С вами пойдут огонь, вода, хлеб", — с детства живут в памяти эти слова из "Синей птицы" Метерлинка. Огонь, вода, хлеб — вечные спутники человека, благодаря которым он и стал человеком, созерцающим и созидающим, трудящимся и молящимся. В холоде, жажде и голоде возрос духом, познав тепло — не опалился, утолив жажду — не захлебнулся, утолив голод — не пресытился.
Наш славянский предок, преодолев языческое идолопоклонство, воспринял огонь, воду и хлеб как дар Божий, который нужно вымаливать и хранить как самое сокровенное. Оттого есть сегодня в Русской православной церкви три особо почитаемые иконы Богородицы: Неопалимая купина, Живоносный источник и Спорительница хлебов.
Неопалимая купина
Много во все времена было тех, кто помышлял пустить в русский дом красного петуха, чтобы спалить все до основания. Но всякий раз, когда казалось, что уже рушатся перекрытия, Неопалимая купина, висящая над входом, гасила адские языки и изгоняла непрошеных гостей, приготовившихся пировать на пепелище.
Огонь же, горящий в русских лампадах, иной: не разрушающий, а несущий тепло и "свете тихий". Выжигает он только суетное и греховное, когда отделены зерна от плевел: "И соберет пшеницу свою в житницу, а солому сожжет огнем неугасимым" (Мф., 3:12).
Русский огонь возгорается в Великий четверг от страданий Христовых и на Пасху от Христова Воскресения. И несут его из храмов, как светлячки Божьи, по всей Руси великой, от свечей и фонариков стремятся разжечь этот святой огонь в своих домах. Идут по ветреным улицам, едут в тесных автобусах, сохраняя трепещущее пламя, как герой Янковского из "Ностальгии", закрывают его то рукой, то плащом, то всем телом, понимая, как тяжело нести свет.
И в ту пору, когда храмы превратили в склады и клубы, мы сберегли этот огонь в домашних печах, не дали остыть нашим избам и сердцам:
А сколько спички стоили, кто скажет?
У нас в тылу, во времена войны?
Да их тогда и не было в продаже,
И значит — спичкам не было цены.
Простые спички нам огонь хранили.
Далекая, военная пора…
А если в доме печи протопили —
Над жаром колдовали до утра.
Когда ж огонь из дома упускали,
И в топке холодела головня,
Тогда меня с жаровней посылали:
— Иди к соседям и займи огня.
Мне в жизни видеть приходилось всякое,
Но мысль одна таится у меня:
Когда в душе моей огонь иссякнет —
Пойду к народу и займу огня.
(Геннадий Хомутов)
И когда затухает огонь у ближнего нашего, спешим мы к нему со свечой или угольком: "Вот, разожги — согрейся".
Живоносный источник
Духовная жажда, которой томим не только русский поэт, но и всякий русский человек, приводит к Живоносному источнику, где питает нас Богородица струями Божьей благодати. И молим мы об исцелении страстей, недугов душевных и телесных. И здесь, у святой воды, открывается природа каждого из нас: одни ликуют, другие стенают, третьи расталкивают всех, прорываясь вперед, четвертые отдают свой заветный глоток ближнему, испытывающему большую нужду. Но, по милости Божьей, никто не остается обделенным — всякому будет дана спасительная капля, способная освятить целое море.
И если во время нового Вселенского потопа ковчег окажется переполнен, то придет Тот, Кто поведет всех по водам к спасительному берегу. "…да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды. (Бытие, 1:6) — твердь, обретенная в вере и любви.
Мы теперь не знаем, что нас ждёт,
Мы который день не видим суши,
Мы кричим: "Спасите наши души" —
Отпускаем ворона в полёт.
Ни к чему нам плуг или соха,
Пусть вода запомнит наши лица,
Если не сумеем расселиться
На земле, свободной от греха.
Молим о случайном островке,
Словно о великом Божьем даре,
Не беда, что твари — все по паре —
Говорим на общем языке.
Господи, помилуй, просветли!
Позабудем про вражду, про битвы,
Обещаем выучить молитвы,
Если доберёмся до земли.
Голубь устремляется в полёт —
Ворон не достиг заветной суши,
Шёпотом: "Спасите наши души" —
Кто там по воде вдали идет?
Мы своим предчувствиям верны,
Мы в скитаньях стали молчаливы…
Голубь — в клюве веточка оливы —
Значит, наконец-то, спасены.
Голубь, принесший в Ветхом Завете ветвь оливы, в Новом Завете сойдет Святым Духом и будет сходить на каждого, принявшего крещение в купели, наполненной водами Живоносного источника.
Спорительница хлебов
Слишком часто в своей истории голодали русские, чтобы самонадеянно не молиться о даровании урожая. И подвиг детских рук, собиравших колоски, духовно равновелик молитве перед иконой Богородицы Спорительницей хлебов. И лишь те, кто жили впроголодь или держали посты, способны во всей полноте воспринять слова молитвы: "хлеб наш насущный даждь нам днесь".
Только в пост, отказавшись от гастрономических изысков и кулинарных изощрений, осознаешь истинную цену хлеба. И если любой испортившийся продукт превращается в отраву для человека, то только хлеб всегда остается хлебом: черствый и заплесневелый, горелый и сырой.
Именно отсутствие хлеба на полях воспринимается как неурожай, а отсутствие его в доме — как голод. Голод — не гурман, и, изголодавшись по-настоящему, на каком-то инстинктивном уровне хочешь не черной икры, а черного хлеба.
Умножение хлебов и насыщение голодных стало одним из Евангельских чудес: "И велел народу возлечь на траву и, взяв пять хлебов и две рыбы, воззрел на небо, благословил и, преломив, дал хлебы ученикам, а ученики народу. И ели все и насытились; и набрали оставшихся кусков двенадцать коробов полных" (Мф. 14, 19-20). И кажется, будто эти пять хлебов передаются теперь из поколения в поколение, от урожая к урожаю, каждый день оказываются на нашем столе.
Хлебом причащаются, им клянутся, надругательство над ним считается страшным грехом во всех культурах, потому что в хлебе по капле собраны человеческие силы и терпение, воплощена идея соборного труда пахаря и сеятеля, мукомола и пекаря. Отправляясь в дальний путь, с собой, прежде всего, берут хлеб как символ дома, который всегда с тобой, как ношу, которая никогда не тянет:
Положил в котомку
сыр, печенье,
Положил для роскоши миндаль.
Хлеб не взял.
— Ведь это же мученье
Волочиться с ним в такую даль!—
Все же бабка
сунула краюху!
Все на свете зная наперед,
Так сказала:
— Слушайся старуху!
Хлеб, родимый, сам себя несет…
(Николай Рубцов)
Есть в хлебе небесная чистота и радость долгожданного праздника — как в пасхальном куличе, есть в хлебе жажда новой жизни и предчувствие счастливого будущего — как в свадебном каравае, и нет ничего более дружественного и радушного, чем встреча хлебом и солью.
В одном из романов Александра Проханова есть такие слова: "Хлебы не на полях, в душе у нас хлебы, белоснежные, ситные, нескончаемые, утоляющие глад", — так давайте же беречь каждое зерно нашего хлеба насущного.
***
Каждое русское утро начинается с зажженной лампады, святой воды и просфоры. И так всюду сопутствуют нам три образа Богородицы, так идут с нами по всем многотрудным путям огонь, вода, хлеб.
Рис. Александра Проханова
