"Путеводной звездой нашей деятельности должны быть не
Макс Вебер, занимавшийся апологетикой протестантизма через реинтерпретацию сложившихся социальных практик, и, по стопам Маркса, пытавшийся придать этой системе взглядов универсальный характер, по понятным причинам - с задачей справился на троечку. Отдельные постсоветские пропагандисты, конечно, вспоминают про «протестантскую этику», но без былого огонька. А уж попытки экстраполировать образы «капиталистических» и одновременно «сетевых», не имеющих общего центра «революций» за пределы Европы – привели к такому расцвету исламского терроризма, при котором о протестантском благочестии и экономическом росте, из-за следования доктринам Лютера обязательно возникающим, - вспоминать как-то неудобно.
В то же время, делегирование права на насилие государству любого типа никак не устраняет иерархию репрессированных государством, зачастую воспроизводясь в своих властных функциях, особенно в период смены общественных формаций. Устаревший анекдот: «Кто такой Брежнев? – это мелкий политический деятель времён Аллы Пугачёвой» - не совсем анекдот. Эстетическая номенклатура, в отличие от политической, переживает смену идеологического курса достаточно легко. В той же мере эта устойчивость относится и к другим неформальным, антропологическим, созерцательным связям. «Образцово-реформированный» Сингапур – опутан властью триад так же, как и до периода образцовых реформ. И уж совершенно невозможно представить себе успешные феодальные "ельцинские" реформы в России - без сопровождения криминального беспредела.
В данном контексте легче всего рассматривать конфликт католицизма против протестантизма в рамках битв девяностых, «спортсменов» против «воров в законе». «Спортсмены» появились на волне горбачёвского кооперативного движения и соответствующего искусственного дефицита, «возврата к общечеловеческим ценностям», отказа от «Совка», выбив себе право на прямое насилие. Они привыкли быть в свете софитов, в зоне внимания прессы, обходились без понятий и жили на широкую ногу, пышно, как папские кардиналы. Предшествующие им воры, чей генезис неразрывно связан с советской властью («государственно-монополистическим капитализмом» в терминах франкфуртской школы), были аскетами с харизмой, которую за деньги не купишь. Не любили публичности и физического воздействия, в быту вели себя с нордической выдержкой, но за отход от правил общинного, лютерантского поведения – карали жестоким образом.
Поэтому скромные протестанты, на данный момент – в проигравших, и даже на родине Мартина Лютера большинство верующих теперь - латиняне безблагодатные. Собственно, Ленин и Сталин - это туземные Лютер и Кромвель, воры в законе, аскеты, державшие общак и делившие его в соответствии с представлениями паствы о справедливости. При Никите Сергеевиче и Дорогом Леониде Ильиче яркие «спортсмены» начали поддавливать пуритан в законе. Потому что Хрущёв общинным сознанием воспринимался как "шестёрка", не по чину влезшая вперёд положенцев. Возвышение Андропова, человека с очень мутной биографией, на этом фоне – воспринималось, действительно, как возврат к "сверхкапиталистическим" нормам протестантского общежития.
А при Горби-Ельцине, имитировавших политические разногласия, папистские отморозки пошли по полному беспределу, наплевав на сложившиеся технологические уклады, и сверхпотреблением – увеличивающим количество богатых надгробий с короткими сроками жизни. Дефолт 98-го показал бесперспективность неограниченного цезаропапизма, и потребовал возвращения хоть к каким-то этическим нормам. Ранний путинизм держался на возврате к лютеранским понятиям. И его теперешний кризис вызван во-первых, гарантиями спортсменам, ельцинским католикам, несовместимых с протестантской этикой и эстетикой. Во-вторых, духом католицизма, когда за деньги коронуют даже не сидевших, подрывая любую веру в институты. И, в третьих, сложностью, вненаучностью воспроизводства харизматиков, что создаёт проблемы в протестантской преемственности. Последний пункт относится и к мадам Клинтон, которая устроила битву за нормативность, не обладая должным обаянием, и поэтому проигравшая Трампу, восседающему на золотом троне.
