14 марта, первый день Великого поста. Готовлюсь к выходу в Марфо-Мариинскую обитель, перечитываю "Чистый понедельник", один из самых пленительных рассказов Бунина… Помните? Они были молоды и прекрасны, он "склонен к болтливости и простосердечной весёлости", она — "похоже было на то, что ей ничего не нужно: ни цветы, ни книги, ни обеды, ни театры, ни ужины за городом", единственная её слабость — "хорошая одежда, бархат, шелка, дорогой мех". Под Новый год они познакомились на лекции Белого, смеялись и потом весь январь и февраль провели в томительных грёзах любви. На пике чувств, внезапно она исчезла. Прошло два года. Со слезами на глазах он решается повторить путь, проделанный когда-то с нею, останавливается у ворот Марфо-Мариинской обители. Крестный ход с великой княгиней во дворе обители. В одной из инокинь он узнаёт свою возлюбленную. Был день — Чистый понедельник…
Звонок по телефону, друзья сообщают: всего один концерт даёт Андраш Шифф в Концертном зале имени Чайковского. Тот случай, когда устоять перед искушением невозможно. Впрочем, музыка — она сама, по природе своей, религиозна. И разве не закономерен путь Андраша Шиффа — от выступлений с лучшими оркестрами мира под управлением лучших дирижёров к музицированию камерному, почти домашнему. И разве, когда слушаешь Андраша Шиффа, не предстают в воображении облака, что проплывают над монастырём Картаус Иттинген в Швейцарии (в этом картезианском монастыре Андраш Шифф основал Пасхальный фестиваль)… И вот уже с друзьями мы в Концертном зале имени Чайковского.
В программе: Гайдн, Соната ми-бемоль мажор; Бетховен, Соната №32 до минор; Моцарт, Соната №18; Шуберт, Соната №21 си-бемоль мажор. Репертуар для Андраша Шиффа сокровенный, ибо бриллианты пианиста — как раз сочинения эпохи классицизма и романтизма.
Волнующий момент (во всяком случае, для меня) — выход музыканта на сцену. Это своего рода ритуал. Предвкушение музыки. Ещё одинок рояль, ещё в поднятой его крышке, так похожей на чёрную птицу, угадывается нечто пугающее, демоническое. Путь от кулис к роялю, наверное, — преодоление стихии… Андраш Шифф выходит на сцену подчёркнуто степенно. Огибает банкетку, садится за инструмент, и руки, словно обессиленные, падают на корпус рояля, и голова склоняется к рукам. Минута проходит, другая, третья… вечность. Нажми он сейчас на правую педаль — и рояль зазвучит сокрытым в нём вселенским хором.
Да и что мы знаем об эпохе от Гайдна до Шуберта? Каким был воздух, шум ветра, закат над Дунаем? С первыми звуками, отточенными, как шпили готических соборов, ответы на вопросы складываются в мозаику витражей, искрятся, переливаются муаром, когда за роялем — Андраш Шифф. Манера игры — естественность, простота, проникновенность. Без спецэффектов, без фраппирующего желания заигрывать с публикой. "На свете счастья нет,/ Но есть покой и воля". И в каждой извлечённой из рояля ноте, как в каждом молитвенно произнесённом слове, — мольба, страдание, надежда, падение и вознесение. Эмоции пробуждения. Пробуждения из хладной глубины веков, завещаний, наследия Венской классической школы. И публика словно каменеет в оцепенении. И разрывается громом оваций.
Парадоксально, но факт. Лет двадцать, как бы это сказать… — интеллектуалы? — вещали нам про смену парадигм, вкусов, представлений и запросов публики. Лет двадцать спектакли, что ещё вчера шли в три-четыре акта, "уплотняли" в один. Классическая музыка? Выброшена на задворки цивилизации, модернизации, интеграции, прогресса. Тогда же Андраш Шифф, пианист с мировым именем, не раз приезжал с гастролями в Петербург. Играл Баха… Концертный зал зиял пустотами. И что же теперь? На бис Андраш Шифф исполнил, в том числе, 31-ю Сонату Бетховена, концерт продолжался три часа. Как пригвождённая к креслам, публика ещё долго потом не расходилась… Заинтересовало: кто же все эти смутные годы, с верой в счастливую звезду, устраивал концерты Андраша Шиффа в России?
Оказалось, фонд "Музыкальный Олимп". С 1996 года проводит он международный фестиваль "Музыкальный Олимп" на престижных филармонических площадках мира: в Большом зале филармонии (Петербург), Берлинской филармонии (Берлин), Карнеги-холле (Нью-Йорк), Тонхалле (Цюрих). Организация фондом гастролей Венского филармонического оркестра под управлением Кристиана Тилеманна в Москве (Концертный зал имени Чайковского) стала событием 2013 года. Устраивает фонд концерты с участием артистов первой величины в больницах, хосписах, местах заключения…
С главой фонда Ириной Никитиной мы встретились в одном из московских кафе. Конечно, в беседе невольно возвращались к переживаниям минувшего, и имя Андраша Шиффа произносилось не раз. Запомнила ответ пианиста на вопрос Ирины Никитиной: ты очень устал? "Знаешь, сейчас я вообще не устал, но завтра буду никакой, я это знаю". И ещё, как наваждение, меня преследовал "Чистый понедельник" Бунина… Должны быть в нашей жизни светочи. На пьедесталах — нравственные, духовные ориентиры. Для инокинь Марфо-Мариинской обители таким была великая княгиня Елизавета Фёдоровна. Для публики, что собралась в Чистый понедельник в Концертном зале имени Чайковского, — Гайдн-Моцарт, Бетховен-Шуберт, и музыка как оправдание того, что так далеко нас уводит от истины.
"ЗАВТРА". Ирина, года три-четыре назад были актуальны разговоры о кризисе классической музыки. Но вот наступил 2016-й, и абонементы Московской филармонии разошлись в день объявления продаж. Чем объяснить всплеск интереса?
Ирина НИКИТИНА. Вы знаете, я думаю, что кризиса не было, это больше похоже на кризис музыкальной исполнительской культуры. Дело в том, что советский Госконцерт привозил в Советский Союз действительно лучших музыкантов мира, а в 90-е годы случился провал. Фактически, к нам стали привозить третьесортных исполнителей, чаще всего эмигрировавших из Советского Союза, или уж совсем фальшивки, тогда как афиши преподносили их как "звёзд" исполнительского искусства. И так продолжалось достаточно долго. Но публика чуткая, она прекрасно понимает, чем её кормят. И ещё мы забываем или стараемся забыть тот факт, что, скажем, сонаты Моцарта или Гайдна исполнялись для небольшого круга лиц. Классическая музыка звучала камерно, салонно; я не люблю слово "элита" или "элитарный", но сонаты звучали, так скажем, для определённого, весьма узкого круга лиц. Тогда и больших концертных залов представить себе было невозможно! Концерт классической музыки не для купли-продажи. В отличие от поп-музыки, своего рода фаст-фуда, классическая музыка не окупается.
"ЗАВТРА". При этом стоит фаст-фуд неизмеримо дороже.
Ирина НИКИТИНА. В конце концов, он стоит вам вашего здоровья.
"ЗАВТРА". Трудно с этим не согласиться.
Ирина НИКИТИНА. Кроме того, кризис музыкальной культуры можно связать и с огромным количеством записывающих фирм. Особенно со времён фон Караяна, когда все симфонии Бетховена стали записывать чуть ли не каждый год. И рынок грамзаписи перенасытился, уже трудно было различить, чем запись одного года отличается от записи последующего. Произошёл сбой сознания. Меняется и наш слух. Мы все живём в больших шумах сегодня: мы сейчас разговариваем с вами в кафе, здесь же звучит радио, рядом за столиком — компания, за окнами мчатся автомобили…
"ЗАВТРА". Потребность в классической музыке связывают ещё с периодами духовного подъема, мобилизации общества.
Ирина НИКИТИНА. Иначе говоря, классическая музыка дисциплинирует, мобилизует, а поп-культура расхолаживает. Вы знаете, Андраш Шифф, к примеру, каждое утро начинает с того, что играет Баха, такой у него ритуал, "гигиена для души". Как-то я спросила у него: если человек не владеет инструментом, то он каждое утро должен слушать Баха? Было бы неплохо, — ответил Андраш, — в таком случае выстраивается некий внутренний порядок. Нам же нравится гармонично выстроенное архитектурное сооружение, точная красивая линия.
"ЗАВТРА". Господин Шифф — истинный представитель западноевропейской школы! И это провоцирует на вопрос: нет ли в названии вашего фонда "Музыкальный Олимп" фронды, снобизма? Треть века мы наблюдаем процесс нивелирования насельников Олимпа до уровня "селебрити", до уровня лиц с обложки глянца. Не возникает ли у вас внутреннего конфликта, страха даже?
Ирина НИКИТИНА. Страха нет. В работе я ориентируюсь исключительно на подлинное и настоящее, какими бы странными сегодня эти слова не казались. Мы живём в декоративном мире, в мире лжегероев, которые через индустрию "селебрити" всплывают на поверхность. У всех этих лжегероев особенные ценности. Представить рядом с ними, скажем, Мариса Янсонса или Андраша Шиффа — то есть музыкантов-мыслителей, художников — абсолютно невозможно.
"ЗАВТРА". Однако и известные музыканты оказываются сегодня в ловушке бесконечных концертов, разъездов, пресс-службы забивают информационное поле анонсами. Что за гон такой?
Ирина НИКИТИНА. Бегут наперегонки. Возможно, это слабость характера: пойти на искушение славой. И в этом, в "переключении" с каких-то божественных каналов на заигрывание с публикой, кроется огромная потеря качества. Замечательно сказал Арвид Янсонс, отец Мариса Янсонса: "Ты знаешь, лучше сыграть одним хорошим концертом меньше, чем одним плохим больше". "Служенье муз не терпит суеты", — говорил наш великий поэт.
"ЗАВТРА". Вступает ещё манок — деньги…
Ирина НИКИТИНА. Это — медные трубы: слава, деньги, успех. Артисту подчас уже самому трудно понять, где он и что играет. Сегодня Токио, завтра с перевёрнутой головой в Ванкувере, а потом ещё в Вену лететь….
"ЗАВТРА". Что цените вы в музыканте?
Ирина НИКИТИНА. Безупречную честность в своём деле, способность отсечь сиюминутное, суетное и, оставшись один на один с собой, честно ответить на вопрос: я двигаюсь в сторону "да", или я двигаюсь в сторону "нет".
"ЗАВТРА". Ирина, не уходящая ли натура подобного рода музыканты?
Ирина НИКИТИНА. Конечно, таких людей не становится больше. Но с другой стороны, если подумать, таких людей никогда не было много. Никогда не было так, чтобы наша планета была перенаселена такими людьми.
"ЗАВТРА". До революции классическая музыка была уделом немногих. В советское время она звучала по радио от Кушки до Земли Франца-Иосифа. И народ — крестьяне, рабочие, интеллигенция — слушал музыку. Потом случился провал. И вот сегодня — кто ваша публика? На кого вы ориентируетесь в своей работе?
Ирина НИКИТИНА. Это такой сложный вопрос, статистически он мне самой не ясен. Одно могу сказать: в Москве ли, в Петербурге, когда я вижу лица, застывшие, находящиеся в оцепенении от высочайшего уровня музыки на протяжении трёх с половиной часов концерта, я понимаю: эта публика есть. Она разная. В зале люди разной степени подготовленности, но настоящее и подлинное, как волшебство, проникает в их души.
"ЗАВТРА". В ХХ веке искусство было инструментом большой политики. В XXI — бизнеса. Какой вариант для вас предпочтительней?
Ирина НИКИТИНА. И политика, и экономика как-то соединяются. Дело в том, что влияние искусства на общество колоссально. Искусство моментально воздействует на эмоции, интеллект, будоражит воображение. В советские годы искусство демонстрировало красоту и силу Советского Союза, потрясающую школу, и уровень артистов был превосходным.
"ЗАВТРА". Сегодня превосходство за музыкантами Азии, Китая, тогда как в Европе идёт процесс расхристианизации…
Ирина НИКИТИНА. В Азии, в Китае потрясающее образование. И фундамент этого образования заложили мы. Истоки в 20-х годах прошлого века, когда наши артисты оказались в Шанхае, в 60-х мы добавили педагогов следующей генерации, ну, а в 90-х начался просто бурный отток. И что сейчас? Двадцать — на минуточку, двадцать! — миллионов китайцев играют на рояле, обучаются, во всяком случае. Они поражают настойчивостью, силой воли, дисциплинированностью, то есть качествами, которые у нас куда-то испаряются. И на рынок попадает другой "продукт", о котором мы говорим "ах, какой виртуоз!". А что такое виртуоз? Он быстро, громко, чётко и точно отыграл произведение? На самом деле, виртуоз — это совсем другое. Это умение извлечь из инструмента палитру звуков, цвета, выпуклость картины. Вот это виртуоз! А совсем не "быстро, громко и ладненько". Понимаете? Происходит смещение понятий, прежде незыблемых в европейской, русской школе исполнительского искусства. Что же касается расхристианизации Европы, то среди, условно говоря, европейского населения я её не чувствую.
"ЗАВТРА". Может быть, ваш круг общения невелик?
Ирина НИКИТИНА. Напротив, у меня очень большой круг. И как раз сильное католическое влияние можно ощутить сегодня в Германии, Италии. Возможно, это ответ на эмиграционные потоки в Европу. Арабская культура — это совершенно другая культура.
"ЗАВТРА". И какое место в ней занимает музыка?
Ирина НИКИТИНА. Такой интересный момент. Если мы говорим, к примеру, о Государственном оркестре Катара, то в этом оркестре всего два араба. Один закончил Египетскую филармонию, другой — даже не помню, откуда, а все остальные — музыканты по контракту из Европы, из России. Очевидно, классическая музыка — не культура арабских стран. Тем не менее, опера в Каире всегда существовала, а Абу-Даби, Дубай сейчас прямо-таки наперегонки строят оперные театры. Ясно, что какое-то позитивное движение среди народов осуществляется именно посредством музыки.
"ЗАВТРА". Приоритетно ли для вас направление на Восток?
Ирина НИКИТИНА. Для меня Восток — не чужой. И все эти ориентальные произведения Бородина, Римского-Корсакова, Рериха манят меня с детства. Восток, возможно в силу своей близости, всегда был привилегией именно русского человека. С музыкальными проектами я посетила Абу-Даби году в 96-97-м, как раз там закладывался фундамент оперного театра. Представить, что провести здесь концерт для кого-либо кроме дипломатов, европейцев, которые там живут, — а живёт их больше, чем коренных жителей, — было невозможно. Но где-то года три или четыре назад я была в Катаре, в концертном зале увидела среди публики, наверное, шесть или восемь арабских семей.
"ЗАВТРА". Шутка гуляет, будто бы европейцы переберутся на Восток, а арабы переселятся в Европу.
Ирина НИКИТИНА. Было бы занятно.
"ЗАВТРА". Грех не спросить в таком случае: Россия для вас — Запад или Восток?
Ирина НИКИТИНА. Россия для меня…. неожиданную сейчас скажу вещь. Впервые Россия напоминает мне Америку. Страна мультикультурная, большая, имперская. Отдельные континенты — Россия и Америка, океаны разделяют, а Москва и Нью-Йорк стали похожи. Похожи по энергетике, напористости, ритму.
"ЗАВТРА". Не будем забывать и про вклад России в культуру Америки.
Ирина НИКИТИНА. Можно сказать, что искусство США было развито художниками российского происхождения. Рахманинов, Стравинский, Баланчивадзе, Айзек Стерн, Леонард Бернстайн… родители его эмигрировали в США из России. Глобализация музыкального искусства сложилась не без влияния музыкантов, артистов балета — выходцев из России.
"ЗАВТРА". Тогда как американская культура — мюзиклы, к примеру, — в России выглядит карикатурой.
Ирина НИКИТИНА. Карикатурно выглядит калька. С перестройкой мы начали судорожно хвататься за какие-то быстрые, якобы коммерчески выгодные проекты, и при этом стирать собственное лицо. И я рада, что на телевидении сегодня есть рождённый у нас конкурс "Щелкунчик", подобного которому в мире просто нет. И этот конкурс становится международным, фантастическим, вовлекает в себя потрясающе талантливых детей. Что же касается мюзиклов, то нашим мюзиклам — кинофильмам "Весёлые ребята", "Цирк", "Волга-Волга" — любой Голливуд позавидует.
"ЗАВТРА". Хотя Александров и выстраивал гениальный образ Орловой с прищуром на Марлен Дитрих. Но раз уж мы вернулись в СССР, в заключение беседы, хотела бы узнать ваше мнение о Екатерине Фурцевой.
Ирина НИКИТИНА. Может быть, самая яркая женщина, которая участвовала в государственной политике, непосредственно в культуре СССР.
Беседовала Марина Алексинская
