Паханы и чуханы Болотной площади

Революция – страстная жажда перемен, невозможность терпеть и пресмыкаться, восстание воли, праздник бунта! Революция не умрет, пока бьется ее сердце. Сердце революции не гримасничает на сценах, не отирает суды, не рукоблудит в твиттерах и фейсбуках. Сердце революции трепещет в тюрьмах, перегоняя страдания в ненавидящую жертвенность, бескомпромиссную самозабвенность, в жизнь как борьбу.
Гражданская война начинается с первого пленного, а заканчивается политической амнистией. То, что до и после - это балаган и сопли. Я был на Болотной, был на Сахарова, участвовал в оргкомитетах так называемых общегражданских митингов и шествий, поэтому могу говорить как очевидец этих событий и не только с мягких кресел зрительного зала.

Мы никогда не консолидировались с либералами и леваками, наше участие в протесте – не означало союз, но, наоборот, превращало каждый митинг если не в поле битвы, то в демонстрацию сил. Врагов, как и друзей, надо держать на расстоянии вытянутой руки. За все это время мы не упали в долю ни к Кремлю, ни к либералам, которые мало отличались друг от друга.

Первой ласточкой стала прослушка телефонных переговоров Немцова и Гозмана. Последний – чубайсовская «шестерка», глупый, но фанатично преданный Анатолию Борисовичу. Либерально-кремлевский говорун, каждую неделю отравляющий эфир «Русской службы новостей» своей косноязычной болтовней. В свои нафталиновые годы единственное публичное достижение Гозмана – это проигранный нам судебный процесс, в которым он представлял интересы своего потерпевшего шефа. Так вот разговор этого косоглазого чудилы с Немцовым вскрыл участие Чубайса в организации первых «болотных» акций, поскольку статус самого Лёни Гозмана никогда не поднимался выше курьерского. Фактически это подтвердил сам Чубайс в своем интервью журналу «Итоги» после осенних неудач протеста: «То, что в последний раз на марш вышло не 100 тысяч, а 30, не говорит о затухании. Будет еще десять митингов, на которые выйдут три тысячи человек, а потом вдруг соберется полмиллиона. Уверен на сто процентов! Этот поезд обратно не едет».

Что это? И хорошая мина при плохой игре, пронизанная оправданием поражения. И бравурный хрип, вновь созывающий на бой либеральное отребье. И мечта, слишком близкая сердцу и слишком далекая от реальности. Казалось бы, откуда столько чувствительности, столько сердечного разочарования у человека, перешагнувшего через миллионы русских судеб? Как трогательно и парадоксально: кремлевский пахан с влажным от слез взглядом, устремленным в революционное будущее.
Какие деньги и какие надежды так бездарно освоены! Кстати, о деньгах. Главным кассиром белоленточного движения весной-летом 2012 года являлся Илья Пономарев. По протестной тусовке ходили слухи, что деньги Пономареву передают какие-то лондонские олигархи. Почти год спустя именно в Лондонской школе экономики теперь уже бывший вице-премьер Владислав Сурков грудью встанет на защиту Сколкова, как государственного спонсора общегражданского протеста, и именно из Сколкова за лекции и «научный труд» Пономарев в это мятежное время получил 750 тысяч долларов.

В начале сентября на заседании оргкомитета по подготовке очередного «марша миллионов» мы оказались с Пономаревым за столом соседями. Из депутатов Государственной Думы, действующих и бывших, он был похож разве что на Кису Воробьянинова, и то далеко не в самые лучшие его времена. Воротник когда-то белой рубашки грязно отливал салом, фиолетовый джемпер нес на себе следы винных дегустаций. Экраны телефона и планшетника были разбиты в мелкую паутинку. Он глупо улыбался и молчал, почесывая то бороденку, то яйцеобразное лысеющее темя. Своей зачуханности он явно не стеснялся, точнее, складывалось впечатление, что происходившее кругом вызывало лишь в нем разочарование и раздражение. Однако, когда Немцов потребовал от Пономарева внести «хотя бы двести тысяч рублей», депутат устроил истерику, заявив, что он нищ! И, дескать, как они все смеют просить у него субсидий, в то время как всю весну и осень жили за его счет.
В дальнейшем Пономарев развлекал публику исключительно нищенским эпатажем, в другой раз заявив, что у него нет десяти тысяч рублей, чтобы зарегистрироваться кандидатом в Координационный совет оппозиции. Возможно, таким образом депутат пытался выклянчить у Суркова еще лимон зелени.

Другой малоэстетичный дежурный голос Болотной, член Координационного совета оппозиции и по совместительству общественного совета Российского Еврейского конгресса, человек, похожий на автомат по производству перхоти, Сергей Пархоменко тоже склонен к истерикам.

Чего стоит его недавнее воззвание, искрящееся дерзостью и лизоблюдством, - к Чубайсу!
«Почему вы позволяете злобному ничтожеству публично унижать и позорить Вас? Вас не волнует Ваше честное имя? Вы махнули рукой на свою репутацию? Вы умирать собрались? Почему Вы не прикрикните на эту взбесившуюся крысу и не велите ей знать свое место?» - возносит Пархоменко.

Ах, какая собачья преданность. Сколько веры в мессианство Анатолия Борисовича. Вот где истинный вождь этих одержимых! Не Немцов с говорящей обезьянкой, ни Навальный, ни тем более Удальцов... Это всего лишь статисты, узурпировавшие протест, и трепетно оберегающие от критики священных либеральных коров: Медведева, Чубайса, Кудрина, Ливанова, Сердюкова, Скрынник …
Когда в декабре прошлого года РГТЭУ восстал против министра образования, только два лидера общегражданского протеста поддержали забастовку студентов: Дмитрий Гудков и Сергей Удальцов. Остальные или устранились, или принялись поливать нас грязью, как это делал обвиненный в педофилии Адагамов. Уничтожающий отечественную науку и образование Ливанов оказался для «борцов с режимом» дороже гражданских прав сотен тысяч студентов.
Но гнуснее всего то, что эти новоиспеченные комиссары, творя свой политический гешефт, сливают протест и делают «бабки» на судьбах честных, искренних и отважных парней, томящихся в тюрьмах. И чем суровее срока узникам совести, тем звонче счастье маститых оппозиционеров.

Если бы Пономарев, Немцов, Пархоменко и прочие рожи так «воевали» бы с режимом лет сто назад, то их бы быстро скальпировали собственные соратники. Революция без кислоты и пули для сук и провокаторов – это боксер с опущенными руками. И если кто-нибудь из узников Болотной, освободившись, вдруг нечаянно прирежет очередного сурковского лектора, то я пойду в судебный процесс защитником и сделаю все, чтобы добиться от присяжных оправдательного вердикта.