Ульрика – маркиза ангелов

7 октября 1934 года в старинном Ольденбурге на севере Германии в добропорядочной бюргерской семье родилась Ульрика Майнхоф – будущая атаманша и теоретик «Фракции Красной Армии» (RAF), Жанна д’Арк, Роза Люксембург и Че Гевара в одном лице. Свою миссию она рассматривала как городскую партизанскую войну (герилью), направленную против коррумпированного чиновничьего государственного аппарата, оккупационных американских властей и немецкой буржуазии. Считается, что в ФРГ государственные и полицейско-репрессивные органы носили особенно уродливый характер, поскольку в них стройными рядами влились бывшие чиновники Третьего рейха. Кроме того, в американской зоне оккупации активно действовали западные спецслужбы.

Однажды Ульрика, к тому времени уже известная своими левыми взглядами журналистка, снимала фильм об одном из детских исправительно-трудовых учреждений – так называемых Arbeitshaus. Внезапно, в самый разгар съемок, она заявила режиссеру, что «это гнусно. Мы создадим еще одно зрелище. Телезрители будут пялиться в экран, охать и ахать, а затем пойдут трескать сосиски с пивом после интересного развлечения. Я не хочу их развлекать».

К тому времени Ульрика уже писала о мигрантах и гастарбайтерах – бесправных рабах, кующих «экономическое чудо». Однажды она брала интервью у бывшего узника нацистских концлагерей. Как он позднее вспоминал, «я говорил о прошлом, и вдруг увидел у нее на глазах слезы»…

Ещё подростком, учась с 1946 по 1952 год в католической гимназии Святой Девы Марии (Liebfrauenschule Oldenburg) Ульрика сбегала с уроков и относила продукты беженцам, жившим на окраинах в бараках. Монахиня, её настоятельница, сказала ей: «Ульрика, ты закончишь свою жизнь в канаве — или в монастыре».

Родившаяся в годы восхождения фюрера к власти, Ульрика, как и многие другие молодые люди, не могла не понимать, что Гитлер поставил немцев на колени. И когда правящий немецкий класс стал вновь диктовать свою волю, в среде немецкой молодёжи началось брожение. Появились революционные идеи. Молодые люди с надеждой смотрели на Восток, особенно на Восточную Германию, скрытую за стеной и колючей проволокой. «Кухонные радикалы», представители среднего класса, считали, что капитализм изжил себя, и пришло время вооруженной борьбы с ним. Идеи герильи витали в воздухе, наполненном традициями Томаса Мюнцера, крестьянских восстаний, направленных против сословного неравенства и феодального гнёта. «Насилие не является привилегией эксплуататоров, эксплуатируемые имеют такое же право на него, а в определенные моменты истории они обязаны прибегнуть к такому праву», — заявлял Че Гевара. В этой борьбе имя Ульрики Майнхоф оказалось неразрывно связано с именами Андреаса Баадера, потомка немецкого просветителя Франца Ксавера фон Баадера, и Гудрун Энслин, прямой наследницы знаменитого философа Гегеля.

Сама Ульрика также изучала философию, социологию, педагогику и германистику в Марбургском университете, куда она поступила в 1955 году. Однако, не удовлетворенная «затхлой мещанской атмосферой» университета, она в 1957 году переводится в Мюнстерский университет, где знакомится с испанским левым философом Мануэлем Сакристаном, который позднее станет переводчиком её работ на испанский язык. В Мюнстере Ульрика становится одним из лидеров движения за ядерное разоружение и в 1958 году вступает в Социалистический союз немецких студентов, молодёжную организацию Социал-демократической партии Германии (СДПГ), начинает выступать как журналистка и публицист.

Со своим мужем Клаусом Рёлем она встретилась в 1962 году на антиядерной конференции в Бонне. Клаус был потрясен обличительным пафосом речи Ульрики, направленной против правящей верхушки ФРГ. Он познакомил Ульрику с коммунистами и сделал её главным редактором своего левого молодёжного журнала Konkret. Вскоре Ульрика приобретает репутацию «самого блестящего пера ФРГ», становится одним из лидеров движения против войны во Вьетнаме, антифашистского движения и выступает против принятия в ФРГ антидемократических чрезвычайных законов.

Когда грянула «сексуальная революция», муж Ульрики стал переводить на немецкий язык шведские порнографические книги. За это тогда платили бешеные гонорары, а издатели подсовывали молодежи дешевый суррогат под лозунгом «лучше секс чем ядерная война». Произвольный обмен партнершами, групповой секс – всё что угодно, только не политика. Ульрика сгорала от ревности, и однажды не выдержала.

Нужно сказать, что для воспитанной в строгих католических канонах Ульрики было не просто решиться изменить мужу. Но под руку подвернулся один из редакторов её журнала Стефан Ауст – и месть свершилась. А когда Германию накрыла протестная буря 1968 года, Ульрика уже была другой. Она пишет свои ставшие хрестоматийными строки: «Протест — это когда я заявляю: то-то и то-то меня не устраивает. Сопротивление — это когда я делаю так, чтобы то, что меня не устраивает, прекратило существование. Протест — это когда я заявляю: всё, я в этом больше не участвую. Сопротивление — это когда я делаю так, чтобы и все остальные тоже в этом не участвовали».

В феврале 1970 года в богатой берлинской квартире Ульрики, с «мерседесом» у подъезда и полным дорогих вин подвалом, поселилась пара влюбленных: Гудрун Энслин и Андреас Баадер, оба представители старинных немецких фамилий, объединенные идеей насильственного свержения класса буржуазии. В те годы манифестации в Западном Берлине не были редкостью. Андреас Баадер призывал к вооруженной партизанской борьбе против государства — «народной герилье» Че Гевары. Однако самый первый акт этой герильи оказался неудачным. Андреас и Гудрун подложили зажигательные устройства во франкфуртский универмаг в знак протеста против войны во Вьетнаме, но были схвачены.

Ульрика посещала все заседания суда над ними и восхищалась их отвагой и решительностью: они уже приступили к насилию, о котором она пока лишь мечтала. Не прошло и месяца, как в её доме появился еще один гость, адвокат Хорст Малер. Тот возглавлял «Коллектив адвокатов-социалистов» и любил повторять: «С лакеями капитала не разговаривают — в них стреляют».

С его помощью Ульрика разработала план побега Баадера. Она обратилась к властям с просьбой, что хочет вместе с Баадером писать книгу о воспитательных домах Arbeitshaus, и что для этого им нужно поработать в библиотеке. Баадера доставили туда под охраной. По плану, вооруженная группа должна была ворваться и освободить Баадера, используя оружие исключительно для устрашения. Ульрика должна была изображать жертву нападения и остаться сидеть на месте. Однако, устроив стрельбу прямо в читальном зале, нападавшие тяжело ранили библиотекаря и обоих охранников, после чего выпрыгнули в окно — и с этого момента спокойная жизнь Ульрики закончилась. Началась другая — яркая, трагическая и короткая.

Уйдя в подполье, она становится одним из основателей RAF — Фракции Красной Армии, названной так в честь советских, китайских, югославских и кубинских партизан. В 1970 году вместе с Хорстом Малером, Андреасом Баадером и Гудрун Энслин они отправляются в Иорданию, где проходят боевую и агентурную подготовку в учебном центре Организации освобождения Палестины (ООП), тренируясь выпрыгивать на ходу из автомобиля и поражать цель из любого положения.

Говоря о терроризме – а они были террористами – следует сделать одно замечание. Нынешние власти, особенно либеральные, склонны записать в «террористы» всех, кто берет в руки оружие. Однако рафовцы никогда не покушались на жизнь и имущество простых людей, трудящихся. Они убивали тех, кого можно считать врагом, причем вооруженным врагом — американских военных, немецких полицейских, судей, то есть тех, кто стрелял в них самих. Насилие? А почему насилие должно быть монополией буржуазного государства? Почему этому государству разрешено убивать миллионы невинных жертв, среди которых женщины, старики и дети, жечь их напалмом, травить агентом-оранжем?

И Ульрика объявила этим подонкам герилью. Но понадобились деньги. С этой целью рафовцы проводят серию налётов на банки, наводя ужас на законопослушных бюргеров. Особенно доставалось полицейским. Один из них был убит пулями «дум-дум» — варварским средством умерщвления, запрещенным международной конвенцией. Ульрика лично усовершенствовала серию бомб, изготавливаемых из начиненных взрывчаткой обрезков трубы. Такое устройство называли «бэби-бомба». Оно подвешивалось на ремнях через плечо так, что лежало на животе, и женщина казалась беременной.

Жан-Карл Распэ, очередной любовник Ульрики и лидер франкфуртской боевой группы RAF, заложил вместе с Андреасом и Гудрун несколько таких бомб в штаб-квартиру 5-го американского армейского корпуса. От взрыва погиб американский полковник, тринадцать гражданских и военных сотрудников были ранены.

Вообще американцев Ульрика определила как одну из главных целей борьбы. Она считала, что именно США повинны во всех европейских неурядицах. Кроме того, это была месть за войну во Вьетнаме. В следующем году рафовцы ранили пятерых человек в помещениях мюнхенских полицейских участков, где взорвались бомбы с часовым механизмом, оставленные в чемоданах. Жена судьи, который подписал ордера на арест террористов, была тяжело ранена, когда повернула ключ зажигания в машине, в которой должен был ехать ее муж…

Ульрика лично подложила бомбы в офисы крупнейшего издательства Акселя Шпрингера во Франкфурте. Еще три американца погибли неделю спустя от взрыва бомбы в казармах города Гейдельберга. Бомбы Ульрики были сработаны талантливым механиком Дирком Хоффом, который сменил прежний род занятий на политический террор. Он делал такие чувствительные таймеры, что оружейные фирмы впоследствии пытались раздобыть его чертежи, чтобы использовать их в производственных целях.

Легкость, с которой действовали террористы, кровавые следы, которые они оставляли, вынудили правительство принять чрезвычайные меры. Стало известно, что Ульрика Майнхоф часто наведывается в Восточную Германию, чтобы пополнить запасы оружия. Однако выследить её не удавалось — она часто меняла внешность и документы. И лишь после того, как на ноги поставили всю полицию ФРГ, она была схвачена. Это случилось 15 июня 1972 года.

Ульрику поместили в тюрьму «Кёльн-Оссендорф», где она стала одной из первых узников, на ком была опробована система «мёртвых коридоров» — пытка тотальной изоляцией и сенсорной депривацией. В январе 1973 года она была выведена из «мёртвых коридоров» в результате сухой голодовки, проводившейся заключенными рафовцами в знак протеста.

Находящиеся в тюрьме лидеры RAF получили поддержку со стороны леворадикальной интеллигенции Европы, в частности, знаменитого французского литератора и философа Жан-Поля Сартра, который попытался выступить посредником в споре между заключёнными и правительством ФРГ и 4 декабря 1974 года посетил в тюрьме Андреаса Баадера.

Однако до суда Ульрика не дожила. 8-го, или, по другим данным, 9-го мая 1976 года она была найдена мёртвой в тюрьме особого режима «Штаммхайм». Согласно официальной версии, Ульрика покончила жизнь самоубийством — повесилась в камере.

Странным однако является то, что вслед за Ульрикой последовали «самоубийства» Андреаса Баадера, Гудрун Энслин, Жан-Карла Распе и Ингрид Шуберт, которых в апреле 1977 года приговорили к пожизненному заключению. 18 октября они были найдены в своих камерах мертвыми. Согласно официальной версии, Баадер и Распе застрелились из пистолетов, принесенных адвокатами, а Энслин повесилась на электрическом кабеле.

Независимые эксперты установили, что Ульрика никак не смогла бы самостоятельно добраться до крюка в потолке четырехметровой высоты. Также никто не объяснил, почему у «самоубийцы» Майнхоф отсутствовали обязательные при самоубийстве посредством повешения признаки: прилив крови к голове и повреждения шейных позвонков. Как она смогла повеситься на самодельной веревке, которая не выдерживала вес человека? Где предсмертная записка?

Никто, наконец, так и не объяснил, откуда взялись следы спермы в гениталиях Ульрики: судя по всему, её сначала изнасиловали, а потом убили — или наоборот.

Странным является и выбор даты для самоубийства: в этот день левые в Западной Европе празднуют День победы над фашизмом. Церковь также отказалась признать Ульрику самоубийцей, опираясь на сведения, полученные на исповеди.

Ульрика Майнхоф была похоронена в церковной ограде на кладбище Мариендорф в Западном Берлине. Похороны превратились в массовую многотысячную демонстрацию протеста. Аналогичные манифестации прошли во многих городах мира. Образ мученицы еще долгие годы вел за собой поколения молодых немцев, которые не хотели сидеть сложа руки. Их методы — это традиционное оружие слабых, угнетённых и рабов. И вряд ли у кого-то поднимется рука кинуть камень в тех, кто сложил свои головы в неравной борьбе, хотя выбранный ими путь уже содержал в себе зерна будущего поражения. Но свой след в истории XX века они оставили. Сегодня мало кто сомневается, что капитализм – далеко не единственный путь развития человечества.

Осенью 2002 года дочь Ульрики, журналистка Беттина Рёль, узнала, что мозг её матери не был захоронен. Он много лет хранился в формалине и после объединения Германии повторно исследовался в психиатрической университетской клинике Магдебурга. По некоторым данным, результаты аутопсии будто бы указывают на сниженное чувство вины Ульрики, связанное с травмой, полученной в 1962 году при удалении доброкачественной опухоли. Однако Комиссия по этике запретила дальнейшее исследование мозга Ульрики Майнхоф и публикацию его результатов. Прокуратура Штутгарта затребовала мозг назад, распорядилась кремировать его и вернуть родственникам.