3-го ноября в Санкт-Петербурге состоялся круглый стол под названием «Значение творчества Александра Солженицына в наши дни: pro et contra», посвящённый приближающемуся 100-летию со дня рождения писателя. Ведущий круглого стола, председатель Совета Собора православной интеллигенции Санкт-Петербурга Валентин Евгеньевич Семёнов подвёл итог обсуждения и полемики. Рассматривались три версии личности Александра Солженицына и его творчества.
Первая: Солженицын – предатель.
Вторая: Солженицын – агент КГБ.
Третья: Солженицын – современный юродивый-правдолюбец.
Попутно замечу: меня удивил упрёк уважаемого Валентина Евгеньевича в адрес оппонентов Солженицына в том, что они, якобы, в своей критике делают акцент на изъянах личной жизни Александра Исаевича. Где он нашёл таких критиков? Меня, например, никогда не интересовала личная жизнь «вермонтского затворника», да и что в ней интересного? – обычный двоежёнец, коих полно среди русской интеллигенции – как правой, так и левой. Развратником он не был: идейная борьба съедала его целиком. Так что – ничего примечательного, почти так же, как у Ленина.
На РНЛ материал, посвящённый этому круглому столу, так и называется: «Солженицын – предатель, агент КГБ или современный юродивый-правдолюбец?». Название говорит само за себя. Если отбросить уж совсем смехотворную версию «Солженицын – юродивый-правдолюбец», то остаётся две – «предатель» и «агент КГБ». Что из этих двух – хуже? Говоря словами товарища Сталина – «оба хуже». Но если ещё сузить круг поиска истины, то придётся отсечь и вторую версию из двух: «Солженицын – агент КГБ». Если уж он и был агентом КГБ, то – той его части, которая сама была завербована западными спецслужбами и работала на развал СССР. И с заданием этих завербованных Западом КГБистов дядя Саня справился блестяще. Поэтому, как ни крути, а остаётся лишь единственная версия: «Солженицын – предатель». И вот тут – согласен – можно было бы поспорить – был он сознательным предателем или просто не понимал того, что он творил. Лично я больше склоняюсь ко второй своей версии – «не ведал, что творил». Оправдывает ли это его? – Думаю, что нет, поскольку последствия такого непростительного непонимания, по сути, ничем не отличаются от последствий сознательного предательства.
Я не буду здесь подробно повторять свою аргументацию по поводу мотивов деятельности и творчества Солженицына, в своё время приведенную мной в разных статьях («Моё поколение», «Снайпер со сбившимся прицелом», «Солженицын мало чем отличается от Ленина», «Высокомерие убивает понимание», «Советский вопрос и церковная революция» и др.). В юности и молодости я был очень увлечён Солженицыным, прочитал все его художественные и публицистические вещи. Прежде всего, под влиянием Александра Исаевича я стал ярым диссидентом, как и многие мои сверстники из интеллигентской среды. В Евангелии сказано: «По плодам их узнаете их». Каков же «плод» деятельности и творчества Солженицына? Название ему – пораженчество. Он сформировал в нас (особенно – своим «Архипелагом ГУЛАГом») стойкие пораженческие настроения. Все последователи Александра Исаевича всеми фибрами своих душ желали поражения во всём своей Родине. Все цифры жертв ГУЛАГа завышены Солженицыным во много раз. Он ссылается на непроверенную статистику И.А. Курганова. Понимая всю шаткость этой статистики, он мимоходом даёт ремарку в «Архипелаге ГУЛАГ»: «Мы, конечно, не ручаемся за цифры профессора Курганова». И когда появилась объективная статистика жертв репрессий, начисто опровергающая кургановскую, Александр Исаевич и ухом не повёл. Как это назвать?! Он надолго отравил моё сознание этим пораженчеством, и мне потребовались годы глубокого изучения русской истории, особенно – советского её периода, чтобы изблевать из себя «солженицынизм». Конечно, в этом тоже была своя польза, но только в смысле преодоления диссидентства, воспитанного во мне «вермонтским затворником». И особенно я благодарен великому филологу, историку и мыслителю Вадиму Валериановичу Кожинову, труды которого являются, говоря образно, антидотом против яда «солженицынизма». Об этом я подробно написал в своей статье «Великий шестидесятник», посвящённой Вадиму Валериановичу Кожинову.
Конечно, Александр Исаевич – по-своему феноменальная личность, особенно – по степени своего патологически завышенного уровня притязаний. Он страшно вожделел войти в «первый ряд» классиков русской литературы. Но назовите хотя бы одного русского прозаика или поэта первого ряда, о котором вёлся бы спор – предатель он или нет. Даже Лев Толстой, несмотря на всё своё «диссидентство», на все свои антигосударственные выпады, никогда не воспринимался как предатель. Как путаник – да, но не как изменник. Это и естественно, поскольку, во-первых, Лев Николаевич сам храбро воевал в молодости, защищая Отечество, а во-вторых, его гениальная эпопея «Война и мир» исполнена глубокого патриотизма. У Александра Исаевича – ни того, ни другого: ни храбрости, мягко говоря, ни патриотической эпопеи. Всё его творчество – проклятие советского периода русской истории и Сталина – и больше ничего. На «полку вечности» ни одна из книг Солженицына поставлена быть не может. Да что там – Толстой! Даже Белинского с Герценом никто никогда не причислял к предателям. Их справедливо называли «западниками». Но вот в чём состоит интереснейший парадокс: Солженицын всегда позиционировал себя почвенником, но вместе с тем, по своим словам и делам, оказался самым лизоблюдствующим западником. Вот фрагмент его выступления в 1975 году перед американскими сенаторами: «Многоуважаемые господа! Здесь, в здании Сената Соединённых Штатов Америки, я не могу не начать с того, что нисколько не забыл ту высокую и даже исключительную честь, которую оказал мне Сенат, проявив двукратные усилия присвоить мне звание “почётного гражданина Соединённых Штатов”». Можно ли себе представить более «лизоблюдский» текст? Про такое в народе говорят: «Лизать …» – я опущу обычно употребляемое здесь слово и заменю его словом «сапоги». Кстати, сам Александр Исаевич неизменно злобно иронизировал по поводу подобострастных слов, произносимых советскими писателями и деятелями культуры в адрес КПСС и лично Леонида Ильича. В своём Слове, обращённом к сенаторам США, новоиспечённый американский гражданин намного переплюнул своих советских оппонентов. Мне возразят: «Но ведь Солженицын впоследствии отказался от “высокого звания гражданина США”!». – Ну, и что? Может быть, нам теперь следует обделаться от восторга и не жить? В этом кульбите дяди Сани я вижу лишь «жалкий лепет оправданья» и полное отсутствие глубины ума. Чем здесь восторгаться – решительно не понимаю.
А если прочитать все речи Солженицына, произнесённые в 1975 году перед американским истеблишментом, то образ пожилого Мальчиша-Плохиша – это самое позитивное из того, что встаёт перед мысленным взором. И неизбежно возникает вопрос, который по своим поводам задавал в своё время господин Милюков: «Что это, глупость или измена?». А может быть – всё вместе?.. И уж точно двоедушие господина Солженицына ничего общего не имеет ни с юродством, ни с правдолюбием. Следуя такой логике, можно назвать «юродивым» и предателя генерала Власова, столь уважаемого Александром Исаевичем. И так мы неизбежно должны дойти до признания «юродивым» Смердякова, который говорил: «В двенадцатом году было на Россию великое нашествие императора Наполеона французского первого, и хорошо, кабы нас тогда покорили эти самые французы, умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки». А вот что говорил в 1975 году Александр Исаевич в одной из своих речей в США, обращенной к американскому руководству: «”Внутренних дел” не осталось на нашей тесной планете... Коммунистические вожди говорят вам: не вмешивайтесь в наши внутренние дела, дайте нам душить спокойно... А я говорю вам: пожалуйста, побольше вмешивайтесь в наши внутренние дела... Мы просим вас — вмешивайтесь!». И так далее, и всё в таком же духе. Когда читаешь, то кажется, будто наступаешь в блевотину. И хочется задать вопрос уважаемому Борису Георгиевичу Дверницкому, старейшине Собора православной интеллигенции, озвучившему на петербургском Круглом столе версию о «юродстве и правдоискательстве» Солженицына: Чем позиция Александра Исаевича отличается от позиции Смердякова? Конечно, кто-нибудь из поклонников Александра Исаевича скажет, что, мол, Смердяков ненавидит саму Россию, а Солженицын – коммунистическую власть, которая душит своих же граждан. Но это – смехотворный аргумент. Призывать США «вмешиваться в наши внрутренние дела», чтобы опрокинуть советскую власть, и не понимать, что при этом будет разрушена империя под названием СССР, да и существование самой России окажется под большим вопросом, может только человек с ограниченными умственными возможностями – или… Одним словом, вновь возникает вопрос: это «глупость – или измена»? А вот и буквальное, до запятой, совпадение рассуждений Смердякова с разглагольствованиями Александра Исаевича о войне 12 года: «Простая истина, но и её надо выстрадать: благословенны не победы в войнах, а поражения в них! … Мы настолько привыкли гордиться нашей победой над Наполеоном, что упускаем: именно благодаря ей освобождение крестьян не произошло на полстолетия раньше; именно благодаря ей укрепившийся трон разбил декабристов. (Французская же оккупация не была для России реальностью.)».
Да к тому же в 1975-м году, когда раздавались солженицынские призывы к США «вмешаться в наши внутренние дела», коммунистические вожди в СССР никого уже не «душили» – как утверждает Александр Исаевич. Да, существовали советские законы и правила, которые надо было соблюдать. И преследованиям подвергались лишь те, кто сознательно «лез на рожон». Но никаких массовых репрессий уже и в помине не было. Можно было спокойно учиться и получать прекрасное образование, иметь хорошую работу, свободно передвигаться по всей территории СССР – ограничения устанавливались только в отношении поездок на Запад. Я, как и многие мои ровесники, могу засвидетельствовать, что степень внешней свободы в СССР, особенно – как раз в 70-е годы, была весьма высокой, более того – шёл органичный поступательный процесс демократизации, который был резко и подло прерван группой «беловежских предателей». И сегодня мы, пережившие беспредел «лихих 90-х», когда внутренняя жизнь страны шла исключительно под диктовку Запада, прежде всего – США (сбылась мечта дяди Сани!), с ностальгией вспоминаем охранительные советские времена.
И, без сомнения, Солженицын возглавляет плеяду деятелей, о которых принято говорить: «метили в коммунизм, а попали – в Россию». В этих словах заключается печальный итог творчества и деятельности Александра Солженицына. Идеологическая мёртвая стена, воздвигнутая Солженицыным в своих собственных сознании и душе, не позволила ему разглядеть живую жизнь в советском периоде русской истории. В отличие от многих выдающихся людей, часть которых пережила и перестрадала гораздо больше, чем Александр Исаевич. Например, святитель Лука (Войно-Ясенецкий), прошедший все круги лагерного ада, не только не ожесточился, но – напротив – сделал всё, чтобы помочь своей Родине. Почему Солженицын не захотел последовать примеру величайшего православного богослова Владимира Лосского, которого эмигранты-антисоветчики прозвали «красным богословом» за его отношение к советской власти и патриарху Сергию (Страгородскому)? Почему Александр Исаевич не прислушался к почитаемому им выдающемуся русскому философу Николаю Бердяеву, который сумел распознать в СССР исконную архетипическую непреходящую Россию с её всеотзывчивостью и всечеловечностью? И вот ещё один потрясающий пример, который стирает в порошок всякий «солженицынизм». Речь идёт о русском адмирале, Великом князе Александре Михайловиче Романове. Он ясно понимал суть Февральской революции, в отличие от своих родственников, Великих князей Николая Николаевича, Кирилла Владимировича, Павла Александровича и трёх своих родных братьев – Николая, Сергея и Георгия Михайловичей. Большевиками были зверски убиты более двадцати его родственников, в том числе – трое его братьев и двоюродный племянник. И, несмотря на это, в его «Книге воспоминаний», завершённой незадолго до смерти (умер он в Париже в 1933 году), в эпилоге мы читаем: «–По-видимому, “союзники” собираются превратить Россию в британскую колонию, писал Троцкий в одной из своих прокламаций в Красной армии. И разве на этот раз он не был прав? …британское министерство иностранных дел обнаруживало дерзкое намерение нанести России смертельный удар… Вершители европейских судеб, по-видимому, восхищались своей собственной изобретательностью: они надеялись одним ударом убить и большевиков, и возможность возрождения сильной России. Положение вождей Белого движения стало невозможным. С одной стороны, делая вид, что они не замечают интриг союзников, они призывали… к священной борьбе против Советов, с другой стороны – на страже русских национальных интересов стоял не кто иной, как интернационалист Ленин, который в своих постоянных выступлениях не щадил сил, чтобы протестовать против раздела бывшей Российской Империи».
Впоследствии Солженицын, если мне не изменяет память, говорил что-то о неоднозначной роли большевиков в плане сохранения государства как такового, но это не меняет самой сути «солженицынизма» – лютой ненависти к советскому периоду. Особенно следует отметить позицию Солженицына по сбережению русского народа – мне уже приходилось об этом писать. Александр Исаевич полностью отрицал «имперскость» – как дореволюционную, так и советскую – и предлагал разрушить империю, «сбросив» имперские окраины. Без этого – полагал он – невозможно сберечь русский народ. Надо ли объяснять, что если бы Владимир Путин последовал «рецептуре» Солженицына, то ни Российского государства, ни русского народа уже не было бы на Земле.
И в заключение – несколько слов по поводу якобы пересмотра Солженицыным своих прежних позиций после возвращения из «вермонтского затвора» в Россию. Александр Исаевич, вернувшись на Родину, конечно, не мог не понимать, что он, как говорится, «лажанулся» по всем основным вопросам. – И последовал «жалкий лепет оправданья». Но никакого публичного покаяния, адекватного причинённому им нашей Родине ущербу, от него так и не последовало. Даже перед Шолоховым не извинился. Поэтому не понимаю, на каком основании один из заочных участников круглого стола, Егор Холмогоров, назвал Солженицына «выдающимся консервативным мыслителем». А что касается литературного качества произведений Солженицына, то один мой знакомый, в частности – по поводу «Красного колеса», сказал: «Такое можно прочитать до конца только по приговору суда».
Двоедушие – главное качество личности и творчества Александра Исаевича Солженицына. Это двоедушие, повторяю, воздвигло в нём стену мёртвой идеологии, за которой он уже не в состоянии был разглядеть живую жизнь. Такому человеку можно лишь по-христиански посочувствовать.
Священник Александр Шумский, публицист
