Каждая сверхдержава, борясь сегодня за мировое господство, помимо военного и экономического, стремится проявить и метафизическое лидерство, которое стараются выдать за национальное или цивилизационное мессианство. Но сколько бы ни спорили о природе мессианства, о претензиях на него того или иного народа, неопровержимо лишь то, что истинный мессианский народ — всегда народ-богоносец и указует на него только перст Господень.
Так, в истории человечества было два мессианских народа: евреи и русские. Первые должны были объединить народ вокруг себя и осуществить проповедь Моисеевых смыслов. С первой частью миссии евреи справились, а вторую — провалили: распяли Сына Божьего, продались золотому тельцу — и Моисея заменил Шейлок.
Философ и священник о. Павел Флоренский писал, что всякому народу, как и отдельно взятому человеку, для встречи с Богом необходимо преодолеть собственный титанизм, когда у твари возникает соблазн восстать на Творца, стать не подобием, а "уподобием" Бога, вершителем судеб человечества, проповедником собственных лжеистин взамен Истин Господних.
С этой подменой пришел в мир фашистский ариец, носитель идеи сверхчеловека, самопровозглашенного избранника, которому не будут нужны ни совесть, ни общество, ни государство, ни вера. Для него человек как творение Божье — лишь биологическое звено в эволюционной цепи на пути к совершенно новой расе.
Но всякая идея о человеческой самодостаточности, самосотворенности и самозавершенности, рвение заменить волю Божию собственной волей неминуемо оборачивается тяжелейшей трагедией, ведь там, где человек отторгает Бога, всегда находится место сатане. Примеры подобного утопического лжемессианства мы наблюдаем и сегодня. Лжемессианства, основанного на суете сует, на попытках перекроить геополитические карты мира, создать глобальное прокрустово ложе единых стандартов ради мирового господства. Носители этого лжемессианства мечтают подверстать Христовы истины под утилитарные, утробные нужды, подменить человека звезды человеком "Макдоналдса". Стремятся объявить абсолютной ценностью углеводороды и водяные знаки. Убеждают в том, что уже собрали в Райском саду весь урожай от древа познания.
Но подлинное мессианство — это всегда не превосходство над другими, не царская корона и не королевская печать, а терновый венец и Голгофский крест, гвозди и копие, смирение и долготерпение, молитва за весь мир и несение на себе грехов его как самых тяжких вериг. Подлинное мессианство — это не награда, не почесть, а удел, при котором "с креста не сходят — с него снимают".
Подлинное мессианство — это способность одного народа поделиться своей светоносной энергией с другими, собрать в ансамбль разнородные этносы, мировоззрения и пространства, при этом не уничижив инаковости каждого. Подлинное мессианство — это стремление сплотить многоликую мозаику культур в единую цивилизацию, вдохновить ее философией общего дела.
Для всего этого необходим здоровый национализм, о котором писал философ Иван Ильин. Под здоровым национализмом он понимал "любовь к историческому облику и творческому акту своего народа во всем его своеобразии", когда "национализм есть вера в инстинктивную и духовную силу своего народа, вера в его духовное призвание". Ложный национализм может возникнуть в двух случаях. Во-первых, когда "национальное чувство прилепляется к неглавному в жизни и культуре своего народа", например, к экономическому превосходству или военным успехам. Во-вторых, когда "утверждение своей культуры превращается в отрицание чужой", и здесь возникает мания величия как следствие неполноценности. Русских, по Ильину, от подобных ошибок уберегли "простодушная скромность", изначальный "многоплеменной состав нашего государства" и умение учиться всему лучшему у других народов.
Наделенный здоровым национализмом мессианский народ призван построить великое государство, "почитающее сохранение истин веры своей главной обязанностью". Такое государство, где светская и церковная власть находились бы в полной гармонии, где верховная власть воспринималась бы исключительно как Богом данная. Это возможно лишь в имперской форме, когда происходит симфония великих пространств и постижение метафизики бытия. Мессианский народ при этом, по слову митрополита Иоанна (Снычева), становится ядром империи — "народом-носителем державной идеи, народом-защитником святынь и стражем устоев государственного бытия, блюстителем мировоззренческого единства, политической стабильности общества и экономической дееспособности страны".
Потому русский народ — это труженик и мученик, поэт и космонавт, а не банкир, торговец или адвокатишка: "У русского народа душа молитвенная, богатырская, удалая, мечтательная, покаянная, исполнена любви ко всему миру, и горьких слез и тоски по Царствию Небесному, которое здесь, на земле, недоступно. Пока у русского человека в душе звук Божий, он человек великий и праведный, сильнее которого нет на земле. Он такое царство построил, которому равных нет. Он такие победы одерживал, какие другим народам не снились. Он такие книги писал, что ими весь мир зачитывается".
Силы мессианского народа направлены не только на самосохранение, но прежде всего на воплощение благих задач, поставленных всем человечеством, задач, для которых необходимы сверхусилия, самоотречение и самозабвение. Это стремление к всечеловеческому — служение, через которое мессианский народ служит Богу, не поддается рациональному объяснению, категории обыденной жизни здесь не работают. Русскими движет мечта и вера в чудо, которые помогают преодолеть земное притяжение, стряхнуть с души прах и тлен, прорваться в надмирное, космическое пространство.
Александр Проханов обозначил три мессианские задачи, которые выполнил русский народ для всего человечества. Во-первых, "русские приняли наказ освоить и пустить в оборот самые дикие и неухоженные, не пригодные для обитания земли: мерзлоту, непроходимые топи, непролазные чащобы, кромку Ледовитого океана". Русские ученые, путешественники и труженики покорили пространства, которыми веками оставались terra incognita. Как дикий зверь, вдруг укрощенный и прирученный, ложились к ногам русского человека Сибирь и Великая степь, открывались перед ним необъятные водные просторы и недосягаемые горные вершины. И все потому, что русский человек не разорвал глубинной связи с природой, он всегда дышал с ней в унисон, чувствовал ее сердцебиение. Русский человек приходил к природе не как хозяин и завоеватель, а как сын, как ученик, и как одна из частиц ее, ищущая гармонии с цветком и певчей птицей, с огромным древом и крохотной былинкой.
Второй мессианской задачей стало "вести и выиграть войну с фашистами". Советский Союз был единственной страной, которая осознала эту войну не как геополитическую, а как космогоническую, и потому вступили мы в ней как во вселенскую битву тьмы и света. С первых дней прозрели мы алтарь Победы и Христову жертву в тридцать миллионов, которую пришлось возложить на этот алтарь. Менделеевский прогноз о шестистах миллионах россиян к концу ХХ века оказался несбыточным. Мы были обескровлены настолько, что, казалось, на возрождение понадобятся века и века. Но сонм русских святомучеников, крестившихся кровью на полях сражений, вымолил отечество, вдохнул силы в тех, кто восстанавливал страну, уберег потомков и дал им мужества прийти в себя и начать все с нуля, когда спустя полвека после этой адской войны, без всякого нашествия вражеских полчищ рухнула великая красная империя.
Третьей мессианской задачей стал выход в космос. Веками русский человек прозревал его в сказках и легендах. В своих стихах космос вышептывали русские поэты: "открылась бездна звезд полна", "и звезда с звездою говорит", "одной звезды я повторяю имя", "если звезды зажигают — значит — это кому-нибудь нужно". Космос возник как предчувствие в сознании русских космистов — Чижевского, Вернадского, Федорова. Дорогу в русский космос проложили звезды героев, добытые в битве за Москву, в боях под Сталинградом и на Курской дуге. Красное знамя Победы, водруженное над Рейхстагом, просияло огненными турбинами космического корабля "Восток". Русский космос Божественен. Русские космонавты, глядя на Землю из иллюминатора, видят синий цвет с икон Андрея Рублева. Из русского космоса струится на Россию свет Вифлеемской звезды, указывая путь будущим волхвам или пастухам.
Неслучайно в названии города, где находится гроб Господень — Иерусалим — как корень слова и бытия мы слышим родное нашему уху "рус". В имени "Россия", по-есенински, "и роса, и сила, и синее что-то": росой разливается вода из святого источника. Из века в век копится на этой земле благодатная сила предков, чтобы в самую тяжкую пору прорваться в копье Пересвета или броске Матросова. Небесной синевой сияет Россия в очах отрока Варфоломея.
В каком-то провидческом сне режиссер Тарковский узрел Христа, идущего среди "бедных селений" на Голгофу. Русский снег умащает его раны, русский молитвенный взор облегчает его страдания. Русское пространство "приглашает Христа на его истинную Родину, в святую Россию, которая связала свою судьбу с Христовым преображением мира, в слезах и скорбях добывая для мира истину о бессмертии". Истина и бессмертие добываются "не силой, а любовью... не принуждением, а Верой и Добром".
И потому Россия — излюбленная Христом земля, земля второго пришествия, третий Рим — хранительница "спасительных истин Божественного Откровения". Не случайно патриарх Никон воплотил под Москвой Новый Иерусалим, сохранив топонимику и воссоздав пространство первообраза. Русские всей своей жизнью, всем своим историческим путем исповедуют идею идеального бытия, райского сада и земли обетованной, стремясь воплотить это царство Божьей справедливости в империи.
Империя мессианского народа призвана пролить Пасхальный свет на все мироздание, не дать в извечной битве добра и зла одержать победу врагу рода человеческого. Русский народ — это Иов, готовый поступиться всеми земными благами ради Царствия Небесного. Праведник, взирая на которого Бог долготерпит скверну и прегрешения людские. Потому "…русский народ миру укоризна. Он укоряет мир в приверженности к земному и в отторжении небесного. Зовет отрешиться от благ земных, стяжать благ небесных. Это невыносимо миру, и он хочет убить укоряющего". Так, уничтожая Россию, всегда стремятся уничтожить престол Божий.
Сегодня перед нами стоят новые мессианские задачи, мы испытываем новые атаки, и, быть может, нас ожидает новая Христова жертва. Нам предстоит воссоздать великое пространство, взрастить кристалл новой евразийской империи, сшить расколовшийся великий русский материк. Укрепить наши вечные ценности, идеалы и смыслы, обрести наши святыни и единую имперскую работу.
Нам вновь предстоит противостоять коричневой чуме, возникшей из оранжевой. Враг коварен и силен, но с нами Бог, и потому победа будет за нами. Творя русскую миссию, в непрестанном труде пребывают солдаты империи: на оборонных заводах и за письменными столами, в учебных аудиториях и в монастырях. Без сомнения, "Россия — снова алтарь, в котором раскрыто золотое Евангелие, и мы, склоняясь над ним, принимаем участие в метафизической схватке. Мы снова — воины, исповедники". Мы не разучились круговой обороне и соборной молитве. Наши тропы к храму не заросли сорняками. Мы сохранили Евангелия и Псалтири прадедов и военные кители с наградами дедов. Мы не забыли завет святого праведного Иоанна (Кронштадтского): "Россия — подножие престола Господня. Пойми это, русский человек, и благодари Бога за то, что ты родился русским".
Рис. К.Васильев. Прощание славянки
