14 апреля (по новому стилю) 1862 года в саксонском городе Дрезден родился человек, заслуги которого перед Россией можно обобщить в одном ёмком слове – Государственник. Увы, его имя долгое время считалось нарицательным, что, к сожалению,для нашей страны с непредсказуемой историей вполне типичный случай. Всё станет понятным без слов, когда мы представим его читателю - Пётр Аркадьевич Столыпин.
Карьерист - одиночка
В его древнем дворянском роду и богатой событиями биографии самым причудливым образом переплелись поэт Михаил Лермонтов, которому Столыпин являлся троюродным братом, генералиссимус Александр Суворов, на чьей праправнучке он женился, будучи студентом Санкт-Петербургского госуниверситета, в котором преподавал тогда Дмитрий Менделеев. Учился Пётр Аркадьевич основательно и имел «пятёрки» не только по химии. Результатом такого прилежаниястало то, что по окончаниивуза 7 октября 1885 года, он был пожалован чином сразу коллежского секретаря (что соответствовало X классу табели о рангах), хотя обычно выпускники университетов определялись на службу с чином XIV и очень редко XII класса.
Уже менее, чем через 2 года вчерашний студент становится помощником столоначальника Департамента земледелия и сельской промышленности! Ещё через год очередное повышение, он произведён в титулярные советники, что соответствовалоIX классу. Согласно Табели о рангах этот чин мог даваться только «профессорам при Академии» и «докторам всяких факультетов, которые в службе обретаются». Одарённого юношу оценили и на самом верху -он был пожалован в звание камер-юнкера Двора Его Императорского Величества. Из этого следует вывод, в Зимнем дворце ревностно следили за молодой порослью, отбирая кадровый резерв среди перспективных верноподданных.
Не прошли полгода, как у Столыпина очередной карьерный взлёт: он переходит на службу в Министерство внутренних дел и назначаетсяКовенским уездным предводителем дворянства и председателем местного суда мировых посредников (сразу на должность V класса государственной службы)! Для современного понимания: это, как если бы, 26-летнего пехотного капитана назначили на должность командира дивизии.
Прибыв на новое место службы онс головой окунулся в дела края. Его особенно интересовали вопросы земледелия и сельского хозяйства. Свободное время Столыпин посвящает своему имению в Колноберже, где ещё ближе знакомиться с проблемами крестьянства.За это своё самое спокойное (как показало будущее) время,Пётр Аркадьевич получил драгоценный административный опыт, который ему вскоре очень пригодился.
В 1902 году, после убийства террористами министра внутренних дел Д.С. Сипягина, его приемник В.К.Плеве назначает Столыпина губернатором Гродно – небольшого городка в нынешней Западной Белоруссии. Уже на этой должности он проявил себя, как человек готовый принимать непопулярные решения, руководствуясь личным пониманием пользы Отечества. Вместе с тем, он вовсе не отвергал компромиссы, считая их столь же необходимыми для достижения гражданского согласия. Он, например, открывает начальную школу для еврейских детей и почти одновременно закрывает Польский дворянский клуб, где господствовали «повстанческие настроения». Эта некая раздвоенность губернатора многими его современниками истолковывалась превратно: левые видели в нём реакционера, а правые– либерала, однако, Пётр Аркадьевич был скорее центристом и, прежде всего, государственником.
Покоритель убийц
Это важное качество особенно ценили в столице и некоторое время спустя Пётр Аркадьевич получает назначение в Саратов – зажиточную, густонаселённую и вмесите с тем неспокойную губернию.В самом городетогда проживало 150 тысяч жителей, насчитывалось 150 заводов и фабрик, 11 банков, 16 тысяч домов, почти 3 тысячи магазинов и лавок. В состав губернии входили крупные города Царицын (ныне Волгоград) и Камышин, несколько линий Рязано-Уральской железной дороги.
К середине 1905 года здесь начинаются волнения, вызванные неудачным окончанием Русско-японской войны и подстреканиями леворадикальных элементов, наводнивших тогда Россию. Современники отмечают личное бесстрашие саратовского губернатора, которое тот не раз демонстрировал один выходя против толпы.Современник В. Б. Лопухин так красочно описывает один из этих эпизодов: «… когда губернаторов расстреливали, как куропаток, (он) врезывается в бунтующую толпу. На него наступает человек с явно агрессивными намерениями, с убийством во взгляде. Столыпин бросает ему на руки снятое с плеч форменное пальто с приказанием, отданном так, как умеет повелевать одно только уверенное в себе бесстрашие: «Держи». Ошеломлённый презумптивный «убийца» машинально подхватывает губернаторское пальто. Его руки заняты. Он парализован. И уже мыслью далёк от кровавой расправы. Столыпин спокойно держит речь загипнотизированной его мужеством толпе. И он и она мирно расходятся».
К сожалению, даже такой ценой не всегда удавалось договориться миром. При пресечении беспорядков, когда разъярённую, обезумевшую толпу могли остановить только пули, Столыпин не прятался за циркуляры или спины присланных для поддержания порядка офицеров, лично отдавая распоряжения о применении силы.
Благодаря именно таким жёстким и энергичным действиям губернатора жизнь в его вотчине вошла в нормальное русло. Это было замечено Николаем II, который дважды выразил ему личную благодарность за проявленное усердие. Увы, таких решительных и прямодушных верноподданных среди губернаторов, да и министров было немного. Кто-то, напуганный размахом революционного террора, был просто раздавлен страхом или придерживался популярных тогда либеральных взглядов, часто скрывая за этим малодушие инерешительность. Похоже, иного кандидата для назначения на должность министра внутренних дел в тех условиях у Царя просто не было.
Её предложил Столыпину во второй половине апреля 1906 г. лично Государь. К тому времени Пётр Аркадьевич пережил четыре покушения и явно не горел желанием занять откровенно расстрельную должность. Но не страх за свою жизнь двигал саратовским губернатором, который искренне считал, что она не для него. Принял он столь тяжкий пост только подчинившись по сути приказу Николая. Взвалив на себя такую ношу, новоиспечённый министр сказал: «Жизнь моя принадлежит Вам, Государь, все помыслы мои, стремления мои – благо России; молитва моя ко Всевышнему – даровать мне высшее счастье: помочь Вашему Величеству вывести несчастную Россию на путь законности, спокойствия и порядка».
Это было по сути его восхождением на Голгофу. Человек прямой, открытый он не мог исполнять любую порученную ему работу спустя рукава, а ему предстояла жёсткая схватка за империю, за государство, интересы которого он блюл выше всего. Интересно, что некоторое время спустя Столыпин знакомится с кайзером и имеет с ним ряд встреч, по результату которых честолюбивый Вильгельмоткровенно признался генерал-адъютанту Николая И. Л. Татищеву, что «если бы у него был такой Министр, как Столыпин, то Германия поднялась бы на величайшую высоту».
На двух стульях
Как и следовало ожидать, Пётр Аркадьевич, несмотря на повышение, снова оказался в меньшинстве, не найдя поддержку ни в Думе, ни в правительстве, ни среди левых, ни среди правых. Идя привычно против течения, «ломая» сопротивление либерального большинства и опираясь фактически только на Царя, Столыпин сумел подавить революционные выступления введением военно-полевых судов, ужесточением сроков наказания. Почему-то принято считать эти меры его личным почином, хотя инициатива исходила от Государя. В частном письме к матери Николай так охарактеризовал деятельность того правительства: «…все бояться действовать смело, мне приходиться всегда заставлять их … быть решительнее. Никто у нас не привык брать на себя (ответственность) все ждут приказаний, которые затем не любят исполнять». Редким исключением здесь был Столыпин, который по указанию Царя с июня 1906 года возглавил и само правительство, оставив за собой кресло министра внутренних дел.
В своей первой декларации на новом посту премьер министрзаявил: «Злодейства должны пресекаться без колебаний. Если государство не даст им действительного отпора, то теряется самый смысл государственности. Поэтому Правительство, не колеблясь, противопоставит насилию силу. Долг государства остановить поднявшуюся кверху волну дикого произвола, стремящегося сделать господами положения всеуничтожающие противообщественные элементы».Всего за 1906-10 годы военно-полевыми и военно-окружными судами по так называемым «политическим преступлениям» было вынесено 5735 смертных приговоров, из которых 3741 приведён в исполнение. К каторжным работам приговорено 66 тысяч. При этом жертв террора насчитывалось в несколько раз больше. «К горю и сраму нашему лишь казнь немногих предотвратит моря крови» — писал Столыпин Государю 3 декабря 1906 г.
Этот период жизни Петра Аркадьевича раскрывает ещё одну грань его характера – готовность брать на себя ответственность в решающие судьбу Отечества моменты. Именно проявление должностными лицами нерешительности, малодушия, ухода от ответственности, он считал преступлением перед Родиной и народом. Широко известна его фраза, сказанная в Думе, которая всячески противилась практически всем его начинаниям, часто умышленно затягивая законотворческий процесс:«Для лиц, стоящих у власти, нет греха большего, чем малодушное уклонение от ответственности».
«Счастлив умереть за Царя»
Он не был кровавым маньяком или«палачом трудового народа», как называли его в советских учебниках истории. Жёстко подавив революцию и её последствия,он принял самое активное участие в устранении её причин, одной из которых являлся острый аграрный вопрос. Глубоко изучив его ранее, он имел ясное и цельное представление о его ключевых моментах и путях решения. К сожалению, реформаторские усилия премьер-министра были поддержаны одним Царём, которому с целью продавить нужное решение пришлось идти даже на роспуск Думы. Именно тогда, выступая с трибуны, вставшего«на дыбы» быстро радикализирующегося новоиспечённого органа власти, Столыпин произнёс свои знаменитые слова:«…тут, господа, предлагают разрушение существующей государственности, предлагают нам среди других сильных и крепких народов превратить Россию в развалины для того, чтобы на этих развалинах строить новое, неведомое нам отечество.…А мы предлагаем скромный, но верный путь. Противникам государственности хотелось бы избрать путь радикализма, путь освобождения от исторического прошлого России, освобождения от культурных традиций. Им нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия!»
Пётр Аркадьевич не был поклонником демократии, не верил, что парламент может управлять страной, но надеялся, как и многие, что Дума станет подлинным выразителем воли народа.О настроениях же царящих там говорит характерный пример: когда Столыпина выступая там заявил, что на 90 казнённых за последние месяцы приходится 288 убитых и 388 раненых представителей власти, большей частью простых городовых, — со скамей левых кричали: «Мало!»...
Клеймя антигосударственные поползновения заседавших в думе и правительстве либералов и тайных революционеров, преодолевая костность мышления, популизм и бюрократизм народных избранников и сановников правого толка, Столыпин шёл к чётко поставленной цели и остановить его могла только смерть. Он пережил десять покушений, но одиннадцатое, совершённое 1 (14) сентября 1911 года в Киеве стало роковым. Сразу после смертельного ранения Столыпин перекрестил Государя и тяжело опустившись в кресло, произнёс: «Счастлив умереть за Царя».
Давайте, помянем Петра Аркадьевича, вспомнив ещё одно из его высказываний, сегодня очень актуальных:«...Народы забывают иногда о своих национальных задачах… гибнут… превращаются в назем, в удобрение, на котором вырастают и крепнут другие, более сильные народы».
