Когда мне было 12 лет, мы переехали на новое место и я пошел в новую школу, в новый класс. Пробыл я в этом классе всего лишь год, но впечатлений осталось на всю жизнь.
Класс этот был не таким, в каких я учился до этого и после. Он был устроен, как мне кажется, по принципу уголовной группировки. Ну или, по крайне мере, протоуголовной.
Помимо прочего это выражалось в том, что заправляли в нем, или, по крайней мере, активно пытались, два «отморозка» – один был «главарем», а второй – его «заместителем».
Нельзя сказать, что власть этих двух пацанов была абсолютной – «паханами», они, конечно, не были. Кого-то они действительно «держали» у самой земли, кто-то иногда сопротивлялся – иногда вполне успешно, кого-то они сами опасались трогать (например, одного моего приятеля, который занимался восточными единоборствами). У меня с ними тоже были отношения не всегда ровные (в плане моего им подчинения). Однако дело не в этом. Дело скорее в наличии у этих двух ребят – больше, конечно, «главаря» – четкой претензии на лидерство, на то, чтобы командовать. Причем – почему я и вспомнил сегодня этот случай – сопровождаемой и попытками ее легитимировать, то есть, из неформальной сделать формальной.
Например, однажды «главарю» пришла в голову провести выборы «командира класса». Что он со своим напарником вполне успешно и организовал в раздевалке после физры. Пацаны – и я в том числе – за него единогласно «проголосовали».
Понятно, что такое «голосование» было в значительной степени основано на страхе, неспособности класса самоорганизоваться и противостоять «узурпатору».
Ничего не напоминает? Лично мне очень даже напоминает. Однако сходство с той ситуацией, в которой мы живем, на самом деле простирается еще дальше.
Дело в том, что власть «лидера», о котором я выше упомянул, после «выборов» не стала больше. То есть, класс, который он принудил его «избрать», не стал подчиняться ему в большей мере, чем было до этого (правда один раз ему удалось его ненадолго построить на стадионе и толкнуть какую-то речь). Он не стал послушным ему орудием, которым он действительно мог командовать как неким единым целым. Можно сказать, что ему не удалось превратить класс в банду.
Вероятно, это было связано с тем, что ему просто не хватило жестокости, «крутизны». Возможно, если бы группа, которую он пытался подчинить, была меньше по численности, его план увенчался бы большим успехом.
В общем, в конце концов все выглядело так, что с одной стороны, «лидера» действительно многие побаивались и в неких пределах он мог проявить свою власть, «нагнать страху» (повторяю, не на всех и не всегда), а с другой – его власти не хватало на то, чтобы действительно все во всем ему подчинялись. Когда дело касалось того, чтобы «привести к покорности» кого-то одного, силы, власти «лидера» и его дружка хватало, причем все остальные при этом не вмешивались, но на то, чтобы всех «построить» и повести, например, на какое-нибудь «дело» – нет.
И этот последний момент гораздо важнее для иллюстрации и понимания той ситуации, которая сегодня сложилась в нашей стране (в том числе в контексте коронавируса), чем момент с «выборами».
Сегодняшняя российская власть действительно может – по крайней мере, до последнего времени могла – сделать так, чтобы за нее проголосовали (ну или подтасовать результаты в свою пользу при всенародном попустительстве). Однако она не может заставить народ в целом делать то, чего он действительно делать не хочет. Например, сидеть дома во время «карантина». То есть, формальная легитимация власти на выборах не сделала ее «сильнее», «эффективнее» и т.п. То, что за нее «проголосовали» не прибавило ей авторитета – как оказалось (потому что до этого, то есть, до эпидемии, это было не очевидно). То есть, конечно, подобное можно было предполагать, но так, воочию убедиться в этом стало возможно только теперь.
Значит ли это, что в скором времени эта власть «падет»? Нет, не значит. Вообще не значит. Потому что в отсутствие реальной альтернативы (или катастрофы) ее вполне могут «терпеть» еще очень долго. Голосовать за нее в том числе. Но не подчиняться. Точнее, подчиняться, но только в очень ограниченных пределах (на самом деле – ОЧЕНЬ ограниченных)[1].
Главное, чтобы не возникла ситуация, когда от власти действительно понадобилось бы заставить народ что-то сделать (под «заставить» я понимаю и силовой момент, и организационный). Может быть даже против его, народа, воли – но для его пользы. Потому что в этом случае беда ждет всех – и государство, и народ.
[1] Кстати, роднит эту власть с описанными мной хулиганами еще и то, что она может действительно терроризироват (или затерроризировать) только либо отдельных людей, либо небольшие их группы.
