Взяться сегодня утром за эту реплику-статью и к полудню закончить её подвигнул меня новый труд певца достижений советской эпохи. Я считаю творчество Леонида Масловского полезным во всех отношениях. Он основательно сокращает Википедию и сам по многим темам становится Википедией от себя. Это раз. А второе – в его трудах много верного, доказуемого, что у него не отнимешь. Но, к сожалению, не бывает качественных изделий без отходов. Есть они, разумеется, и у Масловского. Но, что смущает, с каждой новой работой таковых прибавляется. Возьмём хотя бы последнюю статью Леонида Масловского «В хозяйственном строительстве СССР опережал Запад», от26 февраля 2016 года.
Статья охватывает многие направления и объекты хозяйствования рассматриваемого периода. Объять их одним «объятием» не получится. Да я и не ставлю себе такой задачи. Вдохновила меня на отклик всего лишь одна фраза своей неожиданностью. Цитирую по оригиналу:
«В СССР товары и продукты питания производились для удовлетворения потребности населения страны и поэтому такие продукты, как хлеб и молоко продавались за символическую цену, то есть выдавались почти бесплатно, и их всегда было в магазинах в избытке, а в целом цена на товары и услуги была близка к себестоимости» (выделено «жирным» шрифтом мной.- С.С.).
Мягко говоря, я подумал: А жил ли я в СССР? Мой опыт, моя память не позволяют согласиться с таким утверждением. Может быть, существовали две Страны Советов в разных (как там?) измерениях? В одной жил я с 1940 по 1991 год, просто поглядывая по сторонам, в другой – автор, во всё досконально вникая, чтобы в свой срок впечатлить новые поколения своими наблюдениями. Ну, с наблюдениями Л.Масловского (далее Л.М.) мы только что познакомились, прочитав его статью. А я намерен изложить свои обывательски "приметы" , ограничившись тем, что озвучено в приведенной выше фразе.
***
Зимой 1975 года в мой семье родилась дочь. Жена была уже немолода, болела, и встал вопрос о молоке. Ведь тогда у нас практически всем «почти бесплатным продуктам» (Л.М.) сопутствовали поистине Гамлетовские вопросы: где достать? успеешь ли туда, куда искомое выбросят? хватит ли у добытчика времени на чаще всего неизбежную очередь? Так что мы с супругой готовы были доставать молоко любой ценой(!) в пределах двух инженерских зарплат, а если бы узнал о «почти бесплатном», то рванул бы «через расстоянья», как пелось в популярной песне. Тем более, что и старший ребёнок находился ещё в детском возрасте, молоко для него лишним не было. Слава родной Коммунистической партии и канадским фермерам, подкармливавшим капиталистическим зерном наш свободный от эксплуатации мясо-молочный скот! Молоко в магазин, за углом, подвозили ежедневно, к 7-и часам в бумажных пакетах, что, с одной стороны, должно было ускорять процесс отпуска, с другой - сокращать время добычи.
Пакетов привозили много. Но пока везли, тара нашей самой передовой в мире лёгкой промышленности давала течь, оставляя на пути от молокозавода до магазина белёсые хвосты, вроде инверсионного следа от реактивного самолёта. Липкими и скользкими становились кафельные полы в магазинах. Сноровистые работники советской торговли переливали молоко из особо протекавших пакетов в бидоны для продажи уже в розлив (по продаже в розлив пакетного молока мы занимали, думаю, ведущее положение в мире). Когда бидоны якобы пустыми подтаскивали к месту спасительного переливания, в них мелодично плескалась вода, которую заранее, без стыда и страха, работники магазина наливали из-под крана. Народ безмолвствовал, как заметил классик. Наш народ с понятием. Ибо, во-первых, надо же было как-то восполнять дорожную убыль (вроде усушки, утряски, диффузии, протечки, пр.). А во-вторых, наши работники торговли, тогда одни из самых высокооплачиваемых строителей развитого социализма, должны же были как-то обеспечивать себе 100-200 (а бывало и 1000!) % надбавки к зарплате. Вот почему в наших молочных магазинах молоко напоминало мутную водичку после помывки коровьего вымени, кефир – обыкновенное молоко, чуть сгустившееся, сметана – жиденький кефир. К слову, моя жена навострилась к большим праздникам (2-3 раза в году) из литра магазинной сметаны, «дешёвой, почти бесплатной!» делать стакан натуральной сметаны. Получалось, правда, в 5 раз дороже «почти бесплатной», но умножьте «почти ноль» на 5. Что получится? Правильно, почти «0». Значит, и стакан настоящей сметаны нам доставался хоть и в 5 раз дороже, но тоже «почти бесплатно». Математика не даст соврать.
Но вернусь в названный выше год правления Тишайшего Брежнева, в мой конкретный магазин, к моему выстоенному молоку. Вы спросите, что значит «выстоенное» в применении к сему продукту? Это определение способа его добычи. Старшим поколениям объяснять не надо, но я хочу, чтобы молодые тоже знали, в какой рай зазывают их жертвы ностальгии по тем временам, когда их девушки были не пенсионерки со стажем, а юные создания, ради которых можно пойти на любые лишения … Э-эх, ностальгия!!!
Итак, ваш покорный слуга, как и многие другие совслужащие, ради названного выше «избытка» (опять отсылаю к Л. Масловскому), в 6 часов зимнего утра, т.е. за час до открытия магазина с названием «Молоко» занимал очередь (да потом, с 7:00, до сорока минут находился в движении с «мавзолейной скоростью»). Такую продолжительность стартового стояния без движения я определил методом проб и ошибок. Придёшь к хвосту очереди на четверть часа позже – рискуешь остаться без молока, без вожделенного «одного литра в одни руки»(!), ибо в разбитом корыте и настоящее молоко, не разбавленное водой, долго не удержится, даже если его довезти до магазина. Но ведь значительная часть этого «избытка» (Л.М.), мы видим, осталась на дороге в виде молочных рек в кисельных берегах, питая сказки о преимуществах советского способа производства продуктов питания и товаров первой необходимости.
К слову, в виде лирического отступления, о товарах. Вспомнился канун перестройки когда мы, нам внушили, достигли такой социалистической развитости, что дальше некуда, дальше только головой, как в омут, - в 100-летнюю гниль капитализма, лишь бы не слышать официальной лжи и славословий в адрес «родной» триады из «Чести, Ума и Совести», не видеть пошлости окружающего. В то время, кто помнит, участился падёж генсеков. Дворники не успевали очищать от пепла и лепестков гвоздик скорбный путь от Дома Союзов к кремлёвской стене. Уже писался зловещими знаками Валтасара эпилог к истории СССР, но мы даже при разгуле фантазии представить не могли такой позорный финал военной супердержавы, страны Великой Победы и Космоса, страны, которую скоро предаст и продаст в вашингтонский обком правящая бесконтрольно партия коммунистов-ленинцев, как они себя лицемерно называли.
Так ближе к теме – теме изобилия «бесплатного». В те дни мне чуть ли не впервые в жизни пришлось обеспокоиться своим внешним видом, готовясь к публичному выступлению под открытым небом на областном культурном мероприятии. До того дня меня мало занимал вопрос, как я выгляжу. Один ограниченный зарплатой набор предметов недорогой одёжки для будней, что было свойственно для совслужащих (носилось до износа), один, раз лет в пять обновляемый выходной костюм. Так получилось, что моё парадное облачение к тому дню приняло вид ежедневного, интенсивной носки платья. Что до обуви, мне приличней было бы явиться народу босиком… Тоже не редкость: я был советским инженером, отцом двоих детей, которым отдавалось всё и которые, как все дети, болели, что при бесплатном медицинском обслуживании обходилось недёшево (действенные лекарства ведь, уважаемый Леонид Масловский, это не молочко из описанного мной бидона).
Но устроители праздника настаивали, чтобы даже скромный советский писатель не выглядел как какой-нибудь Джек Лондон в потёртых джинсах. С новым гэдээровским костюмом помог мне один снабженец нужного предприятия. Я, грешный, но плоть от плоти места нахождения и своего времени, помог его балбесу-сыну, который при поступлении на факультет журналистики в местном университете написал в сочинении «Сан-Питербурх», получить проходную «четвёрку». Это стоило мне очерка, который я написал за другого балбеса – за сына декана того факультета, не способного самостоятельно справиться с дипломным очерком. Сам же отец не мог помочь сыну в творческой работе, потому что был в своё время, как надёжный партиец, «брошен на образование», хотя до этого состоял инструктором отдела сельского хозяйства обкома, где для «решения всего» оказался переизбыток кадров. Пока справлялся с одной задачей, чуть не забыл о другой, не менее сложной: обувь! При развитом социализме по прикиду да по обувке легко было определить советского инженера, работавшего на предприятии, которое для «несунов» - Клондайк. Сытый вид, с ног до головы выглядел более добротно. Я же со своего «геологического производства» мог вынести только трубу для обсадки ствола скважин. Теоретически. Не поднял бы, и за пазухой она не помещалась. Притом, нам поставляли их пачками. По документам – 12 труб в пачке. На самом деле – всегда 11. Но передающая и принимающие стороны придерживались негласного соглашения, спущенного Партией: врать согласно о выполнении планов, как по отдельным трубам, так и по пятилеткам в целом: что в четыре года, что в семь лет. Поэтому я не удивился, когда обнаружил, что каблуки моих выходных туфель скошены так, что на празднике прессы, идя к микрофонам, я могу сбиться с правильного пути из-за этих проклятых каблуков.
Бросился по обувным магазинам. В 800-тысяном городе было их десятки. Товара - изобилие. И действительно, почти даром. За 10 рублей можно было приобрести и то и другое из материала, похожего на кожу в первый день носки. В такой обуви было не стыдно пройтись на дачном участке от жилого вагончика до отхожего места. Однако областной праздник прессы сосем не то, что вы подумали. Ничего, даже приблизительно достойного его, хоть плачь, не нашлось. Не оставалось уже времени искать балбесов и писать за них очерки. Набрался наглости, заявился прямо в кабинет директрисы известной на весь СССР обувной фабрики «Прогресс». К моей удаче, добрая женщина знала меня по публикациям в местной прессе. Вышел от неё с коробкой кожаной пары, что изготавливала знаменитая фабрика в ограниченном количестве для избранных советских людей. Нет, не номенклатуры. Представители нашего привилегированного класса носили исключительно импортное – от головных уборов до трусов, от трусов и ниже. И продукции Баковского завода резинотехнических изделий за 4 копейки они предпочитали то же за 2 рубля(!) штука. Вот такое равенство в стране победившего пролетариата.
Мне не хочется уличать во лжи Леонида Масловского. Но среди его объективных, в той или иной мере приближающихся к истине исследований, нет-нет да и появятся вкрапления, вроде того, что я процитировал в начале этой статьи-отклика. Так к чему эти запредельные фантазии, с таким восторгом принимаемые некоторыми комментаторами!? Если это не художественное враньё юноши, которого мы видим на фотопортрете, то напрашивается вывод об авторе.
Я представляю его бывшим работником предприятия (возможно, закрытого города), которое имело на своей охраняемой от чужаков территории спецмагазины, вообще спецраспределители. Там прошли доперестроечные годы жизни Леонида Масловского. Он, видимо, никогда не бывал, например, в советских населённых пунктах Псковщины, в свободной торговле которых не то что мясных и молочных продуктов простые жители практически не видели, но редко могли приобрести самое необходимое для жизни с мечтой о коммунизме. Несколько лет подряд, наезжая к Пушкину, я отмечал машинально, заходя в магазины: хлеб, соль, сахар, маргарин, бычки в томатном соусе, спички, табачные изделия, водка… И отовсюду к центру страны с окраин двигались, как охотники на мамонтов, племена добытчиков съестного и товаров первой необходимости в так называемых, исторических уже, «колбасных поездах», не мечтая о «символических ценах»(тоже от Л.М.), тем более о «бесплатном». Накопленные в продуктовой и промтоварной пустыне деньги тратились легко, без счёту, по себе знаю, когда вырывался в Москву или Минск из провинции.
Происхождение сказочных зарисовок Леонида Масловского можно объяснить также иначе. Он, возможно, не знал, что такое тотальный дефицит (в том числе действенных лекарств) по причине того, что каким-то образом (напрямую или через кого-то из близких) принадлежал к тем избранным группам советских людей, которые кормились из рук компартхозноменклатуры за те или иные услуги или за заслуги за услуги. Ведь не секрет, что процветала невиданная за все века России «изподприлавочная торговля», самый чёрный из всех чёрных рынков страны от «Рюрика до наших дней». Что парадным входом в магазины для избранных покупателей стал чёрный ход. Что заветная дверь в конце этого пути открывалась по паролям, известным в высоких местных инстанциях. Что последние три десятилетия советская экономика развивалась в сторону подпольного производства лёгкой и пищевой промышленностью, где цеховики были связаны с самыми высокими партийно-хозяйственными лицами - были под их контролем, а часто в одном лице.
Мне не хочется обвинять Леонида Масловского в двуличии. Назову его просто сказочником. Мне так легче. На душе легче.
В заключение признаюсь, что у меня остались добрые чувства к очередям, этим странным порождениям, видимо, «избытка» (Л.М.) товаров и продуктов питания в советское время. Кто-то из учёных подсчитал, что советские люди суммарно за семь десятков лет простояли в очередях в 10 раз дольше, чем за предыдущие 700 лет, считая от Даниила Московского, стояли их предки, 28-30 поколений. Вот такой «избыток». Так отчего же у меня добрые чувства? Ларчик открывается просто: стояние в очередях дало мне возможность прочесть массу книг, которые я в иных условиях откладывал бы «на потом», ибо под рукой оказывались бы другие, более интересные книги. Так, в тех вышеописанных очередях за молоком я одолел Гомерову «Одиссею». Скажите честно, кто из вас прочёл эту поэму от корки до корки, наслаждаясь мерным гекзаметром? Молчите? То-то же! А вот «Илиаду» до конца я не прочёл. Дети выросли и всё чащи стали становиться в очередь вместо меня. Се ля ви!
