Если отвлечься от информационного грома, окружающего любое связанное с палестинским кризисом событие, то можно заметить, что двумя главными событиями в глобальной политике на прошлой неделе были выборы в Южной Америке и визиты глав евразийских государств в Китай. Эти два разделённых в пространстве сюжета соединились в контексте глобальной конкуренции между Пекином и Вашингтоном.
17 и 18 октября в Пекине прошёл форум китайского проекта "Один пояс, один путь". Много раз на полосах "Завтра" мы описывали контуры евразийского и африканского влияния. Эти завязанные на Поднебесную линии рисовали очертания континента в постзападную эпоху. Над воплощением идеи "Пояса-пути" Китай трудится уже десять лет, встраивая в проект всё новые регионы, налаживая связи между старыми врагами и даже переманивая на позиции условного прагматичного нейтралитета недавних вассалов врага. Но именно сейчас завязанная на сеть трансконтинентальных торговых маршрутов инициатива проявила себя не как проект с целью добраться до европейских рынков или не как способ подхода к африканскому снаряду, а как всё и сразу, как ценный связями, возникающими по ходу этих маршрутов, замысел. Большая пресса — и здесь российские журналисты не отставали от западных — внимательно рассматривала подробности первого за долгое время визита президента Путина за рубеж. Как он двигался, кто кому крепче пожал руку, почему он с председателем КНР Си Цзиньпином шагали впереди, а остальные гости топали группкой где-то сзади. Всё это, конечно, безумно увлекательно, но реальный интерес представляют два момента. Во-первых, евразийская сеть маршрутов, в которую Россия готова входить только на своих условиях. Да, колоссальные по затратам труда и денег железнодорожные ветки, связывающие тысячи километров России, придётся строить и развивать самим, причём делать это быстро, чтобы не опоздать к разделу пирога торговых маршрутов. Во-вторых, во всеевразийскую сеть на пекинском форуме договорились включить и Афганистан. Строго говоря, решение было принято ещё год назад, когда в октябре 2022 представители "Талибана"* обратились в Пекин с идеей о присоединении к "Одному поясу". Уморительные шутки о том, что именно за пояс имел в виду "Талибан", оставьте либеральным СМИ, вдоволь нахохотавшимся над дикарями. Талибы отлично понимают не только значение своей страны, стоящей на перекрёстке между республиками Средней Азии, Китаем, Пакистаном и Ираном, но и тот факт, что встроенность в китайский торговый маршрут подтянет вдоль магистрали инфраструктуру — примером этого может служить как раз Пакистан и транспортный коридор CPEC. Второй же важный момент состоит в том, что параллельно пекинскому форуму, присутствие на котором гостя из Москвы стало большой дипломатической победой Китая и обозначением самых высоких амбиций проекта китайской экспансии, в Южной Америке проходил сезон выборов. В той самой Южной Америке, которая значительной своей частью входит в инициативу "Пояса и пути" и имеет главным торговым партнёром Китай. Результаты этого сезона можно трактовать или как реванш Вашингтона, который, как казалось, выпускает из рук считавшийся зоной исключительных политических интересов США регион, или же как очередной виток вечного в этих землях хаоса.
Итак, в Эквадоре 15 октября прошёл второй тур президентских выборов. В конце августа в "Завтра" описывался примерный расклад по итогам первого тура: главным претендентом на победу являлась сторонница бывшего президента-социалиста Рафаэля Корреа и победительница первого тура Луиса Гонзалес, зато её соперником стал внезапно вышедший во второй тур Даниэль Нобоа. 35-летний сын бананового короля Альваро Нобоа — запомните про бананы, это важно! — стал самым молодым избранным президентом страны. Даниэль перед первым туром считался аутсайдером, но внезапно занял второе место на большом голосовании первого тура, а затем и вовсе одержал победу во втором. Да, вполне обычный южноамериканский банановый принц: закончил Гарвард, ещё полжизни учился в Нью-Йорке и Чикаго да и в ходе предвыборной кампании множество раз давал понять, что является прозападным кандидатом — хотя к западу от Эквадора только море — так что сомнений в направленности его политики быть не должно. Можно было бы рассказать о конкретных пунктах предвыборной программы Нобоа или о том, почему западная пресса вовсю зовёт его центристом, хотя по меркам Южной Америки он самый что ни на есть правый, или же поведать историю становления его партии "Национальное демократическое действие", но это всё не имеет значения. Важно лишь то, что Эквадор, сползший в кризис при мудром руководстве Ленина Морено и Гильермо Лассо, а также на фоне ковида и глобальной рецессии, напоминает идеальное государство того будущего, в которое нас усиленно толкают обстоятельства. В данном случае Эквадор, формально сохраняющий все признаки привычной нам бюрократической структуры, будет представлять собой организацию, обслуживающую логистический путь. Особенно удобным это видится в свете того, что ещё на рубеже веков, спасаясь от ненадёжности местного сукре, Эквадор принял в качестве платёжного средства американский доллар. В цепочке мирового распределения труда Эквадору отведена роль фасовщика и распространителя экспорта из примыкающей к северной границе Колумбии. Именно при разговоре о том, какой именно это экспорт, важную роль играет профессия отца новоизбранного президента. В начале сентября у Associated Press вышел занятный материал о связи торговли бананами с торговлей кокаином — вторая действует под прикрытием первой, первая компенсирует упавшие прибыли за счёт второй. В преддверии первого тура эквадорских выборов, 9 августа, в Кито был убит оппозиционный кандидат Фернандо Вильявисенсио. Как и в случае с Нобоа, интерес представляет не политическая деятельность этого относительно низкорейтингового популиста, а его профессиональная деятельность. Связям эквадорских банд Los Lobos и Los Choneros ("Волки" и "Жители города Чоне") с колумбийскими производителями покойный посвятил некоторые из своих расследований: от вторых он незадолго до смерти получал угрозы, а первых обвинили в его убийстве. Само же убийство, как кажется сейчас, по прошествии двух месяцев, имело не политический характер, а чисто декларативный: в стране, где беспредел бандитов после 2019-го стал новой нормой жизни, себя готовилась утвердить новая власть. Она, будучи придатком мексиканских картелей Синалоа и Халиско из одноимённых штатов с западного побережья, является частью глобальной сети распространения кокаина. Из Эквадора суда идут не только в Мексику, откуда белый порошок переправляется в США, но и в страны Океании, а также через Панамский канал в Европу, где распространяются по континенту силами балканских друзей Вашингтона. И это не говоря про ориентированный на Ближний Восток маршрут через Закавказье, который подробно описывался в нашем материале про Карабах от конца сентября. И ключевым элементом всей этой сети является Эквадор, где крепко уселся вашингтонский человек с банановым прошлым.
Спустя неделю после выборов в Эквадоре президента выбирала Аргентина. Там всё закончилось так, как предрекали опросы: второй тур, назначенный на 19 ноября, предложит гражданам Страны серебра выбор между Хавьером Милеем и Серхио Массой. Фаворитом при этом является победитель первого тура и лидер праймериз с опросами Милей. О нём стоит поговорить подробнее. Как и в случае с Эквадором, политика здесь не играет никакой роли. Хавьер — персонаж примечательный сам по себе. Неизобретательный популист, неумелый подражатель Болсонару, неумелого подражателя Трампа, несдержанный на язык либертарианец, призывавший что-то там пилить бензопилой, устраивавший спиритический сеанс для связи с мёртвой собакой и ловивший приступ белой горячки всякий раз, когда где-то рядом ему мерещились вездесущие леваки. Потенциальный будущий президент Аргентины призывал закрыть Центробанк, отказаться от песо (которое, по его словам, "бесполезнее навоза, так как не может быть удобрением"), после чего простить себе все долги перед Китаем и принять в качестве национальной валюты доллар США. Если подобная шизофрения недостаточно ярко рисует этого чудака в бакенбардах, то полюбуйтесь на его образцы для подражания: Бен Шалом Бернанке, директор ФРС, запустивший бешенство долларового станка, а также Менахем-Мендл Шнеерсон, любавичский ребе, на чью могилу в Нью-Йорк ездил в паломничество Милей, после чего в интервью The Times of Israel заявил, что подумывает о принятии хасидизма. Нежная любовь к Израилю — не единственное, что роднит Милея с милыми его сердцу Болсонару и Трампом. Второе сходство — ориентация на США. И если Трампу, бывшему президентом этих самых США, такое в упрёк поставить сложно, то бывшему бразильскому президенту Болсонару, пусть он и пытался быть намного более гибким, чем изображал себя, эта завязанность на Вашингтон стоила поста главы государства и политической карьеры. Но боже упаси учиться на чьих-то ошибках! Сложно сказать, каким президентом станет Милей, если вообще станет, — но ведь, как в случае с Даниэлем Нобоа, это не имеет никакого значения. Завязшая по самую макушку в долгах перед МВФ Аргентина в мыслях авторов перекройки Южной Америки тоже должна пойти по маршруту государства как организации, обслуживающей наркотрафик. Для того чтобы понять это, достаточно присмотреться к кругу связей возможного Эль Президенте. Не так важно обучение в вузах, получавших гранты от западных фондов. Проигнорировать можно и появление на мероприятиях Всемирного экономического форума (ВЭФ). Контакты с кругами американских финансистов, недостойные того, кто называет себя либертарианцем и собирается решать какие-то там экономические проблемы, тоже можно простить — кто таким не промышляет? Но то, за что цепляется глаз, — работа в отделении Всемирного банка, Международном центре по урегулированию инвестиционных споров, советником от которого Хавьер был у аргентинского правительства (то есть приложил руку к тому кризису, что требует пилить бензопилой), а также труд старшим экономистом в HSBC. Пишем "HSBC" и держим в уме то, что это ключевой банк южноамериканского наркотрафика. Наркотическая история Аргентины не так богата, как у того же Эквадора. Вести сюда белый порошок из Колумбии через весь континент трудно и дорого, да ещё и бразильцы мешают. Традиций собственного производства нет — на ум приходит разве что популярный в 2010-х продукт "Paco", кокаиновая паста, но ни в какое сравнение с масштабами производства на севере континента это не идёт. Тем не менее всё может измениться очень быстро. Долларизация и приход к власти человека со связями в ВЭФ и наркобанке может в считанные годы превратить Аргентину в лидера этой сомнительной отрасли. Есть у этого всего и другое измерение: политическое. Милей вызывал восторг американских правых обозревателей своими призывами разорвать все связи с Китаем, в том числе отказаться от вступления в БРИКС, а также выйти из китайской инициативы, в честь которой представители ста тридцати стран собирались на неделе в Пекине. Его главный конкурент, Серхио Масса, напротив, поддерживает вступление в БРИКС и торговлю с Китаем. Вообще, сторонник правящей партии Масса, которому бразильский президент Лула направил в помощь команду политтехнологов, видится наиболее вменяемым вариантом: тем смешнее наблюдать за тем, как глобальные СМИ с деланным возмущением ужасаются сходством Милея с Трампом, а вот Массе всерьёз ставят в упрёк неурожай прошлого года из-за возникшей засухи. Строго говоря, никакой погоды присоединение или неприсоединение к блоку Аргентины не сделает. Она при своём чудовищном долге и 130% годовой инфляции является типичным примером несостоявшегося государства: этакая Украина, только с кубком мира по футболу. Но вступление в БРИКС в перспективе даёт возможность более плотно встроиться в китайский торговый контур и влиться в общую для южноамериканских стран тенденцию на сотрудничество с Евразией, что, в случае излечения насчитывающих сотни лет типичных болячек южноамериканской государственности, может помочь разорвать порочный круг вечного экономического и политического кризиса. Интересный момент подметил в вышедшей 8 октября на "День-ТВ" беседе Андрей Школьников: он обратил внимание, что вице-президентом Милея является почти полная его противоположность, Виктория Вильярруэль. Апологет военной диктатуры и отпрыск клана высокопоставленных армейских чинов, она поставила свою подпись под Мадридской хартией праворадикальных партий и резкостью своей риторики зачастую затмевала даже своего номинального шефа. Словом, Аргентину ждёт весёлая жизнь в случае избрания этих двух, если, конечно, они не перегрызут друг друга до второго тура. Кстати, за день до первого тура против Милея открыли дело за манипуляцию курсом песо — за упомянутые выше слова про навоз. Так же в преддверии второго тура ему могут припомнить его многочисленные порочащие связи или грязные слова про всех вокруг, включая папу римского — католической стране и родине этого самого папы такие напоминания могут не понравиться.
Параллельно со всем этим балаганом праймериз, предшествующие выборам 2024 года, прошли и в Венесуэле. Там выяснялось, кто из оппозиции будет противостоять Николасу Мадуро в следующем году. Общественный запрос на сильного оппозиционного политика здесь есть: Венесуэла тяжело переживает кризис, ударивший по континенту в 2019-м году, и падение и без того не хватавшего звёзд с неба уровня жизни рождает недовольство. Но как это часто бывает в странах, где за дирижирование недовольства берутся внешние силы, всё это скатывается в балаган и унылую грызню. На небосклоне венесуэльской оппозиции готовится повторно взойти звезда Марии Корины Мачадо. Маша уже была одним из лидеров протестов 2014 года, после которых оппозиция ушла в глубокий бойкот к радости президента. Программа Мачадо стандартна — приватизация нефтяной промышленности, демократизация государственных институтов, да и в целом за всё хорошее. Вероятно, если покопаться где-то в глубинах её заявлений, можно найти и про долларизацию тоже, ведь венесуэльский боливар в последние пять лет дважды деноминировали, обзывая то суверенным, то цифровым. Вполне закономерное стремление прозападного политика, учитывая протяжённую границу Венесуэлы с Колумбией. Но есть у её президентских амбиций один нюанс: как активной участнице протестов 2014 года, ей запрещено занимать государственные посты. Словом, почётный титул венесуэльского Навального, который в своё время с непогашенной судимостью собирал деньги на президентскую кампанию, переходит от Хуана Гуайдо к Марии Мачадо. Но интересный момент состоит в том, что услуги Марии Кориновны могут и не понадобиться. Помните, в прошлом году мы много рассказывали про то, как представители Белого дома скачут по миру в поисках дешёвой нефти, раз уж ОПЕК+ ограничивает добычу? Тогда оказалось, что и кровавый режим аятоллы не такой уж и кровавый, и Мадуро — вовсе не такой диктатор, как его малевали. Договориться о чём-то удалось, но серьёзными эти дипломатические победы назвать было нельзя. Касается это не только Ирана, из договорённостей Вашингтона с которым обожающие Израиль американские оппозиционеры раздули зраду глобального масштаба, но и Венесуэлы. 18 октября от Reuters стало известно, что Казначейство США с пинка Белого дома ослабляет санкции, действовавшие с 2019-го, с последней волны протестов. В обмен на позволение продавать Америке свою нефть Венесуэла вроде бы обязалась допустить к выборам оппозицию — разумеется, имелась в виду знакомая нам Мария Корина Мачадо. Поднялся вой с правого спектра американской политики. Заговорили о предательстве, о продаже веры в демократию, о страшном преступлении против всего того, на чём испокон веков стояли США — ведь впервые в истории Америки президент пошёл на сделку с кем-то, чья репутация не кристально чиста. Высказался даже Трамп, назвав это большой ошибкой. Но Вашингтон, всё ещё находящийся в поиске нефти, сейчас не в том положении, чтобы что-то выбирать или идти на принцип. В прошлом году сбивание цен на нефть осуществлялось за счёт нефтяных резервов (которые, согласно некоторым данным, Хантер Джозефович умудрялся толкать в Китай). План был надёжен, как швейцарские часы: сбить цену и на её минимуме масштабно закупиться, восстановив резервы. Цену, однако, сбить не вышло, а вот резерв опустел. Для поддержания стабильного потока нефти в США и для удержания цены на бензин в рамках разумного в преддверии выборов кровавый тиран Николас Мадуро был временно признан демократическим лидером. Но у ослабления санкций есть и другая сторона: у каждого народа, имевшего дела с англичанами или примкнувшими к ним американцами, есть какая-нибудь присказка или поговорка по поводу ненадёжности любых договорённостей с ними. В прошлом году, если помните, разговоры о снятии санкций с Каракаса уже ходили. Пришли они к тому, что венесуэльцам разрешили продавать нефть в Европу, но в обратном направлении должны были идти не европейские деньги, а венесуэльские, которые европейцы заблаговременно заморозили в 2019. В итоге там всё пришло к тому, что и на таких условиях просвещённые руководители Старого Света венесуэльцев кинули: ходили разговоры, что деньги за нефть удержаны как плата за обслуживание долга. Словом, усатый президент почему-то не оценил протянутую к нему через океан щедрую руку равноправной торговли, и с диалогом как-то не задалось. Учитывая то, что такие решения Брюссель не принимает без совета с центром, возникают сомнения в перспективах новой венесуэльской сделки.
Мы много раз писали о главной проблеме китайского взаимодействия с другими странами: неумении конвертировать экономическую мощь в политическое влияние. Казалось бы, механизм отлажен веками и скопировать его и построить точно такой же у себя уж у кого-кого, а у китайцев должно было получиться. И площадкой для этого могла бы стать Южная Америка, где китайцы давно обогнали США в качестве торгового партнёра. Но элиты континента, куда Пекин не смог или не захотел расставить лояльных себе людей, мечутся, как испуганные бараны. Их бросает то в жар социалистического угара с раздачей бесплатных денег всем подряд, то в холод либертарианской приватизации и обнищания населения. Всё это сопровождается набором огромных долгов, закладыванием под них всего самого ценного, что только есть, перестраиванием экономик на обслуживание этих долгов, пучинами гиперинфляции, нелепыми переименованиями валют и, как следствие, превращением государств — пусть бедных и не особенно амбициозных — в наполненные преступностью филиалы наркокартелей.
P.S. Несмотря на лидерство в опросах и победу на праймериз, Милей выступил хуже, чем ожидалось, заняв всего второе место в первом туре и с трудом выйдя во второй. Сейчас местная пресса считает фаворитом министра экономики победившего в первом туре Серхио Массу, но ставка на Милея ещё может сыграть.
* движение, признанное террористическим на территории РФ
