Вернее было бы озаглавить настоящую работу так: Организующая, направляющая, воодушевляющая и ведущая роль Мудрой Коммунистической партии СССР во вскармливании и развитии украинского интегрального национализма в его высшей форме – бандеро-фашизма. Но заголовок требует краткости, и мне пришлось оставить в нём минимум слов. Непростой был у меня выбор определений, «самых-самых» из просившихся на перо.
Своеобразный украинский национализм зародился в допетровскую эпоху, при Гетманщине, во времена Руины *, и был более двух веков достоянием сначала казацкой верхушки и его окружения. А когда Екатерина II, поняв причины краевого «патриотизма» панов полковников и есаулов, удовлетворила их введе6ием в российское дворянство, эта идеология нашла благоприятную среду в Поднепровье, среди обиженных на недостаток царской милости в отношении их особ. Способствовала настроениям национализма атмосфера университетов на территории Малороссии, по составу преподавателей и студентов – преимущественно полонофилов. Самым заметным его выразителем стал в XIX веке Франтишек Духинский, автор «теории» неславянского («туранского») происхождения московитов, который в Крымскую войну служил агрессорам, был прощён Николаем I и поселился в Париже для продолжения личной войны с родиной**. Его «теория» о якобы нерусском происхождении великороссов стала «священным писанием» сторонников украинской окремости.
Своеобразие украинского национализма раскрывается в основных признаках этого политического движения на Украине. Я описал их в эссе «Психопатические признаки окремого украинского фашизма» (см. все 4 раздела на портале «Завтра», на др. сайтах). А здесь коротко: украинский национализм принято называть интегральным , поскольку он крайне радикальный, изначально обладающий таким важным признаком «классического фашизма», как привитое ещё «Венским проектом украинизации русинов» (см. там же) чувство расового превосходства украинцев. Они (якобы «чистокровные славяне») поставлены несправедливой историей ниже неполноценных, испорченных финской и татарской кровью «недославян страны Моксель», этих «вечных врагов и поработителей Украины». «Отец-интегральщик» Донцов печаловался о воспитании украинца, как совершенного человека (ср. с гитлеровским сверхчеловеком) всеми силами будущего тоталитарного режима в незалежных пределах; мечтал об организации военного типа, с диктатором во главе, способной возглавить движение за независимость и после победы подавлять любые протестные движения внутри страны. Вымечтал. Организация украинских националистов (ОУН), представленная рядом фракций, была создана С. Бандерой, его единомышленниками в конце 20-х годов прошлого века.
Повторяю, эти взгляды разделяло до создания УССР в 1922 году мизерное меньшинство этнических украинцев в России. Последователи Донцова концентрировались в Галиции, где усилиями дворца Хофбург и Венского генштаба создавалась со второй половины XIX века из местных русинов «Вторая Украина», настоящая, т. е. австро-немецкая, для освобождения украинцев (от Волыни до Кавказа) от ига Шапки Мономаха. Но в народной гуще Украйны-Малороссии (это Поднопровье, Подолия, Слобожанщина, в основном) на украинскую окремость, на незалежность смотрели иначе. Свидетельствует (примерно 1918 год) В. Винниченко, «интеллигентный националист», тогда Председатель Директории УНР, «однодумэць» С.Петлюры одно время***: «Я ехал весь день среди солдат, селян, рабочих. - Я в то время уже не верил в особенную склонность народа к Центральной Раде. Но я никогда не думал, что могла быть в нем такая ненависть. И особенно среди тех... которые были не русскими, а своими, украинцами. С каким неуважением, лютостью, с каким мстительным глумлением они говорили про Центральную Раду... Но что было в том действительно тяжелое и страшное, это то, что они высмеивали и все украинское: мову, песню, школу, газету, книжку украинскую. И это была не случайность, случайная сценка, а всеобщее явление от одного конца Украины до другого».
2.
Идея «2-й Украины» была подхвачена Варшавой, когда полякам отошли Галиция и Волынь. В 1936 году искусственных «украинцев» в Польше насчитывалось уже 3/5, русинов – 2/5. А в СССР не осталось уже ни одного русина, ибо «братский украинский народ», решили в Кремле, должен быть большим и единым. Туда же пристегнули пудкарпатских русинов юго-западной стороны Карпат, этнос самостоятельный, преданный идее Единой Руси. Сейчас он почти полностью украинизирован. А на довесок - руськых людей Буковины, чего мелочиться! Был бы жив хозяин Хофбурга Франц-Иосиф, он бы наградил высшим орденом Двуединой империи всех членов Политбюро ВКП(б) за реализацию, по-большевистски, австрийской задумки по ослаблению российской державы. По воспоминаниям сына талергофовца, покойного уже львовянина Труша, он назвался русином, получая после войны советский паспорт. В ответ услышал от представителя новой народной власти такое энергичное внушение: «Какой такой русин, ё… твою мать?! Пиши, блядь, украинец!» (к сведению читателей: сим нехорошим теперь словом в старозаветной России цензурно, в документах, именовали женщин, рожавших без мужей; ребёнок от внецерковного совокупления именовался выблядком. Так что чиновный собеседник моего львовского знакомца был наполовину интеллигент).
3.
Как только созданной Лениным Украинской ССР (с роковым для единой державы правом выхода из СССР) приписали, из «высших партийных соображений, Донбасс, слободские земли с Харьковом и всю Новороссию с Херсоном, Николаевом, Днепропетровском и Одессой, части земель ВВ Донского (а это почти половина территории республики), началась насильственная украинизация русскоговорящего населения, более века осваивавшего Дикое поле, отвоёванное нашими чудо-богатырями у Бахчисарая и Стамбула. Интернациональная, с преобладанием инородческого элемента, большевистская верхушка использовала Украину, дабы приглушить «великорусский шовинизм», так раздражавший Ильича и его духовных наследников тем, что он якобы вносит раскол в братство угнетенных земношарных классов. Повсюду и во всем великороссов принуждали уступать «младшим братьям».
Украине, кроме всех прочих благ, положенных самой значительной по всем показателям «субинородческой» республике, даровали «мовный суверенитет». Предполагалось в кратчайшие сроки полностью перевести ударными темпами образование, делопроизводство, школьные и культурные учреждения на письменный язык, «бегом» разработанный просветителями из разных регионов Малороссии и польско-австрийской Галиции. Центральная советская власть лукавила. С одной стороны, мова оставалась понятной для русского слуха; с другой - торжествовала идея равноправия «всех сущих языков» в стране советов. Но в Кремле не учли одну неподвластную самым жестким постановлениям реальность: язык горожан на Украине, рабочих посёлков её востока был русским не только в результате двухвекового заселения Причерноморья, Таврии и Дикого поля на СВ переселенцами из центральных регионов империи. Русская речь в её малороссийской форме была природной для коренных малороссов - грамотного люда, с детства, из поколения в поколение, общавшегося на общерусском литературном языке своего времени. Даже «просветительские» методы НКВД не убедили их отказаться от языка отцов и матерей. Да и Сталин в начале 30-х годов остудил пыл украинизаторов, верно ощутив разрастание украинского национализма, в короткий срок перегретого национальной политикой партии до состояния, опасного для единства СССР. Большая часть федеративной по сути УССР (от Северского Донца до Збруча) пережила две насильственные украинизации: одну, драконтовскую****, в двадцатых годах, когда волею партии и правительства в поголовно русских городах Донбасса и Новоросии тройки по украинизации под страхом уголовного преследования переводили образование в школах на мову; другую, вялую, при Великом Кукурузнике страны пролетариев-гегемонов и беднейшего в мире крестьянства.
4.
Насильственная украинизация русскоязычных регионов Украины не достигла запланированного сразу после 1922 года уровня. В школы с преподаванием на мове не так охотно, как безразлично, родители повели в основном сельских ребятишек - в белых «хатынках» ведь говорили на одном из диалектов малороссийской глубинки, читали творы Марко Вовчок и вирши Леси Украинки. Да и других школ в сельской местности не полагалось, а для русского языка были отведены уроки. В городах было не так. Чем крупнее, значительнее по экономическому, культурному, образовательному статусу был город, тем соотношение русских и украинских школ было в пользу первых. Лишь с присоединением к УССР Галиции, Волыни, Буковины и Закарпатья пропорция в целом по республике установилась 1:1, да и то не без силовых решений. После 1991 года насильственная украинизация практически двуязыкого государства приняла характер беспрекословно насильственной. Сделаем паузу. Напомним только, что в разных регионах суверенной Украины количество школ с русским языком обучения, вопреки воле родителей, положений государственного и международного законодательства, различными методами воздействия уменьшилось в десятки раз.
Новым властителям многонациональной России казалось, что они нашли «золотую середину». С одной стороны, давили, приводили в состояние немоты, отправляли в мордовские лагеря всё, что (казалось власти) представляло угрозу режиму. Наказуемы были резкие и регулярные высказывания против Советской власти, карикатуры на её представителей, разговоры о преимуществах капитализма, тем более создание групп единомышленников-антисоветчиков. С другой стороны, власть безудержно льстила украинцам, называя их «братским» народом, бессовестно вознося их культурные достижения, необоснованно выдвигая на руководящие должности местные кадры. Реальный украинский национализм был именован буржуазным, хотя буржуями при нашем доморощенном социализме были «цеховики» и «теневики», те и другие, как правило, с партбилетами. В республике создали переизбыток общеобразовательных школ на мове; и ощущался недостаток русских, особенно в посёлках. Повторяю: совсем не было русских школ в сельской местности южнее 49 параллели, сплошь заселённой русскоязычными тружениками земли. Выпускались на мове невостребованная читателями периодика; книги завышенными тиражами, которые годами ветшали на полках книжных магазинов и отправлялись оттуда в макулатуру.
5.
Не счесть «приседаний в глубоком пардоне» Центра перед украинской окраиной. А та внешне оставалось лояльной союзной власти, доверяя фронду диссидентам, отбывающим почти в безвестности сроки в мордовских лагерях. И была, как прежде, со времён «проклятой Мазепы», примером массового верноподданичества, поставщицей общему государству педагогов, деятелей литературы и искусства, исполнительных чиновников, унтер-офицеров, надёжных тюремных надзирателей. Но настроения окремости и самостийности, сдерживаемые страхом наказания, накапливались в душах отдельных индивидуумов, создавая до поры до времени критическую массу, которая рано или поздно должна была взорваться.
Только Москва его предотвратила, поднеся на «блюдечке с голубой каёмочкой» своим украинским «братьям» то, о чём они и мечтать не очень смели. Благодарности не дождалась. Ведь украинство интегрального национализма на стыке тысячелетий – это оскорбленные системой и разочарованные в ней: замороченное простонародье и люмпен-интеллигенция. В условиях неожиданно обретённой «свободы», смахивающей на обыкновенную анархию, найти виновника всех национальных бед, «исконного» врага Украины оказалось просто. Русский, москаль! А с ним виноваты и вся история Московии, её культура, могучий (а значит, «iмперський») русский язык. Убрать его как можно быстрее из государственных учреждений, из украинских школ, из библиотек! Львов, например, отменив уроки русского языка в украинской школе, дал миру немыслимый пример невежества. Ведь массы лишались уже освоенного знания, который ведет в мир науки, литературы и искусства; тот мир, который мы, восточные славяне, насельники Руси, создавали общими усилиями.
6.
Просвещению моему в этом вопросе положила начало дружба с членами неформального кружка милых, образованных львовских старожилов, которые собирались за чайным столом по квартирам друг у друга. Это были дети и внуки узников Талергофа, других австрийских лагерей и тюрем для интернированных. Разговаривали они на литературном русском языке, вставляя в речь слова и обороты, напоминавшие мне и родную речь и мову одновременно. «Мы русские, русины, - получил я разъяснение одного из них, имевшего много неприятностей из-за своего непреклонного русофильства (москвофильство – другой ярлык) с польскими властями, а пуще того – советскими. Последние силком, ради гибельной идеи единого украинского народа, под страхом жестокого наказания, переписали всех галичан и карпатороссов в украинцев. Фамилий по известным причинам называть не буду: уже их дети и внуки, придерживаясь взглядов отцов, живут во Львове, и этим достаточно сказано… Общение с этими людьми повлияло на мои политические и эстетические предпочтения. От этих людей услышал я «новость», о чём ещё в начале ХХ века знаменитый венский славист академик Ягич писал следующее: «В Галиции, Буковине и Прикарпатской Руси эта терминология («Украина», «украинец» и т. д.), а равно все украинское движение является чуждым растением, извне занесенным продуктом подражания». М. Грушевский вынужден признать на страницах своего главного труда: «Край этот... в давние времена назывался Русь, а люди - русины; так до сих пор называют себя наши люди в Галичине и Прикарпатской Руси - русины, руснаки». Тогда я ознакомился с письмо из архива поэта В. Ваврика: «Надо погромче говорить и писать о том, за что и почему страдали эти люди (русофилы перед I Мировой войной.- С.С.) Ведь это же было массовое движение русинов, массовое проявление народной воли, его тяготение к Руси, к единокровным братьям, к русскому слову, к русской культуре». На этот призыв отозвался известный галицко-русский деятель Ю.А. Яворский: «Свой же, единокровный брат, вскормленный и натравленный Австрией «украинский» дегенерат, учтя исключительно удобный и благоприятный для своих партийных происков и пакостей момент, возвёл все эти гнусные и подлые наветы, надругательства над собственным народом до высшей, чудовищной степени и меры, облёк их в настоящую систему и норму, вложил в них всю свою пронырливость, настойчивость и силу, весь свой злобный, предательский яд». Не скупится на оценки другой свидетель тех событий, М.А. Марко: « Австрийское правительство доверяло «украинцам», как своим подданным и интимным лакеям, а в свою очередь наши «украинцы» визжали от радости по случаю такой ласки хлебодателей и из кожи лезли вон, чтобы всячески оправдать это доверие. И они старались».
Но это мощное движение в сторону России, на треть обессиленное Веной, с большим успехом – Варшавой в 20-30 годах ХХ века, было практически моментально уничтожено Советской властью после ВОВ. Русская государственность, культура, язык Пушкина потеряли надёжного, верного союзника. Более полутысячелетия они ждали спасительного для них прихода русских. Но пришли советы, растоптали остатки живых всходов на русском поле Западной Украины, откуда сорняки интегрального национализма начали распространяться на всю Украйну-Малороссию, уже не натыкаясь на границы. А в 2013 году бандеровщина завоевала Левобережье.
Успех заговорщиков против единой страны в Беловежье определился позицией украинского руководства во главе со свежим президентом незалежной, вчерашним главным идеологом КПУ на её издыхании, Кравчуком. Конечно, при непреклонной позиции Москвы, если бы даже не удалось сохранить СССР, то Россия могла бы выйти из него не столь общипанной по окраинам. Однако лидеры трёх «братских» стран, наследниц древней Руси, рвались к региональному абсолютизму, а в их окружении не нашлось ни одного Занда с автоматом Калашникова…
7.
Посетите Львов, откуда начался поход на всю Малороссию врагов общерусского единства. Станьте на проспекте Свободы лицом к бронзовому Тарасу Шевченко, за спиной которого воздымается поднятая им «хвыля» - волна из «вражьей злой крови» (москальской, уверены местные националисты). И кажется, будто недобрый дух поднимается над землей, заражая испарениями окисленной меди тех, кто ещё чувствует свою причастность к единому восточнославянскому племени.
Примечания:
* Период гетманских измен Москве между 1657 и 1687 годами
** Чит. «Антропологи могут ошибаться, но гены поправят» С.Сокурова в и-нете.
*** Из высказываний В. Винниченко (1917): «Мы никому на Украине жить не мешаем, но если кацапы хотят превратить нашу чистую горницу в грязную хату, мы им скажем: «Геть з Украины!»
**** Драконт – законодатель др. Греции, оставивший о себе память жестокими законами.
