Татьяна Белозёрова
«От скорбных руин Сталинграда»
В Московском издательстве выходит книга известного писателя, преподавателя Литинститута, обладателя престижных литнаград Г.Красникова о нашем земляке, фронтовике, журналисте, поэте Степане Александровиче Шубине. Мы встретились с дочерью Шубина Надеждой Степановной Кушнарёвой.
- Отец родился в 1923 году на севере Архангельской, окончил Каргапольское педагогическое училище, начал преподавать. Дед назвал его в честь прадеда Степаном. Другим сыновьям дал имена Клавдий и Коммунар. В 41 – ом отцу было 17, 5 лет. Он приписал себе год и ушел на фронт. Командир отделения, помощник командира взвода политчасти, первым поднимался в атаку, воевал на Карельском, Сталинградском, Прибалтийском, Белорусском фронтах, дошел до Победы лейтенантом. Награжден орденом Красной Звезды, медалями за взятие Сталинграда, Варшавы. Бухареста, Берлина. Трижды был ранен. В 1946 году приехал в тогдашний Чкалов-Оренбург. Потому что дед, известный краснодеревщик, был востребован в Оренбуржье на военных заводах, где изготавливал макеты оружия. Отец сразу пошёл в газету «Чкаловскую коммуну» («Южный Урал»). В 1952 году был направлен в газету «Орский рабочий», где и проработал заместителем редактора, заведующим отделом, литсотрудником. Кстати, с матерью, Катериной, познакомился в редакции, она работала в газете телеграфисткой, принимала сообщения.
-Прекрасно помню Вашего отца, с которым работала в «Орском рабочем»: спокойный, легко и точно пишущий, много курящий.
-Какое там спокойный? Принципиальный! Однажды на драмтеатре появилась эмблема: какое – то колесо, парус - занавес. Он долго возмущался. Потом сфотографировал и послал в «Крокодил». Там опубликовали. Сколько было возмущенных телефонных звонков от художников, придумавших эту эмблему! Нельзя, мол, быть человеком отсталым, это пост – модернизм. Но он никого не боялся, и доказывал свою правоту: занавес должен быть занавесом, а что символизирует колесо? Мне кажется, что настоящие фронтовики так и оставались воинами по жизни. Политрук и есть политрук: вперёд, и всё тут. Терпеть не мог подачек. Мать втихаря приобретёт в магазине паёк для ветерана, он грозно начинал допрос: откуда колбаса? Масло? Разве не предупреждал - никаких милостей?
-Знаю, что именно он отправил и заставил учиться в университете нашего земляка, новотройчанина. журналиста «Комсомольской правды» Сашу Гамова. Тот и сегодня считает Степана Шубина учителем и наставником.
-У него было немало друзей: Девятовский и Можаров, Блинов и Тан, да весь город. А чувствовал себя неважно, осколок остался в груди, выпирая шишкой, в Орске ему сделали операцию.
- Но о своём славном боевом пути в редакции мало рассказывал.
-Примета настоящих фронтовиков, не любили пересказывать военные будни. Иногда он дома выпивал бутылку водки и названивал однополчанам по всей стране. Вот где лились воспоминания. Наутро вставал как огурчик. Брючки отглажены, костюмчик чист. И отправлялся на работу. На праздничные трибуны его обязательно приглашали. А потом угощали. Помню, однажды на 8 марта, отец вместе с Борисом Таном пришли в гости. Отец подарил мне куклу – неваляшку. А маме – набор из одеколона и духов. Но мама не одобрила мою игрушку: дочка уже большая, зачем ей безделушки? Я очень любила отца, и похожа на него.
-Степан Александрович безусловно был очень талантлив. Его заметки отличались справедливой критикой в адрес власти, и в то же время неуемной любовью к орчанам.
-Жаль, что уже в 61 год он умер. Не выдержало сердце. Я сегодня ухаживаю за сводной сестрой Валей, инвалидом. Проработала в собесе Ленинского района Орска, как тогда называли коротко эти отделы. Замужем. Моя дочь – стюардесса, живёт в столице.
-Будем ждать выхода книги Геннадия Красникова. Благородно, что нынешние писатели обращаются к теме фронтовиков, пытаясь воскресить память.
Стихи Степана Шубина
ТИШИНА
От скорбных руин Сталинграда
На запад рванув через Брест,
Мы знали:
она уже рядом
И ждет уже где-то окрест.
Гремела вокруг канонада
И тоже твердила:
«Рядом!»
Упрямо долбили снаряды,
Что вот она —
рядом, рядом!
Что стоит лишь поднажать
И руку ей можно пожать...
В безумье огня и стали,
В слепом безумье свинца
Мы, кажется, различали
Даже облик ее лица.
Сперва были польские земли,
Немецкие были потом.
И пахло кругом иноземьем,
И — пули за каждым кустом.
Сначала — дороги на Вислу,
Потом — на Берлин повели,
И следом за нашими письмами
Домой похоронки несли...
В ту ночь в нашей роте ребята
Готовили про запас:
Патроны, снаряды, гранаты
И прочий солдатский припас.
И вдруг — команда:
«Отставить!»
И тут же явилась она,
Во всем своем блеске и славе
Мирная тишина.
ОЗВРАЩЕНИЕ
Волока, да погостья,
Да замшелая грусть...
Я пришел к тебе в гости,
Каргопольская Русь!
К твоим песням и сказам
Из преданий и грез,
К заводям синеглазым
В окоемах берез.
Братцы Лаче да Воже
Пригласили меня.
Им взгрустнулось, похоже,
Как-никак, а родня.
И сестрица Онега
Наказала в письме,
Чтоб до первого снега
На свиданье поспел...
Через лето и осень
По долам и логам
В твою вещую просинь
Я упрямо шагал.
Я ни с чем не считался,
Я спешил...
Но, прости,
Видишь вот, задержался
На полвека в пути!
ИСПОВЕДЬ ВЕТЕРАНА
Утверждают:
«Кончилась война′»
Ну а я, представь себе, не верю.
Вот уж сорок лет настойчиво oна
Не отходит от моих окон и двери.
Вот уже почти что сорок лет
Не было покоя от нее и нет....
«Скорая» дежурит без конца
Каждый день у моего крыльца
Постоянно в тишине ночи
Боль моя и стонет и кричит.
Надоел я с нею всем врачам,
Ну а что же сделать —
раны не молчат!
В письмах старых фронтовых друзей,
В их открытках, даже в телеграммах,
Каждая строка твердит о ней,
Все о той же проклятой войне,
Все о том, что от нее осталось.
Нет, еще не кончилась она
Для меня та самая война.
Кончится ль она когда-нибудь --
Слишком долог был к Победе ПУТЬ!
