27 марта 1968 года в авиакатастрофе погибли первый в мире космонавт, Герой Советского Союза Юрий Алексеевич Гагарин и Герой Советского Союза лётчик-испытатель Владимир Сергеевич Серёгин. В этот день они взлетели на учебно-тренировочном истребителе УТИ МиГ-15 для выполнения обычного контрольного полёта. Юрий Гагарин давно добивался разрешения на самостоятельные полёты на истребителях. Ведь до прихода в отряд космонавтов это была его страсть и специальность. Космос — это, конечно, просто фантастика, но и о свободных полётах на истребителе душа тосковала. В этом полёте Серёгин должен был проверить полную готовность Гагарина к самостоятельным полётам после длительного перерыва в них. И тогда, по возвращению из этого контрольного полёта, Юрий Алексеевич пересел бы в одноместный истребитель МиГ-17, и его очередная мечта осуществилась бы. Но этому не суждено было случиться: самолёт не вернулся из этого полёта.
Все данные, которые я здесь привожу, взяты мною из официальных сообщений членов государственной комиссии, расследовавшей катастрофу и последующих публичных выступлений участников этого расследования. Я только делаю свои выводы. И делаю я это для того, чтобы развеять массу нелепых предположений, сплетен и просто вымыслов, которыми обросла эта история и которые бросают тень на этих замечательных людей. Доходило даже до того, что когда на месте, разбившегося самолёта не обнаружили парашютов, которыми пилоты не успели воспользоваться, то родились слухи, что они всё же спаслись на них и мигрировали или к инопланетянам, или в сибирскую тайгу подальше от мирской суеты. Мистику, конечно, быстро развеяли: парашюты нашлись у местных мужичков, которые первыми успели к разбившемуся самолёту. Спасать было некого, вот они и прихватили "на память" по парашюту. Истину быстро выяснили, но слухи остались.
Была назначена государственная комиссия по расследованию причин катастрофы. Эта комиссия, перерыв множество документов, выявила большое количество различных нарушений, допущенных всеми, кто был каким-то образом причастен к этому полёту, но никак не прояснила причин катастрофы. Большинство из этих вскрытых нарушений имели отношение к происшедшему примерно такое же, как предположения о том, застёгивал ли Серёгин мундир на все пуговицы или нет. Ведь и это — нарушение устава.
Полётное задание Гагарина состояло из полёта в пилотажную зону и выполнения в ней ряда фигур высшего пилотажа. Но вместо выполнения двадцатиминутной программы пилотирования Гагарин прервал выполнение задания всего через четыре минуты и попросил разрешения на возврат на аэродром. Но именно этим "незначительным фактом" разрушаются все многочисленные версии о внезапном столкновении, сближении и даже похищении инопланетянами их из самолёта. Никакой внезапности просто не было. Гагарин совершенно спокойно доложил о принятом решении. А уже через минуту, а точнее через 55 секунд, его самолёт врезался в землю на выходе из крутого пикирования. Эти факты признаны всеми комиссиями. Что же случилось за эти секунды? Этого не знает никто, но искать надо в причине, по которой он отказался от дальнейшего выполнения задания, а не в каких-то мифических посторонних силах. Потому что 55 секунд — это и есть время, ушедшее на срочное снижение самолёта с высоты 4200 метров до земли. Таким образом, именно событие, по причине которого Гагарин прервал выполнение задания, вынудило его срочно, как можно скорее, снизить высоту полёта. Это можно было сделать или очень крутым пикированием или переворотом. Предположения о срыве самолёта в штопор из-за сближения его с другим самолётом, с шаром-зондом и даже с гусями — выдумки людей никогда не летавших на истребителях типа МиГ-15. Этот самолёт увернётся, развернётся, но в штопор от этого не свалится. На первом курсе лётного училища у нас был лётчик-инструктор капитан Журавлёв. Прядь седых волос он заработал, попав на таком же самолёте в исключительно сложную ситуацию. Его МиГ на посадке, перед самой землёй, под действием каких-то непонятных воздушных потоков, перевернуло вверх колёсами. Гибель казалась неминуемой, но лётчик справился с ситуацией и самолёт его не подвёл. Буквально через секунду самолёт вернулся в обычное положение и тут же колёса коснулись бетонки посадочной полосы.
Комиссия по расследованию причин гибели Юрия Алексеевича и Владимира Сергеевича перечислила множество нарушений подготовки и проведения полёта: опоздание вылета, наличие подвесных баков при полёте в зону, отсутствие радиолокационного контроля, наличие облачности, отсутствие каких-то записей в лётных книжках и т.д. и т.п., — но не имеющие прямого отношения к случившемуся. Лётчик-космонавт Г.Т. Береговой высказался по этому поводу честнее: он просто сказал, что катастрофа произошла "из-за неблагоприятного стечения обстоятельств". Тем самым он выразил свою уверенность в непогрешимости пилотов, в том, что не рутинные нарушения, а обстоятельства оказались сильнее их.
Весть о гибели Гагарина застала меня и моих двух товарищей третьекурсниками Московского авиационного института (мы как раз перевелись с последнего курса Качинского высшего военного авиационного училища). В нём последние два года мы летали как раз на самолётах МиГ-15 и МиГ-17, и у нас ещё очень свежи были ощущения от этих полётов. Наше однозначное мнение было в том, что катастрофа произошла в тот момент, когда Серёгин по какой-то причине не мог воздействовать на ситуацию. Например, задремал. Такое иногда случается с инструкторами, когда подопечный ему курсант уже делает всё хорошо и грамотно. Почему мы были в этом уверены? Да потому что у нас ещё перед глазами были такие пилоты-инструкторы, тем более прошедшие войну. Серёгин не допустил бы срыва самолёта в штопор и в любом случае спас бы Гагарина. Даже ценой собственной жизни. Боевой пилот обучен: если он "ведомый", то обязан прикрывать "ведущего", даже погибая. А тут — первый космонавт, гордость и любовь всего советского народа. Но некоторые специалисты сейчас утверждают, что именно Серёгин, а не Гагарин до конца пилотировал самолёт. Это они обосновывают тем, что на педалях отпечатались его следы. Но, уважаемые господа следователи, в этом самолёте пилоту просто некуда больше-то и деть ноги. А если вы не обнаружили отпечатков ног Гагарина в его кабине, то просто думайте, куда они подевались, так как они, конечно, были с момента его посадки в кабину. Скорее всего, отпечатки были стёрты при разрушении самолёта.
Анализы крови показали отсутствие адреналина. Это говорит о том, что оба пилота до момента катастрофы не испытывали никаких стрессов. Значит, не было никаких опасных сближений с какими-либо летающими объектами: ни с зондами, ни с НЛО, ни с самолётами. А также не было никаких срывов в штопор.
Вынужден подробнее остановиться на популярной сегодня версии воздействия на самолёт Гагарина и Серёгина со стороны постороннего СУ-15, который якобы из хулиганских побуждений промчался в непосредственной близостью с ними на сверхзвуковой скорости. Давайте просто представим, что в такой ситуации ощутили бы Гагарин и Серёгин. Для них это был бы эффект взрыва, который мог бы не только перевернуть их самолёт, но и разрушить. Ведь при полёте на сверхзвуковой скорости самолёт создаёт столь мощную волну уплотнённого воздуха, что, как и взрывная волна, она была бы способна разрушить даже наземные строения. Поэтому на таких скоростях запрещено летать ниже 10 000 метров. А тут — в непосредственной близости. И почему ж тогда пилоты не сообщили об этом руководителю полётов? Единственной причиной этого могла быть только сильная контузия. То есть оба они оказались в бессознательном состоянии. Но в такой ситуации самолёт бы падал, а он находился в интенсивном выходе из крутого пикирования. Ну и уже отмеченное отсутствие в крови адреналина подтверждает правильность моих выводов. Кроме того, категорически не могу согласиться с версией хулиганского поступка со стороны лётчика, пилотировавшего в это же время Су-15, заслуженного лётчика-испытателя, героя Советского Союза. Ему стрессовых ситуаций в жизни хватало и без хулиганства!
Позже из различных телепередач я узнал, что у Серёгина была язва желудка. Более того: у него, оказывается, были проблемы и с сердцем. Неизвестно, конечно, в какой стадии были эти заболевания, и можно ли было вообще допускать его к полётам. Именно эти два факта: досрочное прекращение выполнения задания в пилотажной зоне и наличие у Серёгина серьёзных проблем со здоровьем — стали последними элементами мозаики дум и сомнений, которыми у меня достроилась вся картина происшедшего.
А именно: при выполнении первых фигур задания, двух виражей, Серёгину стало плохо, очень плохо. От перегрузок, да ещё в условиях разреженной атмосферы, мог случиться сердечный приступ или прободение язвы. Таким образом, он вышел из рабочего состояния и больше не мог активно участвовать в пилотировании. Юрий Алексеевич, конечно, прекращает выполнение задания и запрашивает разрешение вернуться на аэродром. При этом, понимая сложность ситуации и желая как можно скорее вернуть Серёгина на базу, он принимает решение скорейшим образом развернуть самолёт на обратный курс, одновременно снизиться на нужную высоту. Конечно, он мог бы потихоньку, ничем не рискуя, развернутся, снизиться до нужной высоты и произвести посадку. Но были бы потеряны драгоценные минуты. А сколько их оставалось у Серёгина, никто не знал. В случае прободения язвы у него, возможно, даже открылась кровавая рвота, которая в условиях пониженного атмосферного давления на высоте полёта могла быть очень интенсивной. К тому же, как выяснила комиссия, герметичность кабины была нарушена. Следовательно, понижение атмосферного давления в кабине было значительным (почти в два раза ниже, чем на земле), что сильно усугубило ситуацию. Поэтому быстрое снижение должно было облегчить состояние Серёгина. Думаю, что Юрий Алексеевич, как космонавт, прекрасно понимал это.
Кстати, в период этой роковой минуты в радиоэфире были зафиксированы чьи-то непонятные слова: "…Высота 2000 метров". Непонятные потому, что всегда, прежде чем говорить в эфир, пилот называет свой позывной, чтобы было понятно от кого идёт информация. У лётчиков этот порядок отработан до автоматизма. У Гагарина был позывной 625. И если он сказал эту фразу, не называя позывного, — значит, он это говорил не для руководителя полётов, а для Серёгина, чтобы дать тому ориентир на приближающееся облегчение — прибытие к аэродрому. Просто в таких сложных условиях Гагарин мог перепутать кнопки, которые находятся совсем рядом. И нажал вместо кнопки СПУ (самолётное переговорное устройство) кнопку передатчика. Вот все и услышали то, что предназначалось только Серёгину.
Уйти из зоны переворотом было очень грамотным решением в той ситуации. Но переворот — достаточно коварная фигура. Здесь нельзя ни на секунду опоздать ни с уборкой оборотов двигателя, ни с началом выхода из пикирования. Что-то сделал чуток не так и в результате всё не по расчёту — потеря высоты значительно бо́льшая. Тем более в условиях облачности. (Переворот — это фигура высшего пилотажа, при которой пилот переворачивает самолёт вверх колёсами и вводит его в отвесное пикирование как бы через спину, с изменением направления полёта при выходе из пикирования на 180 градусов.) Но думаю, что здесь самолёт потерял много высоты не из-за неточностей в пилотировании, хотя Юрий Алексеевич имел длительный перерыв в лётной практике, а потому, что он это сделал сознательно: чтобы перегрузкой, которая при этом обязательно возникнет, не причинить Серёгину дополнительных страданий. Он считал, что высоты 4200 метров ему вполне хватит на столь плавный выход из пикирования. Однако недавно мне стало известно, что при столкновении самолёта с землёй обороты двигателя соответствовали режиму горизонтального полёта. Это означает, что Гагарин при выполнении переворота не снизил обороты двигателя до минимальных, и это способствовало резкой потере высоты. Когда самолёт пробил облака и Гагарин увидел землю, он понял, что потеряно слишком много высоты. Он сделал всё, что только можно было сделать в такой ситуации, пытался вывести самолёт из пикирования. При этом создалась десяти-одиннадцатикратная перегрузка. Даже при восьмикратной у пилота темнеет в глазах, а двенадцатикратную не выдерживает и самолёт. При такой перегрузке истребитель может развалиться в воздухе на куски. И всё же Юрию Алексеевичу не хватило каких-то 200 метров высоты для завершения вывода самолёта из пикирования. Он пытался спасти друга и как можно скорее доставить его к врачам. Но обстоятельства оказались сильнее его. Юрий Алексеевич поступил как настоящий мужчина, как верный друг, как лётчик, как космонавт, презирающий смерть при выполнении долга. Девиз русского воинства "Сам погибай, а товарища выручай!" был для него святым.
Я уверен, что всё было именно так. Информация об оборотах двигателя, соответствующих режиму горизонтального полёта, полностью подтвердила мои первоначальные выводы.
В прошлом году в журнале "Авиация и космонавтика" была опубликована версия, согласно которой в момент катастрофы оба пилота находились в бессознательном состоянии. Основным аргументом этой версии являлось отсутствие следов правой руки Гагарина, которые должны были остаться на приборной доске от удара в тот момент, когда самолёт с крутого пикирования врезался в землю. При этом кисть левой руки была обнаружена на РУД (рычаге управления двигателем), то есть там, где она и должна была находиться при пилотировании. Получилось, что правая рука обвисла по причине того, что Гагарин якобы находился в бессознательном состоянии, а левая сохранила свою работоспособность. Как можно объяснить такое противоречие? Думаю, что автор этой версии, сопоставляя эту катастрофу с другими аналогичными, не придал должного внимания факту, что самолёт до удара о землю преодолел препятствие в виде леса. При этом суммарная вертикальная перегрузка возросла примерно до 15 единиц. Гагарин при такой перегрузке, конечно, не мог удержать правую руку на ручке управления — она просто соскользнула с неё. Тем более что от ударной перегрузки и сам Гагарин, скорее всего, потерял сознание на долю секунды раньше, чем самолёт врезался в землю. А левая рука, наоборот, находясь сверху рычага, впечаталась в РУД, и даже удар самолёта о землю не изменил её положения.
Эта версия основана на том, что я никогда, ни на секунду не сомневался в профессионализме, чести и достоинстве этих людей. И что они никогда даже не могли бы подумать, кому катапультироваться первым, чтобы с большей вероятностью кому-то из них остаться в живых. Такими изысканиями оскорбляют память о них! Поэтому хочется, чтобы прекратились все сплетни-домыслы. И надуманные обвинения, в том числе и пилотов других самолётов. И в связи с этим призываю провести новое расследование, чтобы с учётом всех версий и суждений, появившихся за полвека, поставить окончательную точку в расследовании этой трагедии.
На фото: инструктор Владимир Серёгин и космонавт Юрий Гагарин
