Александр ПРОХАНОВ.
Дорогой владыка, рад видеть Вас в таком добром здравии: полным сил, не знающим покоя и не почивающим в мягком кресле.
Митрополит ЕВСЕВИЙ.
И я душевно рад вновь встретиться с вами, Александр Андреевич. Я не хочу в креслах сидеть, не хочу постельку мягкую подстилать, люблю на досках спать — с тех пор, как стал монахом. И к этому ещё заявлю, добавлю: я не барский, я крестьянский сын, слава Богу.
Благодарю Бога за всё. Дал мне Господь выйти от моего послушания в полном сознании. Немножко только ноги меня подводят, физически себя чувствую слабовато. Но двигаюсь, мысль пока в здравом сознании.
С детства любил труд и всякий раз туда шёл, где потруднее. Кто-то в стороночку отойдёт, а я — нет. Я себя сознательно под трудности подставлял. Я не гонял мяч на стадионе, не рукоплескал победителям, шёл и трудился на огороде, в поле. Картошку сажал, окучивал, потом её убирали. На плечах носили мешки, вёдрами таскали воду во двор для полива овощей. Моя жизнь в юности была наполнена физическим трудом. Это и был наш спорт, при котором мы развивались физически и добывали сами то, чтобы выжить в послевоенное время.
А духовно — конечно, моя мама на меня влияла. Она верующий человек. Много молилась, постилась и благотворила. Не имея, может быть, чего-то и для себя необходимого, но просящему, нищему (а после войны многие ходили и милостыню собирали) она хоть кусок хлеба, но отрезала и подавала. Этой доброте и я учился. Всегда жалею тех, которые обращаются за помощью, и, когда имею возможность, помогаю. И слава Богу.
Благодарен Богу, что живу на святой псковской земле. Мне 80 лет, потрудился много: 55 лет у престола Божия, 60 лет — в алтаре, 25 лет — на Псковщине, 35 лет — в чине архиерея. Я не любил, чтобы меня кто-то куда-то толкал, а вот где тяжело — там должен быть я. Сам не напрашивался, а куда посылали — не отказывался. Это завет наших святых отцов.
Александр ПРОХАНОВ.
Владыка, а что бы Вы отметили особенного на Псковской земле, которую Вы прекрасно знаете и всем сердцем чувствуете?
Митрополит ЕВСЕВИЙ.
Во-первых, считаю, что эта земля — святая. Она овеяна многими молитвенниками, подвижниками, полита кровью героев, мучеников, защитников нашего Отечества. И в моём сердце — это псковская Палестина, это псковская Гефсимания. Это выражение вышло из моего сердца, потому что у меня было с чем и с кем сравнить. Я четыре года в Иерусалиме трудился, служил Богу и людям и, как мог, поддерживал наших русских православных людей, которые остались там ещё с Первой мировой войны. Они пришли туда, а потом война перекрыла границы, и они там остались. И мы там служили, утешая их. Палестина — от слова «Палеос» («много»). Там много святынь и много святых, как на Псковщине.
Псковская земля для меня — святая земля. Порой было и нелегко, потому что мы, придя сюда служить Господу, застали ещё людей, которые не все были расположены к церкви, к вере, к нам, архиереям или священникам. И вот, бывало, идёшь на возложение венков у Вечного огня, встречаешь людей, представителей светской власти. Некоторые протянут руку при встрече, а другие отворачиваются. И больно на сердце становится. Думаешь: от кого вы отворачиваетесь? От человека, который принадлежит своей Родине, народу, хочет только добра, мира, радости, здоровья, хочет помочь, утешить и подкрепить свой народ.
Но находились люди и в администрации области, которые поддерживали меня. Это была моя опора в обычной повседневной жизни. А духовная опора — священники старого поколения. Они были истинными проповедниками, добрыми, отзывчивыми служителями. И один из них, который был при моём уже правлении настоятелем, отец Константин Малок, был очень доброй души — всегда на лице улыбка. Просто ангел земной. Я к нему приходил, мы садились и разговаривали. У него слёзки наворачиваются, говорит: «Владыка, как Вам трудно». А трудно потому, что когда я приехал сюда, в кассе ни копейки, в банке — ни копейки, на складе — ни книжки, ни свечки. Чем жить? Был отец Севастиан (потом он стал иеромонахом), и мы с ним стали просить у военных какой-то старый инвентарь. Даже на постель не было, что постелить. Военные нам матрасы старые давали. Мать-игуменья Людмила просила маслица подсолнечного, а кто хлеба давал... Такая вот была поддержка. А сам я положился во всём на волю Божию. Когда воля Божия есть, я шёл, не рассуждая, как будто меня кто-то там ждёт. И помогает. Я становился на руины, не имея ни денег, ничего, с уверенностью, что храмы будут восстановлены. И видите сами — какая жемчужина воссоздалась!.. По воле Божией, через труды покойницы, матушки Елисаветы, и нашего президента Владимира Владимировича. Матушка Елисавета пришла к нему, объяснила положение обители и то, что связано с этой обителью: идею о Третьем Риме она ему передала. И, кажется, неявно, но он сумел сделать так, чтобы обитель эта воскресла.
Благодарен Богу за то, что застал ещё на псковской земле старцев. Только иногда в тайне внутренней душевной говорю: «Господи, ну почему я пришёл для того, чтобы хоронить, расставаться со старцами? Ведь это же нелегко. Почему эта доля на меня пала?» Отца Николая Гурьянова похоронил, архимандрита Иоанна Крестьянкина, отца Адриана, отца Гермогена, отца Льва из деревни Прибуж. Мать игуменью Елисавету похоронил, мать игуменью Людмилу, схимницу Николаю… Господь посылал мне их для духовной поддержки. Мне тяжело было с ними расставаться, но такова воля Божия, по сей день, как вспоминаю их труды, так сердце неспокойно. С одной стороны, слёзы печали, грусти и скорби, а с другой стороны, бывают и слёзы радости. Какая радость эту жемчужину видеть — Елеазаровский монастырь! Ведь одни руины были! Колокольня от времени разрушилась и в щебёнку превратилась. А теперь колокола хорошие, созывают людей на молитву. Со всех сторон нашей России съезжаются, и даже за границей знают, что есть Спасо-Елеазаровская обитель с чудотворным образом Спаса Елеазаровского, с подвигами наших подвижников, старцев. И то, что была великая труженица, первая игуменья женского монастыря Елисавета (Беляева) — это моё утешение, ведь она была позвана из Троице-Сергиевой Лавры, что было сделано через моё благословение, моё участие. При их помощи сотворили это чудо: из руин восстановлена красавица псковской земли — эта обитель, Елеазаровский монастырь, да и другие обители Псковской земли — чудо Божие ХХ—ХХI веков.
Александр ПРОХАНОВ.
Сколько же обителей Вами учреждены и сколько храмов?
Митрополит ЕВСЕВИЙ.
Алтарей больше ста пятидесяти — те храмы, которые через меня приобрели жизнь, служение: из руин на старых фундаментах, или же новые построены храмы. Помимо десяти монастырей и ста семидесяти храмов, больше двухсот часовен было построено. Рукоположено больше трёхсот священников. И не просто же — храм построить и на этом успокоиться! Каждый монастырь, каждый храм, открытый вновь, нужно было наполнить: иконы, книги, певчих набрать. Это всё нужно было пронести через своё сердце, через душу. Поглядишь на новый храм, Александр Андреевич, какая красота!
Александр ПРОХАНОВ.
Красота! Лазурь. Синева со златом.
Митрополит ЕВСЕВИЙ.
«Слава Богу за всё», — сказал святитель Иоанн Златоуст. Я сейчас служу, молюсь в Трёхсвятительском соборе, посвящённом трём вселенским учителям: Василию Великому, Григорию Богослову и Иоанну Златоусту. И все они были гонимы. В пустынях подвизались, в тюрьмах были, их ссылали. Святитель Иоанн Златоуст в оковах, в кандалах шёл, его вели на место мучений. В Абхазии есть село Каманы, там он скончался. У его гробницы я несколько раз был. Храм, где были его мощи, разрушен, а гроб был высечен из цельного камня. Храм был без крыши, дожди проникали, и в гробнице святителя водичка дождевая. Мы умывались так — окроплялись, прося его помощи и, конечно, исцеления от болезней. Укреплялись духовно и телесно.
Александр ПРОХАНОВ.
Владыка, а как Вами замышлялось воскрешение обителей? Никандровой пустыни или Крыпецкой? Как это было?
Митрополит ЕВСЕВИЙ.
Было так. В Никандрово поехали, к монастырю дороги не было. Всё заросло бурьяном, тополями, берёзами, осинами. Змеи водились. А двигала внутренняя сила. Я — никто в этом мире и ничто, а что-то во мне подвигало к тому, чтобы взять и восстановить, ничего не имея. Сейчас какой собор стоит в Никандровой пустыни — красавец пятиглавый, да и в Крыпецком монастыре — тоже красота. Слава Богу и добрым людям!..
Александр ПРОХАНОВ.
Надо же было найти человека…
Митрополит ЕВСЕВИЙ.
Был такой — отец Дамаскин. Он в разрушенной колокольне начинал жить. Печку под фундаментом колокольни топил дровами. Сырость, грязь везде, а он печку натопит, дрова положит, фуфайку на них постелет и так отдыхает. Но, поглядите, какую красоту он воссоздал, — Крыпецкий монастырь! Разрушенную церковь Успения и колокольню восстановил заново. «Вся могу о укрепляющем мя Иисусе Христе», — сказал апостол Павел. Ничего нет, не было, а если Господь благословляет, укрепляет и помогает, всё возможно, Александр Андреевич.
Александр ПРОХАНОВ.
Я это понимаю.
Митрополит ЕВСЕВИЙ.
Вера двигает человеком. И к жизни на земле, и к жизни на Небе. Сейчас некоторые думают о русской идее, в чём она. Да пусть они остановятся на идее православия и веры нашей. Она всё скажет: чем человек должен быть и что он должен делать на земле, чтобы иметь жизнь вечную на Небе. Вера православная всё скажет, всё объемлет и во всём поможет. Вера православная — она и есть основа русской идеи. Верой и любовью к нашей России и народу жили наши предки, наши герои, подвижники, да и весь народ и укрепляли нашу Державную Русь!
Александр ПРОХАНОВ.
Русская идея и имперская идея совпадают?
Митрополит ЕВСЕВИЙ.
Совпадают.
Александр ПРОХАНОВ.
Как?
Митрополит ЕВСЕВИЙ.
Был русский Николай — православный царь. Он всё выстраивал по зову своего сердца, по зову души. Он тогда видел и народы, которые жаждут идеи православной веры, и, как мог, содействовал. Он дал свободное проявление жизни другим народностям, которые у нас были в Закавказье. Например, ассирийцам. Я в Москве встретил ассирийца, он и его родичи стали православными и не жалеют об этом, а считают себя счастливыми. Именно по зову императора — вначале Александра I, а потом и Николая II. Имея веру православную, всегда поймёшь жизнь других народов, и свою будешь жизнь выстраивать так, как вера и любовь православная тебя настраивает.
Александр ПРОХАНОВ.
Православная вера позволяет и другую веру понять. Не отвергнуть, а понять.
Митрополит ЕВСЕВИЙ.
Безусловно. А если надо, и помочь.
Александр ПРОХАНОВ.
То есть православному человеку, христианину, не противопоказаны иные верования, можно найти даже идиоматическое их объединение?
Митрополит ЕВСЕВИЙ.
Слова Господа мы знаем: «Любите враги ваша». Не говоря уже о верующих. Ведь верующие люди других религий Бога признают. И различают, что есть добро, что есть зло.
Александр ПРОХАНОВ.
А вот, владыка, что меня поражает иногда, мучает. Псковщина — это моя родина духовная. Я 60 лет сюда каждый год приезжаю. Совсем молодым человеком здесь понял, что такое крест, что такое русская история, что такое любовь и дружба. Я и сейчас вижу, что на Псковщине каждый придорожный камень светится. Это — святость земли. Каждая пригоршня земли — свята, каждый ручей, на озёрах бывает какой-то отсвет небесный. В Пскове всё божественно: и дерево, и цветок, и звезда. А почему эта святость не всегда на людей ложится? На камень она ложится, а на людей не всегда.
Митрополит ЕВСЕВИЙ.
Ещё в Библии, у пророка Иеремии, было сказано о жертвенном камне. Он распался, рассыпался при виде благодати Божией. А наше сердце, распинателей, никак не стало мягче. Сердце человеческое иногда бывает тверже камня. К сожалению, нет веры, нет любви, а без этого всё твердеет, всё замерзает.
Александр ПРОХАНОВ.
Это странно. Может, просто в сердце человеческое вселяется кто-то другой, помимо Господа, поэтому и отторжение происходит? А в камень не может вселиться сатана.
Митрополит ЕВСЕВИЙ.
Помилуй Бог. Вы говорите, что камень как бы насыщен особой силой. Есть журнал «Благодатные лучи». Эти благодатные лучи видела в начале истории Псковщины благоверная княгиня Ольга. Когда она увидела три луча, исходящие с небес на то место, где она стояла, то сказала: «На этом месте будет и созиждется град велик». Я этой мыслью проникся и сказал: эти три луча были даны от Бога не только княгине Ольге, но и всей нашей Псковщине. А Вы подтверждаете эту мысль. Даже камешки, они овеяны милостью и благодатью Божией, и мы не должны об этом забывать. А псковичи, особенно молодые, что, они не слышат звона колокольного? Не видят великолепных храмов? Для кого они строились? Они проходят мимо с бутылкой пива, с папиросой. Где молитвы, где душа, где сердце? И чувствуешь свою вину, что молодёжь не идёт в храмы. Горе нам! С материнской любовью нужно относиться особенно к детям, убеждать их, что есть хорошее — для жизни, а есть плохое — для смерти. Учить и учить наших детей вере, красоте, страху Божию, в основе пусть будет пример наших героев: Александра Невского, Дмитрия Донского, Георгия Жукова и других. Больше говорить о наших героях, подвижниках, приводить живые примеры тех, кто любил Россию, кто отдал свою жизнь за нашу Родину.
Александр ПРОХАНОВ.
А в чём эта вина?
Митрополит ЕВСЕВИЙ.
Надо себя обличить. Мы мало уделяем внимания духовной стороне. Мы заняты социальным служением. Конечно, помогать — обязанность церкви. Но главное всё-таки — забота о душевном состоянии людей и особенно о наших детях, которым необходимо изучать Закон Божий.
Александр ПРОХАНОВ.
Я думаю, что обновление России, которое просто неизбежно, произойдёт не в результате педагогики, не в результате проповеди, оно произойдёт преображением. Произойдёт мгновенно, как солнце приходит на тёмное поле — и вдруг всё начинает сверкать. Потому что времени не хватит всё это перемалывать.
Митрополит ЕВСЕВИЙ.
Трудно в это поверить, так как всё доброе приходит через труд и нашу молитву. Что сегодня — боль моей души? Это в какой храм я ни приеду: в Москве ли, в Питере или здесь, — везде спешка. Спешка в служении. Молотят, молотят… Что говорят, что читают? Ничего не понять. Апостол Павел сказал: «Вера от слышания». Ведь что услышат, то и поймут. Сейчас даже в церковь приходит человек малоцерковный, но он и не слышит, и не понимает, что читают, что поют, какая тема. Проповедь — одно дело. Но чтение Псалтири кое-как?! Служба, если батюшка торопится, спешит, не всегда понятна. Эта спешка сегодняшнего дня очень вредит церковному человеку, особенно малоцерковному. Ещё и акустика храмовая не всегда хорошая. Да если ещё батюшка спешит, или дьякон спешит, или чтец («тррррр»), или пение… Где слово Божие? Я воспитывался при архимандрите Исаакии в Ельце. Так архимандрит, почтенный старец, выйдет акафист читать — он каждое слово произносит так, что оно ложится на сердце и на мозги, до мысли доходит. Каждое слово было понятно! Этим надо бы заняться. Слово Божие надо нести так, чтобы оно легло на сердце, на душу слушающего. Но сегодня это встретишь как исключение. И не винить тут церковно-славянский язык — в церкви не надо спешить!
Александр ПРОХАНОВ.
Владыка, спасибо, что Вы уделили мне время: эти два часа ещё на несколько лет продлили мою жизнь. Потому что Вы мне помогали в очень тяжёлые для меня мгновения, когда я был очень слаб и очень одинок, и Вы мне, даже, может быть, не ведая, приносили утешение и укрепляли меня.
Митрополит ЕВСЕВИЙ.
Спасибо, уважаемый Александр Андреевич. Спасибо, что и Вы в тяжкую минутку поддержали меня своим выступлением в газете, опровергая грязную, сатанинскую клевету, что здесь сёстры занимались блудодеянием, а младенцев в озеро бросали; но ведь тогда монастырь был мужским. Эта была грязная, сатанинская клевета, поэтому я был вынужден автора этой клеветы отлучить от церковного общения. Дай Бог ему покаяться, прийти в эту обитель и положить поклон у алтаря Божьего.
Александр Андреевич, Вы, как молот, ударили по этому клеветнику. И с того момента он не появился нигде. Я бы сравнил Вас с Пересветом, который ударил так, что свалился замертво тот противник, недруг Российского государства.
Александр ПРОХАНОВ.
Благодарю Вас. Вам здоровья и покоя. Буду проезжать мимо, уж примите меня ненадолго, захочу на Вас посмотреть.
Митрополит ЕВСЕВИЙ.
Будем живы с Божией помощью, заезжайте!
17 августа 2018 года
Спасо-Елеазаровский монастырь
