По телевизору показывали бразильский сериал “Сеньорита”. Главная героиня вновь попала в беду из-за своего жестокого и злого отца, и её старая няня-негритянка снова плакала, переживая о судьбе своей воспитанницы.Мрачный сериал хоть как-то отвлекал от мрачных мыслей.
Настроение у Нины было отвратным. Денег не было, а Дмитрий опять требовал купить ему новые джинсы. “Да пойми, ты, - говорила сыну Нина, его мать, - пойми, что капитализм - это гадость, и даже хуже. И ты не должен стремиться одеваться также, как Юрий и Владимир, у них родители много зарабатывают. Ты должен привыкнуть к тому, что мы - нищие, да и пора уже понять, что не тряпки делают человека”. “А что делает?” - спросил напористо Дмитрий. “Твои умные книги?”.
Нина не ответила на его вопросы, потому что уже много раз на них отвечала. И с каждым разом ей становилось всё муторнее и муторнее на душе.
И вдруг, словно радужный колокольчик, раздался звонок телефона. Нине предлагали поработать с ребёнком в семье миллиардера. Она обрадовалась, что будет зарабатывать, что сможет решить многие свои проблемы, устроить сына в платный институт, подлечить старушку-мать.
Словом, она была полна надежд. Её близкие друзья были в восторге. “Это же просто замечательно!” - говорили они. Только одна подруга сказала ей: “А знаешь, что жена господина N. своих гувернанток бьёт по лицу и никто у неё больше недели не работает? А ты знаешь, что я сама хотела устроиться уборщицей, а хозяйка сказала, что если буду плохо убираться, то она меня бить будет. Ну, я и послала её…
Знаешь, мне иногда страшно становиться ночью во сне, если я вижу себя в какой-нибудь богатой квартире. Очень страшно. И я этот страх чувствую всем телом, всей кожей, всеми клетками.
Ты же знаешь, я смелая. А сейчас много таких, что идут в рабство, у кого пятеро детей и муж умер, у кого долги, у кого ещё что. Вот и идут в кабалу. Но вот тебя-то я не пойму никак. Тебе-то зачем в рабыни? Дмитрий уже большой, может сам подрабатывать. А ты же счастлива со своей работой, или я ошибаюсь? “.
“Да, я счастлива, - тихо ответила Нина. - Но я всё же попробую. Возьму отпуск”,
На работе Нине отпуск дали. Нина пришла домой и стала собираться на новую работу. Старушка,её мать, не разделяла её оптимизма. Что-то бурчала себе под нос, а потом сказала: “Помнишь, у Горького, “рождённый ползать летать не может”, но и рождённый летать - ползать не может”.
***
Тропическое бразильское солнце нещадно палило землю, когда старая негритянка Виржиния увидела въехавший на фазенду экипаж. Виржиния почувствовала, как радостно забилось её сердце, и с криком: “ Моя девочка приехала”, выбежала из дома. Там во дворе из роскошного экипажа ступила на землю сказочно одетая девушка. Она протянула к негритянке руки и сказала: “Ба, как я рада тебя видеть”.
***
Почему-то Нине представился именно этот отрывок из сериала “Сеньорита”, повествовавшего об эпохе рабовладения в Бразилии. Но, когда она открыла глаза, то видение исчезло. И Нина увидела рядом с собой не взрослую девушку, а трёхлетнюю малышку. Она уже видела такую, когда в очередной раз перечитывала “Хижину дяди Тома”. “Как похожа на Эльвиру, такие же кудри и такие же добрые глаза”, - подумала Нина. “Да, ведь это она сказала мне сейчас о том, что рада меня видеть”, - продолжала думать Нина. “И я рада с тобой познакомиться”, - ответила улыбаясь Нина, ответила на чистом португальском языке, на том же, на котором говорила и маленькая кудрявая фея.
Тем временем девчушка продолжила разговор, она взяла со стола шоколадную конфету и протянула её новой няне Нине. Та конфету съела. “Ну, прямо праздник”, - подумала она. Как давно она не ела шоколада…
Малышка сказала: “Ну, что ж, а теперь пойдём играть”. “Пойдём, - ответила Нина, и взяла на руки, протянутую ей куклу.
Когда они расселись в комнате у девочки, то девочка вдруг запела старинную португальскую колыбельную. А Нина подхватила. Ей тоже нравилась эта песня, когда она жила в Португалии, она пела её своему маленькому сыну.
Когда они закончили петь, то Нина спросила: “Откуда ты знаешь эту песню?”. И девочка грустно ответила: “Это пела моя няня Мария”.
“Как восхитительно!” - с умилением в голосе произнесла молодая хозяйка, открывая дверь в детскую. “Вы поёте одни и те же песни”.
День прошёл хорошо. Нина ходила за девочкой, как привязанная. Часто они заходили в ванную комнату, и девочка садилась на горячий пол. Нина никогда раньше не видела горячих полов, никогда не видела такой плиты, какая стояла в кухне, никогда не видела домашнего кинотеатра и уж тем более ничем этим не умела пользоваться. Даже крюки в ванной и в кухне были сделаны по-другому, не так как дома у Нины. Всё это надо было осваивать заново. Было ощущение, что Нина попала на другую планету, где всё иначе. Только сейчас, сегодня, она не моглаа понять нравиться ли ей всё это или не нравиться. Просто всё казалось чужим…
Полы блестят, кровати с высокими пологами, как у Людовика ХIV, посуда, как из музея. Но почему-то это не восхищает Нину, ведь это же красиво?..
А стоящая в углу новогодняя ёлка вообще действует на неё удручающе. На ёлке висят одни тёмно-красные шарики. Говорят, что так сейчас модно. Но тогда ёлка для кого? Для взрослых? Малышам ведь интересны зайчики, рыбы, гномики, разноцветные лампочки. Нина подумала об этом, и ей стало жаль свою богатую подопечную. “Вот, если бы она могла побывать у меня дома. и посмотреть на мою ёлку, ей бы очень понравилось, а то к этой ёлке она даже и не подходит”.
Странно было всё. И было странно, что нищая учительница жалела богатую девочку, лишённую обычных детских радостей.
Во второй половине дня вдруг обнаружилось, что у маленькой девочки есть брат. Эдакий вождь краснокожих современного типа. Любимым занятием вождя было откручивание головы у младшей сестрёнки. И остановить его было делом невозможным. На все замечания Нины, он никак не реагировал или отвечал ей: “Ты ничего не знаешь!” .(Мило!.. Правда? Известный лингвист, преподаватель института и ничего не знает…).
Хозяйка ушла по магазинам и оставила своих детей Нине. И тут Нина поняла, что занять детей ей нечем. У них были дорогие игрущки, но совсем не было игр. И тогда Нина стала играть с ними в крестики-нолики, если бы девочка умела писать, они могли бы сыграть в чепуху, но увы…
Мальчик говорил только по-португальски и по-английски. И с утра до ночи смотрел мультфильмы на английском языке.
Время шло, а хозяйка всё не возвращалась. Вдруг малышка схватила какой-то электрический прибор, Нина сказала ей, что это опасно и трогать нельзя. Но девочка продолжала вертеть прибор в руках. Тогда Нина выхватила неизвестную вещь из рук ребёнка и положила на высокий подоконник, но в тот же момент почувствовала адскую боль. Это зубы девочки впились ей в руку. Нину никто и никогда не кусал. И она схватила малышку и как следует её отшлепала. Девочка поплакала немного, но минут через пять стала ласкаться к Нине. Нина не раз потом пожалела о том, что не заставила ребёнка извиниться. Чёрное пятно от укуса красовалось на руке более двух недель.
Но хозяйка всё не шла и не шла. Телефон она унесла с собой и Нина с детьми была заперта в квартире, словно в тюрьме.
Девочка заплакала, спрашивая: “Где моя мама?”. Мальчик погладил сестру по голове и сказал: “Мама придёт завтра”, Нине стало совсем не по себе. Но в девять вечера мадам пришла и принесла свои извинения. Она явилась, гружёная коробками с нарядами. И обращаясь к управляющему спросила: “ Не съездить ли нам сейчас за сейфом для денег?”. Но управляющий уже отработал 12 часов и предложил: “Может, лучше завтра”. На что хозяйка ответила: “А ты ленив, дружище”.
На второй день сначала всё было нормально. Неприятности начались с обеда. Прислуга вся (и повар, и уборщица, и охранники, и шофёр) питались в кухне, правда, обед у них был скромнее господского. У господ - мясо, у прислуги - сосиски. Есть было страшновато, потому как посуда стоила целое состояние. Разобьёшь тарелку - вовек не расплатишься.
Нина тогда обедала, когда к ней подошла малышка и попросила сосиску. Нина была рада поделиться, у неё на тарелке лежали целых три сосиски, а больше двух она никогда в жизни за раз не ела. Малышка с удовольствием съела сосиску. Лицо её стало сияющим и довольным, как у сытого котёнка.
Но тут в квартиру вошла хозяйка.
“Ела что-нибудь моя дочь?” - строго спросила она. “Да, - радостно ответила Нина, - суп и сосиску”. “О Боже, - закатила глаза юная мадам. - Что Вы наделали, она не должна больше никогда есть сосисок. Это её кормили так там за границей. А здесь она должна привыкать к пище богатых людей - мясо, фрукты, овощи, йогурты”. На какую-то минуту она замолчала. А потом спросила тоном, которым спрашивают дурака: “Я надеюсь, что Вы меня поняли?”. “Да, - сказала Нина и кивнула головой.
К вечеру явился хозяин, он принёс жене букет цветов, который явно стоил больше, чем Нинина зарплата в школе.
В этот день из богатого дома исчезла уборщица. Её уволили, она не постелила вовремя кровать в детской комнате.
Нина пришла домой и заплакала, столь чужой и фальшивый был для неё этот мир.
Но под напором сына решила поработать ещё пару деньков.
Утром, перед работой, она должна была забежать в свой институт. Студенты, увидев Нину Александровну, радостно закричали: “Ура!”. А преподаватели рассказали, что заключают друг с другом пари на то, сколько же дней Нина проработает у богачей.
Всё это было мило и забавно, но надо было идти на работу.
***
Уже близилось время ужина, когда вождь Краснокожих приказал Нине принести ему в гостиную обед, чтобы есть и смотреть мультики.
Он мило пожёвывал и хохотал над проделками Микки-Мауса, когда его мать вошла в гостиную и с возмущением в голосе сказала: “Ты что это обуржуазился, сынок? Едят в кухне”. Послушный сын ушёл с тарелкой в кухню. Тут же и малышка попросила у Нины молока. Нина вошла и увидела, что мальчик кушает стоя, около кухонного шкафа. И, конечно же, сказала ему: “”Сядь за стол и поешь”. Но эти слова, сказанные мягким тоном, страшно разозлили хозяйку. Её сыночка надо называть только на “Вы” и замечания ему делать не полагается. Хозяйка сказала сыну: “Сыночек, если хоть кто-то так с тобой заговорит, скажи мне, я тут же уволю этого человека”. Нина посмотрела на хозяйку и спросила: “А, если Ваш сын будет обижать Вашу дочь, то как мне быть?”. “Моя дочь сама виновата, всегда ко всем лезет”, - был ответ. И сказано это было о девочке трёх лет. Нина поняла, что стала гувернанткой нелюбимого ребёнка. И ещё она поняла, что оставаться здесь опасно - если мальчишке всё можно, то чёрт его знает, чем это кончится.
И главное, что поняла Нина, что унижать себя она не позволит.
Отработав положенные два часа, Нина одела пальто и твёрдо сказала: “Я к Вам больше не приду”.
Хозяйке захотелось унизить Нину и она сказала: “Я хотя бы заплачу Вам за эти три дня работы”. Нина согласилась.
Мальчик был свидетелем разговора и разговор его ошеломил. Он спросил: “Ты, что, правда, больше к нам не придёшь?”. (Юное создание не могло понять - как это? Кто-то вдруг не хочет их больших денег?).
“Да, не приду”, -- твёрдо ответила Нина, взяла деньги и вышла на улицу. Денег было много. Но обида жгла душу, плакало униженное собственное достоинство. На улице Нина разревелась, поняв, что домой ей дороги нет. Сын заругает. Но русскому человеку, точнее, советскому человеку лучше умереть, чем жить в рабстве.
Она хотела броситься под машину, но не бросилась. И вдруг появилась боль в желудке, которая всё усиливалась и усиливалась. И вскоре Нина оказалась на больничной койке. Врач, который осматривал её, сказал: “Ну, что ж, будем оперировать. У Вас язва”. А Нине почему-то послышалось другое: “Язва нарождающегося капитализма”. Врач добавил: “Вы, наверное, плохо питались?”. Нина не ответила. А про себя подумала: “Да, плохо я питалась, даже очень, но не голодала же”. Лицо у неё при этом было грустным. И доктор, чтобы её успокоить, а он был добрым, этот доктор, и он сказал: “Ну, ничего, не волнуйтесь, всё вырежем, как надо. Ещё поработаете, поработаете”. “Где Вы там работаете?” - спросил он, чтобы окончательно отвлечь Ниночку от неприятных мыслей. “Я в институте”, - ответила Нина и лицо её засияло от счастья.
Из всей этой истории Нина вынесла две вещи - она наконец поняла, что обожает свою работу преподавателя в институте и второе… Раньше она разумом понимала, что капитализм - это дрянная штука. Теперь же она не только разумом, а каждой клеточкой своего тела чувствовала ненависть к несправедливому строю и в борьбе с ним для неё перестало существовать понятие “страх”.
А Дмитрий, что же Дмитрий?
За несколько часов до этого Дмитрий ждал мать домой, но она не пришла ни в 12, ни в час ночи, ни утром. Куда звонить, он не знал. В два часа ночи он подумал: “Пусть она будет преподавателем, только бы она была жива, только бы жива…”
Ночью после операции Нине приснился сон. Словно она на Олимпе. Здесь собрались боги. И главный бог Зевс, стукнув жезлом по белому облаку, провозгласил: “Отныне и во веки веков писателю дано оружие - перо. И своим пером он может убить любую дрянь, отомстить за любую несправедливость. И люди, читающие его, станут соучастниками его мести”.
Нина проснулась в чудесном настроении и достала чистый лист бумаги и ручку.
18.08.2003
