Накануне дня 75-летия окончания Сталинградской битвы Кремль упустил возможность усилить позицию В.В. Путина, как кандидата в президенты РФ. Однозначно, по моему мнению, возвращение нынешнему «городу на Волге» его хоть и не исторического, но грозными событиями трёхчетвертивековой давности прославленного имени, только бы добавило (и значительно добавило бы) голосов на выборах 18 марта самовыдвиженцу с 17-летним стажем Хозяина Земли Русской. Да, в названном роде занятий В.В. Путин, в целом, доказал свою позитивность. Но одновременно в сознании народа складывались в ряд, удлиняя его, ошибки, неверные ходы, недоделки, поражения, а главное, разочарования несостоявшимися надеждами его сторонников. Кроме того, можно услышать суждение: «Он надоел». Примером того является долгое правление Екатерины Великой. Будучи успешной правительницей в глазах активного образованного класса страны, формировавшего тогда общественное мнение, она, по словам известного историка, «утомила людей» даже своими беспрерывными победами. Людям захотелось «просто перемен». Сегодня впечатляющей массы «переменой» стало бы старое-новое имя города - Сталинград. Оно бы приблизило общественность к желанному ощущению, что они живут в действительно великой стране. В своё время немецкий генерал Ганс Дёрр записал: «Для Германии битва под Сталинградом была тягчайшим поражением в её истории, для России — её величайшей победой. Под Полтавой (1709) Россия добилась права называться великой европейской державой, Сталинград явился началом её превращения в одну из двух величайших мировых держав».
Энергичное неприятие ортодоксальных антисталинистов преодолевается логичным возражением, что речь идёт о возвращении городу не имени Сталина, а собственного имени, с которым город-герой навсегда остался в истории, как центр судьбоносных событий Второй мировой войны. Это не город Сталин, а Сталинград, город стальных его защитников на протяжении полугода. Слово «Сталинград» - это синоним слов «Победа», «Ника», «Виктория», др. на всех языках мира.
Некоторым может прийти на ум, что принятие такого решения создаст прецедент к возвращению имени Ленинград городу, тоже прославленному своей стойкостью в 1941-44 годах. Но против такого решения существует обоснованное, «железное» возражение.
Неприступному городу-крепости на Неве справедливо вернули имя апостольного покровителя основателя новой столицы России. Сам основатель в отечественной истории – один из её величайших творцов; за ним право первородства имени Санкт-Петербург, и безнравственно заменять его другим именем, даже более «масштабным» в представлении апологетов вождя мирового пролетариата. А на месте города-героя Сталинграда около трёх веков томился в степной скуке малоизвестный городишко Царицын, ни с одной царицей именем не связанный, лишь с названием правого притока Волги - Сары-су (мутная вода, тюрк.), которое на русском языке легко превратилось в Цари-ци(н). Когда история Отечества стала писаться красными чернилами, новые хозяева жизни никакую коронованную особу не обидели, не внесли возмущения в умы поборников старины. Город безымянной «царицы» отнёсся к переименованию в Сталинград равнодушно, не предчувствуя, что ждёт его под новым именем мировая, всевременная известность…
Легендарные образы и символы играют в жизни человека огромную роль, воспитывая дух. По мне, пока был на карте Родины Сталинград, мы победили послевоенную разруху, обезопасили южные рубежи в азиатской части страны и отодвинули возможное в Европе предполье к Эльбе и за Дунай, надёжно прикрылись ядерным щитом, первыми запустили в Космос изделие человеческих рук и послали туда нашего соотечественника. Когда же, в 1961 году, победное имя волжского города было стёрто с бумаги и других писчих материалов, с официального языка, когда властный ластик стал насильственно орудовать в сознании русского человека, уже признанная супердержава обрекла себя на «обратный билет» в историю. Одна из самых обильных в прошлом мировых житниц стала форсировать закупки хлеба за рубежом, проиграла Луну; при Карибском кризисе (этом «Стоянии на Угре ХХ века») удовольствовалась жребием хана Ахмата; на о.Даманский сделала заявку на капитуляцию в XXI веке перед «вечным соседом». Блок НАТО оказался на «пороге России». Слишком дорогой «ценой крови» мы пришли к пониманию, что оправданно отдавать всем мiромъ лишь национальный долг (как было в Сталинграде), никак не интернациональный в какой-нибудь экзотической стране (это личный выбор индивидуума).
Я не претендую на истину. Здесь мысль находится под сильным воздействием эмоций. Но, думаю, согласных, точнее настроенных со мной «на одну волну» найду. Повторяю, пока что речь не о Сталине. Разговор о Сталинграде. Да, оба имени (выдающегося деятеля отечественной истории и города) имеют много точек пересечения, одну из них – особую. Но в понятии «Сталинград» доминирует образ даже не столько города как такового, занимающего определённое географическое пространство от лета 1925 до лета 1961, сколько образ «живых руин» на полугодовом отрезке военного времени (июль 1942 – февраль 1943), пылающих, грохочущих, истекающих кровью.
Батальная картина Сталинграда практически и есть понятие «Сталинград». Всё остальное, связанное с этим словом, - в приложении к истории города. Она написана красками крупнейшего сражения Второй мировой войны (и нашей Великой Отечественной), битвы поворотной, определившей судьбу человечества на много десятилетий вперёд. Название «Сталинград» настолько крепко связано с одним из самых главных мировых событий, что с заменой названия это событие как бы теряет свою значимость. Это боевой корабль со спущенным флагом. Это сын, который, личной пользы ради, отказался от славного, но опального отца. Это «удобная» полуправда вместо «неудобной» правды. Согласное с переименованием меньшинство (всегда меньшинство!) ссылается на внутриполитическую необходимость повсеместной, тотальной десталинизации в новом послевоенном обществе, осознавшем пагубу «культа личности». Даже если имя города уже живёт своей отдельной жизнью, оно якобы в заложниках у первоисточника. Вот так!
Выше я сказал об «особой точке пересечения» двух однокоренных имён – человека и города. И вряд ли можно оспорить, что она - на временном отрезке между началом и концом судьбоносной битвы. Причём, на пересечении оказались сами, в физической сущности, носители имён: город-победитель и главный архитектор победы. В годы гонений на всё, к чему причастен был партийный и государственный деятель И.В. Сталин, в числе «подлежащих забвению» окажется имя города-героя, «вина» которого лишь в том, что оно произведено от имени опального (за гробом) вождя.
Когда меня спрашивают, как я отношусь к Сталину, я прошу уточнить, к какому. Ибо лично для меня было два Сталина (допускаю иной счёт). Один, как вождь «новой советской общности», разделяет с партией большевиков ответственность за губительные методы коллективизации и массовые репрессии. Но это фигура таких масштабов, что подлежит лишь суду истории, никак не отдельных властных пигмеев. Другой Сталин – Верховный Главнокомандующий ВС СССР в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов. Общий результат его деятельности на высшем посту, когда для страны с 1000-летней историей кроваво решался вопрос «быть или не быть», прощает ему все предыдущие грехи, вольные и невольные. Война – это конкурс диктаторов. К удаче нашего Отечества, успешнейший из таковых, по праву призвания, нашёлся среди наших соотечественников, вовремя оказался на нужном месте. Пусть себе спорят сталинисты с антисталинистами. Но патриоты всевременной России должны быть едины во мнении, что городу-герою на Волге справедливо и нравственно возвратить название Сталинград. Официально.
