- Вы мне что-то про ихнюю идеологию расскажите, пожалуйста!
— Ее у них нету, — сказал председатель комиссии. — Они сплошь ждут конца света…
Андрей Платонов, "Чевенгур"
Главный пафос русского рэпа можно определить как апокалипсический. Начиная с творчества ранней Касты («Бархатная пыль», «Людям вряд ли», «Язычество» и т.д.) тема грядущего конца света и наступления новой исторической эпохи стала основной в русском рэпе.
«У новой эпохи режутся зубы –
Из тех же мест, где раньше торчали заводские трубы,
Об этом шепчутся в темноте старухи
Пуская слухи о неминуемой разрухе»
- говорится в одной из песен Касты. Этот апаколиптический пафос в русском рэпе сочетается с другим – пророческим, который был всегда присущ поэзии, а рэп – это прежде всего поэзия, как утверждал один из зачинателей этого направления в России, Алексей Перминов, который в народе более известен под именем Грюндиг (группа Рабы лампы). Русский рэп вслед за русским роком усваивает этот основной пророческий пафос русской поэзии и шире – русской литературы вообще. Пророк не предсказывает (этим занимаются колдуны), пророк бичует свой народ за неправедную жизнь и пророчит ему будущее наказание. В этом смысле в современном нам мире не найти более жесткого и бескомпромиссного приговора современности, чем тот, который мы видим в русском рэпе.
Под русским рэпом следует понимать здоровую реакцию на болезнь, которая поразила теперь Россию. Болезнь эта называется бездуховность, забвение. Неудивительно поэтому обращение русского рэпа к традиционным ценностям. Так, один из главных продолжателей кастовской традиции, Артем Лещук (Саграда, группа Соль земли) не скрывает своей конфессиональной принадлежности. Сразу оговорюсь - нет, это не «православный рэп», точно так же Пушкин не являлся православным писателем, и тем не менее глубокая укоренненность в своей культуре позволила нашему великому поэту воплотить в своем творчестве православные идеалы. Точно так же в рэпе Саграды находят себе выражение истинно христианские мотивы. Апокалиптические прозрения облечены у него в картины страшных глобальных явлений, прихода страшных космических кораблей («В отрыв», «Созвездие лезвий»), затмений и глобальных экологических катастроф («Цифровой шторм»), мировых войн («Бессмертная техника правды» совместно с Малым кристаллом, невероятно живо рисуется картина третьей мировой войны в песне «Лишенный сана»).
Саграда использует совершенно новые образы для воплощения старой темы, для реализации старой миссии русской мысли. Поэтому неудивительно его обращение к Достоевскому (песня «Идиот»). Живая боль за судьбу родной земли в песне «Камо грядеши» собирается почти в тезис, который звучит одновременно и как молитва: «Боже, дай же мне меч Твоего имени, кольчугой мне будет речь моего племени». Общая тенденция русского рэпа – неприятие чужого распада и стремление к родной собранности – собранности в родной культуре, в родной философии и литературе, в родном языке:
Наше противо-ядие им противо-показано!
И Солнце Правды скоро станет в конечной фазе -
О том, как крестной казнью мир избавлен от проказы
Величайшая история когда-либо рассказанная
(Саграда, «Выше наших этажей»)
Одновременно с апокалиптическими темами в творчестве Саграды есть и лирика, в которой видны черты глубокой боли от утраты. Эта линия, однако, не столь сильна в конкретном своем выражении и вполне сливается с главной линией его творчества, что опять же возможно благодаря православному христианскому понимания мира и человека, в котором снимается антиномия общее – частное, и в результате боль за мир, за родину, за человечество оказывается личной болью, и наоборот, личная, частная боль может обрести мировые масштабы.
Саграда рисует картины упадка современности, картины страшного суда и наказаний:
Встань рядом:
И ты увидишь, как мы падаем
В колодца, кратеры,
Кишащие гадами,
Где кости перекатаны
С дуплонами и дукатами
(Саграда, «Упадок»)
И тем не менее при всем том от творчества его нет впечатления обреченности и уныния, наоборот – Саграда из всех сил указывает на наличие надежды найти путь к спасению. Во времена упадка, когда тьма сгущалась, поэты и философы всегда указывали людям путь. И вот Саграда говорит: «если тропы в темени – идите на огни». Однако поэт указывает нам не только на спасение благодаря бегству или уходу от мира, он рисует нам не только правду спасающуюся, но и Правду завоевывающую, Правду сильную и могущественную, он зовет нас к духовной войне, к решимости и бескомпромиссности в утверждении своей правды:
«Это звучит труба у вашего порога,
Мы принесли вам страшную веру
В Распятого Бога!» (песня Созвездие лезвий)
Пожалуй, одной из самых знаковых для русского рэпа групп на сегодня является, пожалуй, 25/17. Нет смысла в сотый раз объяснять смысл названия группы или говорить о радикальных взглядах, в которых многие обвиняли участников группы. Но есть смысл говорить о главном и серьезно, потому что уже давно пора говорить серьезно о русском рэпе как о феномене.
Один из участников группы Андрей Бледный также не скрывает своей конфессиональной принадлежности (протестант) и не стесняется говорить о традиционных ценностях и пропагандировать их, достаточно посмотреть или прочитать любое его интервью. В клипе на песню «Огонь» религиозный пафос виднеется уже в первой строчке песни:
«Если Бог хочет наказать – Он лишает разума
Мне часто кажется, что вся страна наказана», -
которой, однако, предшествует сперва цитата из Ветхого Завета (Авраам, пристающий к Богу, Который идет уничтожить Содом и Гоморру, с вопросами о праведниках). Рефлексия над современностью здесь облекается в одеяния ветхозаветных сюжетов вовсе не случайно. Цитаты из Писания встречаются у Бледного вообще довольно-таки часто. Апокалиптические мотивы в песнях 25/17 тоже обыкновенное дело, и звучат они не порой не просто с усталым пессимизмом («Будущего нет, счастья нет, гнев тоже кончится – бесконечное одиночество»), но с непреодолимым отчаянием в голосе, который то и дело срывается на крик (песня проекта Лёд 9 под названием «Котята два», записанная совместно с писателем Захаром Прилепиным, в которой Бледный в припеве надрывно кричит: «они не видят, они не слышат, они не ведают, что творят!»).
Вообще Андрей Бледный особенно знаменателен в нашей теме, ибо на его примере вполне уже очевидна преемственность русского рэпа русскому року: совместные песни 25/17 с Константином Кинчевым, Дмитрием Ревякиным, Вячеславом Бутусовым, проект Бледного «Лёд 9» есть полностью электронный альбом на музыку Егора Летова. Ко всему этому Бледный никогда не упустит возможности официально откреститься от популярного рэпа и объявить, что ему вообще плевать на хип-хоп. В любом случае 25/17 по идейным своим убеждениям остается в глубоком андеграунде.
Андерграунд… На русский язык это слово переводится как подземка, подполье. Самое главное в русской культуре всегда было в подполье, в глубине. Русский рэп -наследник главной русской религиозно-философской интуиции, он исходит из глубины русского сознания, постепенно наполняя заимствованную форму своим самобытным содержанием. Главная тема русского рэпа – апокалипсис (см. песни Андрея Бледного «Огонь», «Бесконечное одиночество»). Через русский рэп сегодня Россия говорит сама с собой о своих самых главных последних, проклятых вопросах, которые по традиции воспринимаются как последние вопросы не России только, но всего мироздания, вернее, проблемы мироздания – это и есть русские проблемы, потому что русский человек – это всечеловек, а Россия вбирает в себя весь мир, и потому постоянно болит – за весь мир. Русский рэп заставляет вспомнить про эту особенность России и русского человека (Бледный: «Когда вокруг рассеяне – мы остаемся русскими!»), восстанавливает эту особенную национальную идентичность (Каста: «Россия! Не рви душу в клочья! Я такой же как ты! И на этом закончим!»). Особенно обидно в связи с этим, что официальная наша церковь почти никак не реагирует на этот живой религиозный голод нашего поколения, будто не замечает эти подземные нарастающие течения в нашей жизни, которые вот-вот вырвутся на свет и станут достоянием шокированной общественности. Естественно, что этот религиозный голод, который жаждет откровений и последних истин, никак не может удовлетвориться официальной формальной церковностью, которая как ни крути, а все-таки является социальным институтом. В русском рэпе просыпается христианство последних времен, христианство страшного суда, которому не нужны социальные институты и сама социализация, но нужна свобода как она есть.
Целью этой нашей короткой статьи никак не является анализ текстов отдельных представителей так называемого русского рэпа, познакомиться с текстами и с песнями сможет сам читатель, для этого ему достаточно набрать в поисковике слова: 25/17, Соль земли, Записки неизвестного и т.д. Наша же цель обратить внимание на общие тенденции в русском рэпе. Разговор о нем только начинается, вполне возможно, что для него еще не настало время, однако ж мы начали и того с нас довольно. Наша мысль проста и будет вполне понятна любому человеку, знакомому со своею культурой и готовому воспринимать то, что эта культура выдает нам сегодня. Наша мысль, кратко резюмируя, состоит в том, что т.н. русский рэп есть культурный феномен, наследующий некие общие глубинные мотивы русской литературы, русской религиозной философии и русской культуры в целом. А потому понять этот феномен можно только в контексте этой самой русской культуры, которая в корнях своих глубоко религиозна, обращена к религиозным проблемам. Именно потому мы и предлагаем отельное, пусть и весьма условное название для т.н. русского рэпа – русский религиозный рэп. Такой рэп есть часть нашей общей рефлексии над своею современностью и над своим прошлым. Потому-то человек, неравнодушный к будущему России, не останется равнодушным к русскому рэпу. Ибо «поэтом можешь ты не быть, но…»
Читатель может возразить мне и сказать, что я начал с религии, а заканчиваю социальными строками. Однако на это я отвечу, что наша социальная рефлексия вся насквозь пропитана религиозно-утопическими мотивами, начиная с декабристов и заканчивая большевиками, поэтому противоречия между началом и концом у меня нет никакого. Для нас судьба религиозной идеи соединена с судьбой самой России, которая эту идею несет и о ней вещает. Теперь эта идея транслируется в том числе через русский рэп. Захар Прилепин сказал по этому поводу, что «это нормально». Это нужно либо принять и понять, либо отказаться от национальной рефлексии, от национальной идеи, от России. Иначе никак.
