Механизмы воздействия на общественное мнение давно известны и со временем не претерпели значительной эволюции. Жалость — это эмоция, которую легче всего можно вызвать у человека в силу его врожденной способности к эмпатии. Стоит показать ему изображение хромой собачки или плачущего ребенка, как в нем сразу вспыхивает негодование и обида. Вот только людям все же более свойственно сострадание к себе подобным, поэтому в ход куда чаще милых животных идут беззащитные дети. К примеру, образ несчастной девочки, чье детство разрушила война, плотно засел в общественном сознании и стал неким архетипом, к которому время от времени прибегают в своей политике определенные силы. Так, в 2016 году всему миру стала известна история семилетней сирийской девочки Баны, которая на чистом английском, с безукоризненным использованием всех идиом и сокращений, писала душераздирающие твиты о жизни ее семьи в осажденном Алеппо. Посыл всех ее постов был один — армия Башара Асада совместно с российской авиацией устроила настоящий геноцид мирных жителей ее города. В одном из своих твитов она даже призвала остановить Россию и Асада ценой начала новой мировой войны. Как выяснилось позже, сама Бана едва могла связать два слова по-английски, как, кстати, и ее мать, которая якобы помогала вести ей аккаунт. Все эти досадные мелочи не помешали сирийскому семейству стать настоящими звездами западных СМИ.
Похожими приемами пользуются не только разжигатели войны, но и алармисты, которые пытаются донести до людей идею о неизбежной глобальной экологической катастрофе. Многие ошибочно приравнивают истериков с трибун международных форумов к экологам, но между алармистами и экологами есть большая разница. Задача экологов, как учёных, состоит в объективной оценке происходящих на планете изменений на основе эмпирических данных. Цель алармистов совсем другая — сыграть на примитивном страхе людей за свою жизнь и за жизнь близких во имя своей выгоды и выгоды своих нанимателей. Алармисту не нужны никакие данные, исследования и статистика; ведь семя страха лучше всего приживается на почве невежества. В 1992 году, за двадцать семь лет до знаменитого выступления Греты Тунберг на саммите ООН, люди впервые узнали о девочке, которая «заставила весь мир замолчать на пять минут». Двенадцатилетняя канадка Северн Куллис-Судзуки произнесла эмоциональную речь на Саммите Земли в Рио-де-Жанейро, посвященную глобальным проблемам её времени. Уже тогда она использовала те же приёмы, что и её шведская коллега в будущем: говорить наиболее очевидные вещи, обращаться к некой абстрактной категории «взрослых» и не называть конкретных виновных в сложившейся ситуации. Таким нехитрым образом получается, что условный глава корпорации, который допускает использование детского труда на своих фабриках в странах третьего мира, виноват перед обществом ровно в той же степени, как и рабочий на угольной шахте. Куллис-Судзуки, уроженка одной из наиболее экологически развитых крупных стран мира, в своей речи произнесла следующие слова: «Я боюсь выходить на солнце из-за озоновых дыр. Я боюсь дышать воздухом, потому что не знаю, какие химикаты в нём содержатся. Я любила ходить на рыбалку у себя в Ванкувере вместе с отцом, пока мы не выловили рыбу, зараженную раком». Если всё настолько плохо было в Канаде, как же обстояли дела в странах, в которые Запад перенёс все самые вредные производства?
Подъем эко-алармизма и лживость его доводов не значит, что загрязнения атмосферы и пресной воды, истребления отдельных видов животных и растений, детской бедности и других глобальных проблем никогда не существовало. Все они есть и сейчас, но указывая на проблему, важно указать также на её виновника и на возможные пути решения. Проблемой озонового слоя, чье состояние так пугало Куллис-Судзуки, ученые занимались ещё в 1970-е годы. Результатом их деятельности стало подписание в 1987 году Монреальского протокола, который обязывал ратифицировавшие его государства постепенно снять с производства хлорфторуглероды (ХФУ) — химические вещества, разрушающие озон в атмосфере. Оставим за рамками данной статьи непрекращающиеся споры о том, что служит главной причиной разрушения озона в атмосфере: антропогенный фактор или природный. Зададимся другим вопросом — кто стал главным выгодоприобретателем от подписания Монреальского протокола и нескольких его пересмотров?
Американская фирма «Дюпон», одна из крупнейших химических компаний в мире, была одним из главных производителей хлорфторуглеродов, занимая четверть мирового рынка и половину рынка США. «Дюпон» проводила активные политические кампании с целью не допустить запрета ХФУ с начала 1970-х и вплоть до 1988 года. После публикации ряда научных исследований и негативных публикаций в СМИ о деятельности компании её руководители поменяли свою позицию на 180 градусов: теперь они стали главными сторонниками Монреальского протокола. Но они извлекли из него максимальную для себя выгоду. Во-первых, постепенное сокращение производства ХФУ привело к росту цен на эти вещества, что принесло «Дюпону» дополнительную прибыль. Во-вторых, протокол санкционировал выпуск определенных типов химических веществ, которые компания уже готова была вывести на рынок. Далее «Дюпон» приступила к заключению соглашений с промышленными гигантами на эксклюзивное использование своей продукции. В январе 1991 года «Дженерал Моторс» заключила такой договор на использование хладона HFC-134a в автомобильных кондиционерах. Таким путем «Дюпон» плотно закрепилась на мировом рынке заменителей ХФУ, не содержащих хлора. Представители «Дюпон» настаивали на том, что только их компания производит приемлемую замену разрушающих озон химикатам, несмотря на то, что другие крупные компании, такие как IBM, Apple и AT&T, успешно используют альтернативные вещества. Так маленькая девочка принесла большой корпорации миллиарды долларов прибыли.
Кто-то может возразить, что ребенок и не должен разбираться во всех этих сложных политических, корпоративных и научных вещах. В таком случае ребенку лучше всё же учиться в школе, а не выступать с алармистскими заявлениями, которые никак не помогают решать насущные мировые проблемы, а лишь сеют панику. То же относится и к другой любительнице прогуливать уроки — Грете Тунберг, которая ради участия в экологических саммитах даже взяла себе годовой отпуск от школы. Послужной список у шестнадцатилетней эко-активистки без преувеличения огромный: международная забастовка школьников, встречи с Бараком Обамой, Джастином Трюдо и Папой Римским, обложка журнала «Тайм» и «GQ». А также выступления в Давосе и на конференции Всемирного банка, парадоксальным образом сочетающиеся с декларируемой позицией против истеблишмента, уничтожающего планету. Но так ли проста девочка, которую орды журналистов, пиарщиков и голливудских звезд так усиленно пытаются представить «обычной шведской школьницей»?
Мать Греты — Малена Эрнман, известная шведская оперная певица, выступавшая на Евровидении-2009 в Москве. Дочь убедила её отказаться от международной карьеры из-за пагубного воздействия авиации на окружающую среду. Её отец — шведский писатель Сванте Тунберг также оставил свою карьеру, чтобы помогать Грете в ее борьбе. Есть в её окружении и более примечательные люди. Ингмар Рентцог, основатель и исполнительный директор социальной сети для эко-активистов «We Don’t Have Time», по сути, был тем, кто открыл юное дарование для всего мира. По его словам, он случайно увидел девочку на климатической забастовке школьников и сделал о ней посты в соцсетях. Далее, по словам Рентцога, ее популярность естественным образом нарастала как снежный ком, и вскоре Тунберг стала настоящей мировой эко-иконой. Миллионы школьников по всему миру присоединились к её акции и не пошли в школу, объявив поводом для прогулов протест против экологической политики своих стран. Рентцог приписал этот успех себе и, не стесняясь, объявил, что раскрутка Греты принесла его компании более миллиона долларов в качестве пожертвований. Известный шведский журналист Андреас Хенрикксон в своем расследовании писал, что Рентцог знал родителей девочки еще до забастовки и активно помогал семье в ее организации. Сам он, конечно, всё отрицает, но в то же время не скрывает, что оказывал эко-активистке PR-услуги. Подруга матери Греты, Хелена Илес, тоже внесла свой вклад в создание образа решительной спасительницы климата – стокгольмское агентство Iles PR занималось разработкой стратегии раскрутки бастующей школьницы на первых порах наряду с Ингмаром Рентцогом. Луиза-Мария Нойбауэр, которую часто можно увидеть рядом с Гретой на публичных мероприятиях, стала куратором шведской школьницы от немецкой партии «зеленых», а также от ряда фондов и НКО, питаемых пресловутым «Открытым обществом» и фондом «ONE» Билла Гейтса.
Тунберг настолько принципиальна в своей борьбе за сокращение парниковых газов, что даже отказалась от полётов на самолете в пользу путешествий на карбоновой яхте, на которой она и приплыла на экологический саммит ООН. Судно ей предоставил яхт-клуб Монако, а сопровождал «обычную шведскую девочку» в круизе Пьер Казираги, внук князя Монако Ренье III. Если бы Грета почаще бывала в школе, то знала бы, что производство карбона требует огромного количества энергии, что обуславливает его высокую стоимость. Даже если представить, что каждый житель Земли мог бы позволить себе подобную яхту, сколько энергии понадобилось бы для их производства? Что касается знаменитого выступления Тунберг 23 сентября, то содержание её речи было примерно таким же, как и у ее предшественницы из Канады: некие абстрактные взрослые лишили её детства, без всякой конкретики. Только проблема озонового слоя сменилась на более актуальную — глобальное потепление. Выступлением, конечно, борьба девочки с экологическими проблемами не ограничилась. Совместно с пятнадцатью другими детьми из разных стран мира она подала жалобу в ООН на пять государств, которые якобы нарушают её права недостаточной борьбой с изменением климата. В связи с этим серьёзные вопросы вызывает выбор этих стран: Германия, Франция, Бразилия, Аргентина и Турция. Вклад каждой из них в общемировой выброс углекислого газа при сжигании топлива не превышает и двух процентов. В то время как на Китай приходится 28 процентов, на США — пятнадцать, шесть на Индию, пять на Россию и четыре на Японию. Но к этим странам у Греты почему-то претензий нет.
Нам всем хочется жить в мире, который может изменить к лучшему слезинка ребенка. К сожалению, за каждым малолетним идеалистом, вещающим с трибун о грядущей катастрофе, стоят прагматичные взрослые, использующие его в своих целях. Решение глобальных проблем человечества, включая экологические — это комплексный и ответственный процесс, в котором должны принимать участие самые широкие слои населения планеты. Алармистские заявления могут вызвать вспышку краткосрочного интереса к той или иной теме, но в то же время они способствуют упрощению их понимания у людей и смещают фокус с истинных виновников на некие абстракции. Разумеется, эмоциональные речи детей гораздо проще находят отклик в наших сердцах, чем громоздкие исследования скучных учёных, но следует помнить, что простые решения — это путь манипуляторов. И, как показывает практика, манипулировать общественным мнением лишь немногим сложнее, чем внушить какие-либо идеи одному-единственному ребенку.
