Значительная часть соотечественников, оскорблённая очередными выходками медийно раскрученных представителей “креативного класса”, начинает всё громче требовать от государства “употребить власть” в отношении тех, кто в очередной раз глумиться над памятью Зои Космодемьянской, оправдывает убийцу российского посла или упоённо верещит в связи с гибелью летевших в Сирию артистов, корреспондентов и военных. И выражает возмущение тем фактом, что в отношении персон наподобие Рынски, Бабченко и им подобных прокуратура упорно не желает возбуждать уголовных дел, хотя и неспециалисту в области лингвистики очевидно, что их высказывания дают все основания к тому, чтобы, как минимум, начать проверку на экстремизм и возбуждение социальной розни. Ситуация, когда какому-нибудь юнцу выносят обвинительный приговор за поставленный в Интернете, под безответственным текстом на малоизвестном, маргинальном ресурсе “лайк”, но, в то же самое время, в том же самом государстве люди, обладающие немалым влиянием на аудиторию, методично и абсолютно безнаказанно оскверняют память о героях и разжигают ненависть к целым социальным слоям, выглядит не просто абсурдной. Она подрывают у рядовых граждан остатки доверия к российскому государству, на реальном примере позволяя убедиться в том, что попускающая подобным вещам власть не просто не твоя, но чужая, неприкрыто враждебная тебе.
Осознают ли власть предержащие, что правосудие – если оно действительно правосудие – не может подходить к правонарушителям избирательно, заранее разделяя их на “своих”, которым позволено практически всё, и “чужих”, которых будут запугивать и подавлять по любому поводу и всегда? И что ответственность за такую видимую всякому избирательность наш долготерпеливый народ всё равно возложит именно на высшую власть, которая, в конечном итоге, и несёт ответственность за работу правоохранительной и судебной систем?
Я понимаю, что преследования по “политическим” статьям всегда содержат в себе элемент “кампанейщины”, что к ним прибегают, обязательно держа в уме политическую целесообразность, но нельзя же настолько игнорировать реальность! Устои “властной вертикали” активно расшатывают не те, кто составляет корявые петиции с требованием лишить самых оголтелых и психически неуравновешенных “креаклов” гражданства (они-то как раз и есть самый незащищённый от полицейских репрессий слой), а тот самый “креативный класс”, которому власть пока что создаёт режим наибольшего благоприятствования. Мандат на безнаказанность для одних и ощущение полного бессилия, невозможности воздать по закону за глумливые оскорбления - для других истончают даже те хилые скрепы, которые хоть как-то удерживают наше общество от окончательного распада, от скатывание уже не к холодной, а к горячей гражданской войне. Не видеть и не понимать этого – значит, быть политически недалёким, близоруким.
Утверждать, что российская власть не обладает должным уровнем интеллекта, чтобы дойти до такой простой мысли, я не стану. Уверен, что это не так. Потому остаётся предполагать иное, не менее худшее. Мировоззренческие установки “креаклов”, раз за разом озвучиваемые ими публично, в нарочито оскорбительной для большинства окружающих манере, не сильно расходятся с мировоззренческими установками российского правящего класса. По крайней мере, в плане устойчивого неприятия русского цивилизационного кода, в плане социал-дарвинистского отношения к людям это так. Есть, конечно, существенные расхождения в вопросах внешней политики, но вот по части культивирования собственной избранности, элитарности найти различия между ними крайне проблематично. Потому какая-нибудь каждодневно источающая в Фейсбуке ненависть к согражданам – “лузерам” и чтимым ими героям “светская львица” или статусный карикатурист российскому истеблишменту всё равно роднее и ближе, нежели рядовой врач, преподаватель или инженер, безуспешно призывающий государство оградить его, наконец, от потоков подобной мерзости и социального расизма. “Светская львица” власть имущим классово близка, а “лузер”-трудяга – классово чужд. В этом, собственно, и кроется основная причина невероятной толерантности российских властей к либеральной фронде.
