Море проворными пальцами прибоя, как уставший от жизни старик- чётки, перебирает гладкие камешки на берегу, а летний дождик тёплой влажной рукой уже успел вымыть легендарную пушку на перевале. Извилистая дорога, с крутыми виражами и петлями, длинной серой лентой опоясывая сопки-красотки, уходя от погони, на финише вырывается прямо к морю и растворяется на площадях, улицах и в переулках приморского города. А море на ладонях носит яхты и ветер-сорванец стрижёт газон.
Где-то в 19.30 миновали узкий пролив и вышли в море. И даже здесь в каюте второго яруса высокой надстройки чувствовались удары штормовой волны о крепко сбитый корпус широкоплечего контейнеровоза. Ходовые испытания были в самом разгаре. Только что, опломбировали стальную водонепроницаемую дверь в машинное отделение для проверки суточного без вахтенного режима эксплуатации. –Команда приглашается на ужин, - раздался по громкой связи голос вахтенного помощника. Он любил это время суток, когда уставший день начинает передавать свою вахту бессонной ночи, но здесь в море, когда рабочая смена длилась по шестнадцать –восемнадцать часов –это всё начинало терять свой изначальный смысл. День и ночь сливались в один упругий целый энергетический сгусток времени, который плыл в бесконечном пространстве моря. Луна, то и дело появляясь в разрывах облаков, с интересом смотрела на бурлящий кильватерный след за кормой, а сорванец- ветер, влетевший в неосторожно открытый иллюминатор, цепкой рукой взъерошил настенный календарь. Белеющие в ночи, пластиковые футляры спасательных плотов-десантников и оранжевая шлюпка дарили нам надежду и свою любовь, а высокая белоснежная мачта-манекенщица гордо несла гирлянду разноцветных ходовых огней.
А где-то далеко, южнее, крутолобые упрямые волнорезы-каратисты вели отчаянный спарринг с Охотским морем, а длинноногая песчаная коса, как счастливая девчонка-отличница, восторженно плескалась в прибое. Скучающие невесты-белоснежные чайки говорили о чём-то о своём и задыхался от радости и безграничного счастья морской мальчишка-бриз
