В октябре пятнадцатого, в третью по счету поездку на Афон, в одном из монастырей мне удалось, наконец, найти икону с изображением трех святителей – Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоустого. В прежние поездки как-то все попадались образа не по вкусу, как говорится. А этот пришелся аккурат по сердцу, – едва увидел, сейчас понял: мой! – то, что надо!
А Трех Святителей иметь хотелось по самой что ни на есть уважительной причине: моего дедушку звали Василий Иванович, а старших его братьев – Иван и Григорий. Вот ведь в старину как называли детей… с умыслом да с расчетом! – чтобы семья являла собою живой образ знаменитых отцов Церкви! Ну и конечно, чтобы именины чад праздновать в один день, – рачительные, бережливые христиане думали и об этом…
И вот дорогая святыня у меня. Я бережно укутал иконку и убрал в рюкзак. Оставшиеся дни на Афоне прошли в приятных мечтаниях: вот приеду в Москву, закажу для нее красивый киот в Даниловском монастыре – там артельщики делают ладно! – повешу на стену и буду глядеть на нее, да думать о Святой Горе, да поминать дедушку и его братьев… Трудно отрадней картину нарисовать...
И вот я дома! – в родных родительских стенах… Разбираю на диване, как обычно, рюкзак: это – сюда, то – туда... Но где же Три Святителя?! Где самая икона?! Нет ее! Пусто!
двойной клик - редактировать изображение
Ну о расстройстве чувств незадачливого путешественника пережившего тяжкую утрату говорить не приходится… Вначале я просто приуныл. Но потом придумал успокоить себя слышанной как-то прежде мудростью, что-де икона сама знает, кому она нужнее, сама выбирает свой путь – где и у кого ей быть: если кто-то ее теряет, – несомненно, кто-то и находит! Значит, Три Святителя избрали кого-то по своему разумению, кому они будут и полезнее, да, верно, и дороже, милее… Значит, так тому и быть! – им виднее. Надо порадоваться за того счастливого избранника, кого они – не без моей помощи! – будут теперь оберегать, кому будут споспешествовать. Так я – и мысленно, и вслух – утешал сам себя.
Последний раз – я вспомнил – видел икону в келье монастыря Святого Павла, когда перебирал рюкзак. Я тогда только-только спустился с Горы. И сказать, что был утомлен – это ничего не сказать! На Гору далеко не все паломники и поднимаются. Но уж у того, кто побывал там, состояние по возвращению, как правило, близкое к самочувствию стайера, осилившего марафон. Естественно, обнаружив дома досадную недостачу, я подумал, что, собирая тогда вещи, по невнимательности – с такого-то устатку! – не положил в рюкзак икону. А так и оставил ее в келье Святого Павла. Ну да ладно теперь уже.
Но вот прошло с той поры полтора года. Задумал я снова в этом году ехать на Афон. И решил на досуге проверить свой рюкзачок – как он там на верхней полке? – готов ли к новым подвигам отважного своего владельца? не подведет ли, если что? Достаю, разворачиваю, как обычно, на диване, раскладываю, проверяю ремешки, замочки, любуюсь добротностью изделия и почти не вылинявшим за годы хищным его пятнистым окрасом «флектарн»… Но что это? – в рюкзаке что-то на дне лежит! – вроде книги что-то… и немалой! – с альбом, пожалуй, будет… Вынимаю дрогнувшей, словно почувствовавшей сюрприз, рукой объемистый сверток, порывисто разворачиваю шуршащие пакеты… Три Святителя! – с иронией смотрят мне в глаза – Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоустый. Нашли меня! Они знают, кому и в какой срок явиться. Им виднее.
Ну каков Афон?
