Но сегодня речь пойдёт не о картинах и не о художниках, а о нас с вами. Иногда кажется, что и наше общество начинает напоминать вот эту старенькую тёщу, которая занимается каждодневными воспоминаниями и буквально проживает их снова, потому что «сейчас» ничего интересного не происходит. Но виноваты ли мы в этом? Или виновато само время?
…Несмотря на всевозможные гаджеты & виджеты, на бесконечные разговоры о модернизации, тотальной урбанизации и даже невзирая на подмену реальности – увлекательной, бурной виртуальной жизнью, люди всё чаще склонны видеть общественный и культурный идеал в прошлом. Не так важно, в каком именно – в советском или же в дореволюционном. Не спешите отрицать – посмотрите хотя бы любую праздничную программу телевидения. «Любовь и голуби» сменяются «Покровскими воротами», а «Служебный роман» - «Жестоким романсом». Тётушка Чарли в 1001 раз поёт про любовь и бедность, Людмила Марковна – про «очаровательного корнета», а Иван Васильевич снова и снова меняет профессию.
Разумеется, на День Победы в программу попадают и новые, весьма достойные, фильмы о войне. Некоторые из них, вроде «СМЕРШ»-а, даже вызывают бессильную злобу у «рукопожатных» политиков. Но обратите внимание – фильмы-то о войне. О прошлом. Потому что настоящее не то, чтобы совсем безнадёжно, оно получается так себе. Не о ком писать, некого славить? Как сказал поэт, правда, по иному поводу: «Богатыри – не вы». И не мы.
Какова приблизительная модель рассуждения? Негоцианты-бизнесмены, как ни старалась рыночно-либеральная пресса, начиная с 1990-х годов, так и не смогли сделаться народными героями. Не получилось скопировать Большую Американскую Мечту – плохо прижилась, коряво и бесплодно. Поп-звёзды, готовые сделать всё, что угодно, лишь бы о них судачили, тоже вызывают исключительное и стойкое раздражение. Рабочий люд – гегемон советских плакатов и соцреализмовского кино, кажется, вообще перестал существовать…как класс. Сейчас гораздо легче столкнуться с бойкой, но полуграмотной писательницей дамских романов или с креативно-продвинутым дизайнером, чем с токарем или с заводским инженером. Интеллигенция тоже куда-то массово подевалась, точнее оказалась затоптана и освистана белоленточным «небыдлом». Короче говоря, остался один планктон, но планктона много. Всё - в прошлом?!
В блогах неизменный интерес вызывает анализ знаковых советских кинокартин. Люди самых разных возрастов и профессий с удовольствием обсуждают поведенческие мотивы начальницы Калугиной, оправдывают или же – осуждают Юрия Деточкина, смакуют наряды Светланы Светличной в кинокомедии «Бриллиантовая рука». Более того, авторы статей и комментариев ищут новые смыслы и значения в, казалось бы, полностью изведанных и многажды обследованных вдоль и поперёк сюжетах. А уж какая начинается полемика при одном только упоминании о детском мини-сериале «Гостья из будущего»! Этот фильм сделался не просто культовым у людей моего поколения – его сюжет буквально «оброс» мистическими и сказочными подробностями, которые – я в этом уверена – не закладывались ни автором книги об Алисе Селезнёвой, ни, тем более, режиссёром картины.
Новое кино вызывает куда как меньший интерес. «Лучше в сотый раз посмотреть Шурика или Штирлица, чем продираться через бессмысленные смыслы (sic!) современных авторов, для которых до сих пор нет слаще темы, чем унылая чернуха и охаивание всего и вся. Как оседлали эту грязную лошадку во времена Перестройки, так с неё и не слезают», - пишет блогер, говоря об очередномпсевдо-интеллектуальном творении современного «гения». «А что там сейчас снимают? Сериалы про офисный планктон? И кто? Люди, которые ни разу не были в офисе. Или стрельба - пальба - воры в законе - отпечатки пальцев? Или совершенно безликие картины про якобы-нашу якобы-жизнь?», - вторит ему собеседник.
Люди говорят, что отдыхают душой при просмотре даже таких «кондовых» советских лент, как «Высота» или «Весна на Заречной улице», где непременным фоном для любовных волнений были производственные будни и очередное перевыполнение плана. И, что самое интересное, среди любителей старых и добрых картин полным полно молодёжи. Раньше было лучше? «Сейчас всё какое-то пластмассовое и как бы ненастоящее», - это говорит ребёнок одиннадцати лет, причём никакой не «индиго», а обычный пацан, который любит резаться в компьютерные игры и с удовольствием посещает Макдональдс. Но понимает, что раньше было как-то иначе. Лучше?
Сейчас весьма неплохо «продаётся» ностальгия – всевозможные Дискотеки 80-х, документальные программы о том, где и зачем снималось культовое кино, откровения престарелых звёзд, как их зажимали чинуши с Гостелерадио, выставки из серии «Сделано в СССР» и «Мода за железным занавесом». На канале СТС в начале года демонстрировался второй сезон медиа-продукта под названием «Восьмидесятые». Обычный молодёжный ситком, но в антураже 1987 года. Почему и зачем? Если из картинки убрать ностальгический фон, этот сериал вообще никто не стал бы смотреть. А тут была радость узнавания – как в той рекламе: «Всё тот же вкус! Всё тот же ‘слон’!». Кстати, о рекламе… Авторы зазывающих роликов и слоганов всё чаще и чаще используют мотивы славного прошлого – майонез такой же, как в детстве или, скажем, мороженое-пломбир «за 48 копеек» с тем самым вкусом. То есть идёт сознательное обращение к прошлому, как к некоему Золотому Веку.
Не умея, да и не желая, наверное, создавать ничего принципиально нового и при этом – душевного, волнующего (а не эпатажного!), многие современные деятели пытаются прокатиться за счёт знакового, популярного кино. Чего стоит «вторичный кинопродукт», созданный либо как продолжение сюжетов культовых картин, либо в качестве ремиксов, когда все перипетии автоматически переносятся в наши дни. Не хочется делать и этого? Так можно раскрасить классические комедии с Любовью Орловой или, скажем, барочно-сталинскую «Золушку», превращая полутона – в ярчайшую поп-артовскую мазню. Мол, не могу ничего сотворить, так приделаю руки-крюки Венере Милосской. Или подновлю красочкой всех этих мамонтов из пещеры Ляско. Попытавшись приблизить к современному зрителю «Семнадцать мгновений весны», авторы раскраски потерпели позорное фиаско, но каков был замах!
Что ж? Люди до сих пор с удовольствием поют старые советские песни, хотя бы потому, что их…можно петь. Телевидение откликается на запросы населения. Это началось ещё в 1990-е годы, когда предприимчивые деятели масс-медиа создали цикл новогодних программ под общим названием «Старые песни о главном». Однако с тех пор, как 31 января (аккурат после «Иронии судьбы») стали запускать праздничные Огоньки с новыми песнями ни о чём, зрители предпочитают вообще не включать новогоднее ТВ. Можно ли подпевать песне (точнее – музыкальному проекту) со словами: «Я знаю точно – невозможное возможно. Сойти с ума, влюбиться так неосторожно»? Или, скажем, такому сочетанию слов: «Не позвонила, не открыла и не спала. Почти душила, но забила на твои слова»?
Полагаю, что это нельзя не только спеть, но и даже понять. Не так давно, в конце мая, на Красной Площади был устроен грандиозный концерт, посвящённый Дню славянской письменности и культуры. Это был по-настоящему народный и светлый праздник. Но что удивительно (точнее – совсем неудивительно!) – со сцены звучали песни советских лет вперемешку с мотивами царской России – «Широка страна моя родная» соседствовала с «Прощанием славянки», а грандиозное «Славься!», написанное Михаилом Глинкой в эпоху Николая I – c задушевной песней «Мы за ценой не постоим», созданной Булатом Окуджавой. То есть получается, что у современного патриотизма и, если смотреть шире, - у нынешней культуры нет никакого современного выражения? Всё лучшее или хотя бы сносное – в минувшем? И 1812 год, и Пушкин с Глинкой, и Чайковский с Менделеевым, и Победа 1945 года, и полёт Юрия Гагарина. И даже умные, добрые комедии с оптимистичным финалом. А если что-нибудь новое, но при этом – недурственное, так обязательно - о легендах былых времён. То есть об эпических вехах, когда деревья были большими, а мороженое – съедобным. «Легенда №17», «Матч» - фильмы о том, что наши спортсмены когда-то умели забивать голы, да не за бабло, а по иным соображениям. Да неужели такое когда-нибудь было?! Говорят…
Итак, мы двадцать лет поём старые песни о главном, созданные в тщательно растоптанной, но, видимо, не до конца убитой, Стране Советов. Мы каждый раз 31 декабря созерцаем, как доктор Лукашин ходит в баню и потом улетает в заснеженный Ленинград, в город, который теперь носит совершенно другое, возможно, гораздо более подходящее, историческое название. Мы с интересом смотрим новые сериалы о Великой Войне, и радуется, если автор «забыл» вставить в сюжет привычную для современного ваятеля, тему «кровавой гэбни». Мы возмущаемся странным попыткам из серии «Служебный роман. Наше время» или «Ирония судьбы – 2». Мы не иронизируем над «героями вчерашних дней» - мы только всё крепче в них влюбляемся, предпочитая другую песню: «От героев былых времён не осталось порой имён…».
Татьяна Назаренко «Московский вечер».
…Но с другой стороны всему этому есть и другое, гораздо более оптимистическое, объяснение! В истории человечества всегда наблюдались периоды, когда не Светлое Будущее, а именно славное прошлое становилось эталонным временем, на которое следовало равняться. Это вовсе не означало, что в этот момент замирала наука, а люди переставали пользоваться её материализованными достижениями. Ближайший к нам подобный период – «интеллигентные - семидесятые». Тогда невероятно популярными сделались антикварные интерьеры, росписи «под Хохлому», жостовские подносы, белогвардейская тематика и бардовская песня «Под музыку Вивальди».
Современные журналисты пытаются сказать, что советский интеллигент, разочаровавшись в «звездолётах будущего», инстинктивно кинулся искать убежища в романтическом прошлом. Всё это правильно, но лишь отчасти, ибо подобные тенденции прослеживались тогда и на Западе, где не было ни «унылого застоя», ни разочарованных после Праги-68 физико-лириков, ни пятизвёздочного генсека. А ностальгический, ароматный, осенний ретро-стиль и ощутимая тоска по прошлому, меж тем, всё-таки присутствовали. Стало быть, это общее поветрие и нечего пенять на Брежнева? Тогда тоже было принято считать, что «всё в прошлом». Даже модельеры, которые в 1960-х годах считались бунтарями и сокрушителями устоев, теперь умиротворённо шили респектабельно-утончённые ретро-коллекции с длинными шифоновыми юбками, волнующими драпировками и тюрбанообразными головными уборами ‘а-ля 1940-е’.
Знаменитые режиссёры 1970-х тоже создавали ретро-картины, ставшие впоследствии культовыми. Обращаясь к образам и картинам былых времён, Боб Фосс снимает своё «Кабаре», а Джек Клейтон – «Великого Гэтсби». Советские мастера не отставали. Один за другим выходят очаровательные кинофильмы - «Небесные ласточки», «Соломенная шляпка», захаровские «Двенадцать стульев», «Здравствуйте, я ваша тётя!», «Безымянная звезда» и под конец эпохи ретро - безмятежные, светлые «Покровские ворота». У Никиты Михалкова тогда был целый цикл подобного ностальжи-кино – от «Обломова» до «Рабы любви». А вот 1980-е оказались, напротив, громогласными, сочными и пряными, устремлёнными в будущее. Отсюда и популярность сюжета об Алисе и миелофоне-2084. Теперь много писалось о компьютерах, о технике, которая заменит и подменит всё и вся, а в моду вошли «космическая», урбанистическая тема – сапожки-луноходы, дутые куртки и брейк-данс, имитирующий движения роботов. Этот пример наглядно говорит о том, что человечеству свойственно менять свои вкусы и обращаться то к будущему, то к прошлому, то к футуризму, то к традиции.
Вполне возможно, что сейчас мы живём в эру, когда общий интерес устремлён к образам минувших эпох. Это выражается во всём, даже в повышенном интересе молодёжи к так называемому «винтажу» или «олдскульности». Я знаю многих весьма юных и продвинутых людей, в просторечии – хипстеров, которые скупают «старый-добрый винил», интересуются рок-музыкой 1960-1970-х и даже не прочь надеть на себя что-нибудь из дедушкиного гардероба (если он, конечно же сохранился). В этой связи вспоминается пророческая карикатура 1987 года – на ней были изображены старики XXI века, поругивающие, как положено, молодёжную моду… Так вот пожилые люди на картинке одеты в стиле 1980-х, а юные – в «винтажные шмотки» XIX столетия. Сейчас мы это отчасти наблюдаем – сорокалетние менеджеры прыгают на Дискотеке 80-х, а юные хипстеры ездят на всякие «ретро фестивали». В общем, всем – и молодым, и зрелым нравится некое обобщённо-прекрасное прошлое.
Замечу, что в этом году на экраны вышел очередной «Великий Гэтсби». Как в далёком 1974-м, правда, уже осовремененный при помощи шикарных спецэффектов и в формате 3D. Пару лет назад в актуальный формат перевели и знаменитый «Титаник», ретро-историю с роскошными туалетами эпохи Ар нуво. Во Франции уже взялись за новую экранизацию «Анжелики». В 2011 году событием в киномире стал…немой и не цветной фильм «Артист»… Тогда начали поговаривать о возвращении «великого немого» на уровне модных и продвинутых стилизаций. Настоящее – уныло? Всё в прошлом? Может это действительно просто мода?
Разумеется, это только предположение, но очень хочется верить, что сейчас не провальное и тусклое безвременье, а время, когда люди оглядываются назад в поисках своих корней и утраченных смыслов, - новая «эпоха ретро».
