Мы сегодня сытые. А потому у нас дошли руки до истории. Сегодняшний исторический тренд нельзя игнорировать. Сегодняшний гул на тему прошлого не является какой-то патологией. Напротив. Это совершенно нормальная реакция на ненадёжность текучего настоящего и тревожность навязываемого будущего. Более того, сегодняшнее многословие на исторические темы – признак здоровья, т.к. оно, слава Богу, мешает производству осмартфоненного, аисторичного существа, горожанина, обильно чувствующего, обезоруживающе невежественного и уверенного в том, что нарративы вроде «Звездных войн», «Игр престолов» и «Властелина колец» настоящее самой настоящей истории, нарративов о каких-то неведомых и плохо рассказанных Иване Грозном, Иване III и прочих. И может неплохо, что про многое сегодняшнее мы говорим при помощи образов, взятых из прошлого. Понятно, что это не корректно – описывать настоящее, используя реалии XV или XVI вв. Но пусть будет. Пусть хоть таким образом мы будем актуализировать нашу историю. Это особенно важно для нашей страны с ее непредсказуемым, постоянно пульсирующим, живым и вечно ускользающим прошлым. Нам постоянно нужно быть в форме.
Можно говорить о том, что очень долго наше прошлое было нормативным, дисциплинарным пространством. Обычным, простым русским прошлое очень долго не доверяли. Если честно, широкие слои русских не особенно резвились на тему своего прошлого. По сути, только в последние лет тридцать у нас случилась демократизация исторического знания. Слетела резьба избыточной нормативности, приплюснутости государственной пропагандой. Перестроечное время не считается, т.к. оно стало временем нашего коллективного младенчества на ниве истории. Собственно благодаря этой наивности и неискушенности нас классически развели как лохов и украли у нас великую страну.
Сегодня же мы стали гораздо более искушенными. Благодаря Интернету, многочисленным лекциям в онлайне, оцифровке музейных, библиотечных и архивных коллекций, выходу огромного количества книг, наше коллективное историческое стремительно наполняется, переполняется, расщепляется и сегментируется. Наше историческое распирает от избыточности, его начинают покрывать трещины. По швам трещит исторический мейнстрим под ударами фолк-хистори, которая задает, кроме всего идиотского и дилетантского, множество вполне справедливых вопросов, на которые академической истории нужно искать понятные и популярные ответы. Но это особенная и требующая отдельного и продолжительного разговора тема.
Сейчас же мне хотелось бы коснуться темы очевидного и властно управляющего нами сегодня раскола на «красных» и «белых». От этого раскола не удастся убежать в некое примиряющее всех будущее. С будущим всё в порядке, ему не до нас, и оно обязательно случится, но не обязательно закроет наши исторические счета. Весь вопрос – какого качества будет это будущее? Еще более важный вопрос – заметим ли мы наступление этого желанного будущего? И не явится ли оно нам сразу прошлым? Или мы нечаянно пролистнем его, будущее, в излишней суетности и рассредоточенности?
Чтобы этого не случилось, нам нужно настойчиво продолжать разговаривать наше прошлое. А в нашем прошлом, кроме всего прочего живёт гражданская война. И она до сих пор не закончилась. И эта гражданская война продолжает управлять сегодняшними нами. И сейчас эта гражданская война очень хорошо устроилась. Она сидит в уютном домике недоговоренности, не разговоренности, до которой добираются всё равно немногие. А еще наша гражданская война совершает регулярные вылазки в настоящее, разделяя людей, озлобляя их, подбрасывая в топку страстной актуальности топливо легитимности (в социологическом, веберовском смысле этого слова). Это гражданская война по требованию. Это услужливый повод к любому расколу.
Не разговоренная и не заговоренная гражданская война – это наша цивилизационная слабость, пища для подлецов всех мастей. Как показывает опыт, такие войны не заканчиваются очень долго. Раскол и война, порожденные Великой французской революцией, сохраняли свою актуальность более двухсот лет. Американская гражданская война ХIХ века не закончилась до сих пор, о чем свидетельствует недавний памятникопад в южных штатах. В этом ряду наша гражданская война пока ещё довольно юна и только-только вступает в возраст исторической зрелости. От нас относительно недавно ушли её непосредственные участники. У нас еще живы их внуки и даже дети. Из наших цивилизационных комнат еще не выветрился солоноватый, металлический привкус гражданской войны. Буквально. Сознание многих еще сдается на милость-немилость страстности. Многие из нас ещё надеются победить в этой войне. Победить не саму войну, а победить в этой войне.
Надо сказать, что нам все-таки может помочь в этой войне с гражданской войной наше собственное настоящее. Это чудо, но мы до сих пор есть! Мы еще не разучились быть. Мы уже взобрались на высокую гору и можем осмотреться и сравнить. Мы, правда, пока ещё не производим в своем настоящем настолько много событий, чтобы на время забыть о нашей не законченной гражданской войне. Вообще было бы неплохо на время забыть о ней, настоять ее до необходимой степени забытости, чтобы потом заново её вспомнить. Видимо, так не получится. Видимо, с не законченными гражданскими войнами такой фокус не проходит.
Мне хотелось бы предложить другой метод, другой опыт. Опыт усложнения. Не политкорректного забытья, нездорового полусна политкорректности, а усложнения. Странное дело, но и наши интеллектуалы, и большая публика тяготеют к упрощениям. Наше прошлое, описанное в логике гражданской войны, пребывает в состоянии какой-то не родившейся, не осуществленной, не осознанной, не номинированной сложности. Оно всегда упаковывалось в какие-то простые как три копейки формулы. Не хочется их вспоминать, если честно.
Нам нужно как-то избавляться от зацикленности на событийной накипи. Из гражданской войны просто невозможно выйти, пребывая в логике событийного понимания истории. Только событийного. В только событийной истории кто-то обязательно симпатичнее, говорливее, стилистически привлекательнее и т.п. В событийной истории всегда так. Пребывая в наивной событийности, мы никогда не увидим то, что я называю «русско-советскими континуумами». У нас как-то принято сегодня заострять внимание на различиях между дореволюционным русским и революционным советским. А ведь было много общего. Это:
- и Русская модель управления, описанная в одноименной книге А. Прохорова. Мобилизационная, распределительная модель управления экономикой была примерно одинаковой во времена Ивана Грозного, Петра Великого и Сталина. Согласно принципу неэффективной результативности строились Транссиб и Турксиб, Петербург и БАМ;
- и исполнение большевиками таких дореволюционных грез, как ГОЭЛРО и реформа орфографии, переход на метрическую систему и Северный морской путь;
- и характер русской экспансии, какого-то благотворного «колониализма», который истощал метрополию и цивилизовал, обогащал национальные окраины;
- и какое-то невероятное воспроизводство классической русской «интеллигентности», этого странного наваждения, какого-то неизменного антипода русской государственности нового времени;
- и столпы нашей ментальности, такие, как отношение к труду, детству, понимание времени и прочее, оставшееся неизменным, несмотря на бурные и кажущиеся переломными события.
Все эти вещи для специалистов не являются новостью. Не исключено, что сегодня многим профессиональным историкам приходится отстаивать беззащитные факты. Ведь врут! Наша либшиза, мне всё-таки кажется, не просто тупа, она ещё и осознанно врёт. Ну не всё же там настолько безмозглы и тупы. Хотя если посмотреть на дудя, может и правда они просто глупы. Я пишу с маленькой буквы, т.к. почитаю это существо функцией. Как его зовут в разное время – не важно.
Я понимаю, что сегодня приходится переругиваться с этими…редисками, несущими откровенную дурь. И это очень нужно. И у меня вызывают восхищение историки, бесстрашно противостоящие либеральному невежеству и мракобесию в области истории. Понимаю, как это не просто. Понимаю, сколько времени это отнимает, насколько это отвлекает от реального умножения исторического знания, созидания столь нужных сегодня новых исторических концепций, ввода новых исторических источников.
Но все-таки где-то в тылу необходимо готовиться к следующему этапу – победе над самой гражданской войной. А для этого просто необходимо перечитать труды великих представителей школы «Анналов» - Марка Блока и Люсьена Февра, Фернана Броделя и Эммануэля Леруа Ладюри, Карло Гинзбурга и Жоржа Дюби, Жака Ле Гоффа и Филиппа Арьеса…А еще нам не помешает вспомнить о трудах Франсуа Фюре, посвященных Великой французской революции. И нужно освежить «Метаисторию» Хейдена Уайта. Вообще поэтика истории – очень важная штука. Нам нужно вспомнить об отношении к истории как к Другому. Нам ещё предстоит превратить свою историю в прекрасный, вкусный, экспортный продукт. А великие французские историки умели это делать. Пока же мы сидим в окопах и глухой обороне. Но обязательно наступят времена великой символической, культурной экспансии. И мы должны быть готовы.
Ну и самое интересное. Ведь вот какой интересный парадокс! Изучение визуальной Россики (зарубежных изображений, визуализаций России) за последние 200 лет приводит любого вдумчивого и честного исследователя к следующему выводу: 1917 год – это незначительная деталь, относительно незаметная дата, лишь повод к некой стилистической правке глубокого и мощного потока визуальной русофобии. Отрицать существование этого потока нельзя. Посредством визуальных искусств западная цивилизация и разговаривает, и проговаривается. За последние 200 лет визуальная Россика – это почти сплошной поток русофобии. Уверен, количественные показатели визуальных презентаций, представлений России будут в пользу именно русофобских искажений. И этот густой поток лишь иногда разбавлялся вымученными, вынужденными и прагматичными островками позитива, такими, как наше союзничество в считанные годы Второй мировой войны. Было, наверное, что-то еще. Но основной тренд – именно русофобский. А стилистические одежды исторической России – это лишь частности, детали. В итоге получается, что акцентирование внимания на разломе 1917 года – это больше наше внутреннее, это наш внутренний раскол, с которым нам самим необходимо разобраться. Уверен, у нас получится.
