Примерно в те же годы при поддержке DARPA и Джорджтаунского университета начал разрабатываться проект GDELT. Проект был нацелен на глобальную оцифровку мировой истории, начиная с XX века. Организующей единичной ячейкой базы проекта стало событие. На событие завязывались все другие характеристики и ячейки базы данных. Первоначально каждое событие описывалось примерно 15 характеристиками. В настоящее время это число значительно возросло. События, их участники, локации и т.п. теперь содержатся в хранилище и базе не только в виде текстовых, но и фото и даже видеофайлов.
В последние несколько лет проект GDELT стал напоминать айсберг. Как у всякого айсберга у него есть открытая, и гораздо более массивная по размерам, закрытая часть.
Открытая часть – так называемая «социокультурономика» – представляет собой глобальную базу о событиях, пополняемую в режиме онлайн. Она имеет API для сторонних разработчиков. О закрытой части проекта известно мало, а в индексируемом, видимом интернете – практически ничего. Поскольку по закрытой части не проводится пресс-конференций, не выпускается пресс-релизов, общедоступные медиа не сообщают широкой общественности о новостях проекта, касательно закрытых разработок. Подчеркну, закрытая – не означает во всех случаях секретная. В США многие разработки, так или иначе, описываются в научных статьях, в докладах на конференциях, и при этом излагают те или иные компоненты закрытых проектов. Подавляющая часть подобных материалов находится в так называемом «невидимом» интернете. Они не индексируется Google, а соответственно и не существует для подавляющего большинства пользователей. Сегодня невидимый интернет включает не только текстовые и табличные сведения, но и фото и даже видеоконтент. Если внимательно следить за определенными секторами невидимого интернета, то там можно обнаружить массу интересной информации. В том числе той, которая размещается на незначительное время и защищена от копирования и тем более скачивания.
В мае 2017 г. в Университете штата Аризона прошла конференция. На ней обсуждалась новая разработка Калева Литару и проекта GDELT – Дестрометр. Дестрометр – это фрагмент большой закрытый темы, осуществляемой в рамках проекта GDELT. Разработка финансируется научно-исследовательским агентством американского разведывательного сообщества – IARPA, и фабрикой мысли Google. Дестрометр – это своеобразный термометр социально-политической напряженности в стране, регионе или конкретной местности. Название происходит от английского – destroy…
Также в докладах было рассказано об опыте использования дестрометра для анализа и прогнозирования конфликтов в мире. Можно понять, что индикаторы, используемые для построения дестрометра для развитых стран, в основном G20, заметно различаются от индикаторов, входящих в состав дестрометра для периферийных стран. Если глубоко не углубляться в тему, выяснилось примерно следующее.
За последние 50 лет подавляющая часть внутренних конфликтов, смут и революций произошла в периферийных странах, когда друг на друга накладывались три процесса. Во-первых, нарастала доля молодежи, особенно в возрасте 15-25 лет, в общей численности населения. Во-вторых, имело место, в силу самых различных причин, ухудшение материального положения населения в целом. При этом применительно к молодежи заметно снижалась социальная мобильность общества, а значительная часть бедно живущего населения в результате ухудшения материального положения скатывалась в нищету в буквальном смысле этого слова, и более того, голод и полную незащищенность от агрессии. Наконец, в-третьих, в странах либо усиливалась внутренняя борьба между различными группировками в правящем слое, либо эти страны оказывались территорией геополитических или конфессиональных конфликтов, выходящих далеко за рамки этих стран.
В рамках проекта удалось формализовать все эти тенденции и перевести их динамику на язык количественного изменения показателей индикаторов и взаимосвязей между ними. Вчерне эта работа была завершена еще в 2013 г. На конференции один из докладчиков упоминал, что дестрометр для периферийных стран, использовался для прогнозирования гражданских ненасильственных и вооруженных конфликтов, революций и мятежей в период 2014-2016 гг. Он показал 85%-ую прогностическую эффективность. Т.е. более чем для четырех из пяти действительно состоявшихся гражданских вооруженных и ненасильственных, но острых, конфликтов, революций, мятежей и переворотов в этот период для стран, не входящих в G20, дестрометр дал верные прогнозы. На конференции был сделан вывод: пока радоваться рано. Необходимо еще два-три года прогностической проверки, чтобы вынести окончательный вердикт об эффективности дестрометра для периферийных государств.
Проект заставил всерьез задуматься, что для прогнозирования социально-политической динамики, разделение общества на богатых, средний класс и бедных, малополезно. На основе алгоритмической обработки данных о гражданских конфликтах в развитых странах в последние 50 лет, удалось установить следующее. С социально-политической точки зрения общество делится на три кардинально неравных части:
- первая – это малочисленная элита, которая в подавляющем большинстве развитых стран не превышает 1-3% населения. При этом, стабильность данного показатели практически не зависит от уровня неравенства по доходам или имуществу. Грубо говоря, 1-3% – это всегда 1-3% и для США, России и Китая с очень высоким уровнем дифференциации по доходам, и особенно по активам, и для Германии, Японии или Канады – с на порядок меньшим уровнем дифференциации;
- вторая – это 75-85% социально-политически пассивного населения. Подавляющая часть населения, вне зависимости от уровня неравенства и даже тенденций в изменении доходов (в определенных пределах), ведет себя в развитых странах конформно, пассивно, следует сложившимся поведенческим стереотипам и политическим привычкам. Практически в любой ситуации эта часть является ведомой. Переход основной массы населения из политически пассивного в активное состояние происходит только при экстраординарных событиях. Удельный вес доли характерен практически для всех развитых государств, вне зависимости от уровня и распределения доходов в той или иной стране.
- третья – составляет от 10 до 20% населения в зависимости от конкретной страны. Это – социально-политически активная часть. Именно она является главным актором фазового перехода от стабильности к социально-политической турбулентности, включая гражданские волнения, мятежи, революционные события, и даже гражданские войны.
Принадлежность к этой – активной – группе лишь частично зависит от уровня доходов, демографических показателей и т.п. Гораздо более важную роль играет, как это называет Калев Литару, «ориентация человека или групп на способности или потребности». Если описывать грубо, ориентация на потребности выражается в конформном поведении, стремлении приспособиться к существующей социально-политической ситуации, и использовать ее в личных интересах. Конформное поведение отнюдь не всегда предполагает неприятие перемен. В случае, если социальные лифты в стране отключены, конформисты быстро превращаются в нонконформистов, поскольку не могут реализовать в данной системе свои потребности и интересы.
Что же касается людей и групп, ориентированных на способности, то для них решающими являются возможность самореализации, уровень свободы и, наконец, отсутствие препятствий для формирования внутри социально-политической ситуации различного рода групп, объединений, сообществ, т.е. разнообразие жизни...
http://hrazvedka.ru/blog/nooskop-destrometr-i-ugroza-nacionalnoj-bezopasnosti.html
Уже после публикации первого поста цикла «Нооскоп, дестрометр и угроза национальной безопасности» в Соединенных Штатах прошла конференция The Social Simulation. Одним из наиболее интересных докладов был «Owners, Agents , Follovers. New model of socio-political shocks». Суть доклада – в следующем. В противоположность традиционному делению общества на элиту и подвластных, на классы и т.п., авторы – Л.Маккинли и Ли Меинг – предложили иной критерий – деятельность. Они выделили три группы:
- владельцев или хозяев, которые реально держат в руках экономику, политику, масс-медиа. При этом отнюдь не обязательно являются их номинальными владельцами;
- агенты. Это – граждане, которые не располагают сколько-нибудь мощными ресурсами, рычагами и доступом к политической, экономической и отчасти культурной власти, но не склонны покорно следовать стереотипам, а занимаются активной, осмысленной, целесообразной деятельностью в соответствии с личным выбором и групповыми интересами;
- последователи. Подавляющая часть населения любой страны, демонстрирующая конформное поведение и следующая в фарватере тех сил и групп, которые в настоящее время находятся у власти.
Эта схема органично подходит для анализа обществ, типа российского, в которых хозяев жизни просто язык не поворачивается называть элитой…
Первичный, до некоторой степени поверхностный, анализ состояния общественного сознания, а соответственно коллективного целеполагания и готовности к деятельности, предполагает сопоставление процессов в сфере бытия с их отражением в сознании. Если вглядеться через нооскоп в российское бытие, радостной картины обнаружить не удастся.
Признанный во всем мире в качестве эксперта номер один по советской и российской статистике, экономист-расследователь Гирш Ханин на основе обработки массивов данных установил, что в настоящее время российский ВВП составляет примерно 78-80% от советского ВВП в 1987 г. в разрезе РСФСР. По производительности труда ситуация еще более плачевная. Нынешний уровень составляет лишь 62-65% от уровня 1987 г. Не будет преувеличением сказать, что в макроэкономическом смысле последние 30 лет прошли не просто впустую, а были периодом деградации.
Это неудивительно. Важнейший фактор экономического роста – это обновление основных производственных фондов, применение новых технологий, переход на новые программно-аппаратные средства и т.п. Здесь у нас полная беда. По данным Всемирного банка, практически не расходящимися с официальными данными Росстата, на активную часть основных производственных фондов – а именно в них материализуется научно-технологический прогресс – в 2012 г. приходилось всего 8,8% ВВП, а в настоящее время – лишь немногим более 6,1%. Грубо говоря, почти 95% ВВП тратится на что угодно, но не на развитие.
Еще одним показателем стремительно растущего отставания страны в глобальной технологической гонке является доля России в объеме мировой торговли высокотехнологичной продукцией, программно-аппаратными средствами, интеллектуальной собственностью. Если в 2007 г. по данным ОЭСР на долю России приходилось 0,7%, то в настоящее время порядка 0,3%.
За 2000-2017 гг. по данным аналитического центра КПРФ закрыто более 120 крупных и градообразующих предприятий промышленности. Понятно, что закрывали их не по злому умыслу. Новые собственники после приватизации по-Чубайсу не вкладывали средств в техническое перевооружение и модернизацию предприятия. В итоге, пришел момент, когда их продукция стала неконкурентоспособной не только на мировом, но и на внутреннем рынках.
За то же время число школ сократилось с 68,1 тыс. до 44,1 тыс., больниц с 10.7 тыс. до 5,9 тыс., поликлиник – с 21,3 тыс. до 16,5 тыс. Согласно экспертным оценкам, за последние 15 лет российское здравоохранение оказалось отброшенным к уровню стран за пределами Большой двадцатки по программно-аппаратной и технологической оснащенности больниц и поликлиник.
По данным исследования Global Burden of Disease Study (GBD) 2015, оценивающего здоровье жителей планеты, Россия оказалась на 119 месте (особенно плохими оказались показатели по уровню алкоголизма, суицидов, распространению ВИЧ, гепатита и туберкулеза, числу курильщиков, смертности от насильственных преступлений, химических отравлений и неинфекционных заболеваний). В рейтинге комфортности жизни пожилых людей The Global Age Watch Index Россия находится на 79 месте из 91, с крайне низкими показателями по размеру пенсий, состоянию здоровья и качеству социальной среды (доступность транспорта, физической безопасности, социальных связей.
По данным доклада Global Wealth Report за 2015 г., на долю 1% россиян приходится 71% всех активов физических лиц в России. Некоторые эксперты оспаривают эти цифры на том основании, что в них, вероятно, не учтена реальная, коммерческая стоимость жилья, находящегося в собственности у граждан и полагают, что, с учетом этой коррективы, 1% населения в России принадлежит «лишь» половина всех активов, а не три четверти. Но, с другой стороны, значительная часть активов «верхней» прослойки находится в тени (в трастовых фондах, оффшорных юрисдикциях) и не может быть напрямую учтена. Поэтому погрешности учета могут иметь место с обеих сторону и уравновешивать друг друга.
В мире в целом этот показатель равен 46%, в Африке — 44%, в США — 37%, в Китае и Европе — 32%, в Японии — 17%. По данным консалтинговой компании Knight Frank, число мультимиллионеров, имеющих активы в сумме от 30 млн. долларов, centa-миллионеров (от 100 млн. долл.) и миллиардеров в России в каждой категории выросло с 2004 по 2014 гг. в 3,5 раза, а по прогнозу до 2024 года их число увеличится еще в полтора раза. Даже в кризисном 2014 году в России наблюдался рост продаж предметов роскоши и машин премиум-класса. Россияне наряду с саудовскими аристократами являются владельцами самых больших и дорогих в мире яхт, российские топ-менеджеры – одни их главных потребителей в сегменте частных самолетов.
Под иностранной юрисдикцией находится, по разным оценкам, более 80% крупной российской собственности (в т.ч. и большая часть списка стратегических предприятий России). Из российской экономики ежегодно утекает 120–150 млрд. долл., из которых 70–80 млрд. долл. — это движение денег через оффшоры.
Первичный, до некоторой степени поверхностный, анализ состояния общественного сознания, а соответственно коллективного целеполагания и готовности к деятельности, предполагает сопоставление процессов в сфере бытия с их отражением в сознании. Если вглядеться через нооскоп в российское бытие, радостной картины обнаружить не удастся…
Свою лепту в анализ общественных настроений внес и Сбербанк. Его исследовательское подразделение рассчитывает так называемый «Индекс Иванова». Индекс характеризует настроение среднестатистического россиянина из среднего класса. Вот что показали результаты исследований. По итогам второго квартала оценка средним классом благосостояния страны упала до минимума за 1,5 года.
“Индекс Иванова”, который оценивает потребительские настроения населения, снизился с 10% до минус 15%, хотя до этого рос в течение пяти кварталов подряд. Уверенность среднего класса в личном богатстве, которая традиционно остается самым высоким показателем, также пошатнулась. Соответствующий индекс снизился с 7% до 2% и “вернулся к среднему уровню, наблюдаемому во втором полугодии 2016 года”.
В новой реальности условные “Ивановы”, под которыми подразумеваются типичные представители среднего класса, стараются экономить: совершать покупки в дешевых магазинах (68%), пользоваться промоакциями (62%), покупать менее дорогие продукты.
“Доля Ивановых, чувствительных к уровню цен, увеличилась с 73% в первом квартале 2017 года до 75% в прошлом квартале. Аналогично, доля тех, кто старается покупать более дешевые товары, увеличилась на 1 п. п. до 71%. Доля потребителей, которые посещают магазины только ради промоакций, увеличилась с 45% в первом квартале 2017 года до 48% во втором квартале 2017 года”, – говорится в исследовании.
Основной причиной для беспокойства средний класс считает коррупцию: ее называют в качестве проблемы 59% респондентов. На втором месте оказалась безработица (55%), а на третьем – инфляция (47%). И наконец, об июньском мониторинговом исследовании потребительских возможностей россиян ВЦИОМом. Вот что выяснилось. Более 80% россиян считают бедными тех, кому едва хватает средств на еду или одежду. Эта группа бедных в мае 2017 г. составила 39% (среди людей пенсионного возраста – 54%, среди жителей сельской местности – 46%): в т.ч. 10% респондентов отметили, что для них затруднительна даже покупка продуктов, 29% – что им едва хватает денег на одежду. За аналогичные периоды последних лет выше эта суммарная доля была только в мае 2009 г. (41%), а минимум был зафиксирован в мае 2014 г. (19%).
На уровне минимальных значений, в сравнении с данными майских опросов прошлых лет, находится и доля респондентов, для кого приобретение продуктов или одежды не составляет проблем, тогда как покупка крупной бытовой техники и мебели затруднительна (41% в 2017 г., 40% в 2016 г.). Позволить себе большее сегодня могут, по их словам, 17% опрошенных (среди 18-24-летних – 25%, среди москвичей и петербуржцев – 33%).
Поражает оценка россиянами уровня бедности. Не только в европейских странах и Северной Америке, но и в Китае, Южной Корее и даже во Вьетнаме и Таиланде люди, которым хватает средств лишь на еду и дешевую одежду считаются не бедными, а нищими. Бедные люди – это те, кто не может позволить приобретение сколько-нибудь качественной одежды, среднего класса бытовой техники, различного рода гаджетов, поездок в отпуск и т.п. К среднему классу в этих странах относятся те, кто спокойно приобретает еду, одежду, технологические товары массового спроса, без напряга покупает в кредит автотранспорт и квартиры в ипотеку…
Таким образом, по мировым меркам в России 39% населения – нищие, 41% – бедные, примерно 18% относится к среднему классу и 2% – богатые. По российским меркам, в стране 10% нищих, 29% – бедняков, 41% – относительно бедных, примерно 15% – средний класс, и 3% – богатых. Для страны с гигантскими природными возобновляемыми и невозобновляемыми ресурсами, квалифицированной и образованной рабочей силой и мощным ракетно-ядерным щитом, защищающим от экстремальных авантюр подобные данные – это приговор. Приговор, прежде всего, так называемой элите, хозяевам жизни, вне зависимости от их либеральной или патриотической ориентированности.
http://hrazvedka.ru/blog/nooskopiya-kak-metod-diagnostiki-socialno-politicheskix-patologij.html
