Они не стоят на месте. Они развиваются – по-своему. Охватывают новые сферы, где применяют свои «навыки». Каждый раз как будто разные: не всегда поймёшь с кем имеешь дело. Но всякий раз - одинаковые.
Я встретил их на Московском вокзале Петербурга, у перрона. Может быть, я редко езжу на поезде, но на железной дороге я прежде их не встречал.
- Девушка, не выручите на билет? - детина в добротной куртке на меху мял в руках несколько комканных сотен.
Девушка проплыла мимо, не изменившись в лице.
- Друг! - безбилетный обречённо обратился ко мне. - Поезд через полчаса отправляется. Так получилось - 180 рублей не хватает.
Я тоже было обогнул его.
Но сделал заминку. Всплыло в голове всё то же: что я, робот? Проходим мимо друг друга с каменными лицами. Когда я делился с кем-то хотя бы мелочью? Каждый раз ведь прохожу сквозь, отворачиваясь. А если, действительно, нужно. Помнится, сам тоже просил 30 рублей на метро, оказавшись в неприятной ситуации.
Я обернулся. Не денег дать, нет! Просто посмотреть на него. Проверить. Удостовериться.
Он заговорил, поймав взгляд, торопливо:
- Я же не бомж, ты видишь, не бомж! - и дальше что-то многословно.
Решило вопрос это – «Не бомж». Логическая сцепка, которой не хватало.
Я вынул сто рублей, протянул. Досадуя только об одном - что делюсь всего лишь сотней, а не недостающими 180 - не обессудь уж!
Проситель, схватив купюру, кивнул и тут же отвернулся - большой и широкий на этом узком перроне. В пальцах, я заметил, у него было несколько сотенных и пятисотенных бумажек.
О том, что меня развели я понял сразу. Как отрезвел.
Клянчит деньги - возможно не первый час! Покупает на жалости и добросердечности суматошных пассажиров, погружённых в суету, бег. А тут ещё эти конкретные цифры – 180 - так убедительнее. И доверительный тон. И сбивающее с толку – «Не бомж же». Типичная цыганщина, только на новый лад!
Я шёл и плевался - жалеешь пятьдесят рублей на лишнюю бутылку кефира себе, а тут преспокойно отдаёшь их крепкому, здоровому и бессовестному мужику. А ведь мог дать и больше, если бы не поскупился в последний момент. Легче всего жертвами таких просителей, я слышал, становятся люди одинокие, или те, кто находится в плохом или подавленном настроении - им необходим контакт, слово человеческое, и тут – «Слушай, друг, не выручишь?..»
Я нашёл свой поезд, закинул вещи в вагон, и вышел подышать воздухом. Рядом прощались и курили пассажиры.
К девушке, смолящей сигаретку, из темноты выплыл парень лет 30-и. С костылём, западающий на одну ногу. Косматый, небритый. Со слезливыми и красными глазами.
- Девушка, - запел он, натурально всхлипывая. И принялся объяснять что-то про билет, про деньги, доставая паспорт, тыкая в прописку, - Вот же, смотрите, не обманываю!
Девушка отсчитала ему двести.
- Хватит?
- Ну, как сказать, - заулыбался вдруг «хромой». - Сколько можете, конечно. Больше нужно! Но сколько можете, - он не уходил.
- Да это ж мошенник, - отозвался я, стоящий рядом, и до последнего не верящий, что деньги перекочуют из одного кошелька в другой (не смотря на то, что сам 15 минут назад проявил ту же сердобольность).
Незнакомка пожала плечами. Косматый растворился в темноте.
И тут из железнодорожного пара появились новый незадачливый пассажир, точнее старый. Тот самый, которому не хватало 180. Да ещё и не один.
- 880 не хватает, - ломал он представление перед группкой моих попутчиков и мной. - Будьте людьми! Полчаса до поезда осталось!
Женщина – такая же крупная – едва не пускала слезу, заглядывая в наши сухие глаза.
- Он военный. Он не обманет!
Пассажиры мялись. Кому хочется выглядеть (перед самим собой, в первую очередь) жлобом, который, вот, жалеет «копейку», отводит взгляд.
- Если нет наличных - переведите на карту, я номер скажу! Нет другого выхода, поймите! - пошёл он ва-банк, возвышаясь над нами.
Мужчина смотрел на меня в упор, и не узнавал.
- Я ж вам только что давал! - сказал я.
Он не моргун глазом, ответил, что-то, вроде «Не насобирал, ещё осталось» - и поспешил к следующему вагону, бросив напоследок:
- Ну, не бомж же, видите?..
Действительно, не бомж. Опустился куда ниже.
