Введение
Верноподданное в течение десятилетий воспевание аскетизма, якобы свойственного большевистским «вождям мирового (т.е. российского и монгольского плюс тувинского) пролетариата» в Гражданскую войну, подвигли меня на изыскания в этой области. Но прежде об одной особенности. Вспоминая фото и кинохронику тех лет, не припомню что-то представителей «народной рабоче-крестьянской власти», одетых даже не то, чтобы в рубища, и обутых в лапти, но и в воскресных одеяниях и обувке заводского и деревенского люда. Вся большевистская элита по одёжке – разночинцы. Шляпами и шляпками, тройками и «старорежимными» юбками как бы подчёркивалась разница между псевдо-пролетарской аристократией и пролетарскими низами. В годы, когда галстук был достаточным признаком «недобитого буржуя» (следовательно, обречённого на добивание), канонический образ вождя №1 был неотделим от галстука в крапинку. Правда, при кепке. Вижу в этой кепочной особенности хозяйский расчёт. Ведь если в ораторском раже на трибуне смять в карающем кулаке шляпу, то шляпой она перестанет быть навсегда. А с кепкой выделывать можно, что хочешь, - сжимать её, будто горло капиталиста, топтать, как Антанту, показывать ею, сорвав с лысины, в светлое завтра, зав гори зонт, где прячется солнце.
Жуть берёт, когда представляешь нечаянную встречу неузнанного Ленина, как всегда, при галстуке, с нарядом пьяных матросов, шагающих выполнять один из приятнейших по исполнению ленинских заветов. Да, вы верно догадались, речь идёт о реквизициях. Когда большевики в короткий срок обрушили систему снабжения, в том числе промышленными товарами, производство которых практически остановилось, основным поставщиком одежды стали не умирающие массово фабрики, а гардеробы «буржуазии» и их «лакеев». В глазах исполнителей грабежа, организованного «народной» властью, буржуем был всякий, у кого, кроме одежды на теле, была другая одежда – в шкафу. Как определялся «лакей буржуазии», я выяснить не мог.
Случай из жизни
Вспоминал учёный агроном А.С. Фролов – крестьянский сын, получивший высшее образование в Императорском сельскохозяйственном институте. К слову, миф о «почти поголовной» безграмотности народа до большевистского переворота в октябре 17-го года сочинён советской пропагандой. По переписи 1897 года грамотность, в среднем по России, достигала 40%*, к 1914 г. она возросла. Земские школы дело своё делали. А вот когда Хрущёв в начале 60-х годов взялся за полуграмотную партхозэлиту (я свидетель), номенклатура бросилась в ВУЗы добывать дипломы всеми неправдами, потратилась, бедная. При царском режиме, чтобы получить высшее образование, нужна была голова на плечах, сословные ограничения легко преодолевались. А проблема пропитания бедных студентов решалась для них заработком на стороне (репетиторство, др.) и складчинами в пользу «недостаточных»**.
Но вернусь к воспоминаниям Алексея Сергеевича. Занимаемую им должность в земстве можно сравнить с позднейшей - начальника отдела сельского хозяйства в райисполкоме. Вваливается к нему на квартиру, значит, вооружённая команда победившего пролетариата, с рожами форточников, но через двери, без взламывания. Старшой, известный в том городе бильярдный игрок в трактирах, как человек культурный, не грубит, ссылается на декрет о реквизициях от ноября 17-года. В нём определены границы законного теперь ограбления богатых квартир. Богатыми же названы те, в которых на одного жильца приходится по одной и больше комнат (у Фроловых оказалось на живую душу по 1,333 комнаты, включая кухню, отхожее место и чулан). По «Вопроснику для буржуазии» надо было честно признаться, какими носильными вещами обладает каждый член семьи, вплоть до полуторагодовалой дочки. Хозяин был не жаден. Хмуро, но молча поделился даже кальсонами, выразив надежду, что они достанутся беспорточной бедноте, которая роилась, невзирая на все русские революции, вокруг кабаков, обсуждая, записываться или нет в ленинские комбеды. Но вдруг сорвался, когда вооружённые попрошайки дошли до шифоньера с зимней одеждой. Заглянув в него, старшой воскликнул: «Ого! Аж две женские шубы!». – «Да, две! И обе куплены на мои трудовые деньги. Я с четырнадцати лет, как поступил в Мариинское земледельческое училище, тружусь». При этих словах учёный агроном подумал о нагане, который хранился в его письменном столе. Но мысль о вооружённом сопротивлении не дала развить супруга. Дочь разночинца, лучше понимая русский народ, чем он сам себя, решительно вмешалась, возможно, спасши мужа отбольших неприятнлстей вплоть до расстрела: «Да забирайте одну. Любую».
Расстрел как способ производства товаров
Я не преувеличиваю. Буржуя с двумя жениными шубами могли тогда шлёпнуть внесудебно, не предъявляя никаких обвинений. Царь, Бог, законы были отменены по факту захвата власти в стране якобы народом. Законами стали любые самочинные постановления на местах узурпаторов власти, статьи и записанные на бумаге речи вождей и вожаков «научной пугачёвщины». 9 января 1918 года в статье Ленина «Как организовать соревнование» легализуется вседозволенность «в путях истребления и обезвреживания паразитов (богатых и жуликов, разгильдяев и истеричек из интеллигенции)». Ленинцам предлагалось действовать по усмотрению в отношении перечисленных - отправить на «чистку сортиров», выдать «жёлтый билет» после карцера и даже расстрелять «тунеядца». Всё чаще расстреливали.
Но с лета 1918 года расстрел стал обыденной мерой наказания, как когда-то розги в крепостной России. «Любимец партии» Бухарин, рассуждая о методах «выработки коммунистического человечества», начинает с расстрелов. Видимо, такому монстру гибельной революционной стихии другие методы казались менее гуманными. А после изгнания из правительства левых эсеров и установления однопартийной власти большевиков, когда мститель-одиночка застрелил в Петрограде «злобного карлика» (по словам однопартийцев) Урицкого и подозрительно неудачно стреляли (неизвестно кто) в Ленина, начинается красный террор. В постановлении Совнаркома и ВЦИК тех дней читалось: «… Ни малейшего промедления при применении массового террора… Не око за око, а тысячу глаз за один. Тысячу жизней буржуазии за жизнь вождя!». Из протокола заседания ВЦИК от 31.08.1918: «Предоставить районам самостоятельно расстреливать… Устроить в районах маленькие концентрационные лагеря… Ответственным товарищам ВЧК и районных ЧК присутствовать при крупных расстрелах… к следующему заседанию доставить проект решения вопроса о трупах…». От члена коллегии ВЧК Лациса (газ. «Красный террор», 1.11.18): «Мы не ведём войны против отдельных лиц. Мы истребляем буржуазию как класс. Не ищите на следствии материалов и доказательств того, что обвиняемый действовал словом и делом против Советов. Первый вопрос ему – к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого. В этом смысл и сущность красного террора».
После этих слов понимаешь, за что красные расстреливали даже гимназистов. В. Шамбаров пишет: «Это было не просто массовое убийство. Красный террор обрекал на уничтожение всё воспитанное, образованное, интеллигентное… Под гребёнку шла интеллигенция – чиновники, студенты, учителя, врачи, гимназисты. Гибли члены семей – женщины, дети, старики. Счёт-то везде шёл на количество. А кого проще набрать, как не самых беспомощных?.. Директива наркома внутренних дел Петровского от 30.08.18 г. требовала «направить все усилия к безусловному расстрелу всех, замешанных в белогвардейской работе», ставя в один ряд офицера, чиновника, истопника казармы и сестру милосердия»».
Вопрос: почему я так подробно останавливаюсь на красном терроре, если в настоящей статье речь идёт об одёжке для победившего пролетариата, о снабжении нижним бельём и платьем большевистской верхушки и их подручных в Гражданскую войну? Налицо прямая зависимость между тем и тем. Если раньше революционный авангард и его обслуга довольствовались тем, что оставалось от прежней жизни, пополняли свой гардероб на чёрном рынке и шаря по углам пустеющих вещевых складов, то (с началом массовых расстрелов с определением «буржуя» на глазок) конфискованное имущество стало неиссякаемым источником предметов быта, транспортных средств, мебели, носильных вещей, обуви. Вдобавок к тому, жертвы расстрела раздевались едва ли не догола в любую погоду. Но даже тех «счастливчиков», которых сердобольные комиссары лишали жизни в платье, перед сбрасыванием в ямы обнажали. Такая одежда, с пулевыми дырками, с кровавыми пятнами вокруг отверстий, шла в продажу по бросовым ценам и на обмен за что-нибудь равноценное. Даже после Гражданки заключённые СЛОНАа маршировали к своим могилам в шинелях расстрелянных до них, с красноречивыми следами от пуль.
Одёжка «вождей пролетариата» с буржуйского плеча***
Разумеется, лучшее из конфискованных вещей шло на склады Кремля. Носить «бэ-у», (по современному - сэконд хэнд) не гнушался никто из вождей и членов их семей, не говоря уже о многочисленной дворне новых бояр. Появилась возможность не просто одеваться в качественное, модное (на 1917 год), но и самозабвенно рыться в горах выморочного аристократического тряпья, чтобы потом щеголять по царским апартаментам в котелках крупной буржуазии, сюртуках отставных генералов армии Е.И.В., носить бобровые шубы с барского плеча. И модные галстуки. В крапинку.
Поэтому вызывает сомнение подлинность истории, в которой фигурирует, как пример вождистского аскетизма, старенький серый, с красной заплаткой, пиджачок Ильича, вывезенный то ли из Женевы, то ли из горного курорта Пронино. Партийные историки так и не пришли к единому мнению, когда появилась на нём дырка. Один из исследователей защитил кандидатскую диссертацию по марксизму-ленинизму, предположив, что ткань лопнула на локте, когда эмигрант Ульянов работал локтями, чтобы занять лучшее купе в том историческом вагоне для това’ища И.Ф. Арманд, печальной разведёнке. Но докторская досталась другому – доказавшему наличие зазубрины на башне броневика (тоже исторического), с которой пассажир со свинцовой пломбой в лацкане пиджака, уже в Петрограде, прочитал исторические же «Апрельские тезисы».
Не помню, была ли эта история описана в сборник2ах Бонч-Бруевича и Германа, других одописцев. В памяти всплыл сам пиджачный факт, когда кто-то из моих комментаторов (кажется, памятная З. Раевская) напомнил мне о нём. Я не стал утруждать себя поисками истории с заплаткой. Нет нужды в таких поисках. Мне легче самому сочинить правдоподобную историю. Вот послушайте.
Авторская версия рассказа о пиджаке с заплаткой
Однажды, после переезда в московский Кремль из Петрограда, когда чета Ульяновых со служанкой заняла скромную 300-метровую квартирку на 3-ем этаже здания Сената, к Ильичу пришли первые ходоки из деревни «в армячишках худых на плечах, по котомке на спинах согнутых», как и предвидел нищелюб Некрасов.
«Знать брели-то долгонько они из каких-нибудь дальних губерний», - подумал Владимир Ильич, выглянув в окно кабинета и, опытным глазом определив переодетых кулаков, «мироедов». Лобастый гений верно решил, что ходоки будут просить послабления в продразвёрстке. А вот шиш им с маслом! «Надюша! – кликнул Вождь мирового пролетариата, сбрасывая с плеч, под кровать, пиджак графа Алексея Толстого, сбежавшего за границу в одной нательной рубашке. – Неси другой пиджак!». Надежда Константиновна (уже без остатков былой красоты) скоро вернулась с пиджаком князя Мещерского, расстрелянного нагим, дабы не испортить дорогие вещи. «Не то, не то! – заволновался беженец из Смольного. – Просить же будут канальи. Не понимаешь?».
Новая декабристка, сопровождавшая мужа на каторгу в Сибирскую Италию (с. Шушенское, ныне курорт), Цюрих и Лондон, наконец сообразила и вернулась с серым пиджачком, который, говорили, носил всю жизнь многодетный борец с капитализмом Карл Маркс, живя на хлебах капиталиста Энгельса, доброго эксплуататора. Когда деревенские буржуи появились в дверях кабинета, Ленин, придав радостное выражение типичному лицу городского буржуя, двинулся им навстречу, выворачивая правую руку в локте столь искусно, что красная заплатка замелькала в зорких крестьянских глазах. Ходоки растерянно остановились: куда они попали? И здесь нищета. «Какой он царь?! Вошьтьдь штопанный! – подумал старший кулак и вслух продолжил. – Так мы пойдём, батюшка?». – «Идите, идите!» – заторопился вождь беднейшей бедноты всего мира, включая папуасов. Хотел добавить «Бог подаст», но вовремя вспомнил, что Бога нет. Потом в кабинет вошла Надя, первая подруга по делу освобождения рабочего класса (для других дел были другие подруги). Глаза её сияли от восхищения. «Володя, ты всемирный гений! Ну, скажи, кто из других гениев придумал бы такое, с заплаткой?».
Заключение
Вспомнил! Жена учёного агронома Фролова рассказывала, что однажды она увидела фотографию Маши Ульяновой, младшей сестры вождя, всю жизнь проходившей в девицах революционным путём брата. Мария Ильинична была сфотографирована в шубе, которую Елизавета Фролова узнала бы, будь она надета и на пугало огородное. Эту шубу подарил ей молодой агроном в день свадьбы. Так Фроловы приобщились к делу мировой революции. Может быть, потому и уцелели при новоцарской охоте на «бывших».
Примечания
*Грамотность по переписи 1897 г:
Европейская Россия – 43%,
Привисленские губернии – 46%,
Кавказ - 26%,
Сибирь - 25%,
Ср. Аз., Казахстан – 10%,
В среднем по стране - 40%.
** В Тимирязевской с/х академии (Москва) сохранился железный ящик с прорезью на крышке, куда студенты опускали деньги для «недостаточных» товарищей.
*** Система, уничтожающая ненужных людей, обязывалась скрупулезно сохранять все, способное пригодиться, не брезгуя и грязным бельем. Одежда и обувь казненных (за исключением разворованного непосредственными исполнителями) тщательно приходовались и поступали в «актив» ЧК. Любопытный документ попал по какой-то случайности или недосмотру в ПСС Ленина, т. 51, стр. 19:
«Счет Владимиру Ильичу от хозяйственного отдела МЧК на проданный и отпущенный Вам товар...»
В нем за подписью зав. хозяйственным отделом Московской ЧК перечисляются вещи: сапоги — 1 пара, костюм, подтяжки, пояс.
«Всего на 1 тыс. 417 руб. 75 коп.»
Поневоле задумаешься, кому принадлежали выставленные потом в музеях ленинские костюмы, пальто и кепки? Остыть-то успели после прежнего хозяина, когда их вождь на себя натягивал?
