Суд над автором книги «Битва с игом иудейским», ни шатко ни валко телепавшийся по тракту правосудия легкой трусцой, вдруг помчался вскачь без привалов и продыху. Каждый день заседали в Басманном суде и дозаседались до вызова свидетелей стороной защиты. А необходимость в этом существенная, поскольку ученые господа-эксперты, правда, я извиняюсь, все они дамы, заклеймив книгу Бориса Миронова за побуждение к разрушению основ Конституционного строя, не привели ни одного примера или свидетельства, чтобы эта книга за много лет своего существования кого-нибудь на что-нибудь нехорошее побудила или призвала. И в этом требовалось разобраться подробнее, для чего подсудимый Борис Миронов пригласил в суд читателей книги «Битва с игом иудейским». Именно так расценили зрители приглашение тех людей, которые отвечали на вопросы, касавшиеся содержания крамольного издания.
Первым в зал суда вошел моложавый человек лет шестидесяти, в строгом костюме, высокий и худощавый, с военной выправкой. Он представился Сергеем Алексеевичем Евстифеевым, бывшим главным инженером Всесоюзного института, членом Центрального Совета Общероссийского Движения за национализацию и деприватизацию стратегических ресурсов страны. Оказывается, есть такое движение, да еще официально зарегистрированное в Минюсте.
Подсудимый Миронов начал допрос свидетеля: «Сергей Алексеевич, вы книгу «Битва с игом иудейским» читали? Ответьте суду, о чем, на ваш взгляд, эта книга?».
Свидетель Евстифеев отвечал коротко: «Эта книга о любви к своей Родине. Это воспитательная книга. И она дает массу информации».
Подсудимый писатель продолжал спрашивать: «Какие мысли и знания вы из нее вынесли?».
Свидетель задумался: «Мировоззренчески я ничего особо не вынес. Я был готов к восприятию этой информации. Я почерпнул из этой книги массу фактов, они аргументированы и достоверны. У меня была возможность их проверить, и я зауважал Бориса Сергеевича за это. Я вообще не представляю, как может один человек столько информации проработать».
Подсудимый уточнил: «Если бы вас попросили дать определение этой книги, то к какой категории литературы вы бы ее отнесли – развлекательной, публицистической, научной?».
Свидетель грустно улыбнулся: «К развлекательной - никак не отнесешь. Перед сном я бы не советовал ее читать. Это документальное расследование происходящих в стране событий. Я почерпнул из нее информацию, которая расширяет кругозор человека, просвещает человека, дает патриотический настрой».
Борис Миронов развивает свою мысль: «Приходилось ли вам сталкиваться с тем, что в книге есть недостоверные факты или источники?».
Евстифеев покачал головой: «Я не нашел там каких-то наветов, фактов клеветнического порядка, лжи. За это я и уважаю книгу и в целом творчество Бориса Сергеевича».
Подсудимый, как видно, не страшился каверзных вопросов: «Было ли у вас желание поспорить или не согласиться с автором книги?».
Свидетель не отрицал: «Поспорить было желание. И у нас с Мироновым были споры. Но это были споры гипотетического порядка о будущем России. Хотя какие могут быть споры, если для любых действий нет ресурсов. Бориса Сергеевича не пускают на телевидение, он в черных списках. Борис Сергеевич не ко двору, он неудобный человек, резок в своих суждениях. Но это отпугивает только тех людей, которые не думают о своем народе, о его будущем».
Писатель Борис Миронов выслушал критику в свой адрес очень спокойно и снова обратился к опасному вопросу: «Вы в книге сталкивались с призывом к вооруженному восстанию?».
Свидетель удивлен: «Нет, не сталкивался. Это глупость – как можно с голыми руками куда-то идти? Я этого не почувствовал. Может быть, и хотелось бы прочитать что-нибудь остренькое. Прочитав книгу, я почувствовал другое – желание помочь хоть чем-нибудь своему народу».
Подсудимый опять задает неудобный для себя вопрос: «Вы почувствовали в книге конкретный призыв к насильственным действиям по отношению к евреям?».
Свидетель развел руками: «Нет, я этого не почувствовал. Единственное, можно констатировать тот факт, что и в Кремле, и в СМИ фигурирует один этнос. Это опыт и моей жизни. Как с этим бороться? Сама книга нацелена на просвещение людей, потому что в этой империи лжи все поставлено с ног на голову».
Миронов перешел к конкретным словам, которые судебными экспертами признаны «экстремистскими»: «Как вы понимаете лозунг «Русский, помоги русскому!»? Значит ли это, что нерусским помогать нельзя?».
Свидетель Евстифеев озадаченно посмотрел на судью, словно это она задала подобную трактовку: «Ну, это вовсе не означает, что к другим племенам мы, русские, относимся плохо. У меня есть единомышленники – и марийцы, и башкиры у них менталитет, близкий к нашему. И вообще я за интернационал националистов».
Адвокат подсудимого Николай Курьянович вступил в допрос: «Скажите, Сергей Алексеевич, когда вы прочитали эту книгу?».
Свидетель припоминает: «Несколько лет назад».
Адвокат Курьянович задает лобовой вопрос: «Как вы понимаете экстремизм? Присутствует ли он в книге Бориса Миронова?».
Свидетель начинает размышлять: «Экстремизм – это действия, имеющие преступный характер по отношению к обществу. Но я могу сказать, что Борис Сергеевич переживает за свой народ и за судьбу своей нации. Но следственные органы не занимаются теми вопросами, которые поставил Борис Сергеевич в своей книге, а преследуют его самого. В содержании книги я не вижу экстремизма».
И тут адвокат Курьянович задал очень важный, на наш взгляд, вопрос: «Как вы думаете, Сергей Алексеевич, почему люди, чьи преступные деяния упоминаются в книге, не подают в суд на Бориса Сергеевича Миронова?».
Действительно, почему? Если бы хоть один факт из биографий чубайсов, авенов, абрамовичей был вымышленным, да Миронов давно бы сидел за клевету, уж чего-чего, а денег уконтрапупить Миронова у них бы хватило. Но ответа свидетеля мы не услышали, ибо вопрос был спешно снят судьей. А жаль. Впрочем, это вопрос из разряда риторических, на которые ответ ясен сам собой.
Но послушаем о чем спрашивал свидетеля прокурор, так как настал его черед задавать вопросы.
Прокурор говорил отчетливо, словно накануне взял, наконец, урок художественного слова: «Вот вы сказали, что «почувствовали побуждение помочь каким-то образом своему народу»? Как вы можете ему помочь?».
Свидетель Евстифеев понял подвох и намек: «В сущности не Миронов к чему-то побуждает, народ сам выбирает, что ему делать. Хотя выбирать не просто. Референдум и тот не дают провести. За попытку проведения референдума Мухин и Барабаш сидят в тюрьме».
Прокурор Князев продолжает теснить свидетеля: «Содержится ли в книге «Битва с игом иудейским» характеристика евреев-иудеев как группы лиц, выделенных по национальному и религиозному признакам?».
Но свидетель не ретировался от трудного вопроса: «Там содержится характеристика их религиозного учения. А в какой степени человек воспринимает это учение, дело индивидуальное. Вы-то сами читали это человеконенавистническое учение?».
Судья пресекает вопрос свидетеля прокурору, не предусмотренный регламентом. А впрочем, как мы можем догадаться, прокурор с иудаизмом «не знаком, не участвовал, не привлекался», и в Тору с Талмудом вряд ли когда заглядывал.
Завершим на этой щекотливой теме допрос свидетеля Сергея Евстифеева, так как нас ожидает еще одно интересное дознание. В зал судебного присутствия уже зашел следующий свидетель.
Александр Николаевич Радеев приехал из Сергиева Посада. Ему чуть за шестьдесят, среднего роста, с седой шевелюрой и аккуратно подстриженными усами. Представился: бывший рабочий Оптико-механического завода, мастер цеха. Последняя должность – советник главы Сергиево-Посадского района, сейчас – казачий атаман района.
Подсудимый писатель приступает к допросу с обязательным ритуальным вопросом: «Вы читали мою книгу «Битва с игом иудейским»?
Александр Радеев утвердительно кивает: «Да».
«Что вы из нее вынесли, - продолжает спрашивать подсудимый, - что почерпнули?».
«Я на своем заводе все это видел, как это происходило в 90-х годах, как приватизировали предприятия, и первый удар пришелся по нашему оптико-механическому заводу. И когда я прочел книгу, то я понял, что это делалось по всей стране – планомерно уничтожалась отечественная промышленность. А потом я прочитал там слова Чубайса: вколотить гвоздь в гроб социализма -вот что значит приватизировать и уничтожить предприятие».
«Какие эмоции вы пережили, читая книгу?» - спрашивает Борис Миронов
«Ну, боль за все, что творится в стране», - отвечает свидетель.
«Эта боль не подтолкнула вас к вооруженному восстанию, не заставила взяться за оружие?» - строго следует канве обвинительного заключения подсудимый писатель, ведь его обвиняют в призывах к восстанию, причем к вооруженному.
Свидетель смотрит на подсудимого изумленно: «Да нет, конечно. Бред какой-то».
«В книге много ссылок на конкретных евреев. У вас появилось желание применить к ним насильственные действия?» - не отступает Борис Миронов от предъявленных ему обвинений.
Свидетель Радеев конкретных евреев игнорирует: «Нет».
Но подсудимый продолжает уточнять: «То есть, у вас побуждения к насильственным действиям к этой группе лиц не возникло?».
Свидетель разъясняет: «Чисто по национальному вопросу – нет. Какая разница – Малкин он или Иванов. Если грабит Россию – все одно – мразь».
Борис Миронов снова бередит национальный вопрос: «Как вы относитесь к лозунгу «Русский, помоги русскому!»?
Свидетель Радеев недоумевает: «Нормально. Но я не только русским помогаю. У меня соседка еврейка надо мной живет, я и ей всегда помогаю. И сосед чеченец, мы с ним дружим».
Прокурор Князев принимает эстафету допроса: «Встречали ли вы в книге «Битва с игом иудейским» побуждение к действиям против евреев как группы лиц, выделенной по национальному и религиозному признаку?».
В ответ на пространный, как пулеметная очередь, вопрос прозвучал краткий, как выстрел из пистолета, ответ свидетеля: «Нет».
Прокурор пулеметной очередью частит: «Давалась ли в книге унизительная характеристика евреев как группы лиц, выделенной по национальному или религиозному признаку?».
И опять пистолетный выстрел свидетеля: «Как группы лиц – нет».
Прокурор: «Как вы расцениваете фразу: «Только народное восстание с армией во главе способно избавить Россию от удушающей мертвой петли»?
Свидетель вдумывается в смысл цитаты: «А что это за петля? Какой контекст? Без контекста ничего сказать не могу».
Прокурор контекста не знает, книгу не читал, он сам об этом сказал на суде, одно только обвинительное заключение, что лежит перед ним, где вина писателя основана на экспертных обрывках из отрывков книги «Битва с игом иудейским».
В допрос возвращается подсудимый Миронов: «Александр Николаевич, у вас после прочтения книги «Битва с игом иудейским» появилось желание рушить основы Конституционного строя Российской Федерации?».
Мастеровой Радеев молчит, верно по-рабочему представляет то кувалду в руках, то отбойный молоток, и всё откидывает прочь: «Чем Конституция-то плоха. Её исполнять надо, а не рушить. Чего ее рушить? Вот если кто её не исполняет, вот в этом их вина».
«Среди ваших знакомых есть читатели этой книги – лица других национальностей?» - интересуется Миронов.
Свидетель улыбается, возможно от широты круга знакомых, с которыми обсуждал горячие темы книги: «Есть, татары, например».
«Книга вызвала у них противление?».
«Нет», - уверенно свидетельствует Радеев…
Увлекательная эта вещь, скажу я вам, - допрос свидетелей. Вот они – живые, конкретные лица – друг на друга абсолютно непохожие читатели книги, с разным опытом жизни, с разным накопленным багажом знаний, с наработанными через пережитое мерками добра и зла, со своими мнениями и убеждениями, со своими оценками происходящего в стране и со своими оценками книги Бориса Миронова «Битва с игом иудейским», даже со своими разными претензиями к книге, с нескрываемым желанием поспорить в чём-то с автором книги, но, удивительное дело, насколько разные во всём свидетели-читатели, а как одинаково разительно их взгляды на книгу, их выводы после прочтения книги расходятся с озвученными в суде оценками книги, что вынесли ей судебные эксперты, пока не обретшие ещё в суде своих реальных черт, а, значит, нас ждёт впереди ещё много интересного.
Таисия Трофимова
P.S. Суд над Борисом Мироновым продолжится в Басманном суде Москвы 21 ноября в 15-00.
