В канун 145 летия Московского педагогического государственного университета руководитель проектов "Завтра.ру" и "День.тв" Андрей ФЕФЕЛОВ беседует с ректором этого вуза, доктором исторических наук, профессором, членом-корреспондентом Российской академии образования Алексеем ЛУБКОВЫМ.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Алексей Владимирович, Московский педагогический университет — это колоссальная империя с огромным количеством корпусов. Я сегодня нахожусь в самом сердце, в сакральном месте этой империи: в кабинете ректора МПГУ в главном корпусе на Малой Пироговской — уникальном памятнике архитектуры.
Алексей ЛУБКОВ. Это старинное здание — замечательное произведение довоенной архитектуры 1913 года. Проект был разработан академиком архитектуры Сергеем Устиновичем Соловьёвым, а строил его тогдашний директор Московских высших женских курсов Сергей Алексеевич Чаплыгин, будущий основатель ЦАГИ, один из отцов-основателей нашей российской космонавтики. Поэтому, конечно, это здание уникально. Примечательно, что оно сразу же после постройки было признано выдающимся произведением архитектуры и удостоено награды от Московской городской думы. В архитектуре этой постройки читается и античность, и модерн. У нас сохранилась уникальная "шуховская" крыша. В Москве рукотворные крыши великого инженера Владимира Григорьевича Шухова можно увидеть у нас, в ГУМе и в Музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина. Больше нигде, к сожалению. На Киевском вокзале крыша Шухова воссоздана, это новодел. У нас же — то, что создал непосредственно сам инженер.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Алексей Владимирович, в этом году университет празднует 145-летие. Сердечно поздравляю вас! Что это за дата? Откуда берёт своё начало педагогический университет?
Алексей ЛУБКОВ. Спасибо большое, Андрей Александрович, за поздравление и за внимание к нашему университету. Я сам закончил истфак МГПИ им. Ленина (так тогда назывался наш университет) в 1983 году. С момента поступления для меня это родной дом. Я здесь работал на разных должностях, уходил, возвращался, опять уходил, опять возвращался. Но поскольку я историк и моя профессиональная идентичность складывалась в этих стенах, то, конечно, я очень большое внимание уделял истории института и университета.
Сам проект высшего учебного заведения для учителей был разработан Владимиром Ивановичем Герье, профессором всеобщей истории Московского императорского университета, другом выдающегося русского историка Василия Львовича Ключевского. 1 ноября 1872 года тогдашним министром народного просвещения графом Дмитрием Андреевичем Толстым был подписан Акт о создании высших женских курсов по университетскому типу на четыре года. Как говорил сам граф Дмитрий Андреевич, "в порядке эксперимента". Вот уже 145 лет мы наблюдаем за этим "экспериментом". Интересно, что поскольку в 72-м году этого здания не было, занятия для курсисток (а их было тогда ещё немного) проходили в Первой мужской гимназии на Волхонке. Здание это сохранилось.
Собственно, с этого момента мы ведём свою историю. Сначала курсы существовали за счёт частной инициативы, затем в 1900 году инициативу поддержала общественность, в том числе Московская городская дума. Курсы стали общественно-государственным учебным заведением, которое финансировалось и за счёт казны, и за счёт пожертвований общественности.
На курсах преподавали потрясающие ученые. Это и Василий Львович Ключевский, и Владимир Сергеевич Соловьёв, выдающийся русский философ. Его отец Сергей Михайлович Соловьёв в 70-е годы XIX века, будучи ректором Московского императорского университета, поддержал эту инициативу и стал председателем попечительского совета. Уже в 1900-е годы здесь преподавали Владимир Иванович Вернадский, Сергей Алексеевич Чаплыгин. Оба в своё время служили директорами московских Высших женских курсов.
В 18-м году, после революции, МВЖК были преобразованы во 2-й Московский государственный университет. Сюда стали приниматься не только женщины, но и молодые люди. В 30-м году наш большой вуз был разделён на три института: 2-й Московский медицинский институт (их здание находится напротив), Московский институт тонкой химической технологии имени Ломоносова (тоже наши соседи), и мы — Московский государственный педагогический институт имени А.С. Бубнова, тогдашнего наркома просвещения. В 38-м году Бубнов был расстрелян, и имя его оказалось вычеркнутым из истории. В 1941 году, накануне войны, было подписано постановление совнаркома, и Сталин присвоил нашему институту имя Ленина. Название просуществовало вплоть до 1997-го года. Имя Ленина было дано нам не случайно. Здесь, в Главном корпусе в аудитории номер девять, он неоднократно выступал перед московской публикой.
Если продолжить перечень выдающихся профессоров, которые преподавали в наших стенах, то невозможно не упомянуть великого русского философа, учёного, исследователя, педагога Алексея Фёдоровича Лосева, который преподавал у нас с 1944 года до своей кончины в 88-м году. Это был уникальный человек. Он создал историю античной эстетики, эстетики Возрождения. Переводил Платона, Аристотеля, Николая Кузанского и многих, многих других.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Вы бывали на его лекциях?
Алексей ЛУБКОВ. К сожалению, не пришлось, я его лично не видел, хотя знал, что он здесь преподаёт. Ощущение, что мы находимся рядом с таким великим учёным, для нас, молодых историков, было очень знаменательно.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Лосев в советскую эпоху был сокровенной, неофициальной фигурой. Вокруг него всегда был чуть ли не диссидентский, особенный круг.
Алексей ЛУБКОВ. Да. Наш вуз был интересен и тем, что по своему академическому потенциалу, фундаментальности знаний был сравним с Московским государственным университетом, неслучайно когда-то он был 2-м МГУ. И тем, что действительно был местом "ссылки" многих выдающихся учёных. Это и мой учитель Аполлон Григорьевич Кузьмин, отец-основатель нашей русской национальной партии, он преподавал здесь до своей кончины — с 1975-го по 2004 год. Это и люди из противоположного лагеря, "сосланные" сюда за либеральные взгляды. Например, Эдуард Николаевич Бурджалов — выдающийся историк, написал исключительное произведение, где пытался доказать, что Февраль — это не только заговор, но и народная стихия. Он поднял проблему, над которой мы до сих пор работаем.
Такая особенность некоторой части профессуры, думаю, повлияла на общий дух института и настроения студентов. Наш вуз всегда отличался особой свободой слова, стремлением к творчеству. Думаю, не случайно именно здесь зародилась бардовская песня, тут когда-то учились Юрий Визбор, Ада Якушева, Юлий Ким, Юрий Ряшенцев, Вадим Егоров.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Целое направление. Но жёсткая идеология ведь тоже была? Куда без неё в деле создания образа советского учителя?
Алексей ЛУБКОВ. Безусловно, при всех кажущихся вольностях здесь царил идеологический диктат. Один факт, что в 50-е годы одним из директоров нашего института был Дмитрий Алексеевич Поликарпов, знаменитый гонитель Бориса Леонидовича Пастернака за его "Доктора Живаго", о многом говорит.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Имена преподавателей, которые вы назвали, укладываются в потрясающий ряд. Я даже представил себе такой вечер МПГУ, где читают куски из произведений Лосева, где рассказывают про Ленина в тот бурный период, когда он здесь выступал, про Вернадского и его ноосферу, читают стихи Пастернака, поют бардовские песни…
Алексей ЛУБКОВ. Замечательная идея! На самом деле, в университете великое множество очень интересных вещей, которые я постоянно открываю. Эти факты, события из истории нашего вуза — как двери. Их открываешь, а за ними — настоящие сокровища, способные возродить наши ценности и смыслы, которые так сегодня необходимы в нашей жизни.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Ваш вуз учит учителей, как суперстанок, который делает станки. Это особая миссия, в наши дни обременённая очень непредсказуемыми процессами в сфере образования и вообще освоения и получения информации. Слишком много модного и современного вокруг. Как научить современного молодого человека? Какие вы видите новые веяния?
Алексей ЛУБКОВ. Андрей Александрович, я считаю, что наш университет — это, в первую очередь, не станки и не технологии, а человек, личность будущего учителя, личность преподавателя и студента. В своих убеждениях я опираюсь на то, что есть традиция, которая нам была завещана и которую мы, несмотря на все сложности, вызовы и риски, должны сохранить. Задача и тот поворот, который сегодня пытаются осуществить Ольга Юрьевна Васильева и её коллеги (а я причисляю себя к числу её соратников и горячо поддерживаю её усилия), — в том, чтобы вернуть человека в образование и сделать так, чтобы наша национальная отечественная культура и наша национальная система образования воссоединились. Абсолютно уверен, что это даст огромный эффект. Конечно, и технологии, и технологические вызовы, и цифровую экономику, и цифровые школы мы учитываем, изучаем, используем, но здесь нужен определённый баланс, повторюсь: мы должны идти за личностью человека, за той внутренней работой, которая происходит в его сознании.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Но технологии сегодня подчас нещадно влияют на современного человека, неважно — преподавателя или студента. Возникает вопрос: как это огромное количество внешних информаций, обрушивающееся каждодневно на человеческое сознание и подсознание, рационально использовать? Это проблема, которой надо внимательно заниматься и которую решить мгновенно не удастся. Действительно, не мне одному кажется, что с приходом Васильевой разрушительный вектор воспитания идеального потребителя сменился на вектор воспитания творца, созидателя.
Алексей ЛУБКОВ. Вернуться к самим себе — очень сложная задача. Но не непосильная! Технологический и технократический вызов общества потребления мы должны отвергнуть и при этом не потерять связь с современностью и нашим молодым поколением. Мы должны направить их в правильную сторону. Что главное? Ориентиры, ценности, основания, ну, и технологии. У нас есть институт медиаобразования, где мы учим ребят, в том числе ваших будущих коллег-журналистов, чтобы они правильно, адекватно работали с информацией. Кстати говоря, это уникальный для системы высшего педагогического образования институт, который позволяет работать и в молодёжных сетях.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Жанр у нашего интервью юбилейный, не хочется говорить о сложностях и проблемах, но нельзя не задать вопрос: каков нынче студент? Что в нём, условно говоря, плохого, и что в нём хорошего?
Алексей ЛУБКОВ. Это вечный вопрос, для ректора очень сложный, потому что ректор вообще-то, к сожалению, мало общается со студентами. Когда я ещё был проректором, я имел возможность преподавать и непосредственно общаться с ребятами.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Но гул-то доносится.
Алексей ЛУБКОВ. Гул доносится, и более того, я стараюсь коммуникации с молодёжью не просто сохранить, а развивать и поддерживать. Сейчас, например, веду кинолекторий, где немного, но вижу ребят. На самом деле, не только я, но и все мои коллеги отмечают одну их общую особенность: они нацелены на добро. Конечно, они другие. Их нельзя нормативно заставить определять чёрное — чёрным, белое — белым. Диктата не приемлют органически, зато они открыты к диалогу, к размышлениям, к дискуссии. Это мы тоже должны приветствовать и использовать.
Есть ещё одна очень важная, на мой взгляд, проблема и задача. Я считаю, что нам нельзя ориентироваться только на личный успех, это обратная сторона того же потребительского общества. В жизни есть более важные вещи. Осознание этого может прийти только после возвращения нашей культуре ценностей, которые мы, к сожалению, в последние годы утрачиваем.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Я думаю, что сама жизнь нас заставит вернуться к ценностям коллективного и альтруистского подхода к действительности.
Алексей ЛУБКОВ. Для нормального развития российского общества просто необходимо, чтобы главенствовало не индивидуальное, а соборное. Ведь это не Маркс с Лениным придумали. Это наша глубинная, вековечная социальная структура, которая определена всей нашей историей, культурой, географией, природой, нашими представлениями, нашими сказками, всем нашим прошлым и настоящим. И будущим, конечно, тоже.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Алексей Владимирович, большое спасибо за беседу. Ещё раз поздравляю и желаю возвышаться вашему вузу, оттачивать ваши прекрасные инструменты для того, чтобы создавать будущее нашей великой страны.
