Авторский блог Александр Проханов 17:34 22 августа 2018

Работать и не сомневаться

губернатор Игорь Орлов о государственной и духовной миссии Архангельской земли

Александр ПРОХАНОВ.

Игорь Анатольевич, я проехал по вашей губернии. Чудесный край! Здесь у вас алмазы, на Севмаше «Борей» за «Бореем» строите, выполняя госзаказ, космодром Плесецк ракеты пускает. И наконец, у вас потрясающее население. Какая губерния может похвалиться таким богатством? Думаю, Вам как главе и волноваться не о чем — Вы живёте среди сгустков цивилизации. А что Вас всё-таки занимает сейчас, какие задачи стоят и проблемы волнуют?

Игорь ОРЛОВ.

Вы, Александр Андреевич, совершенно верно отметили наши жемчужины Севера. Действительно, здесь самые настоящие богатства-бриллианты рассыпаны. И Вы назвали индустриальные глыбы, которые являются достоянием всей страны, да и не будет преувеличением сказать — всего мира! Наш космодром Плесецк… Какая ещё губерния может похвастаться тем, что на её территории расположен космодром?! Да и в целом мире таких мест — единицы. А космос — это целый мир, и мы помогаем человеку к нему приблизиться.

Особо хочется сказать и о Северодвинске, заводе «Севмаш». Ведь его продукция, подводные лодки — это шедевры, ничего подобного в мире нет. Не случайно к этому предприятию такое внимание и у руководства страны. Президент Владимир Путин приезжал на Севмаш, встречался с коллективом и отмечал их неоценимый вклад в обороноспособность нашей страны.

Надо подчеркнуть, что наша земля издавна была нацелена на высокую, важную государственную миссию. Не побоюсь пафоса и скажу, что именно здесь нашими предками формировалась и решалась супергосударственная задача, когда они на кочах, на карбасах осваивали всё северное побережье матушки-земли всей нашей Сибири и привязали эту территорию к России! Где по воде, где вдоль по бережку... Северные экспедиции Семёна Дежнёва и многих других дошли до самых дальних точек, поставив наш православный крест и обозначив таким образом, что это территория России. Новая Земля, Земля Франца-Иосифа… А наш Ломоносов, величие его открытий?! А удивительная судьба наших предков, которые создавали такие уникальные культурные духовные объекты, как Соловки, Антониево-Сийский монастырь, Артемиево-Веркольский монастырь, комплекс храмов в Кенозерье. Строительство государственного флота началось здесь 325 лет назад. И всё это здесь, на Севере.

Это земля с большим внутренним духом, и потому требует большой ответственности перед ней. Необходимо соответствовать тому, что дано тебе в управлении, доверено президентом и людьми. Я очень счастливый и очень богатый человек, поскольку мне дано не только это всё видеть и находиться во главе такого региона, но ещё и участвовать в его преображении, где-то даже и в становлении. И это возможно только с верой в Бога и в Отечество.

Александр ПРОХАНОВ.

В чём состоит модернизационный проект губернии? Я не случайно, говоря о ней, назвал Плесецк, Севмаш. Чего их модернизировать? Они и есть — модерн!

Игорь ОРЛОВ.

Модернизация — это не совсем верное слово, Александр Андреевич. Модернизация — это совершенствование того, что есть. Но если мы останемся только на некоем совершенствовании, на достройке и модернизации, то прорыва не будет. А нам нужно рвануть дальше. И рвануть в целом ряде решений, о которых никто, может быть, сегодня и предположить не может.

Например, сегодня самое главное — инфраструктура. А мы до сих пор пользуемся инфраструктурой, созданной даже не в двадцатом, а в девятнадцатом веке, или задуманной тогда. Дороги железные, автомобильные, водные пути… Охватить сетью коммуникаций арктические просторы очень непросто. Но остро необходимо. И не случайно вопрос с созданием магистральных инфраструктурных объектов поставлен во главу угла, в том числе в стратегии пространственного развития и в указах президента Владимира Владимировича Путина.

А помимо прикладных вещей, задуманы и стратегические. И речь уже идёт не о модернизации, а о следующем шаге в эволюции, в развитии. Задача — шагнуть в суперсовременную инфраструктуру. Мы не можем остаться в стороне от новых железнодорожных и водных магистралей как внутри страны, так и за её пределами. Поэтому речь идёт о создании порта. Причём порта современного, высокоавтоматизированного — целого роботизированного комплекса, который и в условиях Севера позволит, несмотря ни на что, конкурировать. Надо учитывать, что в таких условиях затраты достаточно высоки, а автоматизация и роботизация позволит организовать работу на новом уровне.

Александр ПРОХАНОВ.

Порт — это Ваша надежда?

Игорь ОРЛОВ.

Я технократ и многие вещи оцениваю и просчитываю не только с точки зрения эмоций, но и с рациональной, прикладной стороны. Посмотрите: Артемиево-Веркольский монастырь строили бог знает где! Это вверх по реке Пинеге. Даже сегодня там такой объект тяжело построить. А как везём кирпич туда? По воде — самый дешевый и экономичный способ. И когда мы говорим о перевалке огромного количества грузов из Европы в Азию, то как нужно идти? Северным морским путём. А чтобы он функционировал, ему нужны точки опоры. Для морского пути такими точками являются порты, привязанные к тем или иным пунктам. Одна из таких точек — Архангельск.

Александр ПРОХАНОВ.

Я был на Ямале, в Сабетте, и мы с губернатором Дмитрием Андреевичем Артюховым говорили об арктическом проекте.

Перед ними стоит колоссальная инфраструктурная задача — провести две ветки железной дороги: с одной и с другой стороны; cоединить мостом, вывести вертикаль к посёлку Сабетте, сделать его мощным перевалочным пунктом, через который пойдут грузы как с Северного Урала, так и со стороны Красноярска. А какие грузы будет переваливать ваш порт?

Игорь ОРЛОВ.

Работы ему хватит. К примеру, при строительстве завода СПГ (его инфраструктуры, дорог) металлические конструкции, трубы, укладываемые на дно специальные покрытия поступали из Архангельска. Потому что порт Архангельска является ближайшим от Сабетты портом, дающим доступ к европейским ресурсам России: промышленным, индустриальным, интеллектуальным, сервисным.

Александр ПРОХАНОВ.

Мурманск и Архангельск.

Игорь ОРЛОВ.

У Мурманска своя миссия. Оборона, Северный флот, транспортная логистика по морю в сторону Европы — это его функции. У каждого — своя миссия. Наша миссия называется «сервис обслуживания». Что это значит? К примеру, нужны лучшие медики. Пожалуйста, Архангельск. Лучшие инженеры — тоже Архангельск. Нужны лучшие компании, чтобы обеспечить функционирование сложных объектов на море (платформ, например), либо в сложных северных широтах — опять-таки Архангельск. Доставка грузов — тоже. И так далее.

Мы говорили про Северный морской путь, он важен, но в транспортной логистике это ещё не всё. Посмотрите: чтобы долететь из Европы в Азию, нужно тоже сначала по земному шару подняться вверх по короткому пути, сместиться в другую широтную точку и затем опуститься вниз. Это самый экономичный путь не только для морских передвижений, но и для авиационных. Это другая транспортная логистика. И мы сегодня ставим вопрос о том, что в Архангельской области должен быть и авиационный кластер. У нас есть три готовых аэропорта; один — не в лучшем состоянии, а два других — современные супераэропорты с самыми длинными полосами, хорошо откоординированные, «отработанные».

Следующий путь, это, конечно же, путь водный. Я очень надеюсь, что эволюционный тренд, который сегодня намечен и развивается, движется, он вернёт к активной жизни и работе транспорт — и водный, и речной. Это опять-таки самый дешёвый, самый быстрый и самый экономически состоятельный транспорт, и он возродит наши водные магистрали. А водные магистрали — это объективная реальность. И не надо забывать, что развивается та точка, которая находится в узле логистических цепочек. Надо создавать узел по разным направлениям.

Причём в сегодняшней реальности, например, встанет вопрос о передаче информации. Каким образом будет передаваться? Чтобы передать, допустим, из одной точки земного шара в другую, шлёшь обычными нашими путями через Владимир, Казань, по трассе БАМ... Это — одно количество передаточных станций… А если подняться повыше, количество передающих станций будет существенно меньше. И оптоволокна тоже нужно меньше.

Александр ПРОХАНОВ.

По кромке океана?

Игорь ОРЛОВ.

Конечно. Да сегодня и в океане можно подводный кабель проложить. И это будет дешевле, короче и защищённее.

Александр ПРОХАНОВ.

Это вклад Архангельской губернии в общерусскую, общероссийскую чашу.

Игорь ОРЛОВ.

В развитие страны и мира.

Александр ПРОХАНОВ.

Да, этого от вас ждут, и не сомневаюсь, эти ожидания вы оправдаете, прикладывая все возможные усилия. Но мне кажется, что Архангельская губерния обладает ещё и определёнными драгоценными свойствами, которые так необходимы сегодняшней России. Согласитесь, вопрос логистики мы всё-таки решим. Уберём из этой сферы идиотов, дураков, воров, бездельников. Мы решим технологические проблемы, России сейчас по плечу любые технологические задачи. А вот как использовать ту таинственную архангелогородскую энергию, красоту, загадочность, стремление, что и создало Русский Север, сделало его неповторимым? Русский Север, конечно, создавался и флотом, и карбасами. Но он создавался ещё и музыкой души северного человека. Когда я ехал сюда, подумал, что, наверное, Ломоносов однажды ночью вышел из дома, посмотрел на небеса и увидел, что они полны звёзд. И написал: «Открылась бездна звезд полна; / Звездам числа нет, бездне дна…» И у него возникло ощущение собственной душевной бездонности, бесконечности. И мне кажется, что архангельский человек, человек северный, он как никакой другой обладает стремлением к бесконечности, к внедрению человека в загадочное, неописуемое, ещё неосуществлённое. Может быть, это мой поэтический, метафорический взгляд, но что такое, к примеру, Севмаш? Это карбасы, которые уходят в пучину мирового океана и создают там новую военно-политическую, духовную цивилизацию. А поскольку на месте, где построен завод, стоял монастырь, и там ещё кусочек монастыря остался, то в каком-то смысле монастырь строит эти лодки, и в каком-то смысле они — это сегодняшние русские монастыри, которые уходят туда, в бездну вод, бездонность вод, и сам северный человек уходит в ту бездонность. У этих лодок и имена-то княжеские, святые…

А Плесецк? В Плесецке северный человек уносится в бездну космоса. Там же не только баллистика, там спутники запускаются самые разные — коммуникационные и другие. Это другая бездонность. Или карьер, где добываются алмазы. Значит, архангельский мужик лезет за бриллиантами в центр Земли, то есть он уходит в пучину Земли. А Каргополь? Северные песни, каргопольские глиняные игрушки, божки каргопольские — это движение в бездонность души. И ломоносовское «открылась бездна звезд полна» перекликается с кантовским «звёздное небо над нами и нравственный закон внутри нас». И мне кажется, в Архангельске народ живёт и исповедует такие ценности, которые очень необходимы всей России, где ощущение этой бесконечности, бездонности во многом утрачено.

Игорь ОРЛОВ.

Не могу не согласиться. Вы в силу художественности, умения изложить всё поэтическим языком, возвращаете меня к мыслям, что меня то и дело посещают. Я много езжу по области и, стоя на высоких берегах Печоры, Пинеги, Северной Двины, ясно понимаю, что только здесь рождается уникальное мироощущение, которое создаёт и великих людей, которые потом становятся бесценным богатством всей человеческой цивилизации в целом. Абсолютно с Вами согласен, что этот полёт, порыв, желание творить что-то за пределами классических человеческих рамок, которые ограничены стенами (даже столиц), он рождается здесь. Вот был я в селе Верколе, родине знаменитого деревенщика Фёдора Абрамова. Он и сегодня ещё до конца не познан, не исследован, его «Чистая книга» иначе заставляет думать. И с высокого речного берега смотришь на другой берег, где в таком же сплошном лесу высятся купола храма Артемия Веркольского. И это соединение мироздания божественного и естественного, человеческого, жажда научного познания, приводит к появлению великих личностей, к великим человеческим прорывам.

И Вы правы, явление Ломоносова здесь неслучайно. Он действительно был свободен, не был ни в чём ограничен: ни в полёте мысли, ни пространством. Он с отцом ходил в море на рыбную ловлю, и в этих походах в море — никаких пространственных ограничений не было. Он мог это всё осознавать, видеть бездну небесную, бездну морскую. И всё это у него через сердце прошло. Вот откуда — широта мышления…

Александр ПРОХАНОВ.

И само по себе то, что мы с вами обсуждаем, — загадка, загадочное явление.

Игорь ОРЛОВ.

Это — загадка для тех, кто не знает русских. Для русского, который видел просторы Волги и чудесную бесконечность наших лесов, это среда обитания. Когда говорят: что такое загадочная русская душа? А душа, она этими просторами и отсутствием границ мироздания как раз и рождена. У нас нет границ через каждые сто километров: и через сто километров — наша земля, и через двести, и через пятьсот — наша. Всё наше. Территория Архангельской области — чуть больше территории Франции. Я в Армении разговаривал с новым руководством страны, рассказал о губернии, они обратили внимание: наша территория в двадцать раз больше Армении. Многие государства даже представить себе не могут таких просторов. А мы в этой огромной среде и бесконечности — живём. Потому у нас любое творчество — безбрежно.

Александр ПРОХАНОВ.

Одному офицеру-пограничнику я говорю: «Ты знаешь, где кончается граница России?» Он на меня посмотрел, как на наглеца: что он, пограничник, может этого не знать?! Я говорю: «Граница России кончается там, где начинается Царствие небесное». Как только кончается граница России — сразу же начинается Царствие небесное. Поэтому русская душа и русская жизнь — такая таинственная, странная, иногда страшная… Но, по существу, вся наполненная святостью. И архангельская земля, поскольку она граничит с Царствием небесным, именно такая: таинственная, мистическая… И Россия всегда смотрела на поморов, на северян с чувством какого-то обожания и даже с лёгкой завистью.

Игорь ОРЛОВ.

Наверное, действительно здесь начинается граница Царствия небесного. Потому что для каждого, кто здесь жил, воплощение жизни было в тех храмах, которые здесь строились. А мир заканчивался там, где установлен крест — на куполе и колокольне этого храма. И там сразу — уже совсем иной мир, тот самый, божественный, к которому мы все стремимся. А землю здесь, огромные пространства архангельской земли, купол небес держит. Это тоже очень символично. Ведь «раскачивание» Руси началось тогда, когда деревянные храмы (а ими славен наш Север), которых было огромное количество, порушили. И в итоге самое главное, что было, — устойчивость небесной сферы, нашей границы с Царствием небесным, начала рушиться.

Но сейчас очень много восстанавливается. За шесть лет моей работы в губернии множество мест в Архангельской области преобразилось. Возрождаются удивительные Соловки, идёт воссоздание монастыря Артемия Веркольского, ведётся строительство Михаило-Архангельского собора в Архангельске. И это является формированием устойчивых конструкций под всё наше русское мироздание. А на Севере это особо ценно, поскольку здесь всегда особые условия: и дух другой, и небо гораздо ближе. И, слава Богу, идёт возрождение не только храмов и церквей.

Александр ПРОХАНОВ.

Я размышляю о том, что такое русская мечта. Все народы — мечтатели. Любые народы: ненцы (я был на Ямале и с ненцами в чуме говорил об этом), немцы с их великой мечтой «дранг нах остен», — мечтатели. Американцы сформулировали свою национальную мечту как «град на холме». Это их доктрина. В метафорической форме они объяснили для себя и для мира, что такое Америка: это гора, на горе стоит град или крепость, из этой крепости американцы смотрят на долины и на поселения, находящиеся в долинах, и если те ведут себя неправильно, то они их посыпают крылатыми ракетами. «Град на холме» — это идея величия и господства. Китайцы в свой последний партийный документ внесли китайскую мечту наряду с Великим шёлковым путем.

А русская мечта? Я пришёл к выводу, что русская мечта — это храм на холме. Мы этот холм насыпаем с древнейших времён и своими костями, и своими слезами, и своими победами, и своими свадьбами. Вся наша история — это насыпание нашего холма. А его венчает храм — чтобы коснуться Царствия небесного и чтобы через это касание пролилась божественная красота.

Игорь ОРЛОВ.

Наверное, символически это действительно так. И я бы говорил даже не об одном храме, а о монастыре. Монастырь имеет несколько храмов и стену крепостную. Но в то же время он всегда открыт для людей. В монастырях — храмы разных святых и даже разных эпох. Это точки опоры. И потому по-разному можно прийти к истине: через вероисповедание и почитание этого святого, того или другого…

Александр ПРОХАНОВ.

Монастырь ещё интересен тем, что там внутри — особый тип общества. Вспомним, что патриарх Никон хотел превратить Россию в огромный монастырь, где все люди были бы братья, чтобы не имели стяжания.

Игорь ОРЛОВ.

Никон был педант. Он все книги решил переписать в одном стиле и в одном изложении, чем и вызвал раскол. Но, наверное, это действительно очень символично. В любом случае, в нашей душе существует храм: храм души, храм веры, храм как некая защитная функция — это храм силы. И когда это всё объединяется в единый комплекс, образуется единство. Когда мы говорим об олицетворении нашего мироздания, у меня в душе возникает образ Соловков. Ведь если мерить экономическими, логистическими, индустриальными мерками, на Соловках храма не может быть по одной простой причине: этому ничего там не соответствует.

В суровейших климатических условиях, на острове, в такой дали построить! Даже сегодня, когда стоит вопрос о том, чтобы построить новое жилое здание на Соловках, вообще никакая экономика не срабатывает! Никакие конкурсы невозможно проводить. Потому что цена всё равно будет существенно больше, чем на материке. И этот комплекс, монастырь со всей его внутренней жизнью и способностью противостоять любым внешним угрозам: природным, военным, идеологическим, — это твердыня, он действительно является символом духа. Я с Патриархом Московским и Всея Руси Кириллом о Соловках говорил, и он сказал, что это для русских больше, чем Афон. Это для русских абсолютный символ русскости, духовности.

И то, что потом являлось опорой и силой Руси, начиналось отсюда, с Севера. Строгановы с Сольвычегорска, Ломоносов, флот… Пётр Первый трижды здесь был.

Александр ПРОХАНОВ.

Орлов Игорь Анатольевич — северянин…

Игорь ОРЛОВ.

Я уже давно себя считаю северянином. Когда я выхожу на Красную Горку в Пинеге и смотрю на окрестности, щемит по-настоящему от гордости и величия.

Александр ПРОХАНОВ.

Я был под Дебальцево, видел там киевские самоходные установки, оплавленные от ударов «Ураганов» наших ополченцев. Дебальцево — тоже родное слово для Вас.

Игорь ОРЛОВ.

Не представляете, Александр Андреевич, как щемило, когда я видел в родном моём городе Дебальцево мою школу, куда несколько раз попадали снаряды. Но это другая боль. Мы помогали школу восстановить.

Вот Вы говорите про русскую мечту. У нас в Пинеге есть санаторий «Голубино». Но там был лишь сожжённый до основания дом отдыха, который стал местом свободного отдыха и давно потерял статус. И вот две девушки (одна в Пинеге родилась, другая москвичка — они замужем за братьями из Пинеги) возродили Голубино! И уже у них планы облагородить саму Пинегу: здание построить, создать новые маршруты по заповеднику, принять участие в возрождении монастыря на Красной Горке. Вот как видят русскую мечту такие молодые девчонки? Совершенно уникальный взгляд у них, думаю. Молодое поколение мы иногда ругаем. Но они являются одним из символов нашей будущей русской мечты, они оправдают все наши надежды.

Александр ПРОХАНОВ.

Дай Бог. Спасибо, Игорь Анатольевич.

Игорь ОРЛОВ.

Спасибо Вам, Александр Андреевич.

1.0x