С 26 апреля 1945 года штурм Берлина проходил в условиях его окружения советскими войсками. Все немецкие войска были отсечены от Берлина. Бои в городе не затихали не на один час ни днём, ни ночью. Основные трудности наших войск были связаны с огромным количеством водных преград на пути и перемещением немцев по подземным коммуникациям города.
Берлин по своей площади (88 тысяч гектаров) уступал только Большому Лондону и простирался с запада на восток – до 45 км, а с севера на юг – свыше 38 км. Но застроена эта площадь была только на 15%. В остальной части территории города располагались парки и сады. Из 20 районов Берлина 14 относились к внешним, с разрежённой малоэтажной застройкой.
Границей Большого Берлина являлась автострада, а Берлина с внутренними районами с плотной застройкой – окружная железная дорога. Бои на окраинах (предместьях) города, составлявших 14 из 20 районов, для наших танковых армий мало отличались от боёв за городом, и мы не должны их рассматривать как городские бои. Бои носили характер городских в плотных застройках 6-ти районов за окружной железной дорогой.
Упоминаемая ранее, пересекающая Берлин с юго-востока на северо-запад река Шпрее шириной до 100 метров являлась одной из сотен других искусственных и естественных преград для наших войск. Особенно много каналов было в северо-западной и южной частях города. Каждую водную преграду немцы превратили в опорный пункт.
О таком опорном пункте на берегу канала пишет И. С. Конев: «На северном берегу Тельтов-канала немцы подготовили довольно крепкую оборону – отрыли траншеи, воздвигли железобетонные доты, врыли в землю танки и самоходки. Над каналом почти сплошная стена домов – капитальные строения со стенами толщиной метр и больше. По берегу тянутся крупные железобетонные корпуса промышленных предприятий, обращённые к каналу тыловой, глухой стороной и образующие как бы средневековую крепостную стену, спускающуюся к воде. Всё это отлично приспособлено к длительной, упорной обороне. Часть мостов через канал подготовлена к взрыву, а часть уже взорвана. Да и сам канал достаточно серьёзное препятствие: ширина его 40-50 метров, глубина 2-3 метра. Представьте себе теперь этот наполненный водой глубокий и широкий ров с высокими бетонированными, круто обрывающимися берегами. И на 12-километровом участке канала, куда вышли танки Рыбалко, на вражеской стороне… тысяч 15 человек. Плотность 1200 человек на километр в условиях городских боёв, надо сказать, очень высокая. И притом у противника больше 250 орудий и миномётов, 130 танков и бронетранспортёров и свыше 500 пулемётов. А фаустпатронов – неограниченное количество.
К тому же в сознании оборонявшихся на Тельтов-канале немецко-фашистских солдат и офицеров это последний рубеж, на котором они могли нас удержать. За их спиной Берлин. А кроме Берлина, кроме отчаянной решимости драться до конца, погибнуть, но не пустить нас в Берлин (а такая решимость, судя по ожесточённости боёв, у большинства последних защитников германской столицы была) у них за спиной ещё и эсэсовские «молниеносные» трибуналы, куда немедленно доставляли всех уличённых в дезертирстве.
В этот период (что единодушно подтверждается десятками и сотнями показаний пленных) эсэсовцы и гестаповцы действовали с особой беспощадностью, расстреливали и вешали всякого, кто оставлял позиции или был по каким бы то ни было причинам заподозрен в этом.
В те дни Гитлер, как известно, вёл себя как одержимый, заявив даже, что немецкий народ недостоин такого руководителя, как он. Относясь с ненавистью к собственному народу, он готов был мстить ему за бесславное крушение своей кровавой авантюры.
В Берлине царила атмосфера истерически молниеносных расправ, предельной жестокости. И эта атмосфера, вселяя страх, безусловно, продлила агонию немецкой столицы.
Кого только не было там, на Тельтов-канале, особенно в батальонах фольксштурма, состоявших из кадровых солдат, стариков и подростков, которые плакали, но дрались и поджигали фаустпатронами наши танки» .
Нашим артиллеристам предстояло менее чем за сутки преодолеть 150 километров и к утру 24 апреля уже стоять на позициях Тельтов-канала, обеспечивая переправу танков. Наши артиллеристы прибыли в назначенное время, показав высочайший уровень подготовки личного состава и качества нашего артиллерийского вооружения. «На фронте главного участка прорыва протяжённостью 4,5 километра было сосредоточено около 3000 орудий, миномётов и самоходных установок, 650 стволов на километр фронта! Пожалуй, это единственный случай за всю мою практику на войне, пишет И. С. Конев.
Кроме артиллерии, предназначенной для подавления обороны врага на Тельтов-канале, специально для обеспечения форсирования и дальнейшей поддержки наступления было выделено много орудий прямой наводки. По существу, вся непосредственно войсковая артиллерия, начиная с 45-миллиметровой и кончая 122-миллиметровой, а также тяжёлая артиллерия 152- и 203-миллиметровых калибров предназначалась к использованию в качестве орудий прямой наводки, наиболее точной и прицельной». На снарядах наши бойцы писали: «За Сталинград, за Донбасс, за Украину, за сирот и вдов. За слёзы матерей».
И при таком количестве артиллерии в некоторых местах форсирование канала оказалось делом довольно сложным. Но, в общем, форсирование канала прошло успешно. Переправа шла весь день, вечер и ночь. В ночь с 24 на 25 апреля танки 1-го Украинского фронта прорвали внутренний оборонительный обвод и ворвались на улицы густозаселённого Берлина. Войска 1-го Белорусского фронта в это время, незначительно опережая войска 1-го Украинского фронта, уже вели бои в густозаселённых районах Берлина, продвигаясь к центральной части города. Действия наших наземных войск постоянно поддерживала авиация. Но не всегда погодные условия позволяли ей действовать достаточно активно. А артиллерия и танки били и били по Берлину, и все понимали, что как только мы возьмём Берлин, так кончится война. О конце войны мечтали все долгие годы борьбы с врагом. И желание скорей воплотить свою мечту в жизнь придавало нашим бойцам силы в эти последние дни войны.
Войска Конева и Жукова стремились к Рейхстагу, потому что Рейхстаг был центром Берлина, и его взятие означало взятие города и окончание войны.
Двум фронтам стало уже тесно в центре Берлина, и Ставка провела новую разграничительную линию между фронтами, в результате которой наступление на центр передавалось 1-му Белорусскому фронту, который изначально был определён как главный при штурме Берлина.
И. С. Конев начал вывод своих войск из центра Берлина за разграничительную линию. Последняя разграничительная линия между войсками 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов была установлена Ставкой с 24 часов 28 апреля. Пришлось Коневу вывести из центральной части Берлина ещё часть войск, включая войска нацеленные на Рейхстаг, как и ранее передав освобождённые от противника территории города войскам 1-го Белорусского фронта. По-моему, данное решение было правильным и соответствовало сложившейся обстановке.
Труднопреодолимыми препятствиями на пути наших войск являлись и специальные железобетонные убежища. 400 из них были очень крупными и представляли собой наземные железобетонные бункеры, в которых мог помещаться крупный гарнизон от трёхсот до тысячи солдат. Некоторые из них имели по шесть этажей, высота их достигала до тридцати шести метров, толщина перекрытий колебалась от полутора до трёх с половиной метров, а толщина стен, один-два с половиной метра. Существующие в то время полевые системы артиллерии разрушить такие бункеры практически не могли.
На площадках бункеров находились зенитные орудия, применявшиеся, как против авиации, так и против наших танков и пехоты. Много было настроено и железобетонных колпаков полевого типа. В этой связи удивляет высочайшая организация снабжения Красной Армии.
Когда Конев из Берлина доложил в Ставку Верховного Главнокомандования, что ему нужна артиллерия особого назначения, особой мощности (такая артиллерия находилась в распоряжении Ставки), то ему тотчас её доставили в Берлин. А ведь это тяжелейшие орудия, поражающие своим размером и мощностью даже бывалых артиллеристов, а не только солдат других родов войск и гражданских лиц. Ни вес, ни размеры не явились помехой для советских служб снабжения и перевозки. Орудия были доставлены в указанное место Берлина в указанный срок. Вероятно, про эти орудия Жуков писал, что вес их каждого снаряда составлял полтонны, а оборонительные сооружения противника они разносили в пух и прах.
Во время ожесточённых боёв, которые вели наши войска в Берлине, 25 апреля на Эльбе 34-й гвардейский корпус 5-й гвардейской армии генерала Жадова встретился с американскими войсками. Того самого Жадова, который во время Курской битвы силами своей 5-й армии и 5-й танковой армии Ротмистрова отразил немецкий удар под Прохоровкой, а затем вышел к Днепру и захватил плацдарм на его правом берегу. Эта армия геройски сражалась во всех операциях фронта и с боями дошла до Эльбы.
С момента встречи советских войск с американскими войсками гитлеровская армия оказалась окончательно рассечённой пополам.
Встретились на Эльбе с американцами и танкисты 4-го гвардейского танкового корпуса генерала Полубоярова, войска 32-го гвардейского стрелкового корпуса генерала Родимцева. Того самого Родимцева, дивизия которого насмерть стояла в Сталинграде в 1942 году. Встретились с союзниками и другие соединения 1-го Украинского фронта.
Бои в Берлине продолжались. 28 апреля части 1-го Белорусского фронта форсировали реку Шпрее и вышли на подступы к Рейхстагу, до которого оставалось пройти всего несколько сотен метров.
29 апреля войска 1-го Белорусского фронта продолжали продвигаться к Рейхстагу, ночью захватив мост Мольтке через Шпрее, вели бои с окружённой берлинской группировкой, засевшей в районе парка Тиргартен, и с немецкой группировкой, находящейся в комплексе зданий гостипографии. До Рейхсканцелярии, в которой находился бункер Гитлера, оставалось буквально несколько улиц. Войска 1-го Украинского фронта согласно новой разграничительной линии в это время очищали от врага западную часть Берлина.
Взять Рейхстаг было нелегко. «Подступы к нему прикрывались крепкими зданиями, входящими в систему девятого центрального сектора обороны Берлина. Район рейхстага обороняли отборные эсэсовские части общей численностью около шести тысяч человек, оснащённые танками, штурмовыми орудиями и многочисленной артиллерией», - пишет Г. К. Жуков. 29 апреля наши войска не смогли взять Рейхстаг из-за сильного огня противника из зданий Кроль-оперы, стоявшей напротив Рейхстага.
30 апреля была подтянута артиллерия большой мощности для стрельбы по врагу прямой наводкой, поставлена задача 207 стрелковой дивизии захватить Кроль-оперу и прикрыть фронт и тыл наступающих на Рейхстаг частей. В 11 часов 30 минут после сильной артподготовки части 79-го стрелкового корпуса перешли в наступление. «В 14.20 1-й батальон 380-го стрелкового полка и 1-й батальон 525-го стрелкового полка 171-й стрелковой дивизии первыми ворвались в Рейхстаг и водрузили в окне знамя Победы. Как утверждается в журнале боевых действий 3-й ударной армии, «первым ворвался в здание Рейхстага командир 1-го батальона 380-го стрелкового полка 171-й стрелковой дивизии капитан Самсонов». В 14.25 в здание ворвались подразделения 756-го и 674-го стрелковых полков 150-й стрелковой дивизии… Бои за Рейхстаг продолжались весь день, и только в 21.30 30 апреля было поднято знамя на его куполе. В приказе Военного совета 1-го Белорусского фронта №06 от 30 апреля 1945 года значилось:
«2. Войска 3-й ударной армии генерал-полковника Кузнецова, продолжая наступление, сломили сопротивление врага, заняли главное здание рейхстага и сегодня, 30.04.45 г. …подняли на нём наш Советский флаг. В боях за район и главное здание рейхстага отличился 79-й стрелковый корпус генерал-майора Переверткина и его 171-я стрелковая дивизия полковника Негоды и 150-я стрелковая дивизия генерал-майора Шатилова». Под занавес сражения за Тиргартен 30 апреля в город прибыла 1-я польская пехотная дивизия и была направлена на помощь нашей 2-й гвардейской танковой армии.
«1 мая в руках немцев остались только Тиргартен и правительственный квартал. Здесь располагалась Имперская канцелярия, во дворе которой находился бункер ставки Гитлера. В этот день Мартин Борман записал в своём дневнике: «Наша имперская канцелярия превращается в развалины».
В 3 часа 50 минут 1 мая на командный пункт 8-й гвардейской армии Василия Ивановича Чуйкова был доставлен начальник генерального штаба германских сухопутных войск генерал пехоты Кребс, который заявил, что Гитлер 30 апреля покончил жизнь самоубийством и он, Кребс, по заданию нового правительства прибыл для установления условий проведения переговоров о перемирии. Кребс передал Чуйкову письмо Геббельса к советскому Верховному Командованию. В письме Геббельс сообщал о смерти Гитлера, о передаче Гитлером всей власти в стране Дёницу, ему и Борману, а также приложил к письму завещание Гитлера со списком нового имперского правительства.
На сообщение Жукова о смерти Гитлера и предложении перемирия И. В. Сталин ответил:
- Доигрался, подлец. Жаль, что не удалось взять его живым. Где труп Гитлера?
- По сообщению генерала Кребса, труп Гитлера сожжён на костре.
- Передайте Соколовскому, - сказал Верховный, - никаких переговоров, кроме безоговорочной капитуляции, ни с Кребсом, ни с другими гитлеровцами не вести».
Не получив согласия на безоговорочную капитуляцию, войска 1-го Белорусского фронта продолжили штурм города. Вечером 1 мая начались ожесточённые бои за Имперскую канцелярию. Бои вели 301-я и 248-я стрелковые дивизии 5-й ударной армии. Как писал Г. К. Жуков, Рейхсканцелярия была взята, и 2 мая с врагом было полностью покончено. Остатки берлинского гарнизона сдались в плен.
А. В. Исаев пишет, что в приказах командования 1-го Белорусского фронта не указывался такой объект, как Рейхсканцелярия, но с востока к ней выходила 5-я ударная армия, а к вечеру 1 мая частям 8-й гвардейской армии оставалось пройти до Рейхсканцелярии всего несколько кварталов. В его исследованиях, основанных на архивных данных утверждается, что наше командование 28 апреля ещё не знало, что в Рейхсканцелярии находился бункер Гитлера и часть немецкого главного командования. Скорей всего это было именно так, что лишний раз подтверждает насколько преувеличены достижения нашей разведки, представители которой якобы находились в высших эшелонах власти гитлеровской Германии.
Войска 1-го украинского фронта также продолжали сражаться 1-го и 2-го мая. 1 мая после отклонения Геббельсом и Борманом нашего требования о безоговорочной капитуляции вся артиллерия обоих фронтов, находившаяся в Берлине, нанесла одновременный мощный огневой удар по немцам.
Но и после этого удара боевые действия 1-го Украинского фронта не прекращались всю ночь на 2 мая... И. С. Конев пишет о том, что 2 мая в 2 часа 50 минут по московскому времени радиостанция 79-й гвардейской дивизии 8-й гвардейской армии 1-го Белорусского фронта приняла радиограмму от немцев на русском языке: «Алло, алло, говорит 56-й танковый корпус. Просим прекратить огонь. К 12 часам 50 минутам ночи по берлинскому времени высылаем парламентёров на Потсдамский мост. Опознавательный знак: белый флаг на фоне красного цвета. Ждём ответа». На рассвете 2 мая 1945 года началась массовая капитуляция вражеских войск.
Леонид Петрович Масловский. 26.04.2015 г.
