Такие разные письма

В октябре 1964 года фактическим главой Советского Союза стал Л.И. Брежнев – главный «целинник» страны, - для которого Трофим Денисович, отказавшийся участвовать в «целинной эпопее», был неприемлемым руководителем сельскохозяйственной науки. Всей наукой руководил академик М.В. Келдыш – подписант «Письма трёхсот» - и в 1965 году окончательно «восторжествовала справедливость» (по Л.И. Корочкину): Т.Д. Лысенко был отстранён от должности директора Института генетики АН СССР, сам институт был ликвидирован, и Трофим Денисович стал руководителем лаборатории в Горках Ленинских.

«Победители» очень резво взялись за «реформы» биологической науки, в результате которых появилось «Письмо 24-х». Предыстория написания и текст письма приведены в статье «Последние всхлипы лысенковцев: 1970 год - письмо 24-х» (http://www.famhist.ru/famhist/lisenko/0015bcc5.htm). Автор статьи не указан, но по стилю угадывается В. Сойфер, поэтому назовём «писателя» Сойферастом. Статья примечательна тем, что в ней очень хорошо показан моральный облик «победителей». Читаем статью – моральный стриптиз.

Трагедия советской биологической науки заключалась в том, что Лысенко заскоруз в своих знаниях и убеждениях. Легион его единомышленников был легионом таких же людей полузнания, и не гнать же их было отовсюду! Да и кем заменить? В составе только Академии наук СССР числились полноправными академиками люди, насквозь пропитанные лысенкоизмом, и среди них такие лица как П.П. Лукьяненко, В.С. Пустовойт, позже (в 1974 году) к ним примкнул избранный также академиком В.Н. Ремесло. Каждый из них помимо титула академика двух академий был дважды увенчан золотыми звездами Героев социалистического труда.

Чувствуется рука «академика-генетика»: селекционеры мирового уровня Лукьяненко и Ремесло (создатели десятков сортов озимой пшеницы), Пустовойт (создатель белее трёх десятков сортов подсолнечника) – люди полузнания!

Действительные члены (академики) ВАСХНИЛ практически поголовно были такими же лысенкоистами. У многих из них лацканы парадных пиджаков сверкали золотом звезд Героев и орденов Ленина. Когда чинно и важно они усаживались на заседаниях академии сельхознаук, стоял малиновый звон от позвякивающих наград, и в глазах рябило от такого средоточия в одном месте уймы высочайших знаков отличия. Всем им Трофим Денисович был ближе и понятнее, чем любой из его критиков. Им был далек смысл трудов классиков науки, неведома терминология. Что уж было говорить о смысле и сути новых закономерностей - темна вода во облацех.

Сойфераст пытается прикрыть жгучую зависть высокомерным заявлением, что «лысенкоистам» далёк «смысл трудов классиков науки, неведома терминология». А кто такие эти «классики науки»: Дубинин, изучавший влияние войны на хромосомы мух, или Жуковский, считавший вегетативные гибриды мутантами?

Пожалуй, единственно, что изменилось всерьез, - отношение к изданию работ особо одиозных лиц из числа лысенкоистов. Был закрыт журнал «Агробиология», и вместо него стал выходить чуть больший по объёму журнал «Сельскохозяйственная биология». Трудно стало выпускать откровенно лысенкоистские книги, хотя любые работы, в которых содержались те же мысли, но без вызывающей рекламы, публиковались.

Сойфераст – дурак - похваляется тем, что сторонникам Лысенко административно заткнули рот. Прав Ю.И. Мухин – мерзавец не может быть умным.

После многолетнего главенства лысенкоисты почувствовали себя ущемленными и пошли в бой. В августе 1969 года И.Е. Глущенко и философ Г.В. Платонов подготовили текст коллективного обращения к Л.И. Брежневу - тогдашнему генеральному секретарю ЦК партии. Этот документ был разослан по разным городам для ознакомления (отметим, что письмо готовилось не тайно и разослано было по городам для ознакомления – авт.).

Лысенко был в стороне от этой затеи: Глущенко с ним больше не поддерживал связи после того, как Лысенко попробовал выставить его перед Келдышем в роли бездельника, после чего невыдержанный Глущенко посмел возражать и разразился скандал (Сойфераст всех меряет по себе: Лысенко никогда не выслуживался перед Келдышем – подписантом «Письма трёхсот», - а с Глущенко он дружил ещё со времён их работы в Одессе; Лысенко не принимал участия в подготовке письма, так как был уверен в бесплодности усилий найти правду – авт.). Самые близкие к Лысенко люди своих подписей под ним не поставили (Сойфераст – писатель – и не читал того, что он написал в первом абзаце. Именно самые близкие и поставили подписи: Лукьяненко, Ремесло, Глущенко, Алпатьев! – Авт.). Окончательный вариант подписали те, кто формально в сотрудниках у Лысенко уже не числился. Готовивших письмо активно поддерживал член Коллегии Министерства сельского хозяйства СССР и начальник Главка сельхозвузов этого министерства В.Ф. Красота, заведовавший одновременно кафедрой в Московской ветеринарной академии (правильно начальник Главка сельхозвузов Министерства сельского хозяйства СССР В.Ф. Красота поддерживал готовивших письмо - только разработки мичуринцев могли найти применение в сельском хозяйстве – авт.).

Красота, в частности, намеревался собрать совещание заведующих кафедрами генетики и селекции сельхозвузов страны и принять на нем резолюцию в поддержку взглядов, излагаемых в обращении к Генсеку партии. Но о тайной (да, Сойфераст – писатель – и не читал того, что он написал в четвёртом абзаце – авт.) подготовке этого совещания один из «активистов» - профессор Кемеровского мединститута Е.Д. Логачёв рассказал сотрудникам Института генетики и цитологии в Новосибирске. Тут же слух распространился, и президент Общества генетиков и селекционеров имени Н.И.Вавилова академик Б.Л. Астауров и Председатель Научного Совета по генетике и селекции АН СССР (одновременно директор Института цитологии и генетики СО АН СССР) член-корреспондент АН СССР Д.К. Беляев направились к министру сельского хозяйства СССР В.В Мацкевичу, который их успокоил и посоветовал не переоценивать действенности усилий сторонников лысенкоизма.

Да, Сойфераст – дурак. О подлости лучше помалкивать, а он всему миру показывает степень моральной деградации академиков-генетиков: Бориса Львовича Астаурова и Дмитрия Константиновича Беляева.

Тем временем обращение в ЦК подписали несколько наиболее авторитетных «мичуринских» биологов и некоторые из второстепенных людей - для массовости. Совещание, планировавшееся Красотой, не состоялось, но письмо к Брежневу было отправлено (к сожалению, не по адресу обратились сторонники Трофима Денисовича – мичуринское учение и сельское хозяйство Л.И. Брежнева абсолютно не интересовали – авт.). В окончательном виде под ним стояли 24 подписи.

Вот список «людей полузнания» (по Сойферасту):

1. П.П. Лукьяненко - Герой социалистического труда, депутат Верховного Совета СССР, академик (работал на Кубани; вывел 46 сортов пшеницы, в том числе сорт Безостая 1).

2. В.Н. Ремесло - Герой социалистического труда, лауреат Ленинской премии, депутат Верховного Совета УССР, академик ВАСХНИЛ (работал в Киевской области; вывел более 40 сортов зерновых культур, в том числе озимую пшеницу Мироновская 808).

3. А.Л. Мазлумов - Герой социалистического труда, лауреат Ленинской премии, академик ВАСХНИЛ (работал в Воронежской области; вывел 52 сорта сахарной свёклы, из них 41 районирован).

4. Л.А. Жданов - Герой социалистического труда, академик ВАСХНИЛ (работал в Ростовской области; вывел десятки сортов масличных культур).

5. И.Х. Эйхвельд - Герой социалистического труда, академик ВАСХНИЛ, член-корр. АН СССР (работал в Мурманской области, развивая земледелие в условиях Крайнего Севера).

6. Л.К. Гребень - Герой социалистического труда, академик ВАСХНИЛ и АН УССР (работал в Херсонской области; вывел асканийскую тонкорунную породу овец и породу украинских степных рябых свиней).

7. И.Е Глущенко - Дважды лауреат Государственной премии, академик ВАСХНИЛ, профессор, доктор наук (работал в Одессе и Института генетики АН СССР; теоретические разработки в области генетики растений; его книга «Вегетативная гибридизация растений» издавалась на болгарском, польском, румынском, венгерском, чешском, немецком и японском языках).

8. П.А. Власюк - Академик ВАСХНИЛ и АН УССР (работал на Украине; занимался вопросами агрохимии питания растений).

9. А.В. Алпатьев Лауреат Государственной премии, академик ВАСХНИЛ, доктор биологических наук (работал в Московской области на знаменитой Грибовской селекционной станции огородных растений; вывел более 40 сортов томата, перца баклажана, районированных в средней полосе России).

10. Н.И. Анучин Академик ВАСХНИЛ, профессор, доктор наук (директор ВНИИ лесоводства и механизации лесного хозяйства; создал теоретическое обоснование принципа непрерывного неистощительного лесопользования).

11. П.Ф. Гаркавый Лауреат Ленинской премии, заслуженный деятель науки, член- корр. ВАСХНИЛ (работал в Одессе; вывел 17 сортов ярового и 10 — озимого ячменя).

12. С.А. Погосян Член-корреспондент ВАСХНИЛ, профессор, доктор наук,

13. А.В. Альбеносий Член-корреспондент ВАСХНИЛ, профессор, доктор сельскохозяйственных наук.

14. А.Н. Мельниченко Член-корреспондент ВАСХНИЛ, профессор, доктор биологических наук (работал в Смоленске, Горьком, Куйбышеве; занимался экспедиционно-стационарным изучением рас и местных популяций медоносных пчел горных районов Кавказа, Карпат, Урала и равнинных областей СССР).

15. Г.В. Платонов Лауреат Государственной премии, профессор, доктор философских наук (заведующий общеуниверситетской кафедрой диалектического и исторического материализма факультетов естественных наук МГУ; защитил докторскую диссертацию по теме «Мировоззрение К. А. Тимирязева»).

16. Б.В. Добровольский Профессор Московской сельскохозяйственной академии им. К.А. Тимирязева, доктор биологических наук.

17. П.А. Ахтенфельд Профессор Волгоградского сельскохозяйственного института, доктор с. х. наук.

18. Е.И. Демиховский Профессор Днепропетровского медицинского института, доктор медицинских наук.

19. Н.В. Лебедев Профессор Московского Государственного Университета, доктор биологических наук.

20. В.Н. Рыкунова Доцент Волгоградского сельскохозяйственного института, кандидат с. х. наук.

21. В. Балашов Доцент Волгоградского сельскохозяйственного института, кандидат с. х. наук.

22. В.И. Минеев Доцент Дальневосточного института советской торговли, кандидат философских наук.

23. И.А. Бардин Доцент Крымского сельскохозяйственного института им. М.И. Калинина, кандидат философских наук,

24. А.И. Куроедов Доцент Московского Государственного Университета, кандидат философских наук.

30 января 1970 г.

Как видим, подписанты представляют весь Советский Союз – от Одессы до Владивостока. Далее в статье приводится текст письма.

«Генеральному секретарю ЦК КПСС Товарищу Л.И.Брежневу

Глубокоуважаемый Леонид Ильич! Глубокая тревога за судьбы советской биологической и сельскохозяйственной науки, за развитие мичуринского направления в биологии побудила нас обратиться к Вам с настоящим письмом. Программа Коммунистической партии Советского Союза акцентирует внимание биологов на выяснение сущности явлений жизни, вскрытии биологических закономерностей развития органического мира, изучении физики и химии живого. Вместе с тем в программе подчеркивается необходимость – «шире и глубже развивать мичуринское направление в биологической науке, которое исходит из того, что условия жизни являются ведущими в развитии органического мира».

В послевоенный период развития советская биология, и особенно селекция, достигли немалых успехов. Многие сорта пшеницы, подсолнечника, сахарной свеклы, хлопчатника и других сельскохозяйственных культур, выведенные советскими селекционерами, оказались лучше массовых стандартов и получили широкое распространение не только у нас, но и в ряде других стран Европы и Азии (вот такие «провалы» мичуринцев с точки зрения академиков-генетиков – авт.).

После Октябрьского Пленума ЦК КПСС (1964 г.) был положен конец недооценке изучения тонких структур живых тел, благодаря чему достигнуты известные положительные результаты также и в исследованиях в области молекулярной биологии, генетики, биофизики, биохимии. Однако в ходе устранения ранее имеющихся в биологической науке изъянов, ныне допускаются не менее существенные ошибки. В последние годы под флагом борьбы против ошибочных положений Т.Д. Лысенко (единственное упоминание Лысенко в письме – авт.), многие биологи и органы печати выступают против идей И.В. Мичурина, И.П. Павлова, а также против основных принципов Ч. Дарвина. Между тем хорошо известна высокая оценка теории Дарвина основоположниками марксизма-ленинизма. В.И. Ленин, Коммунистическая партия и Советское Правительство всегда оказывали решительную поддержку И.В. Мичурину, И.П. Павлову, К.А. Тимиряэеву и их последователям. Это принесло немалые положительные результаты не только науке, но и практике. Подавляющее большинство новых сортов сельскохозяйственных растений и новых пород домашних животных создаются дарвиновско-мичуринскими методами.

И вот теперь мы наблюдаем совершенно непонятный поворот против того направления в биологической и сельскохозяйственной науке, который получил со стороны В.И. Ленина горячее одобрение и поддержку.

Издательства, научные и популярные журналы прекратили выпуск работ, написанных с позиций дарвиновско-мичуринского направления в биологии. В учебниках и учебных пособиях учение Мичурина и его последователей не раскрывается, а если и затрагивается, то преподносится читателю в обедненном и деформированном виде. Многие ученые, журналисты стремятся представить мичуринское направление как старомодное, устаревшее, якобы опрокинутое бурным развитием молекулярной биологии и генетики, вооружающими человечество более эффективными методами преобразования живой природы (как говорится: «рванина разгулялась» – авт.).

Массы читателей поверили, что современная генетика овладела необычными способами быстрого выведения новых сортов растений и пород животных, что генетика вплотную подошла к ликвидации опаснейших болезней (как, например, рак), что генетики своими методами могут улучшать весь человеческий род (евгеника снова расцвела. А кто относится к низшей расе, а кто – к высшей? – Авт.).

Со всей ответственностью мы можем заявить, что это не так. Во-первых, новые направления, достигшие успехов в изучении живого на молекулярном уровне, не только не отвергают, но чаще всего подтверждают и дополняют принципиальные положения теории Дарвина-Мичурина, рассматривающей закономерности живой природы преимущественно на уровне организма и вида.

Во-вторых, хотя представители молекулярной генетики выдали в последние годы немало векселей на эффективное обслуживание сельскохозяйственной практики, их реальные результаты в этом отношении пока еще более чем скромны (мягко сказано - целинная и кукурузная «эпопеи» нанесли огромный ущерб сельскому хозяйству страны – авт.). Мы отнюдь не считаем, что так будет и дальше. По-видимому, в будущем вклад молекулярной генетики окажется более значительным. Но, ожидая и активно содействуя этому, было бы нелепым и опасным игнорировать или недооценивать проверенные практикой дарвиновско-мичуринские методы генетики и селекции. Поэтому необходимо использовать и всемерно развивать научные направления, ведущие к выяснению истины и ее плодотворному использованию на практике. Недооценка и третирование мичуринского учения является, на наш взгляд, одним из проявлений очернительских тенденций по отношению к нашему прошлому, ко всему тому, что делалось в Советском Союзе до 1953 г. Против этих пагубных тенденций справедливо выступают некоторые партийные органы (например, журнал "Коммунист", № 3, 1969 г.). Однако волна очернительства, особенно в биологии, отнюдь не останавливается (это были только цветочки, во времена «перестройки» появились и ягодки – авт.).

Некоторые советские генетики печатают за рубежом свои книги и статьи, где стараются всемерно опорочить мичуринское учение (это хроническая «болезнь» формальных генетиков – авт.). Весьма опасным в идеологическом отношении является проникновение в советскую печать попыток буржуазных идеологов подменить марксистское понимание законов общественного развития социально-биологическими концепциями, против чего в свое время решительно выступал В.И. Ленин. Часть советских генетиков и некоторые журналисты упорно добиваются восстановления в правах давно, отвергнутых жизнью концепций евгеники (благодаря Президенту АН СССР М.В. Келдышу уже «воскрес» евгенический институт им. Кольцова – авт.), философские журналы вместо того, чтобы организовать отпор подобным настроениям, все более устраняются от идейной борьбы, сводя предмет философии к законам мышления. В некоторых своих статьях эти органы становятся прямо на антимичуринские и антипавловские позиции.

Все это говорит о настоятельной необходимости внести существенные коррективы в организацию научных исследований, освещение в печати и преподавание биологических дисциплин. В частности, представляется целесообразным (заметим, что мичуринцы не требуют, а предлагают – авт.):

1) Восстановить в правах мичуринскую тематику исследований в научных учреждениях и вузах, прекратить дискредитацию сторонников мичуринского учения.

2) Представителям мичуринского направления предоставить равные права со сторонниками классической генетики в публикации результатов научных исследований.

3) Устранить наблюдающуюся ныне односторонность в освещении биологических проблем в программах, учебниках и учебных пособиях.

4) Предложить редакциям журналов по философии и биологии усилить борьбу против идеалистических и метафизических концепций в биологии, против биологических концепций в социологии.

Некоторые из нас писали по этим вопросам в своих индивидуальных письмах в различные партийные учреждения и печатные органы. Однако письма эти, как правило, оставались без последствий. Вот почему мы решили обратиться лично к Вам с коллективным письмом. Мы твердо верим, что наше письмо не задержится на полпути и Вы ознакомитесь с ним, что ЦК КПСС, следуя и здесь ленинским заветам, примет должные меры для сохранения и дальнейшего развития теоретического наследия выдающегося советского ученого И.В. Мичурина (эх, не по адресу обратились мичуринцы – авт.).

Далее Сойфераст злорадствует:

Из ЦК партии эту смесь жалоб и ссылок на авторитет Ленина переслали в Министерство сельского хозяйства СССР. 8 апреля 1970 года в зале заседаний Коллегии Министерства состоялась встреча Министра В.В. Мацкевича и Президента ВАСХНИЛ П.П. Лобанова с некоторыми из тех, кто подписал письмо (И.Е. Глущенко, В.Н. Ремесло, П.Ф. Гаркавым, СА. Погосяном, Г.В. Платоновым и другими).

В.В. Мацкевич поступил как мудрый реббе, выслушавший всех спорящих и каждому из них наедине сказавший, что он прав. Как и представителям генетиков, ходокам лысенкоистов было предложено не волноваться (докатились - научные вопросы стали решать «мудрые реббе»! – Авт.).

Было обещано доложить об этой встрече в ЦК партии и поправить неправых. Мацкевич также сказал, что кое-кто из генетиков очень преувеличивает свои достижения, и что это неверно. Существенного значения эта акция не имела, хотя была использована в качестве охранного мероприятия, предотвратившего увольнение кое-кого из мелких сошек «на местах» (к сожалению, не по адресу обратились мичуринцы! – Авт.).

Хлебнём валерьянки и почитаем письмо, в котором очень хорошо показано, как «настоящие генетики» одержали «победу» в борьбе с мичуринцами.

Это «Письмо президента ВАСХНИЛ М.А. Ольшанского Н.С. Хрущеву» от 14 июля 1964 г.

В связи с выступлением академика А.Д. Сахарова на сессии Академии наук СССР считаю своим долгом довести до Вашего сведения о следующем.

Да, действительно, селекционер В.Н. Ремесло и генетик Н.И. Нуждин не были избраны в Академию наук СССР по той причине, что они разделяют в биологии направление, развиваемое академиком Т.Д. Лысенко.

В.Н. Ремесло не только разделяет мичуринское учение, но и умеет им пользоваться в селекционной работе. На основе этого учения выведен сорт озимой пшеницы Мироновская 264, затем еще более зимостойкий и урожайный сорт Мироновская 808; сейчас передан в госкомиссию по сортоиспытанию еще более урожайный сорт Киевская 893, а на подходе в сельскохозяйственных посевах имеется ряд еще лучших сортов. В.Н. Ремесло, как по конвейеру, создает путем направленного изменения наследственно яровой пшеницы новые сорта озимой, один лучше другого. Эти работы вносят существенный вклад в науку. На опыте этой работы академик Т.Д. Лысенко не только еще раз подтверждает правильность ранее установленных закономерностей направленного изменения наследственности яровых в озимые и зимостойкие, но и раскрывает пути направленного изменения ряда других хозяйственно ценных признаков растений, таких как крупность колоса, крупность зерна, хлебопекарные качества, и других наследственных свойств растений, обуславливающих высоту урожая и качество сельскохозяйственной продукции.

Некоторые физики, химики, математики и биологи, взявшие в свои руки руководство биологической наукой в АН СССР, отстаивая догмы формальной генетики, понятно, не могли допустить в Академию неугодного им ученого.

В.Н. Ремесло был провален довольно легко еще на первом этапе выборов - на собрании отделения при избрании членов-корреспондентов. Экспертная комиссия противопоставила ему также достойную кандидатуру — Б.П. Соколова, а на самом собрании ему была противопоставлена еще и третья кандидатура — М.И. Хаджинова. Голоса разделились, ни один кандидат не получил необходимых по уставу 2/3 голосов и в итоге вакансия члена-корреспондента осталась незамещенной.

Член-корреспондент Академии наук СССР Н.И. Нуждин на собрании отделения получил необходимые 2/3 голосов и в качестве кандидата в действительные члены академии был выдвинут отделением для избрания на общем собрании Академии наук. Так как на заседании партийной части академии кандидатуру Н.И. Нуждина никто не отводил, и она была рекомендована Общему собранию, то задачу провала его на Общем собрании взяли на себя беспартийные академики. Мотивы этого довольно хорошо изложены в выступлениях академиков В.А. Энгельгардта, А.Д. Сахарова и И.Е. Тамма. Дело в том, что Н.И. Нуждин является ученым мичуринского направления в биологии и неоднократно выступал с критикой формально-генетического направления, которое сейчас превозносится в Академии наук СССР. А для большей действенности отвода А.Д. Сахаров в своем выступлении возвел на Н.И. Нуждина и Т.Д. Лысенко чудовищную клевету политического характера. Это и определило провал кандидатуры Н.И. Нуждина на выборах.

Многие противники Лысенко в своей борьбе против его научных взглядов пользуются недостойным приемом — клеветой, восстанавливая против него общественное мнение.

Уже несколько лет ходит пущенная молва о культе Лысенко, который связывают с культом Сталина. Распространяют слухи, что якобы по вине Лысенко в период культа личности Сталина погибли видные советские биологи, другие были уволены со своих постов, третьи подвергались всякого рода гонениям.

Более двух лет распространяется перепечатываемая на машинке объемом в 210 страниц книга Ж. Медведева «Культ личности и биологическая наука» — ворох грязных клеветнических выпадов, имеющих целью скомпрометировать Т.Д. Лысенко как ученого, гражданина, человека. В числе других обвинений здесь на десятках страниц муссируется клевета о виновности Т.Д. Лысенко в гибели академика Н.И. Вавилова и ряда других советских ученых.

В 1957 г. на сессии ВАСХНИЛ выступил профессор А.В. Соколов с клеветническим обвинением Лысенко в разгоне кадров агрохимиков.

На большом совещании лесоводов в 1963 г. профессор Шепотьев Ф.Д. в своем выступлении говорил о вреде существующего якобы культа личности Лысенко, поддерживаемого высшими инстанциями.

И вот теперь на сессии Академии наук СССР академик А.Д. Сахаров заявил о виновности Лысенко в каких-то позорных и тяжелых страницах советской науки.

Ни председательствующий на сессии (Президент АН СССР, академик М.В. Келдыш! - Авт.), ни члены Президиума, ни кто-либо из членов академии не отмежевался от этого грубого политического обвинения, наоборот, многие члены академии проводили А.Д. Сахарова с трибуны аплодисментами. Только сам Т.Д. Лысенко заявил протест против такого недопустимого выпада и потребовал от Президиума определить его отношение ко всему этому. Выступление по этому вопросу председательствующего академика М.В. Келдыша нельзя признать удовлетворительным: «Я думаю, — заявил академик М.В. Келдыш, — что выступление А.Д. Сахарова было неправильным и нетактичным, потому что если действительно предъявлять такие обвинения, то надо высказывать причины и их анализировать, а так выступать неправильно». Таким образом, Президиум отмежевался от формы, но не от существа выступления академика Сахарова.

Лысенко угнетен и обескуражен. Ни один голос на сессии Академии не раздался в его защиту, он вынужден был сам заявить на сессии Академии, что он не преступник, что он честный человек. Где же найти защиту от гнусной, оскорбительной, с грязью смешивающей достоинство советского человека клеветы? Ведь есть же Закон, ограждающий советского человека. Почему же он не распространяется на академика Т.Д. Лысенко? Создалось невыносимое, позорное положение.

Зная Т.Д. Лысенко 35 лет, из которых свыше 20 лет по совместной работе, я уверяю Вас, Никита Сергеевич, что Лысенко лично никакого отношения к репрессиям, арестам кого бы то ни было не имел. Он даже никого из своих научных противников не уволил с работы, хотя по своему положению (Президент ВАСХНИЛ, директор института) не только мог, но даже обязан был в отдельных случаях это делать. Это честнейший человек и великий ученый. Нужно защитить Т.Д. Лысенко от потоков грязной клеветы. Это послужит также защите прогрессивной материалистической биологии, молодые ростки которой ныне топчутся разными способами, теперь уже на уровне сессии Академии наук — высшего научного учреждения Советского Союза.

Вообще-то, в нормальном обществе, клевета – уголовно наказуемое деяние! Если бы тогда академика А.Д. Сахарова «поставили на место» по закону, то не пришлось бы сообществу академиков писать осуждающие его письма в 70-е годы.

О степени моральной деградации академиков – участников это постыдной «операции» - рассказал сам А.Д. Сахаров в своих мемуарах (без комментариев – и так всё ясно): «В перерыве между голосованиями на Отделении я подошел к академику Л.А. Арцимовичу и поделился с ним своим беспокойством по поводу выдвижения биологами Нуждина. Лев Андреевич отдыхал от выборных баталий, сидя на ручке кресла. Он сказал: «Да, я знаю. Надо бы его прокатить. Но ведь вам, например, слабо выступить на Общем собрании?». «Нет, почему же слабо?», – сказал я и отошел. Общее собрание должно было состояться на следующий день. Я, однако, не знал, что группа физиков и биологов также готовилась к выступлению. Накануне Общего собрания на квартире академика В.А. Энгельгардта (крупного биохимика, одного из авторов открытия роли АТФ в клеточной энергетике, давнего противника Лысенко) состоялось конфиденциальное совещание, на котором присутствовали И.Е. Тамм, М.А. Леонтович и др. Было решено, что Тамм, Леонтович и Энгельгардт выступят на Общем собрании; были согласованы тексты выступлений… Я сказал примерно следующее: «Устав Академии предъявляет очень высокие требования к тем, кто удостаивается звания академика – как в отношении заслуг перед наукой, так и в отношении общественной позиции. Член-корреспондент Н.И. Нуждин, выдвинутый Отделением биологии для избрания в академики, этим требованиям не удовлетворяет. Вместе с академиком Лысенко он ответствен за позорное отставание советской биологии, в особенности в области современной научной генетики, за распространение и поддержку лженаучных взглядов и авантюризм, за гонение подлинной науки и подлинных ученых, за преследования, шельмование, лишение возможности работать, увольнения – вплоть до арестов и гибели многих ученых. Я призываю вас голосовать против кандидатуры Н.И. Нуждина». Почему я пошел на такой несвойственный мне шаг, как публичное выступление на собрании против кандидатуры человека, которого я даже не знал лично? Вероятно, во-первых, потому, что я особенно близко принимал к сердцу проблемы свободы науки, научной честности – наука казалась мне (и кажется сейчас) важнейшей частью цивилизации, и поэтому посягательство на нее – особенно недопустимым».

Вот такая «научная честность» восторжествовала в нашей науке под руководством М.В. Келдыша в 1964 году.

Хлебнём валерьянки и направимся к истокам «торжества справедливости» (по Корочкину).

Вновь выражаю благодарность «борцам с лженаукой» за то, что познакомили меня с книгой П.Ф. Кононкова «Два мира – две идеологии», в которой Пётр Фёдорович привёл цитату из «Письма трёхсот», благодаря чему, удалось заполучить текст всего письма (http://www.pseudology.org/science/Pismo300.htm и http://www.bionet.nsc.ru/vogis/pict_pdf/2005/t9_1/12_33.pdf).

Статья, содержащая «письмо», называется «К 50-летию «Письма трёхсот»» («Вестник ВОГиС», 2005, Том 9, № 1). «Вестник ВОГиС» (ныне «Вавиловский журнал генетики и селекции») включен ВАК России в Перечень рецензируемых научных изданий, в которых должны быть опубликованы основные результаты диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук, на соискание ученой степени доктора наук… Серьёзное издание! Почитаем (далее текст статьи будет выделяться курсивом).

Вводная часть статьи принадлежит академику В.К. Шумному.

Решение о публикации в этом номере «Письма 300», написанного полвека назад, в полном объёме связано с целым рядом причин. Во-первых, текст данного письма был впервые опубликован в газете «Правда» от 13 января 1989 г., однако письмо было опубликовано с купюрами, и авторы письма оставались неизвестными пятьдесят лет не только для широкой общественности, но и для научной. Можно возразить, что мало ли какие письма остаются неизвестными – на то оно и письмо, а не статья или книга, предназначенные для обнародования. Однако, на наш взгляд, данное письмо выходит за рамки «обыденных» писем. За ним стоят люди с высокой гражданской ответственностью, которые возвысили свой голос за судьбу генетики, за судьбу науки, и их имена мы обязаны знать. (Да!!! Их имена должны быть высечены на «доске позора» у входа в каждый академический институт - авт.).

Во-вторых, сейчас в работах некоторые «ревизоры» истории биологии представляют лысенковщину такой безобидной и смирной «овечкой», не причинившей никакого урона ни генетике, ни биологии, ни науке, ни государству, и даже договариваются до того, что никакой лысенковщины не было, а была антилысенковщина («ревизоры» правы на сто процентов – письма, изложенные выше, это блестяще подтверждают – авт.). История не только забывается, но ее фальсифицируют (ещё как фальсифицируют всякие шноли, сойферы и целый рой жоресов медведевых – авт.). Середина 1950-х гг. – это время, когда речь уже не шла о спасении генетики и генетиков в СССР – после августовской сессии ВАСХНИЛ 1948 г. спасать, по сути дела, было нечего, речь могла идти только о возрождении генетики в стране.

Какая апокалиптическая картина! Привожу список подписантов «письма трёхсот», выступавших на сессии ВАСХНИЛ в 1948 году, с указанием их должностей на момент подписания письма.

1. Академик В.С. Немчинов, член КПСС, член Президиума АН СССР, академик-секретарь Отделения экономических, философских и правовых наук АН СССР, председатель СОБС АН СССР.

2. Дейст. член АН БССР, профессор, А.Р. Жебрак, член КПСС, зав. кафедрой ботаники Московского фармацевтического института.

3. Д.б.н. И.А. Рапопорт (в 1949 году был исключён из КПСС; в 1955 году вернулся из «экспедиции» и пока был «безработным»).

4. Академик И.И. Шмальгаузен, заведующий лабораторией эмбриологии Зоологического института АН СССР.

5. Академик ВАСХНИЛ П.М. Жуковский, член КПСС, директор Всесоюзного института растениеводства.

Академик ВАСХНИЛ Б.М. Завадовский скончался в 1951 году, будучи заведующим кафедрой дарвинизма в Московском педагогическом институте им. В.П. Потёмкина. Член-корреспондент АН УССР И.М. Поляков и профессор С.И. Алиханян письмо не подписали! Письмо не подписал и академик Н.В. Цицин, хотя его критиковали на сессии ВАСХНИЛ.

Лысенковщина в биологии 1950-х гг. была в полном расцвете. Пользуясь колоссальной поддержкой руководства Коммунистической партии и страны – в то время это было всё как бы в одном лице, Лысенко на партийной и псевдонаучной фразеологии пригревал и прикармливал своих единомышленников и лихо расправлялся со своими противниками (у академиков-генетиков напрочь отсутствует ген совести. Ни к Коммунистической партии, ни к её руководству Лысенко не имел никакого отношения и партийной фразеологией не пользовался. Как он расправлялся со своими противниками – изложено выше – авт.). Научная дискуссия в биологии во времена Лысенко как таковая была под запретом. Оппонентов изолировали и устраняли, в том числе и физически (у академиков-генетиков очень развит ген вранья – авт.).

Биология в СССР с конца 1930-х гг. до конца 1950-х гг. была густо приправлена идеологией и напоминала поле боя. Шла борьба. В роли правителя и победителя были лысенковщина, мичуринская биология, творческий дарвинизм. Побежденными были генетика, вейсманизм, морганизм (замечательное признание: лысенковщина = мичуринская биология, генетика = вейсманизм-морганизм! – Авт.).

Однако в передовой научной среде росло понимание того, что десятилетия монополии лысенковщины нанесли непоправимый вред не только биологической науке, но и престижу страны (академики-генетики без масштабного вранья не могут обойтись: то у них с помощью колхицина получают сотни сортов сельскохозяйственных растений, то откуда-то берутся десятилетия монополии Лысенко – авт.). К середине 1950-х гг. на фоне бурного развития физических и химических наук в стране и за рубежом, впечатляющих успехов в генетике и молекулярной биологии в мире: открытия и экспериментальные исследования в ядерной физике, развертывание крупномасштабной космической программы (страна стояла на пороге запуска первого советского спутника), открытие структуры и понимание принципа репликации ДНК, хранения и передачи генетической информации (двойная спираль Уотсона и Крика в 1953 г.) (а какое отношение ко всем этим достижениям имеют формальные генетики? – авт.) позиция Лысенко, его цепь пустопорожних громких обещаний успехов мичуринской биологии показывали всю бесплодность монопольно развиваемого «направления», а самого Лысенко выводила в разряд одиозных фигур в науке (ох и лексика у академика: пустопорожних, бесплодность, одиозных, - лысенковцы к середине 50-х годов уже вывели наше селекционное дело на лидирующие позиции в мире – авт.).

В-третьих, это коллективное письмо знаменательно тем, что за генетику вступилась научная элита страны, тем самым «письмо трёхсот» стало не только ярким свидетельством консолидации антилысенковских сил в биологии, но и свидетельством создания широкого фронта поддержки генетики в стране (какой поддержки генетики? Выше академик уже написал, что «спасать, по сути дела, было нечего, речь могла идти только о возрождении генетики в стране» - авт.). Нельзя сказать, что это было первое письмо к руководству страны в защиту генетики. Отдельные обращения в ЦК были (заметим, что формальные генетики обращались в ЦК КПСС, а не в АН СССР – авт.). Здесь следует подчеркнуть еще раз то, что учёные разных дисциплин – физики, механики (академик – неуч: механика – это раздел физики – авт.), математики, химии, геологии, медицины и биологии, экономических, гуманитарных и сельскохозяйственных наук выступили единым фронтом (ну, сельскохозяйственные науки здесь зря приплели: четыре подписи от ТСХА и три от ВАСХНИЛ – авт.).

Свои подписи под письмом поставили не только уцелевшие генетики старой гвардии – Б.Л. Астауров, И.А. Рапопорт, Н.В. Тимофеев-Рессовский, Е.А. Тимофеева-Ресовская (красота! Предатели, работавшие на гитлеровскую Германию, подписали! – Авт.) В. Кирпичников, П.Г. Светлов, М.С. Навашин и в их числе будущие сотрудники Института цитологиии генетики СО АН СССР Н.П. Дубинин, Р.Л. Берг, А.Н. Лутков и В.В. Хвостова, но и учёные, напрямую не связанные с генетикой – ботаники, зоологи, почвоведы, физиологи, медики, вирусологи, биохимики, океанологи, геологи и палеонтологи (и чем тут гордиться, что пригласили «экспертов» с улицы? – Авт.).

Следует отметить, что каждая подпись, поставленная под письмом, которое свидетельствует об ошибочной позиции власти, вне зависимости от официального ранга ученого и занимаемой им должности для того времени была сопряжена с большой опасностью подвергнуться осуждению и гонениям со стороны партийных и государственных структур и является свидетельством личной ответственности за судьбу науки, за престиж советского государства, гражданского мужества (шизофрения какая-то: письмо адресовано в Президиум ЦК КПСС (власть – выше некуда), а подписанты, члены КПСС, жалуясь на беспартийного, боятся гонений со стороны властей – авт.).

В конце 1930-х гг. и в 1940-е гг. в СССР авантюристические решения ограничились только частью науки, и печальная участь разгрома коснулась только отдельных ее отраслей, прежде всего генетики и кибернетики, и мы знаем, каких усилий стоило, чтобы ошибка была признана и сколько времени потребовалось для того, чтобы восстановить генетику в стране и воспитать генетические кадры мирового уровня. Обладая огромным собственным положительным и отрицательным опытом насаждения и преодоления разрушительных преобразований, мы не можем этим опытом как следует распорядиться. Мы оказались неспособными учиться ни на собственных, ни на чужих ошибках («мы» - это академики-генетики? – Авт.).

Далее своё слово сказал подготовитель публикации – академик И.Ф. Жимулёв.

После смерти Сталина борьба с лысенковщиной в СССР продолжилась с новой силой. Учёные-биологи и раньше обращались с письмами в ЦК КПСС, Совет Министров СССР, лично к председателю Совмина СССР Г.М. Маленкову и даже в Генеральную прокуратуру СССР (Эфраимсон). В них авторы писали об огромном вреде, который принесла нашей стране деятельность Лысенко и его приспешников (кляузники с большим опытом - для разрешения научного спора обращаются не в АН СССР, а в ЦК КПСС, Совет Министров и даже в Генеральную прокуратуру СССР, при этом дрожат от страха – авт.).

Так как никакой реакции на эти письма не было, возникла идея о коллективном обращении. Замысел подготовить такое письмо возник в Ботаническом институте им. В.Л. Комарова (Ленинград), который под руководством члена-корреспондента АН СССР П.А. Баранова стал в 1950-х гг. центром борьбы с Лысенко (член-корр. П.А. Баранов не стал выступать на сессии ВАСХНИЛ – струсил и стал тявкать из-за угла – авт.).

Уже в 1952 г. в издаваемом здесь «Ботаническом журнале» появились открытые антилысенковские статьи. Антилысенковские статьи публиковались также в «Бюллетене Московского общества испытателей природы». Главным редактором обоих журналов был академик В.Н. Сукачёв (а предыдущий «оратор» уверял, что «научная дискуссия в биологии во времена Лысенко как таковая была под запретом. Оппонентов изолировали и устраняли, в том числе и физически» - авт.). Авторами текста в тайне (!!! – Авт.) подготовленного письма стали сотрудники БИНа (Биологический институт АН СССР – авт.) Д.В. Лебедев и В.Я. Александров, а также учёный-генетик из Зоологического института Ю.М. Оленов (вот они – первые «герои» - авт.).

Небольшие подробности об авторах письма.

Павел Александрович Баранов – член КПСС, член-корреспондент АН СССР, проф., директор Ботанического института АН СССР.

Даниил Владимирович Лебедев - член КПСС, н.с. Ботанического института АН СССР.

Владимир Яковлевич (Янкелевич) Александров – цитолог, доктор биологических наук, профессор, с.н.с. Ботанического института АН СССР.

Юрий Михайлович Оленов – член КПСС, доктор биологических наук, профессор, с.н.с. лаборатории цитологии Зоологического института АН СССР.

О подготовке письма знал директор БИНа П.А. Баранов, бывший в то время одной из главных фигур в борьбе с Лысенко, правой рукой В.Н. Сукачёва. Он, а также Член-корреспондент АН СССР Д.Н. Насонов первыми подписали письмо. Затем Баранов отвёз письмо в Москву, где к сбору подписей подключился член-корреспондент Н.П. Дубинин. Начиная с этого времени уже не авторы письма искали желающих его подписать, а желающие сами находили авторов. Затем к письму биологов было приложено отдельное короткое письмо физиков, химиков и математиков (один из подписантов письма - академик ВАСХНИЛ, действительный член АН БССР, член КПСС О.К. Кедров-Зихман невзначай написал, что он присоединяется к «докладной записке» - очень верное название - авт.).

Всего под письмом подписалось 297 человек, поэтому его называют «письмом трёхсот».

С текстом письма были ознакомлены и полностью его одобрили академик И.В. Курчатов и президент АН СССР академик А.Н. Несмеянов, но как члены ЦК КПСС подписать его не могли (как это не могли? «Докладная записка» направляется в Президиум ЦК КПСС и обычные члены ЦК имеют право подписывать письмо, адресованное в Президиум. Скорее всего, Курчатов и Несмеянов не стали лезть в эту грязь – авт.). Однако, И.В. Курчатов поддержал письмо в разговоре с Н.С. Хрущёвым (подписи Курчатова нет – и поддержки нет – авт.). С короткой сопроводительной запиской, подписанной П.А. Барановым и Н.П. Дубининым, весь текст был передан в ЦК КПСС (следовательно, и Баранов и Дубинин были членами КПСС, и они были назначены ответственными за подготовку письма – авт.). Хрущёв сильно негодовал и, по словам И.В. Курчатова, назвал «письмо возмутительным» (не мог Хрущёв негодовать – письмо появилось для показательного наказания Лысенко за отказ от участия в целинной и кукурузной «эпопеях», инициированных самим Хрущёвым при «научном» обеспечении формальными генетиками – авт.).

Несмотря на это письмо сыграло свою положительную роль, во-первых, потому, что работа над его подготовкой объединила в борьбе против лысенковщины не только биологов разных специальностей, но и представителей других естественных наук. Кончилась изоляция биологов. Их дело стало общим делом всех советских учёных, их боль – общей болью (ну, это громко сказано за всех биологов – дело касалось только формальных генетиков, у которых резко ухудшилось материальное положение, так как они лишились средств по линии Минсельхоза – авт.).

Во-вторых, после этого письма были произведены некоторые перестановки в структуре управления наукой: Лысенко был снят с поста президента ВАСХНИЛ, хотя и не надолго (Лысенко сменил верный лысенковец, академик П.П. Лобанов – авт.). Верного лысенковца, академика А.И. Опарина, в руководстве Отделения биологических наук АН СССР сменил выдающийся биохимик В.А. Энгельгардт («письмо 300» не подписывал, но подло выступил против Нуждина в 1964 году – авт.), нормально относившийся к генетике.

Затем наступил «откат». Лысенко восстановили на посту президента ВАСХНИЛ. В декабре 1958 г. разогнали редколлегию «Ботанического журнала». Однако процесс пошёл и остановить его уже было невозможно. Вскоре после этого письма были организованы лаборатория радиационной генетики (зав. – Н.П. Дубинин) в Институте биофизики АН СССР, ставшая зародышем будущего Института общей генетики АН СССР, генетические лаборатории в Институтах атомной энергии (по распоряжению И.В. Курчатова) и химической физики (академик врёт! События происходили в порядке, обратном изложенному: сначала, в 1956 году, была организована лаборатория радиационной генетики, в 1958–м году разогнали редколлегию «Ботанического журнала», в 1961-м году начался «откат» - Лысенко восстановили на посту президента ВАСХНИЛ, когда проявились все минусы целинной и кукурузной кампаний – авт.).

Что касается самого письма, никакой информации о нём не публиковали до горбачёвской перестройки. Черновики и копии письма, по словам авторов, были утеряны. В 1987 г. один из авторов текста, Д.В. Лебедев, опубликовал на двух страницах краткое описание процесса подготовки (ох, сдаётся мне, что «письмо» решили подготовить для острастки Лысенко и подписантам пообещали, что оно не будет обнародовано – не все подписанты ведь были мерзавцами – авт.).

Несколько позднее в архивах И.В. Курчатова был обнаружен текст письма, и 27 января 1989 г. в «Правде» он был опубликован, хотя и с «купюрами», а через две недели двое из авторов текста (В.Я. Александров, Д.В. Лебедев) опубликовали краткую информацию (третий автор – Юрий Михайлович Оленов к тому времени ушёл из жизни), где описали процесс подготовки письма.

Оказался утерянным и основной список учёных, подписавших письмо. Только список фамилий физиков, химиков и математиков был найден в архиве И.В. Курчатова (как письмо с подписями попало к Курчатову, который его не пописывал? Ещё один признак того, что подписантам пообещали не обнародовать письма. Это сейчас подлостей уже не стесняются – авт.). Недавно в личном архиве академика Н.П. Дубинина, принимавшего активное участие в подготовке обращения, были обнаружены копии почти всех документов, входивших в «Письмо трёхсот». Сейчас они хранятся в мемориальном музее-кабинете Н.П. Дубинина в Институте общей генетики им. Н.И. Вавилова РАН.

Мы считаем целесообразным в данной публикации дополнить материалы, описанные в указанных выше публикациях, как имеющие отношение к борьбе за возрождение генетики в СССР в 1950-е гг. Ниже приведены полные тексты «Письма», списки подписавшихся, а также пять отдельных писем и комментариев учёных. Части основного текста «Письма», купированные при его публикации в «Правде» в 1989 г., в данной публикации приводятся курсивом. (курсива в тексте не обнаружено – авт.) Не удалось найти текста сопроводительного письма и подписей двух человек, т. е. здесь приведены только 295 фамилий.

Итак, текст «письма трёхсот».

В Президиум Центрального Комитета

Коммунистической Партии Советского Союза

Некоторые из нас, подписавших данное письмо, уже обращались в ЦК КПСС и высказывали свою точку зрения на современное состояние биологии в СССР. Наши критические высказывания встречали положительное отношение в ЦК, и о том, что будут приняты практические шаги к исправлению создавшегося положения, нас извещали через местные партийные организации. За последние два года, особенно после появления передовой журнала «Коммунист» (1954, № 5), положение в биологии изменилось к лучшему. Об этом свидетельствует публикация ряда статей, содержащих острую критику большинства положений Лысенко и О.Б. Лепешинской, разоблачение Г.М. Бошьяна, организация в системе АН СССР цитологических лабораторий и др.

По всей видимости, авторы вводных частей самого письма не читали (не умеют читать?), иначе как можно писать о колоссальной поддержке беспартийного Лысенко со стороны КПСС, а сами генЫтики забрасывают жалобами ЦК КПСС и критикуют его в журнале «Коммунист»?

Однако наметившийся сдвиг является совершенно недостаточным, он имеет ограниченный, во многом локальный характер. Тяжёлые последствия монопольного положения в науке Лысенко до сих пор не ликвидированы, в результате чего советская биология и сельскохозяйственная наука в целом значительно отстают от уровня развития мировой науки. По-прежнему в стране нет ни одной лаборатории, работающей современными генетическими методами (лаборатория генетики члена-корреспондента АН СССР Н.П. Дубинина уже почти год остаётся только на бумаге). Преподавание биологических дисциплин в университетах, педагогических, сельскохозяйственных, ветеринарных, медицинских вузах строится, как и в предшествующие годы, на некритическом повторении догм Лысенко; игнорируется почти всё наиболее важное, сделанное за 100 лет в эволюционной теории, цитологии, генетике. Под именем дарвинизма миллионам советских юношей и девушек, которые должны получать в средней школе твёрдые знания основ науки, преподносится ничего общего с современной наукой не имеющая смесь противоречивых высказываний Лысенко за разные годы. Без вмешательства Отдела науки ЦК КПСС (!!! – Авт.) невозможно опубликовать в основных биологических журналах («Журнал общей биологии», «Успехи современной биологии», «Известия АН СССР, серия биология») ни одной статьи, содержащей критику взглядов Лысенко или О.Б. Лепешинской. В биологическом разделе «Большой Энциклопедии» продолжают печататься статьи, фальсифицирующие науку («Мичуринское учение», «Наследственность» и др.) (журнала «Коммунист», «Ботанического журнала» и «Бюллетеня Московского общества испытателей природы» генЫтикам уже мало – подавайте «Большую Энциклопедию» и все основные биологические журналы – авт.).

Руководство всей сельскохозяйственной наукой в СССР и Институтом генетики АН СССР находится в руках Лысенко. Академиком-секретарём отделения биологических наук АН СССР по-прежнему остаётся А.И. Опарин, активно способствующий упрочению монополии Лысенко (очередной аргумент в пользу того, что дубининоголовым генетикам хотелось руководить Институтом генетики АН СССР и всей биологией, а сельское хозяйство приплели «для массовости» - авт.).

Попытки оздоровить положение, создать нормальные условия работы, прекратить навязывание учёным неприемлемых положений Лысенко, критика ставленников Лысенко и О.Б. Лепешинской зачастую оцениваются как «реваншизм» и по мере возможности подавляются (например, на общем собрании АН СССР в январе–феврале 1955 г.) (на научной «поляне» формальные генетики всегда проигрывали! – Авт.). Меры, которые были приняты до сих пор для исправления положения, создавшегося в биологии и сельскохозяйственной науке в результате длительного безраздельного господства в ней Лысенко (формальным генетикам руководства ВИРом, Биологическим и Зоологическим институтами АН СССР мало – подавай им все институты – авт.), не были достаточно решительными и не обеспечивали ликвидации того огромного ущерба, который нанесли нашей стране Лысенко и его сторонники (об «ущербе», нанесённом «лысенковцами» науке и сельскому хозяйству, уже было сказано выше – авт.).

Надо иметь в виду, что близится столетний юбилей И.В. Мичурина, выдающегося русского учёного и селекционера, давшего образцы творческой работы по созданию новых форм растений. Основные положения, из которых исходил И.В. Мичурин в своей многолетней созидательной деятельности, хорошо известны. Это хорошо применяемая отдалённая гибридизация, чрезвычайно жёсткий и последовательный отбор и всестороннее использование того глубокого влияния, которое оказывает внешняя среда на свойство организма в процессе его формирования, особенно на ранних стадиях развития (эх, знатоки! У Мичурина на первом месте влияние среды на организм: «Изменение наследственности обычно является результатом развития организма в условиях внешней среды, в той или иной мере не соответствующих природным потребностям данной биологической формы». И ещё: «При вмешательстве человека является возможным вынудить каждую форму животного или растения более быстро изменяться и при том в сторону, желательную человеку. Для человека открывается обширное поле самой полезной для него деятельности...» – авт.). И.В. Мичурин был последовательным дарвинистом, ставившим во главу угла естественный и искусственный отбор, и он не имеет ничего общего с тем, что в течение многих лет после его смерти преподносится Лысенко, И.И. Презентом и другими под видом т.н. «мичуринской биологии». Голландский селекционер Дорст (кто такой, какие у него были достижения? – авт.), побывавший в составе делегации в августе 1954 г. в СССР, прямо пишет, что теория Лысенко «уменьшила то признание, которого заслуживает Мичурин как блестящий селекционер и энергичный исследователь» (1955, № 1) (название журнала отсутствует, следовательно, Дорст – фейк! – Авт.). Имеется реальная угроза, что юбилей И.В. Мичурина, который может быть и должен быть смотром служения нашей биологии советскому народу, будет использован группой Лысенко для дальнейшей фальсификации научных взглядов И.В. Мичурина, для прикрытия его именем отказа от самых основ дарвинизма и от всего того, чем обогатилась наука после Дарвина. У всех нас вызывает искреннее недоумение утверждение Лысенко докладчиком на торжественном заседании, посвящённом И.В. Мичурину (а кто должен быть докладчиком –«муховод» Дубинин? – Авт.). Мы считаем, что это может затормозить оздоровление биологии в СССР и свяжет свободу дискуссий и критики (генЫтики вынуждены пока ещё скрывать свои планы по разгрому мичуринского учения – авт.).

О подлинной роли, которую сыграл в жизни советского народа Лысенко, нужно судить прежде всего по практическим результатам. Материальные потери, которые понесла наша страна в результате деятельности Лысенко, не поддаются исчислению, так они велики (три безграмотных биолога «нацарапали» чушь, которая потом постоянно воспроизводится во всех «трудах» «настоящих генетиков» - авт.). Об этом уже неоднократно сообщалось в ЦК КПСС и говорилось на различных совещаниях и заседаниях (публичное признание формальных генетиков, что они регулярно писали кляузы руководству КПСС – авт.). Проведём только некоторые примеры. На протяжении ряда лет селекционеры под диктовку Лысенко были вынуждены вместо настоящей работы по выведению новых сортов заниматься опытами по «вегетативной гибридизации» и «переделке природы» растений (написав такую чушь, авторы письма – «выдающиеся биологи», сотрудники БИНа Д.В. Лебедев и В.Я. Александров, а также учёный-генетик из Зоологического института Ю.М. Оленов – публично признались в том, что они совершенно ничего не смыслят в процессе выведения новых сортов сельскохозяйственных растений! Вегетативной гибридизацией занимался ещё И.В. Мичурин, знатоками учения которого считают себя авторы письма; а способом «переделки природы» растений ещё в 1933 – 1935 гг. (за 2,5 года) Трофим Денисович из яровой пшеницы вывел сорт озимой пшеницы Лютесценс 1163 – Авт.). При помощи этих методов было обещано создать в кратчайший срок новые хозяйственно ценные сорта (например, методом «переделки» создать за 3 года озимую пшеницу для Сибири) (не только для Сибири - знаменитая Мироновская 808 была получена В.Н. Ремесло преобразованием из яровой пшеницы – авт.). Однако критерий практики неопровержимо показал ложность этих теоретических предпосылок: за 15–20 лет методами «вегетативной гибридизации» и «переделки» ничего ценного не было создано (дремучее невежество (или сознательное враньё!) «настоящих генетиков»: Алпатьев способом вегетативной гибридизацией «привёл» томаты, перцы и баклажаны в Центральную Россию, а, благодаря способу «переделки», урожайность пшеницы в Советском Союзе с 1948 по 1970 гг. выросла почти в 2,5 раза – авт.). После семи лет безраздельного господства Лысенко, которому были предоставлены невиданные в истории науки возможности для работы, стала совершенно ясной методическая порочность и недоброкачественность работ Лысенко, И.Е. Глущенко, А.А. Авакяна и др., положенных в основу этих приёмов выведения новых сортов. Об этом, наконец, начинают писать в советской печати (В.В. Скрипчинский, «Ботан. Журнал», 1955 г., № 1; Л.П. Максимчук, «Земледелие», № 4; рефераты работ директора Института культурных растений АН ГДР Г. Штуббе и немецкого генетика Г. Бёме, «Ботанический журнал», 1955, № 3 и 4) (эти Штуббе и Бёме, как медведи-шатуны, путешествуют по всем «трудам» настоящих генетиков – авт.).

Огромный ущерб понесла наша страна в результате борьбы Лысенко против использования гибридов инцухтированных (самоопылённых) линий кукурузы. Ещё в 1936 г. Лысенко писал: «Кукуруза – перекрестник… Любое же инцухтирование перекрестника ведёт всегда к биологическому объединению наследственной основы… (Эх, «знатоки»! Даже правильно процитировать не могут: у Лысенко - не «объединению», а «обеднению» - авт.) На инцухте сидят люди многие годы, десятки лет. Но, на мой взгляд, напрасно, ибо может ли быть польза для дела, если наследственная основа при инцухте разбазаривается?» («Агробиология», 1948. С. 105–106).

Настоящие учёные-патриоты, подобно академику Н.И. Вавилову, призывали использовать американский опыт на благо советскому народу. Мы не отрицаем, что работы Лысенко по стадийному развитию растений, проведённые в конце 20-х – начале 30-х гг., имеют научное значение. Речь идёт о его последующей деятельности. Редакцией журнала «Под знаменем марксизма» в 1939 г., Н.И. Вавилов охарактеризовал получение гибридов инцухтированных линий кукурузы как крупнейшее практическое достижение современной генетики. Он говорил, что «в США за последние годы на основе генетических исследований, проведённых теоретиками, не практиками, не селекционерами, разработана теория инцухта на примере кукурузы, которая в настоящее время широко используется практически» («Под знаменем марксизма», 1939, № 11, С. 129) и приводил официальные сведения о площадях, занятых этими гибридами. Н.И. Вавилов цитировал письмо американских селекционеров к нему, которые говорили, что они знают о нашей дискуссии, но считают, что нет более рационального способа улучшения кукурузы. (Вот и выяснилась причина написания письма: американцы уже устали ждать, когда Советский Союз начнёт закупать их инцухтированные семена, а «настоящие генетики» устали ждать, когда к ним в карманы потекут, говоря современным языком, «откаты» – авт.)

Меньше чем через год Н.И. Вавилов был арестован, руководство сельскохозяйственной наукой в СССР полностью перешло в руки Лысенко и все работы по внедрению гибридной кукурузы у нас были приостановлены до тех пор, пока в дело не вмешался непосредственно Центральный Комитет КПСС.

С подачи лидеров формальной генетики П.М. Жуковского и Н.П. Дубинина 25 января 1955 года на пленуме ЦК КПСС Хрущёв предложил значительно расширить площади, занятые кукурузой, и перейти на её посевы гибридными семенами: «Работы по продвижению кукурузы в различных районах страны должны быть значительно расширены… практика показывает, что везде, где возделывается пшеница, кукуруза может достигать молочно-восковой спелости… Мы обязаны в текущем году, а также в последующем году обеспечить новые районы возделывания кукурузы семенами, выращенными на юге… в ближайшие два-три года перейти на посев только гибридными семенами». Осенью 1955 года были закуплены первые крупные партии американских инцухтированных семян.

На августовской сессии ВАСХНИЛ генетики И.А. Рапопорт («О положении в биологической науке», М., 1949. С. 133) и С.М. Алиханян (там же. С. 308), а также Б.М. Завадовский (там же. С. 288) снова подчёркивали огромное практическое значение использования опыта США по селекции кукурузы для нашей страны. Но сторонники Лысенко в ущерб Советскому Союзу всячески пытались опорочить метод гибридизации самоопылённых (инцухт) линий. Так М.А. Ольшанский заявил, что «под влиянием теории менделизма-морганизма в селекции перекрестно опыляющихся растений широко применяется метод инцухт… Работы мичуринцев по биологии оплодотворения позволили развенчать этот метод» (Там же. С. 43). И.В. Якушкин заявил, что распространение гибридной кукурузы было задержано «теми селекционерами, которые стремились подражать американской практике и настаивали на длительном предварительном применении инцухта… В данном случае некоторые из наших селекционеров не разобрались в тех загадках, курьёзах и фокусах, которые применяют капиталистические фирмы» (Там же. С. 63). А Фейгенсон Н.М. об этом величайшем практическом достижении генетики говорит: «Использование гибридных семян для семеноводства полевых культур к теории менделизма-морганизма никакого отношения не имеет… Морганисты предложили лишь сложные технические приёмы получения таких семян кукурузы (предварительное самоопыление и подбор самоопылённых линий), сильно затрудняющие массовое их использование. Это служит, очевидно, для обеспечения интересов капиталистических семенных фирм, так как рядовым фермерам в капиталистических странах предложенные морганистами приёмы недоступны» (Там же. С. 316).

Более того, после постановления январского Пленума ЦК КПСС в «Правде» появилась статья Лысенко (25.04.1955), в которой ни слова не говорится о гибридах инцухтированных линий (критиковать этот метод открыто Лысенко сейчас уже, очевидно, не решается), но вместо них настойчиво пропагандируются устаревшие и отброшенные практикой США приёмы межсортовой гибридизации. Ближайший помощник Лысенко – И.Е. Глущенко, вынужденный на словах признать значение гибридов инцухтированных линий, в то же время пытается опорочить метод инцухт. Вся его статья в «Известиях» (6.05.1955) посвящена пропаганде для новых районов культуры кукурузы тех же межсортовых гибридов, о которых говорит Лысенко. Невольно вспоминается письмо Центрального комитета КПСС и Совета Министров СССР, в котором говорится о тех, кто действует по принципу «хоть похуже, да своё».

Авторы письма нисколько не озабочены тем, что за семена необходимо платить золотом из бюджетных (народных!) средств. Тезис: «хоть похуже, да своё», - это камешек в огород М.И Хаджинова, который с подачи Н.И. Вавилова занимался получением инцухтированных гибридов кукурузы, в частности, гибрида ВИР 42. В 1953 году селекционеры А.С. Мусийко и П.Ф. Ключко во Всесоюзном селекционно-генетическом институте (ВСГИ, г. Одесса) вывели, путём межсортового скрещивания при свободном опылении, высокоурожайный сорт Одесская 10, превышавший по белку ВИР 42 (на 1,5 %) и более холодостойкий. Его урожайность зелёной массы достигала 1000 и более ц/га. Ни один из двойных межлинейных гибридов, закупленных в США, так и не достиг уровня урожайности сорта Одесская 10. Всего А.С. Мусийко вывел 7 сортов и 3 гибрида кукурузы, по одному сорту ржи и гречихи. В конце 1950-х гг. в ВСГИ были созданы высокоурожайные скороспелые сортолинейные гибриды кукурузы Одесская 23 и Одесская 27. Одесская 23, не уступая по урожайности двойному межлинейному гибриду ВИР 42, превосходила его по урожайности зелёной массы с початками и созревала на 5–7 дней раньше. Вдобавок, оба эти сортолинейных гибрида, как Одесская 10, превышали двойные межлинейные гибриды ВИР 42 и ВИР 25 по белку (на 1,5-4 %). В 1962 году Одесская 23 и Одесская 27 в сумме занимали примерно 2 млн. га, из общей площади посевов гибридов кукурузы в СССР в 22,5 млн. га. Одесская 10 ещё в 1963 году высевалась на площади около 600 тыс. га.

В результате деятельности Лысенко с 1948 г. прекращена работа по изучению и использованию для нужд селекции полиплоидии (удвоение числа хромосом). В Швеции, в Германской Демократической Республике, в Индии и в ряде других стран этим методом получают апробированные хозяйственно выгодные новые сорта сахарной свеклы, клевера, ржи и т. д. («Ботанический журнал», 1954, № 2), наша же селекция этого прогрессивного метода не использует.

Все претензии формальные генетики должны адресовать своим лидерам: Жебраку и Рапопорту. Они занимались полиплоидами, но за 15 лет ничего полезного не выдали. Это подтверждает и пшеничный корифей П.П. Лукьяненко: «Пшеница является одним из первых растений, с которым были начаты работы по получению искусственных мутаций воздействием рентгеновский лучей, а позже и других ионизирующих излучений… Искусственные мутации у пшеницы изучаются уже около сорока лет… Несмотря на это, ни одного сорта пшеницы, ни в одной стране мира таким способом не выведено» (Лукьяненко П.П. «О методах селекции пшениц» / «Агробиология», № 2, 1965 г., с. 170).

Не менее отрицательную роль сыграл Лысенко в области защитного лесоразведения. Подсчитано ли, какие убытки понесла наша страна в результате массового применения пропагандируемого и сейчас лысенковцами способа гнездового посева в засушливых районах? Нельзя забыть также об уроне, вызванном попыткой Лысенко внедрить на Украине яровую пшеницу.

Вот и вылезли наружу уши Хрущёва – это он утверждал, что Лысенко заставлял его внедрять на Украине яровую пшеницу, которая давным-давно там выращивалась. Более того, Т.Д. Лысенко был самым горячим сторонником расширения посевов озимой пшеницы, расходившись в этом вопросе с великим агрономом и почвоведом В.Р. Вильямсом. Наконец, В.И. Ремесло выводил Мироновскую 808 переделкой яровой пшеницы в озимую!

Многолетняя деятельность Лысенко в роли руководителя сельскохозяйственной науки нашей страны имела и другие весьма серьёзные отрицательные последствия для народного хозяйства, кроме указанных выше. Им в значительной мере дезорганизована вся сельскохозяйственная наука, запутана система семеноводства и опытного дела, научные основы агрономии заменены широко рекламируемыми, но невыполняемыми обещаниями, причём каждое новое предложение по существу является способом замаскировать провал предыдущего и избежать ответственности за него перед государством. Дезорганизация сельскохозяйственного опытного дела и его методических основ, происшедшая в результате деятельности Лысенко и его сторонников, имеет далеко идущие последствия для нашего сельского хозяйства (все эти грехи фигурируют в «деле» Н.И. Вавилова - авторы «докладной записки» просто приписали их Лысенко – авт.).

Практические предложения Лысенко теснейшим образом связаны с его теоретическими взглядами. Здесь не место для научного и методологического анализа системы воззрений Лысенко, именуемой им «мичуринской биологией» и «советским творческим дарвинизмом». Остановимся лишь на двух вопросах. Взамен современного дарвинизма Лысенко выступил со средневековой, позорящей советскую науку теорией «порождения видов». Он и его сподвижники (В.С. Дмитриев и др.) договорились до таких утверждений, что подсолнечник превращается в заразиху, сосна – в ель, рожь – в костёр и т. д.

Вот откуда взялись «преобразования» Лысенко, которые потом расплодились по всем «трудам» дубининоголовых дрозофилологов и дрозофилософов, причём, в разных сочетаниях, например, у Корочкина овёс превращался в овсюг, а ель - в сосну. Ладно, трое авторов письма (д.б.н., профессоров, генетиков) по недостатку ума не знали, что заразиха – это злостный сорняк, паразитирующий на подслнечнике, а не результат преобразования подсолнечника, что рожь никогда не может превратиться в костёр – дикорастущий злак. А зачем им знать? Они же писатели! Но среди подписантов значатся академики ВАСХНИЛ П.Н. Константинов, М.М. Завадовский и П.М. Жуковский, а также академик АН БССР А.Р. Жебрак, которые должны разбираться в этих вопросах! Подписали «докладную записку», не читая её?!

Лысенко публично утверждал (в частности, в лекции студентам Московского университета весной 1955 г.), что при питании различных видов птиц мохнатыми гусеницами эти птицы откладывают яйца кукушки; в планы учреждений включались такие анекдотические темы, как изучение превращения органов клещей в органы мух (дрозофилы) (Институт генетики АН СССР) и т. д.

Авторы письма дают ссылку на лекцию в МГУ – попробуй проверь и опровергни. Даже стыдно становится за подписантов письма – они собственноручно засвидетельствовали то, что они являлись тупыми исполнителями. Для Трофима Денисовича всегда на первом месте стоял вопрос об обязательной пользе разработок в сельском хозяйстве. А проблемы «одомашнивания» мохнатых гусениц, кукушек и мух больше интересовали Н.И. Вавилова и его дубининоголовых последователей.

С «теорией» Лысенко одно целое составляют «теории» О.Б. Лепешинской и Г.М. Бошьяна, признающих возникновение инфузорий из сенного настоя, бактерий из кристаллов, грибов из антибиотиков, клеток млекопитающих из клеток злаков и т. д. (источник не указан, следовательно, формальные генетики проиграли О.Б. Лепешинской в научной дискуссии и, как всегда, приврав в чём-то, решили из-за угла потявкать – авт.).

Советские учёные, отвлекая себя от серьёзной работы, затрачивают массу труда и листажа научных журналов для разоблачения этих фантастических построений. В настоящее время в результате дискуссий 1952–1955 гг. по «теории» видообразования Лысенко последняя полностью отвергнута (шизофрения какая-то: в начале «докладной записки» генЫтики утверждали, что научные дискуссии при Лысенко не допускаются, а здесь пишут, что они победили в научных дискуссиях 1952–1955 гг. – авт.).

Далее идёт панегирик Вейсману и Моргану (без комментариев), показывающий, что поражение формальных генетиков на августовской сессии ВАСХНИЛ ничему их не научило.

По существу, такой же характер имеют генетические взгляды Лысенко, которые он противопоставляет современной генетике, именуемой им «вейсманизмом–менделизмом-морганизмом» и объявляемой идеалистической лженаукой.

«Вейсманизм–менделизм–морганизм» – пугало, придуманное Лысенко и его сторонниками; оно создано ими для того, чтобы под предлогом борьбы с идеализмом клеймить своих противников в любых областях биологии и порочить достижения ряда биологических дисциплин: генетики, цитологии, биоценологии, экологии и др.

Современная генетика основана на огромном количестве точно установленных фактов. Она раскрыла ряд законов наследственности и изменчивости, генетика тесно связана с другими биологическими науками, с практикой сельского хозяйства и медицины. Современная генетика, как и любая другая наука, непрерывно развивается, старые представления заменяются новыми, более совершенными, глубокими, точными. Она переживает кризисы, в ней борются различные точки зрения, но эта живая наука необходима советскому народу.

Работы Г. Менделя, Т. Моргана и других исследователей заложили фундамент о материальных основах наследственности, они были развиты дальше сотнями учёных разных стран, в том числе и советскими. Учение о материальных основах наследственности и о роли хромосом является одним из важнейших достижений естествознания XX века, оно объясняет такие явления, как определение пола у большинства животных и растений, расщепление признаков в потомстве гибридов, явления бесплодия и плодовитости у отдельных гибридов, и позволяет управлять ими. Многочисленные конкретные исследования показали роль хромосом в явлениях наследования и развития признаков, а на этой основе было вскрыто участие в этих явлениях других элементов клетки: цитоплазмы, пластид и т. д.

За последние годы особенно замечательные результаты получены в области биохимической генетики и генетики микроорганизмов. Они дали возможность выявить закономерности биосинтеза многих важнейших веществ, и в том числе аминокислот и витаминов. Были получены высоко активные рентгеномутанты пенициллиума, на использование которых построено всё мировое производство пенициллина.

Огромное значение имеет исследование действия проникающих излучений (возникающих при радиоактивном распаде) на наследственность, над чем особенно много работают в США. Этому было уделено большое внимание на Женевской конференции, но ни одного советского доклада не было представлено. Невозможно обойтись без генетических данных и выводов при анализе первичного механизма действия проникающих излучений.

Наиболее выдающимися практическими достижениями современной генетики являются упоминавшиеся уже выше метод повышения урожайности кукурузы путём гибридизации самоопылённых линий, являющийся одним из многих практических доказательств действенности основных положений генетики, а также метод получения полиплоидных сортов сельскохозяйственных растений, который свидетельствует об огромном практическом значении учения о роли хромосом.

Современная генетика является одной из основ эволюционного учения, и дарвинизм сейчас немыслим без генетики.

В результате же деятельности Лысенко, представляющей собой беспрецедентный в истории обман государства, генетика была фактически запрещена, а дарвинизм фальсифицирован. В программах по генетике и в соответствующих учебных пособиях современная генетики подменена «теориями» Лысенко. Учение о материальных основах наследственности и вытекающие из него практические выводы скрываются от советского народа.

В борьбе против современной генетики Лысенко и его сторонники ссылаются на то, что приверженцы лженаучных реакционных расистских и евгенических «теорий» пытаются опереться на факты и закономерности, открытые генетикой. Но расовая теория и евгеника появились задолго до возникновения генетики, в их основе лежит лженаучная биологизация общественных явлений, причём в каждую историческую эпоху евгеника и расисты так или иначе используют взгляды, господствующие в биологии на данный момент. Отдавать им современную генетику, признавать законность связи этих лжеучений с важнейшей биологической наукой – значит совершить преступление (пока ещё формальные генетики открещиваются от евгеники, а, окрепнув, в 1965 году восстановили евгенический институт, присвоив ему имя Кольцова – авт.).

Всем советским учёным ясно, что признавать крупнейшие открытия и достижения генетики за последние 60 лет – не значит соглашаться с теми ложными и реакционными выводами, которые делаются некоторыми зарубежными биологами и философами из её фактов, так же как и из фактов всякой другой науки. Против утверждений о неизменности генов, об отсутствии обмена веществ в генах, против сведения всей эволюции к комбинаторике генов мы боролись и всегда будем бороться самым решительным образом (о, прогресс есть: признаётся изменяемость генов – серьёзное отступление от Моргана – авт.).

Мы так много говорим о проблемах дарвинизма и генетики потому, что тяжёлое положение в этих разделах биологии отрицательно сказывается на всех биологических дисциплинах. Под фактическим запретом оказалась экспериментальная эмбриология, из физиологии растений вытравлялось учение о фитогормонах, в значительной степени разработанное у нас в стране, но использованное на практике за рубежом. Прекратились исследования и ознакомление с иностранными работами по изучению групп крови у человека, биохимия лишилась современных генетических методов исследования и т. д. Отставание советской биологии во всех этих разделах, если немедленно не принять меры к его преодолению, неизбежно приведёт к отставанию в развитии народного хозяйства и медицины (какое отношение имеет ВАСХНИЛ к биохимии и группам крови человека? Как во фразе Шурика из фильма «Кавказская пленница»: «Простите, а часовню тоже я развалил?» – Авт.).

Деятельность Лысенко оказала резко отрицательное влияние на состояние некоторых важных участков идеологической работы, и прежде всего философии. Ложные теоретические установки Лысенко в течение многих лет выдавались за новый этап развития диалектико-материалистического понимания биологических явлений. В действительности же воззрения Лысенко представляют собой причудливую смесь механицизма и идеализма с простой безграмотностью. Но его влияние было настолько велико, что многие наши философы, вместо того чтобы дать ему отпор, начали приспосабливать и «улучшать» хорошо известные важнейшие положения материалистической диалектики, стремясь привести их в соответствие со взглядами Лысенко. Такой «переработке», т.е. прямому искажению подверглись, например, учение о роли внутреннего и внешнего в развитии, трактовка категорий необходимости и случайности, непрерывности и прерывности и пр. (вот – Лысенко и философию «преобразовал»! – Авт.).

Руководства и справочники по философии («Краткий философский словарь», «Диалектический материализм» под. ред. Г.Ф. Александрова, макет «История философии» и др.) и журнал «Вопросы философии» пытались использовать противоречащие науке утверждения Лысенко и О.Б. Лепешинской для иллюстрации законов диалектики, а материалистическую диалектику для опорочивания современной генетики. Всё это наносило вред авторитету советской философии (всё ясно - академики Жимулёв и Шумный, написавшие вводные статьи, самого письма не читали! – Авт.).

Особо следует отметить трудности, возникшие в антирелигиозной пропаганде. Одним из основных положений атеизма является объяснение относительной целесообразности живых существ дарвиновской теорией естественного отбора. Лысенко фактически отбросил её, не дав ничего взамен, чтобы объяснить слаженность, гармоничность организации каждого растения и животного и приспособленность их к среде, в чём представители религий видят появление божественного промысла. Более того, всего статьях и особенно в устных выступлениях всё явственнее выдвигается откровенная телеология (например, в объяснении так называемого «самоизреживания» деревьев) (пикантность ситуации в том, что «письмо» подписал академик Шафаревич, обвинявший коммунистов в гонениях на православие – авт.).

Среди всех естественных наук биология в нашей стране оказалась в особом положении. Правда, мы знаем, что были попытки создать подобное положение и в других областях естествознания. Таковы, например, многолетние старания некоторых наших философов и физиков, которые, прикрываясь диалектической фразеологией, пытались «отменить» теорию относительности и квантовую теорию, т.е. те области физики, которые дали наибольший выход в практику, а именно мирное использование атомной энергии и, с другой стороны, – атомно-водородное оружие. Но советская физика не пошла по этому ложному пути и благодаря правильному выбору направления работы обеспечила социалистической Родине ведущее место в познании и использовании энергетических богатств, заключённых в атомном ядре (а какое отношение имеют формальные генетики к энергии атомного ядра? – Авт.). В биологии же в результате деятельности Лысенко у нас не оказалось гибридной кукурузы, доходы от внедрения которой, по данным американцев, полностью окупили все их затраты на изготовление атомных бомб (кто - про что, а вшивый – про баню, - опять американская кукуруза – авт.).

Каким же образом советская биология и сельскохозяйственная наука были приведены в такое состояние? Начиная с середины 1920-х гг. делались попытки навязать учёным взгляды Лысенко административными методами («Остапа несло» - формальные генетики уже врут не стесняясь. В середине 20-х годов Лысенко был всего лишь студентом Киевского сельхозинститута! – Авт.). На августовской сессии ВАСХНИЛ 1948 г. монопольное положение Лысенко было окончательно утверждено. Только режимом, созданным в биологии после августовской сессии, можно объяснить распространение, которое получила «революционная теория» Г.М. Бошьяна, и канонизацию взглядов О.Б. Лепешинской. На объединенной сессии биологического отделения АН СССР и АМН СССР в 1950 г. при обсуждении «новой клеточной теории» О.Б. Лепешинской и просмотре её «фактического материала» не нашлось ни одного учёного, который решился бы выступить против явно ложных построений (всё ясно – в очной дискуссии с О.Б. Лепешинской формальные генетики побоялись участвовать – они сильны только при написании кляуз в ЦК КПСС – Авт.). Так обстояло дело с единомышленниками Лысенко, а возможность критики его собственных взглядов в течение нескольких лет после августовской сессии была полностью исключена (опять шизофрения, ранее генЫтики объявили о своей победе в дискуссиях по теории видообразования в 1952–1955 гг. – авт.).

Августовская сессия ВАСХНИЛ была организована под лозунгом – приблизить науку к решению насущных вопросов, выдвигаемых перед ней социалистическим строительством, усилить борьбу с идеализмом в биологии. Эти требования, предъявляемые к науке партией и народом, лежат в основе развития науки в период строительства коммунизма, в период соревнования двух социальных систем – социалистической и капиталистической. Выполнение этих требований было и остаётся почётной и радостной задачей каждого советского учёного и всей нашей науки в целом. Во имя этого мы и обращаемся с настоящим письмом в ЦК КПСС (точно, академики Жимулёв и Шумный, «докладной записки» не читали! – Авт.).

К глубокому сожалению, всё то конкретное содержание, которое Лысенко и его сторонники вложили в работу сессии, и вся их дальнейшая деятельность не только не соответствуют задачам, стоящим перед нашей наукой, но в корне противоречат ей. Сессия прошла в обстановке раболепия перед Лысенко, культа Лысенко и в духе зазнайства, нигилизма и голого отрицания всех достижений зарубежной науки и лучших традиций отечественной науки. Поэтому августовская сессия привела не к расцвету советской биологии и агрономии, а к их упадку, к ликвидации ряда областей науки и к фальсификации многих её разделов (генетика, цитология, эволюционное учение и др.), к установлению аракчеевского режима в его худшей форме (аракчеевский режим в худшей форме установился после «восстановления справедливости» в 1965 году – авт.).

Сейчас, через семь лет после августовской сессии ВАСХНИЛ, положения, выдвинутые в докладе Лысенко, в том числе утверждения о наследовании «приобретённых признаков» как основной закономерности эволюции и об «адекватности» наследственных изменений, остаются экспериментально недоказанными, а практические рекомендации сессии вели от провала к провалу (эта песня без конца – начинай сначала: утверждения о наследовании «приобретённых признаков» недоказаны, на практике сплошные провалы, - а чуть ранее авторы утверждали, что они - за Мичурина и доклад на юбилее готовы были читать – авт.). Выше было уже сказано об оценке работ по гибридной кукурузе, данной на августовской сессии ВАСХНИЛ, и о решении январского Пленума ЦК КПСС по этому поводу (ох, уж эта кукуруза! – авт.). На августовской сессии ВАСХНИЛ 1948 г. сторонники Лысенко пропагандировали повсеместное применение травопольной системы с широким использованием многолетних трав, что такое также было впоследствии осуждено постановлением ЦК КПСС (если было постановление ЦК КПСС, осуждавшее применение травопольной системы, то всех, голосовавших «за», необходимо судить без срока давности! – Авт.). На сессии Лысенко выдвинул свою теорию порождения видов, вздорность которой доказана в ходе биологической дискуссии последних лет. Там же в докладе Лысенко было объявлено об отсутствии в природе внутривидовой конкуренции, и на этом основании через несколько месяцев предложен метод гнездовых посадок лесных культур. Несостоятельность этого утверждения Лысенко доказана не только в теории, но и на практике (именно практика доказала правоту Лысенко – при гнездовом способе посадки всхожесть семян составляет почти 100%, но у формальных генетиков как всегда: ничего не вижу, ничего не слышу, - из того, что им не нравится – авт.). Всем теперь совершенно ясно, какую цену имело то, что говорилось на сессии с целью дискредитировать Н.В. Цицина, выведшего на основе пырейно-пшеничных гибридов прекрасные сорта (этой фразой авторы «докладной записки» рассчитывали, видимо, заполучить подпись Н.В. Цицина, а он не стал пачкаться! – Авт.). Всем известно, что получилось у Лысенко с ветвистой пшеницей (вот – наконец-то появилась и ветвистая пшеница! – Авт.), которая рекламировалась на сессии как культура, могущая произвести настоящую революцию в зерновой проблеме. Все понимают, как много потеряла наша селекция, отказавшись от метода полиплоидии, дискредитированного сессией (ну очень много: несъедобная гречка, кок-сагыз, про который к тому времени уже забыли, и… всё! Дискредитировали его сами авторы (в частности, А.Р. Жебрак) – работать нужно лучше, а не годами демонстрировать один и тот же снопик – авт.).

Партия и правительство уделяют исключительное внимание ликвидации монополизма отдельных учёных, развёртыванию научной критики, ликвидации зазнайства и пренебрежения к достижениям мировой науки, видя во всем этом залог успеха советской науки. Однако в биологии до сих пор коренного улучшения нет. Основная причина этого заключается в состоянии наших биологических кадров. В результате многолетнего господства аракчеевщины многие учёные, протестовавшие против подобного режима, были отстранены от руководства институтами, кафедрами, редакциями, ВАКом и т. д. и на руководящие посты пришли люди беспринципные, часто невежественные или просто нечестные, которые, естественно, всячески сопротивляются оздоровлению обстановки в биологии (ну - это характерно уже для второй половины 60-х годов – авт.).

Партийные и государственные органы, обращаясь к этим людям за консультациями по важнейшим вопросам развития народного хозяйства и планирования самой науки, нередко получают от них недоброкачественную информацию. Эти же люди воспитывают молодых специалистов и выпускают их в жизнь не знающими современной науки и не могущими содействовать преодолению нашего отставания. Некоторые работники научно-исследовательских институтов и особенно вузов, «всплывшие» на поверхность после разгрома кадров, последовавшего за августовской сессией, опасаются, что после ликвидации монополии Лысенко сразу же обнаружится незнание ими основных материалов той области, в которой они «работают» или преподают. Многие серьёзные учёные отмалчиваются и не принимают участия в разоблачении лженауки, так как считают себя морально обезоруженными из-за того, что после августовской сессии им пришлось публично солидаризоваться с Лысенко или О.Б. Лепешинской (на августовской сессии об О.Б. Лепешинской не было сказано ни слова – авт.).

Система присуждения Сталинских премий в 1948–1952 гг., выборы в АН СССР по биологии, утверждение докторских и кандидатских диссертаций, стоящих на низком уровне, но подчинённых господствующей догме, расстановка научных кадров по признаку «преданности» Лысенко, извращение преподавания биологии привели к глубокому моральному упадку многих деятелей советской науки, в сильной степени развратили научную молодёжь и создали какую-то тяжёлую обстановку, для ликвидации которой необходимы серьёзные усилия (как всё печально – до слёз – авт.).

Попытки исправления ошибок в области теории и практики объявляются сторонниками Лысенко «реваншизмом», ревизией постановлений августовской сессии, реставрацией «вейсманизма–менделизма–морганизма» и «мальтузианства». Борьба последних за сохранение аракчеевского режима в биологии изображается как борьба за партийность в науке (см. доклад секретаря Отделения биологических наук АН СССР академика А.И. Опарина в «Известиях АН СССР», серия биологическая, № 3, 1955) (Опарин публикуется в научном журнале, а не пишет кляузы в Президиум ЦК КПСС – авт.).

Теперешнее состояние нашей биологии широко используется идеологами империализма в целях антисоветской пропаганды. В капиталистических странах существует обширная антисоветская литература, целиком построенная на использовании «биологического материала», непрерывно поставляемого Лысенко и его сторонниками, выступающими от имени советской науки. Одним из приёмов этой пропаганды в США является перевод без комментариев произведений как самого Лысенко (напр., его книги «Наследственность и её изменчивость»), так и его сторонников (перевод статьи А.Н. Студитского «Мухолюбы – человеконенавистники» со всеми карикатурами оригинала помещён в журнале «J. of Heridity») (так это же здорово, что без комментариев издают книгу Лысенко, следовательно, она предназначалась для специалистов – авт.).

Богатую пищу антисоветской пропаганде дали многочисленные поездки за границу сторонников Лысенко в качестве «представителей» советской науки. Достаточно вспомнить инцидент в Карачи в связи с выступлением Н.И. Нуждина на Пакистанском научном конгрессе в 1954 г. или постыдный провал И.Е. Глущенко на VII Международном ботаническом конгрессе в 1950 г., где он продемонстрировал незнание самых элементарных генетических фактов (всем читателям теперь хорошо известен уровень знаний авторов «докладной записки» - ниже некуда – авт.).

Следовательно, осуждение деятельности Лысенко как человека, нанесшего огромный ущерб науке и народному хозяйству СССР, не только является важнейшей предпосылкой подъёма советской биологии и агрономии, но и имеет большое международное значение (конечно имеет большое международное значение – наконец-то СССР приступил к закупкам американских семян – авт.). Дальнейшие же мероприятия, очевидно, должны быть направлены на ликвидацию ущерба, нанесённого нашей стране деятельностью Лысенко.

Разрешите нам, на основании изложенного, перечислить некоторые, представляющиеся нам особенно важными, мероприятия (формальные генетики предъявляют свои требования – план мероприятий – авт.):

1. Гласное заявление руководящих организаций о том, что взгляды Лысенко, высказанные им в докладе на августовской сессии ВАСХНИЛ, являются его личными взглядами, а не директивой партии (блестяще – правоту в научном споре будут определять руководящие организации – авт.).

2. Восстановление в СССР современного дарвинизма, генетики и цитологии как в селекционной и научно-исследовательской работе, так и в преподавании в вузах и средней школе (главное - цитология – наследственные признаки передаются исключительно через хромосомы – авт.).

3. Подготовка кадров, владеющих современными методами биологического исследования, особенно в области генетики и цитологии, в таких масштабах, которые обеспечивают скорейшее преодоление нашего отставания от мировой науки.

4. Смена руководства ВАСХНИЛ и превращение ВАСХНИЛ в действительно научное, коллегиально управляемое учреждение.

5. Смена руководства отделения биологических наук АН СССР и Института генетики АН СССР (маловато будет – надо было бы сюда добавить и смену руководства АН СССР – авт.).

6. Пересмотр состава редакционных коллегий биологических и сельскохозяйственных журналов, а также биологической редакции «Большой Советской Энциклопедии».

С чувством боли и горечи подписываем мы этот документ о состоянии советской биологии. Однако ещё сильнее чувство нашей ответственности перед советским народом и Коммунистической партией, которым мы обязаны сказать всю правду, а также глубокая вера в то, что Партия и Правительство помогут советской биологии выйти из создавшегося положения и, подобно другим отраслям естествознания, внести полный вклад в великое дело строительства коммунистического общества.

Уф, дочитали до конца. Полностью приводить список подписантов не имеет смысла – просто статистика.

Лидеры по числу подписантов (исключительно Москва и Ленинград):

- МГУ – 43;

- Ботанический институт АН СССР (г. Ленинград) – 41 (включая парторга);

- АМН СССР – 26;

- физики – 24;

- Институт физиологии им. И.П. Павлова – 22;

- математики – 19;

- ЛГУ – 18;

- Институт научной информации АН СССР – 18;

- Институт морфологии животных – 11;

- Институт палеонтологии АН СССР – 10;

- Институт леса АН СССР – 7;

- Зоологический институт АН СССР – 6 (включая парторга).

Вот такая «научная демократия»: только крупные участники «подписной кампании» из Москвы и Ленинграда обеспечили 245 подписей из 297.

Замыкают список:

- ТСХА – 4;

- ВАСХНИЛ – 3;

- сельскохозяйственные нестоличные ВУЗы всей страны – 1 (Чувашский сельскохозяйственный институт);

- селекционные научные организации всей страны – 0 (ноль!).

При таком «научном» обеспечении нашего сельского хозяйства, неудивительно, что в 70-годы пришлось составлять Продовольственную программу и миллионами тонн закупать зерно за рубежом, а всего через 25 лет после «победы» над Лысенко рухнул Советский Союз.